белый тигр

ㅤ Кровавый след вьётся куда-то вдаль, петляя между стволами деревьев, чья кора уже покрылась тонкой корочкой инея. Лёгкий мороз остужает кожу маленького фенька под слоем шерсти, но животное, кажется, даже не замечает холода раннего утра, позволяя снежинкам касаться недавно вылизанного меха. Чонгук привык каждое утро просыпаться рано, чтобы как можно скорее сделать все дела по дому, а затем отправиться на прогулку в своей животной ипостаси. Но сегодня решительно всё идёт не так: Чонгук перед резким пробуждением почти свалился с кровати на пол, но вовремя успел выставить вперёд ладошки, чай не хотел завариваться, и йогурт пришлось выбрасывать из-за истекшего срока годности. Придётся снова возвращаться в шумный каменный город за припасами, и вот опять очередная проблема – следы лап и крови. Фенек настороженно принюхивается и двигает огромными ушами-локаторами. Маленькие и тощие лапки начинают быстро перебирать сугробы на своём пути, лишь бы не упустить след. Кровь тянется дальше. След проходит сквозь кусты, но резко заворачивает на девяносто градусов. Пару метров следы вьются от одного ствола дерева к другому. Словно тот, чья кровь сейчас почти полностью пометила территорию леса, не мог находиться в таком положении слишком долго. Чонгук склоняется длинной мордочкой перед следами и замечает, что передние лапы оставляют кровавые отпечатки на белоснежном полотне, в то время как задние - лишь лёгкие углубления, не более того. А ещё фенек замечает, как сильно разнятся в размерах длина и ширина его маленькой лапки и огромного следа хищника. Чонгук и нахмурился бы, если бы мог в животной ипостаси свести брови вместе на переносице, но вместо этого огромные глаза фенека прищуриваются. Мягкая поступь, пять пальцев, на кончиках которых углубления становятся тоньше, но глубже. Явно длинные и острые когти, опасные настолько, что одного движения ими было бы достаточно, чтобы распороть горло маленькому фенеку. А ещё Чонгук знает, что подушечки на лапах хищников не позволяют им выдать себя шорохом, скрипом снега или хрустом веток. А то, что это хищник – сомнений нет. Тигр. Бедное животное, израненное и, возможно, уже лежащее где-то под стволом дерева, требует внимания. Чонгук обращается обратно в человека и ищет взглядом оставленные по всему лесу небольшие рюкзачки со сложенной в них запасной одеждой. Один такой находится совсем недалеко от поляны, на которой омега остановился. Чон резко встаёт на ноги и отталкивается от земли носками, тут же делая сразу несколько быстрых и почти бесшумных шагов. У него нет подушечек, и обувь не может полностью изолировать его от внешнего мира. Снег скрипит под весом человеческого тела, а каждая попадавшаяся веточка ломается от одного прикосновения к ней. Тем не менее, это не мешает Чонгуку отлично ориентироваться в лесу и выискивать глазами хоть какой-то намёк, куда может пойти раненое животное. Кровавый след обрывается, но за ним вперёд тянутся длинные полосы, словно две змеи ползли параллельно друг другу, но снег в этих местах имеет более широкие и хаотичные углубления. Такие обычно бывают, если человеку приходится ползти по снегу на коленях. Крови становится значительно меньше, но она уже покрывает отпечатки человеческих ладоней с оттопыренными длинными пальцами. Следы смазаны и припорошены снегом, но дедушка в детстве научил Чонгука отличать следы животных друг от друга, научил различать в лесу голоса и пение птиц. Чонгук, пусть и такой маленький, прекрасно ориентируется среди деревьев и живёт совсем один. Но это однозначно следы человеческих рук. От неожиданности омега удивлённо приподнимает брови, словно не может поверить в случившееся. Раненое животное — оборотень? Чонгук вскакивает и