Прометей

Сегодня меня разбудил матрос — Ханджи была в сознании и срочно звала меня. Как мог скоро, я оделся и поспешил к ней, отгоняя мысли о последней воле умирающей. Впрочем, выглядела она куда лучше, чем накануне, пусть и не могла подняться на постели. — Простите мне эту спешку, дорогой Моблит, — прохрипела она, — однако я не ручаюсь, что сумею пробыть в здравом уме лишней минуты. Моя история почти завершена, уделите же мне четверть часа, и я буду свободен от этого обязательства. Я безропотно опустился в изножье, но взять Ханджи за руку побоялся: мне казалось, одно моё неосторожное движение может столкнуть её за грань. Она, казалось, этого не заметила и заговорила спешно и сбивчиво: — Теперь вы знаете всё, что я сотворил. Мой монстр, этот дьявол, убил людей чистых, мудрых и светлых, оставив меня жить и страдать. Едва ли можно придумать му́ку страшнее. Я похоронил Леви и отца и в тот же день навсегда покинул родной дом: месть гнала меня по следу монстра. Словно ищейка, я шёл за ним, а он, издеваясь — не иначе, оставлял за собою след столь явный, что с него не сбился бы и слепец. Я гнал его через моря и леса, я побывал, кажется, едва ли не в каждом уголке мира, но каждый раз он ускользал от меня. Ах, Моблит, знаете ли вы силу ненависти? Не любовь — ненависть творит чудеса и дарует силы, в этом я совершенно точно убеждён. Падая на землю в крайнем истощении, я каждый раз думал, что умру — но вставал и шёл, ибо только месть ещё держала меня на земле. Монстр избегал городов, и я, подобно ему, стал нелюдим и страшен лицом, но мне не было до этого дела. Трижды я был на грани голодной смерти, ибо не обучен отыскивать пропитание в безжизненных краях, и трижды монстр оставлял у моего бессознательного тела еду и воду. О, он издевался надо мною! Он писал мне записки, прикрепляя их на ветви или придавливая камнями на перекрёстках троп. Он смеялся надо мною, бросал мне вызов! И каждая эта записка увеличивала мои силы стократ. Не знаю, сколько длится эта погоня, я утратил чувство времени в бесконечной череде дней и ночей. И опомнился только на краю света, у берега ледяного моря. На камне меня ожидала новая записка. «Ты слаб, — писал мне монстр. — И нынче творение руководит создателем. Мой путь лежит к бескрайним льдам севера, и ты последуешь за мною. Холод меня не страшит, но ты, создатель, будешь страдать ежеминутно. Иди же за мною! Если ты не испустишь дух, нам предстоит сражение на смерть». У меня были остатки денег, что я захватил, покидая дом. На них мне удалось купить сани, собак, меховую одежду и запас провизии на две недели. Местные жители рассказали, что ужасный монстр приходил в деревню, и что на таких же санях, как у меня, он направился на север. Я без промедления двинулся следом, пусть этот путь и был для меня тяжёл и непривычен. Когда судьба свела меня с вами, в упряжке оставалась одна собака: остальные погибли от голода, ибо провиант закончился уже давно. И сам я чувствовал близость смерти, но меня вела жестокая месть, и она же не даёт мне умереть сейчас. Знайте же, Моблит, что я продолжу погоню, едва только сумею стать на ноги. Я смотрел на Ханджи, поражённый силой её чувств и слов. А она перевела дыхание и вдруг сказала: — Если же я умру здесь, продолжите моё дело. Не ради меня, но ради спасения людей! Найдите его, убейте, а тело уничтожьте, чтобы ни один человек после не сумел понять, как я оживил его. Сделайте это, Моблит! Молю вас! Я не дал ей ответа, да Ханджи бы его и не услышала: обессиленная, она смежила веки и погрузилась в забытьё.