***
Весна подкралась незаметно, а потом бахнула по голове, как молния в грозу. Внезапно! Так бывает, когда работы выше крыши. Её как раз и было, выражаясь культурно, очень много. В мыслях лишь одно: доделать всю эту волокиту дел и свалить куда-нибудь на острова, сбежав от цивилизации. Ладно, можно просто в родной Калининград. Лаура каждый день просматривала билеты, считая дни до заслуженного отпуска. Дата становилась всё ближе и ближе, а работы — всё больше и больше. Зараза. Ну что за дела, право слово, какое-то проклятье! Конечно, Лаура любила свою работу, носила звание трудоголика и всё в этом роде. Но организм просто физически не мог справиться с таким объёмом дел. Приходилось использовать его на все сто, выжимая оставшиеся силы. «Потом отдохну», — говорила сама себе Лукина, приходя домой ближе к ночи. Это её «отдохну», как крик в океане, — и гроша ломаного не стоит. На самом деле, если бы не её прекрасная и любимая женщина — Мария Третьякова — она бы ночевала на работе. Вот такие дела. Третьякова приходила в ярость, заставая так «полюбившуюся» картину: ночь, хлопок входной двери, а в прихожей, как варёная картошка, — Лаура Лукина собственной персоной. Сидит на пуфике (вспомним старые времена) и еле-еле стягивает кроссовки. Пальцы не слушаются, глаза закрываются, а тело двигается по заданному алгоритму, лишь бы не свалиться на пол. На вид — типичное алкогольное опьянение! Так бы подумал каждый, завидев это в первый раз. Но Марии не привыкать: злится не злится, а всё равно помогает. Аккуратно стягивает обувь, ставя на специальную полочку; снимает куртку, вешая её в шкаф-купе. Лаура сонно улыбается, кивком благодарит за оказанную помощь, заботу и любовь. Никаких криков и скандалов, лишь крепкие объятия в постели, поцелуй в затылок и тихие слова поддержки. Лаура засыпает через мгновение в тишине, в спокойствии и с самой прекрасной женщиной в мире, на свете, во вселенной и так далее по списку.***
— Блять… — что ни утро, то чуть не убежавший кофе. Лаура громко выдыхает, сдерживая порывы посквернословить ещё, да желательно на весь дом. — Опять ругаешься, — женщина закрывает глаза, молясь, чтобы Мария не начала свою вечную лекцию про «мат — это зараза общества». — Лаура, — Третьякова подходит сзади, обнимает за талию, прижимаясь всем телом. Утыкается носом в позвоночную косточку шеи, а затем касается того же места губами. Молчит. Это напрягает. Лаура хмурит брови, не понимая, где её «любимый» лекционный материал. Алло, где возмущение, где грозный взгляд, где «помой рот с мылом»! Какое-то вопиющее безобразие: всё идёт не по плану. Она такое не любит, она такое презирает и всеми силами пытается избегать. Но тут уж никуда не убежишь и не сбежишь: намертво застряла в объятиях. Не шелохнуться, не вздохнуть, не п… — Маш, — всё-таки решила подать голос, бесстрашная. Но не стоять же истуканом, ведь кофе остывает, а пить его холодным — мерзость. — Лаура, нам давно пора купить кофемашину, — о’кей, забыли про недавний инцидент. Это хорошо, это радует. Нечего разборки с утра пораньше устраивать, да и вообще Лукиной нужно бежать на работу. А то отстанет от графика и в отпуск поедут только зимой следующего года. — Да, надо, как-нибудь на днях, — решила всё-таки развернуться и посмотреть в глаза своей возлюбленной (ах, как романтично). Мария облизала губы, отводя взгляд к окну. Солнечные лучи приятно согревали, попадая на лицо. Женщина прищурила глаза и о чём-то задумалась, затем улыбнулась и снова посмотрела на Лауру. — Ты такая красивая, — Лукина зря времени не теряет, у них и так стало мало вот таких простых совместных моментов, что нужно срочно нагонять. Любимая работа подождёт, а вот любимая женщина… Тоже подождёт, конечно, но упускать такую возможность ни в коем случае нельзя. Третьякова на миг засмущалась, а затем на лице отразилась нотка игривости, она