осматривается. Он давно не видел других оборотней поблизости, так как почти все перебрались в город, поближе к людям. Те, кто решили оставить жизнь человека, отрешились от городского шума и зашли ещё дальше в леса. Такие, как Чонгук, предпочитают жить либо небольшими стаями или группами, но и одиночек можно изредка встретить. Одному охотиться сложнее, зато добычу делить ни с кем не приходится. Следы ведут куда-то за склон, и Чонгук не понимает, как незнакомец умудрился пробраться мимо барсов в горах. Или всё-таки не смог и из-за этого пострадал? Чонгук знает, что барсы по своей природе ленивые, как домашние кошки, но за территорию будут биться до последнего, особенно если на этой территории находится то, что принадлежит им – семьи, омеги или дети. В голове невольно протекает мысль о Юнги: этот альфа никогда в жизни не пустит чужака на свою территорию, пока рядом маячит беременный Чимин. Тем более у подножия горы расположилась стая горных волков, делящих территорию с семьёй Мин. Тигра не пустил бы сюда ни барс, ни вожак волков. Тогда каким образом окровавленный хищник пробрался на чужую территорию – загадка. Чонгук поджимает губы и двигается дальше. Заходит довольно далеко от привычной дороги около небольшой полянки – его личной территории с крохотным одноэтажным домиком. Фенек не думает о последствиях, им движет странный и непонятно откуда взявшийся инстинкт защитить и помочь. И омега бросается дальше в лес, спихивая с плеч иголки от потревоженных ёлок, смахивает со своего пути торчащие ветки сосен. В любом месте Юнги должен был оставить для него хотя бы малюсенькие ориентиры. Надо только найти их. По ним ориентироваться гораздо легче, особенно с необычной особенностью маленького и юркого фенека – прыгать и бегать каждую секунду. Мин всегда удивляется, откуда в маленьком клубочке по имени Чонгук, в его животной ипостаси, может помещаться столько энергии. Чимин лишь отмахивался от надоедливого вопроса и своего ворчащего альфы. Но Юнги действительно поставил ориентиры не зря – после первой вылазки в лес в одиночку Чон умудрился заблудиться. После двухчасового поиска Чимин, вопя на чём свет стоит, нашёл его по другую сторону скал. Оказалось, Чонгук и не заметил, как покинул границы и своей, и чужой территории. Ему ещё повезло, что вожак стаи волков знал его запах и не стал разрывать на жалкие частички бренное тело беспомощного, на тот момент, омеги. После этого оба – и снежный барс, и его маленький непокорный лис – показали Чонгуку лес и наставили указателей на каждую извилистую тропу. Юнги ещё несколько дней посмеивался над неумением Чонгука находить собственный дом по запаху. В этот раз омега докажет обратное. Не только сможет пройти около мили в глубь леса, но и вернуться без посторонней помощи. Так Чонгук думал, пока не наткнулся на кровавые следы. Теперь он точно без труда заберётся в самую чащу и, может быть, даже забредёт на чужую территорию с другой стороны. Чон легко идёт вдоль льдистого камня, касаясь поверхности подушечками пальцев. Морозный воздух обжигает кожу лица и руки. Дорожные одежды не предусматривают в комплекте тёплые меховые варежки. Омега втягивает носом холодный воздух и давится от перепада температуры в лёгких, но воздух кончается в один миг... Чонгук видит его. Он лежит под скалами, между выбоиной в горном массиве и толстым стволом почерневшего от времени и холодов дерева с раскидистыми пустыми ветками, кора которых покрылась корочкой инея. Чонгук оглядывает местность и настороженно подходит к мужчине. Его ладони порхают над чужим оголенным телом, но не касаются его. Пальцы мелко дрожат от холода и непонимания происходящего. Неведение его убивает похуже очередной течки, проведённой в одиночестве посреди