⟩О давно минувшем. Прошлая жизнь.
«Кадзуха, Star shine пригласили тебя на интервью со Скарамуччей. Вы оба — известные звезды, поэтому о вас хотели бы узнать получше. Других звёзд тоже пригласили», — Коуч Кокоми мягко сообщила ему шокирующую новость с улыбкой на лице. Парень сидел на заднем сидении машины, прислонившись лбом к оконному стеклу и равнодушно рассматривал движущийся пейзаж. На коленях лежали бумаги с сотнями номеров Клипмейкеров и фотографии с фотосессии, которая закончилась полчаса назад. Усталость накатила ещё утром, даже выпить стаканчик кофе не выпадало возможности. Кадзуха чувствовал себя белкой в колесе, вот так мотаясь с одной студии в другую. На сегодня у него еще запланирована встреча с агентом, чтобы пройти набор на следующую роль в новом фильме и помощь рекруту, которого на него скинуло начальство. От долгой поездки в машине тошнило и этот ужасный день был так просто добит лёгкими словами его менеджера. Каэдэхара убрал голову от стекла и посмотрел слева от себя — Кокоми сидела с макбуком и занималась своими делами. Сжав губы в тонкую линию, парень переборол желание сказать “Я не хочу” и сокрушенно вздохнул. Продержаться ещё немного. «Добавь его в моё расписание и подвинь существующее», — он сел прямо, — «Насчёт криэйтора, передай ему, что меня не устраивает расположение рекламы, пускай продвинет дальше». «Эн», — девушка смахнула чёлку в бок и открыла документ с расписанием, бросая беглый взгляд на актёра с тёмным лицом. — «Знаешь, в этом есть и плюсы, Господин Аято и Господин Кэйа не будут донимать тебя». «Единственное, на что сгодится ведущий актёр, так это щит от других таких же недоумков…» — Кадзуха отмахнулся, будто она сказала какой-то бред. Собеседница сдержала усмешку улыбкой. «О, я слышала, что актриса Люмин покинула индустрию развлечений», — она дождалась вопросительный взгляд от беловолосого и после продолжила. — «Ей позвонили из больницы в Салвадоре, сказали, что нашли её брата». Издав короткий звук гудения в подтверждение, что он понял её слова, Кадзуха спросил: «А Нин Гуан?» Кокоми не ответила, пожимая плечами и разминая пальцы. Каэдэхара опять отвернулся к окну. Очевидно, сейчас, когда он придёт на интервью, Куникудзуши снова выльет на него порцию ненависти, а после его растопчут другие актёры в зале ожидания. Всё это жутко раздражает и нервы Каэдэхары рвутся, словно струны. Его образ белого лотоса, который он так усердно строил на протяжении семи лет своей карьеры, трещит по швам в присутствии этих язв. Хорошо, что он развил своё терпение до максимального уровня, ведь в ином случае всё вокруг него стало бы рушится от его раздражения. Юноша потянулся, когда заметил, что машина замедляется. Он отцепил ремень безопасности и положил ручку на дверцу как раз тогда, когда она остановилась. «На месте», — сухо бросил водитель. Кокоми помахала ему на прощание: «Интервью вечером в восемь. Я буду следить за тобой онлайн. Знаю, будет проблемно, но постарайся не устраивать разборки прямо там». Кадзуха был настроен скептично. На замечание менеджера он ничего не сказал, лишь молча хлопнул дверцей. А вот это уже зависит не от него, а от других. При всём своем желании, он бы не стал без причины готовить почву для слухов.***
В темной просторной комнате, куда едва попадал свет из-за громоздких штор, посередине за обеденным столом расположились две персоны. Холодная атмосфера вокруг них достигла определенного пика и не сходила даже под взглядом осуждающей толпы. Это была семья, в которой чтили заслуги, а не семейные узы. И Скарамучча давно к ней привык: это стало обыденностью, вот так проводить время в тишине, словно совсем чужие люди. «Тебе не кажется, что уже пора подумать о своём будущем?» — женщина на противоположной стороне стола бросила вопрос, даже не смотря на своего сына. Тёмноволосый вопросительно посмотрел на нее. «Что не так с моим будущим? Звание ведущего актёра тебя уже не устраивает?» — деревянные палочки ухватили салат с тарелки. «Ты знаешь, что я имею в виду», — она холодно прервала его язвительную тираду. Скарамучча