...

Воскресный вечер,вроде бы ничем не отличающийся от тысячи других. За окном тихо шелестел дождь, каждый глоток свежего кофе приятно согревал тело и душу. Мягкий свет от камина разливался по всей комнате, но не мог полностью избавить от темноты, затаившейся в каждом углу. Дарону это и не нужно было, он больше любил полумрак. Гитарист удобно устроился в кресле перед камином, завернувшись в плед и держа в руках кружку с ароматным напитком. Созерцание танцующих языков пламени успокаивало его. Дер любил, когда по воскресеньям шел дождь. Можно было вот так вот сидеть, отдавшись мыслям и слушая стук капель. Думать можно было абсолютно обо всем: начиная с того, в чем можно было выйти завтра на улицу, и заканчивая тем, что неплохо было бы написать песню, жаль, настроения нет. Малакян бы и рад думать обо всем этом, но сегодня в его голове целый день вертелся определенный объект. Дарон и раньше замечал, что слишком часто размышляет о Серже, но сегодня это было просто невыносимо. Мозг все время подкидывал разные картинки: добрые глаза, мягкие каштановые кудри, обезоруживающая улыбка, способная уладить любые конфликты, длинные ловкие пальцы, прямой нос... В голове Дара засел бархатный голос, а в воздухе он чувствовал приятный сладкий запах Танкяна, которому, казалось, неоткуда было взяться. Но гитарист вспомнил, что вчера на репетиции был в той же кофте, в какой сидит сейчас. В помещении было достаточно холодно, а Серж был в одной футболке, и Малакян одолжил ему свой свитер. Неудивительно, что он сохранил запах, ведь вокалист провел в нем четыре часа. Дарон уже пожалел, что спас Сержа от холода. Пусть бы тот лучше замерз, чем он мучался сегодня весь день от мыслей, к слову сказать, иногда не очень пристойных. Дер ненавидел себя за то, что позволяет себе представлять такое с участием лучшего друга. Каждый раз он мысленно бил себя, называя педиком, но образы еще настойчивее лезли в голову. Гитарист отчаянно пытался найти в Серже хоть один минус, хоть одну причину, по которой он не должен любить вокалиста, но тщетно. Он все больше убеждался в его совершенности. Он абсолютно не знал, что делать дальше. Малакян очень долго сидел, пустившись в плавание по бурной реке мыслей, пока, наконец, не посмотрел на часы. 03.46 Самое время пойти спать. Сон избавит его от всего, что было в голове, даст отдохнуть. По крайней мере, Дарон надеялся на это. Он высвободился из объятий любимого пледа, заменяющего ему подружку, погасил огонь в камине и отправился в спальню. Неважно, что будет завтра.