пустого белоснежного леса. Чонгук стряхивает с волос налипшие на пряди снежинки и склоняется над незнакомцем. Тигр красивый. Даже побитый и с кровоточащими ладонями, с посиневшей от холода кожей, чуть подрагивающими цианотичными губами, раной на боку. Чонгук морщит нос и прищуривается: природного запаха из-за крови он почти не чувствует, и Чонгук готов поклясться, что это плохой знак. Волосы мужчины раскидываются на снегу, словно шлейф, веки плотно сомкнуты, но движение глазных яблок под ними говорит о том, что тигр не умер, а всего лишь потерял сознание. От потерянной крови... или боли? Чонгук даже не знает, что с ним произошло... Судя по дорогой одежде, оборотень из столицы или большого города неподалёку отсюда, но эти вещи уже испачкались в крови. Возможно, мужчина продирался сквозь густые сучки и голые кустарники замерзшего леса, поэтому подол его нижней рубашки истерзан, словно когтями. Раны на ладонях кровоточат, но уже не так сильно, чтобы оставлять разводы на снегу. Чонгук осторожно подносит свою дрожащую ладонь к красивому и изящному лицу альфы. Он кажется нереальным и недосягаемым. Таким, что тяжело смотреть на болезненное выражение лица. В какой-то момент – Чонгук не знает сколько прошло времени – у него затекают ноги. Голова кружится от долгого пребывания на холоде. Пальцы мёрзнут стремительно. Незнакомец неожиданно дёргается в сторону и впечатывается спиной в валуны позади. Чонгук тут же приседает ближе, пытаясь успокоить ошарашенного мужчину, но в какой-то момент лёгкие и тонкие мужские пальцы заменяются мощными когтистыми лапами с окровавленными подушечками. Чонгук в последний миг резко падает назад, уходя практически с головой под снег. Фенек слышит свист ветра, когда когти вспарывают воздух в нескольких миллиметрах от того места, где ещё пару секунд назад находилась его голова. — Ничего страшного. Ты не хотел меня убить, так ведь? — фенек пыхтит себе под нос, выбирается из залежей снега, стряхивая с себя снежинки. Его волосы пропитываются влагой, как и одежда, но сейчас это беспокоит в последнюю очередь. Бок мужчины с рваной раной словно раскрывается ещё больше от таких резких движений. Он не может точно знать, нужен ли мужчине рядом огонь. Чонгук не хочет приносить ещё больший вред, чем уже нанёс себе тигр, но тепло ещё никогда и никого не убивало. Чонгук не имеет при себе бинтов, чтобы обмотать раны на ладонях и на боку альфы. Тигр всё ещё лежит без сознания, но его ноги дёргаются в судорогах. Сердце маленького фенека точно не рассчитано на переживания о большом хищнике, который сможет в два счета прихлопнуть его одной лапой. Но почему-то переживается и хочется помочь так сильно, что начинают скрипеть зубы. Фенек пыхтит себе под нос, хмурится и кусает нижнюю губу, пока решает, что и как делать с телом в первую очередь. Возможно, пламя поможет ему хотя бы очнуться и не замёрзнуть от зимнего мороза в горах? Красивое лицо мертвенно-бледного оттенка практически сливается с цветом снега, но в обрамлении тёмных прядей кажется не таким посиневшим. Он бледный и холодный, как вода в замёрзшем озере. Чонгук проводит подушечками пальцев по открытой ране мужчины на боку. Совсем невесомо, почти неощутимо, но из-за вибрации воздуха пальцы дёргаются и касаются ноющего бока. Через несколько минут рядом уже трещит заиневшими сучками небольшой костёр. Тело незнакомца дёргается, а веки резко распахиваются, вновь являя в миг поджавшемуся Чонгуку ошарашенные жёлтые глаза с вертикальными узкими зрачками. Мужчина вздергивается вверх с такой силой, что кровь вновь начинает стекать по телу, капать на чистый снег. Рот тигра искажается в немом крике, но мужчина всё равно сдерживает себя от болезненного стона или рычания. Чонгук не