сдержал порыв цокнуть. Началась попытка проигнорировать её вопрос: он стал молча набирать себе в тарелку еду. Вельзевул не торопила, но с каждой секундой её взгляд казался всё невыносимей и невыносимей. До того, что комнатная температура упала на пару градусов. Она отложила палочки аккуратно; без стука и раздражения. Находясь в позе сэйдза, её осанка была идеальной. «Куникудзуши», — женщина пару раз постучала пальцем по столу. Когда её сын наконец-то поднял на неё глаза, она вздохнула, говоря то, что собиралась. «Ты не можешь всегда оставаться молодым, понимаешь к чему я веду? Время течёт словно река, пора бы подумать о своей будущей семье. В соседней корпорации есть юная наследница. Она хороша собой и точно принесет пользу». «Ты думаешь только о том, как бы выловить для себя пользу и укрепить положение…» — ответил, чуть хмурясь. — «Тем более, ты знаешь, что уже есть человек, который мне нравится». Вельзевул издала издевательский смешок. «Ты о том актёре? Ты всегда говоришь мне: "Подожди немного, у меня получится", но всё, что я вижу, так это то, как вы грызётесь словно бешеные собаки каждую встречу. Это всё глупости, хватит противиться», — Вельзевул гаркнула, наблюдая как человек напротив с характерным грохотом кладёт палочки на стол. «Я сам решу что глупости, а что нет, мама!» — Скарамучча встал и скорчив гневную гримасу, шумно пошёл в сторону коридора. — «Видимо, эти выходные я всё же проведу у себя». Райден проводила его равнодушным взглядом. То, что её сын кормит себя призрачными надеждами, её слишком не устраивало. Будет лучше, если наследник её рода не будет таким мечтателем и снимет с себя розовые очки. Ему стоит жить, смотря на ясное будущее. Она была уверена, что подобное пойдет на пользу. Её сын импульсивен, это не для кого не секрет. Уже долгие годы можно было наблюдать, как он пичкает себя фантазиями об актёре, которого, очевидно, не сможет добиться. Этому пора положить конец. «Я даю тебе неделю», — сказала она одновременно с хлопком входной двери.***
Юноша разминался в зале ожидания, посреди профессиональных и только появившихся звёзд. Как и всегда, вокруг были слышны сплетни и переговоры, люди прочищали горло водой и слушали наставления менторов. В этой взволнованной обстановке только профессионалы своего дела держались спокойно, относясь ко всему происходящему с лёгким высокомерием и презрением. Star shine славились своими неудобными вопросами. Возможно, именно потому, что они были нескромными и задавали вопросы, ответы на которые нигде не найти, они и стали популярны. Нужно войти в зал интервью подготовленным, чтобы не выйти посмешищем. Скарамучча присел, вытягивая ногу и дотягиваясь до кончиков кроссовок. Во время интервью ты просто сидишь, это не репетиция или вроде того, разминка тут не нужна. Но для него это что-то вроде обряда, чтобы привести свои мысли в порядок и не сорваться на персонал, который сует свой нос куда не надо. Он поднялся, заводя руки за голову и потягиваясь. Спина жутко ныла от боли; они снимали сцену, где преступник должен был пнуть его в спину. Но актёр постоянно ошибался на каком-то моменте сценки и им приходилось несколько раз переснимать. Сложно поверить, но за всё время съемок Скарамучча даже не сорвался на того бедного мужчину. Но, похоже, по его лицу всё было понятно, поэтому, испугавшись, на четырнадцатый дубль сцена была исполнена тем человеком как надо. Его бездонные глаза — единственная черта, которую темноволосый с удовольствием перенял от матери. Внезапно шумный зал затих. Юноша с глазами цвета рубина открыл дверь по щелчку и расправив плечи зашёл в комнату, принимая чужие приветствия. Поймав взглядом Скарамуччу, мирное выражение его лица еле заметно дрогнуло. Такие перемены было сложно заметить на отточенном навыками актерства лице. Сложно, но Куникудзуши мог заметить даже мимолётные изменения. Наблюдать и анализировать Каэдэхару давно вошло в привычку. Благодаря этому он мог с лёгкостью сказать, когда тот испытывал презрение (он чуть поджимал губы и начинал улыбаться) или когда злился (снова лёгкая улыбка с прикрытыми глазами, левый глаз в этот момент чуть дёргался и вместе с улыбкой это выглядело так, будто Кадзуха действительно внимательно слушает говорящего), боялся (его глаза начинали смотреть прямо на собеседника, вероятно, рассчитывая все действия наперёд и он даже не догадывается, как это жутко выглядит). Да, различать эмоции Кадзухи Каэдэхары он мог, но не все. Выражение лица, с которым он смотрел на него, осталось неразгаданным. Совершенно пустой взгляд с плечами, которые приподнимались в напряжении. Коллеги по работе часто шутили, что новый актёр ITC до чёртиков его боится. Однако Скарамучча не мог назвать эти эмоции страхом. Не совсем то. Куникудзуши не понимал, но продолжал читать идола как открытую книгу. «Ого, Дагэ, только посмотри, тут цифровой человек с запада и подонок Райдэн!» — Курсант подошел ближе к наставнику и удивленно “прошептал” на ухо: вышло не так уж и тихо. «Ай! Отвернись, разве ты не покупаешь соевый соус? Смотри, не навлеки на себя беду!» — шикнул ментор, активно размахивая руками и стараясь заставить неопытного новичка замолчать с концами. Если эти двое услышат, разразится очередной скандал и здание рухнет. «Это интервью, просто корм для вермишелиРайден Скарамуччи…» «Ты совсем марсианин? Не знаешь, что с тобой будет, если будешь трепать о них языком?» «Разве что-то будет? Они же не боги, председатель им шумиху с рук не спустит. Райдена может быть и отпустят, но что насчет лаовая? Ему снова дадут штраф». Кадзуха, до этого молча стоявший в стороне после бесстрастных приветствий и бездушных рукопожатий, скрипя шеей, холодно посмотрел на кучку людей, которые в своё удовольствие разбрасывались сплетнями, на самом деле не заботясь о собственной безопасности и чёрной смерти, ожидающей их в паре метров. Блондин сглотнул, собираясь заговорить. «Злится», — Подумал Скарамучча, наблюдая за ними издалека. Придерживайся нейтралитета и будь порядочен. Таким он старался быть хотя бы в начале вечера. «Как», — лениво начал Кадзуха и все остальные примолкли, поворачиваясь к нему, — «Шумно». — под конец его голос был твёрд, словно сталь. В зале повисла гробовая тишина. Кадзуха отвернулся обратно; лицом к сцене и, как ни в чем не бывало, цокнул языком. О нём ходило много сплетен и слухов. Некоторые появились давно: из-за неудачного карьерного старта. Некоторые: со временем – Кадзухе Каэдэхаре было сложно привыкнуть к Китаю и Шанхайскому диалекту. Остальные же пошли от тех, кого Кадзуха считал своими товарищами. В лицо улыбка, а за спиной обливали грязью, втаптывая репутацию блондина в асфальт. В Китае и у стен есть уши. Любое неосторожное слово и движение иностранца сделают из него запеченное рагу — всё обратят против него. Поэтому Скарамучча считал, что в такой безобидной на вид, но суровой среде идолу не место. Но тот продолжал высоко забираться, обращая на себя ещё больше злых и завистливых взглядов. Чем выше забираешься, тем больнее падать. А когда пытаешься об этом намекнуть, Кадзуха выпускает иголки. Слишком чувствителен. А сколько раз Куникудзуши видел его срывы? Опустевший взгляд тусклых, грязных, стеклянных алых глаз. В таком состоянии они больше не переливались, словно рубины. Опущенная голова и дрожащие руки, сломленная личность, которая уже не верит в себя и в своё будущее. Таких актёров было много, но наблюдать, как яркий и амбициозный, близкий для тебя человек тухнет и трескается — было удушающе больно. И куда больнее было наблюдать, как такой человек самостоятельно начинает клеить на себя изоленту, чтобы продержаться ещё немного, чтобы добиться конечной цели, саморазрушаясь. «Видит ли он себя со стороны?» — задавался вопросом темноволосый всякий раз, когда беглый бездушный взгляд проходит мимо него, словно Скарамучча — призрак. Хотелось взять хрупкие плечи и потрясти так сильно, чтобы в чужой голове шестеренки встали на место, чтобы Кадзуха перестал ментально разрушать себя. С самого его прихода в кино он знал, что так будет. Что блондин будет гнить среди этой падали и тонуть в ней. А самое ужасное