снова закусила губу. Чёрт, если и дальше продолжит так делать, то… То Лаура ничего не сделает, потому что секс у неё только с работой. Звучит грустно и невкусно. Мария быстро чмокает её в губы и отходит к холодильнику, чтобы найти продукты для завтрака. Лаура чувствует себя брошенной и ненужной, раздражённо цыкает и что-то бубнит себе под нос. Она вообще-то рассчитывала на что-то большее: интересно, на что? Завтрак проходит в разговорах и обсуждении дел. Мария возмущена такой занятостью своей женщины. И даже не потому, что ей не хватает внимания, а потому, что она переживает за здоровье Лукиной. Несколько раз уже говорила, что не нужно всё время контролировать других работников. Говорила, между прочим, как со стеной, ибо Лаура никогда никого не слушает. Упёртый баран, а, нет — бык. Женщина в очередной раз закатила глаза, сделала обиженное лицо, сказав, что сама со всем разберётся. Мария перечить не стала — толку ноль.***
Работа текла рекой со спокойным течением, что удивительно, ведь обычно у них тут целый бурлящий водопад. Но это даже и радостно: можно хоть немного отдохнуть, подумать о своём, заказать кофемашину и в сотый раз проверить билеты до Калининграда. А потом опять — работа, работа и ещё раз работа. Вечером, после шести часов, её выгнали. В прямом смысле. Просто взяли и сказали, что хватит, мол, работать, Мария Владимировна заждалась, уделите и ей время. Лукина была в шоке, да ещё в каком! Но где-то глубоко-глубоко в душе она была рада такой заботе со стороны своих коллег (друзей). Набрала быстренько номер самой прекрасной женщины на свете, объяснила ситуацию. Та была в не меньшем непонимании происходящего, сказала, что сейчас приедет и заберёт. Приехала. Решили, что пойдут просто гулять, потом вернутся за машиной. Погода как раз позволяет: тёплый ветерок, заходящее солнце и запах весны. Обстановка как никогда расслабляющая, успокаивающая и до мурашек родная. Мария посмеялась своим звонким смехом со всей этой ситуации, поблагодарила таких замечательных коллег, а потом ухватилась за локоть Лауры, прижимаясь ближе. — Надо было раньше тебя выпроводить, почему они прежде так не сделали? — Мария наигранно сделала задумчивый вид, потирая подбородок пальцами. Ну настоящий «умный» вид! Лаура на это ущипнула её за бок и заулыбалась, как только Третьякова вскрикнула. Сейчас бы началась драка, но они не дома, так что нужно делать интеллигентный и воспитанный вид. Мария всё равно отомстит, в долгу не останется! Бойся, Лаура, бойся.***
По оживлённой улице идти было не очень комфортно и удобно, поэтому решили завернуть в парк, посидеть на скамейке, покормить голубей. Всё в лучших традициях самых-крутых-свиданий. Перед этим зашли в небольшую кафешку, купили там два стаканчика чая с цитрусовым вкусом, ну и не забыли простую булку для птичек-мутантов. Те были рады такому подарку, уплетая крошки со скоростью света. — Лаур, мне нужно улететь в Санкт-Петербург, — внезапно и очень грустно. Мария сжала ладонь Лукиной сильнее, проводя большим пальцем по коже. — Опять поэтический вечер? — Мария кивнула, расстроено смотря на кушающих птиц. — Лети, Маш, я как раз постараюсь закончить всю работу, — Третьякова положила голову на плечо женщины, закрывая глаза. — Я люблю тебя. — Лаура, — Мария мягко улыбнулась, проводя носом по куртке Лукиной. Такие простые, но такие важные слова. Они редко их произносят, стараясь показывать всё поступками и действиями. Но в такие моменты именно эти слова несут самые тёплые и важные эмоции. Третьякова подняла голову, оставив поцелуй на женской щеке. — Я тоже тебя люблю, ты знаешь. — Знаю. Они смотрели друг на друга с восторгом и неподдельной нежностью, не замечая никого вокруг. Плевать, что подумают другие: это вовсе не важно, уходит на самый задний план. Главное, что они вместе, и вместе справятся со всеми трудностями.