знает, внутри всё неимоверно стучит и скрючивается от липкого страха. Хищник бьёт инстинктивно, даже не осознавая, что кулак летит по прямой траектории прямо в лицо перепуганного фенека, но Чонгук успевает вовремя отшатнуться. Кажется, что от страха он может даже описаться, но вместо этого лишь прижимается к земле мягким брюшком и всеми четырьмя лапками. Он даже и не понимает, когда успел принять животную форму. Похоже, мозг решил, что хозяин в опасности и следует поскорее защитить его. На мгновение взгляд фенека встречается с усталыми глазами тигра, и его узкие зрачки суживаются ещё сильнее – хотя, казалось, больше уже некуда. Кровь обильно вытекает из раны, и хищник, тихо взвыв от интенсивной и пульсирующей боли, снова теряет сознание. Несколько прядей налипают на взмокший затылок, шею и лоб. Чонгук опасливо тянется, чтобы мордочкой уткнуться прямо в сырую макушку мужчины и втянуть лёгкий шлейф лекарственных отваров, крови и зимней мяты. Проворный мягкий язычок легко касается заалевшей после такой вспышки боли щёки и точёной линии подбородка и скул. Фенек не понимает, что им движет, но продолжает вылизывать чужое лицо, спускаясь ниже на шею и открытые ключицы, пока не доходит до резкого запаха железа. Кровоточащий бок кажется страшным, развороченным кровавым месивом, и маленький зверёк тихо скулит, прячет носик в лапах. Запах сильный и неприятный. Фенек жмурит глазки, но желание помочь побеждает неприязнь, страх крови и таких больших ран. Он снова подходит ближе к телу хищника, тычется носом в бок и легонько, кончиком языка мягко дотрагивается до края раны. Старается сделать так, чтобы не было больно, чтобы хоть немного остановить кровь, но маленького языка точно не достаточно для такого масштаба. Чонгук поднимает глаза на лицо мужчины и вздрагивает: снова встречается с чёрными узкими зрачками большого хищника. В животе всё скручивается от страха, но Чонгук всё равно продолжает вылизывать бок мужчины. Даже чувствует, как сквозь железную кровь протискивается аромат зимней мяты, такой свежей и яркой, что кружится голова. Когда кровотечение немного приостанавливается, хищник сверху выдыхает с каким-то облегчением, но с такой силой, что морозный воздух из лёгких долетает даже до пушистой макушки фенека. Чонгук дёргается и отскакивает сразу на несколько шагов, чтобы ненароком не напороться на тяжелую лапу хищника. Мужчина смотрит на животное перед собой внимательно, но с таким тихим отчаянием, что Чонгуку хочется лишь прижаться ближе и окутать теплом. Он ещё не знает, что случилось с тигром, но надеется, что вскоре выяснит о нём намного больше, чем хочет. — Какой ты маленький, — хриплый голос доводит маленькое тельце до мурашек, и омега резко сгибается к снегу, прижимается брюхом к земле, чтобы показать свои самые благие намерения. И хищник сверху низко, тихо смеётся: — Я понимаю, что не хочешь мне навредить. Иначе ты бы уже убил. И фенек вновь медленно проходит ближе, вновь тычется в ноющий бок альфы и опирается лапами о грудь пытающегося подняться мужчины. Тигр недоуменно хмурит брови, но покорно ложится на снег, шипит и кусает губу. — Что ты пытаешься... Но Чонгук лишь показывает крошечные зубы, двигает ушами-локаторами прямо перед лицом альфы. Его мокрый нос тычется в бок, а язык вновь начинает вылизывать неприятно пахнущие и пропитывающиеся кровью края раны. У него нет с собой бинтов, но хотя бы так он может помочь остановить кровотечение, чтобы потом перевязать собственной одеждой. — Должен ли я тебя потом поблагодарить, маленький друг? Чонгук фыркает на это обращение, но в душе тихо ликует от маленького взаимодействия. Хочется спрятать этого хищника в своём домике и укутать тёплым пледом, чтобы никому не показывать. ㅤ