то, что Каэдэхара не переставал желать верить людям. Тут даже отрезвляющая пощёчина не поможет. Должен ли он подтвердить позицию Кадзухи, чтобы другие не начали по новому кругу? «Да. Шумно», — Куникудзуши посмотрел на блондина и поймал гневный взгляд. Похоже его поняли неправильно. Прозвучало так, будто он называет его шумным. Общаться и поддерживать людей… Сложно. Люди снова активно зашептались, издавая смешки. «Всё ещё чертовски громко», — оборвал он остальных. Назад вернуть нельзя, но можно ведь улучшить ситуацию. Жаль он не знал, что сейчас в кое-чьих мыслях его обозвали высокомерным более ста раз. Со стороны входа раздался басистый голос: сначала гулкое: «Разойдитесь!», а после: «Скучковались, совсем делать нечего?». Мужчина с бейджиком “Куратор 1” растолкал актёров, приближаясь к одиноко стоявшему Скарамучче, которого старательно обходили стороной. Обсидиановые глаза, которые старались уловить настроение Каэдэхары, устремились на приближающуюся фигуру. Он бы и не обратил внимание на подошедшего куратора, если бы только среди тех, кого он толкнул, не было Кадзухи. Как этот мусорный персонал посмел толкнуть его идола? Он же чуть не упал, а извиняться этого недоумка не учили? Скарамучча сжал руки в кулаки. Блондин возмутился и хотел было потребовать от куратора извинений, но заметил тёмный, испепеляющий взгляд ведущего актера в его сторону. Рука, который он поднял, чтобы тронуть куратора за плечо, опустилась. Он инстинктивно отшатнулся. В присутствии Райден Куникудзуши он не мог делать то, что считал нужным, из-за вечных инстинктивных отступлений. Да что он, чёрт возьми, сделал не так? Почему ведущий актёр вечно направляет на него свою ненависть? Он лишь хотел законных извинений, этот куратор поступил ужасно. В итоге пришлось прикусить язык и отступить. «Господин Куникудзуши Райден–Беитрис! Как приятно с вашей стороны, что вы придерживаете здесь порядок. Верно-верно, совсем расшумелись», — начал мужчина-куратор, по имени Ян Суан. Скарамучча нахмурился, впервые за долгое время услышав своё полное имя. — «Вы всё таки приняли наше предложение! В последнее время дела в нашей компании Star shine идут не очень и мы уже отчаялись, но, какое счастье, наше приглашение приняли целых две звезды! Кстати о второй, где Господин Кадзуха Каэдэхара?» Он засуетился и стал вертеться по сторонам до тех пор, пока упомянутая звезда не оказалась рядом с чрезвычайно убитым видом. Так Ян Суан даже не заметил звезду, которую собственноручно пригласил. Темноволосый не успел фыркнуть, как мужчина удивленно воскликнул: «О, Господин Каэдэхара, вы тоже только что пришли?» — Скарамучча мог поклясться, что видел как от слов куратора у блондина еле заметно дергается глаз. — «Забудем, забудем…Как дела у Гэся? Вы, Куникудзуши, как никто другой ближе к такой великой личности». Кадзуха вздыхает, делая шаг влево. Он подозревал, что его проигнорируют, но чтобы вот так. Star shine мусорная компания. И он не он, если оставит всё как есть. Пускай Кокоми и просила его, мягко поставить на место всё же стоит. Но сейчас он будет вынужден наблюдать утомляющий диалог этих двоих, полный сентиментальности. «Вельзевул как всегда в порядке, вы же знаете, ничто не встанет у неё на пути», — краткий, в меру вежливый ответ, чтобы поскорее закончить этот бессмысленный диалог. «Простите что прерываю ваш диалог», — Из двери, ведущей на сцену, выглянула коричневая макушка девушки по имени Ху Тао. Именно она сегодня принимала интервью. — «Лу Суан-лан, мы скоро начнём, могу ли я позаимствовать их?» Девушка мягко качнулась в сторону юношей и открыла дверь шире, пропуская их в зал, не дожидаясь ответа куратора. Скарамучча молча пошел первым, не прощаясь с собеседником, а Кадзуха кивнул Ху Тао и Лу Суано, проскальзывая следом. Этот день публика запомнила как публичное унижение компании Star shine. Кадзуха Каэдэхара, восходящая звезда, в тот вечер промыл им всем косточки и отомстил за обиженных актёров. А также этот день запомнился, как очередной скандал Скарамуччи и Кадзухи в прямом эфире перед Ху Тао.