Марин Китагава:
Завышенная талия, говоришь...
Марин Китагава:
Было у меня чёт такое. Одна сек.
...Марин Китагава:
Фотография.
Марин Китагава:
Вот эта штука. Но она типа вообще не пойдёт, как я понимаю?
Марин Китагава:
Короче, завтра прогуляюсь за чем-то более подходящим.
Для косплей-костюма — вещь и вправду не в кассу. Но вот для полового товарища Годзё — стопроцентное попадание по тумблеру «эрекция». Китагава прислала фотку в купальнике в качестве примера... Отбросив окпроплённый святым селфи телефон, Вакана шумно втянул воздух через стиснутые зубы. Твою мать, она не понимает, что не должна просто так слать мне... такое?! Ладно снимать мерки, когда она едва одета: после — оденется и уйдёт. Но фотки — фотки же остаются в переписке! Более того — никогда не знаешь, что человек по ту сторону экрана захочет сделать с этой фоткой. Годзё отстранил прислонённую ко лбу ладонь, пока лицо оставалось предательски пунцовым, а тело — изрядно напряжённым. Глубокий вдох, глубокий выдох — парень возвращается к шитью миниатюрного платья. Т-так, хина-кукла... Китагава-сан... Н-нет, хина-кукла!.. Ох, Китагава-сан в костюме Шизуки из того сна... Просто отпад! Последний образ никак не хотел отстраняться от поверхности разума — и вот Вакана уже вовсю представляет косплеющую Марин прямо перед собой. Её поза со скрещенными ногами и приподнятым подолом платья, наклон в его сторону для хорошего вида на груди, что идеально выпирали из костюма, очертания за просвечивающим нижним бельём её половых... Шум швейной машинки сходит на нет. Сердце Годзё забилось быстрее, приливая всё больше крови к паху и формируя бугор, всё менее вписывающийся в границы, в которых его можно было игнорировать. Вакана неловко опускает взгляд — между ног была полноценная палатка, просто «поселяй руку не хочу». Он, однако, был не из робкого десятка: сжал переносицу, наморщил лоб, произвёл ещё парочку глубоких «вдох-выдохов» — всеми силами пытался опротестовать вероломное решение пениса подняться на грязные мысли о Шизуке-Китагаве. И, что удивительно, у него получилось. Сила воли, которой позавидовали бы многие «ежедневно спускающие пар». Но... Надо ей ответить. Не хочу показаться невежей. Поступок, очевидно, сродни «выбрался из жерла вулкана, но решил вернуться, ибо просрал там кредитку». Хотя «кредитка» уже давно расплавилась в лаве. Фотка — понятное дело — никуда не делась. Член Годзё встал в несколько мгновений, пару раз дёрнувшись от вызывающего вида скудно одетой Марин — парень даже не успел сообразить, как быстро это произошло. Его младший друг так и просил: «Братан, ну хорош уже препираться. Ты в курсах, что нужно нам обоим». Большой палец навис над опцией «Сохранить». Стоит ли мне так поступать? Лучше ведь вообще не хранить подобное на телефоне — а, тем более, с Китагавой. Но потом Вакана представил, как та — со своей фирменной лисьей улыбкой — интересуется: «Что, Годзё, возбудился на фоточку? Зуб даю — у тебя встал. Шалунишка-а-а...»[Изображение сохранено в Галерее]
Развязав пояс рабочего халата и сняв майку, парень устроился на своём спальном матрасе. Одной рукой он держал смартфон с сохранёнкой, другой — обхватил в качестве самопрелюдии стояк за тканью штанов, будто заявляя тому о своём поражении: «Твоя взяла, ублюдок». И нырнул за резинку трусов, грубо обхватив набравший в размерах (и степени борзости) ствол — то ли в отместку за принуждение к мастурбации, то ли в рамках самой мастурбации. Выделившийся из уретры предэякулят уже успел увлажнить верх набухшей головки, что Вакана пробно обнажил, оттянув крайнюю плоть и обратным движением вернув ту в начальное положение. Как я могу быть таким жалким? — размышлял он, будучи юнцом, удовлетворяющим себя не так уж и часто. Оттого и подверженным угрызениям совести до сих пор. Отложив телефон, Годзё обеими руками стянул штаны с нижним бельём до колен, давая возможность эрегированному члену подняться на все свои сантиметры. Немного покачавшись туда-сюда (освобождение из-под резинки трусов — оно такое), пенис принял боевое положение. Относительно прохладный воздух холодил горячий, чувствительный орган — но Годзё был слишком занят поиском лубриканта под матрасом, чтобы придавать этому значение. Достав маленькую бутылочку — вылил немного прозрачной жидкости на правую ладонь, нанёс по всей длине своего «напарника». Но — даже на этапе обработанного смазкой члена — Вакана не решался перейти к делу, медля с поднятием смартфона с фотографией. Неужели я и вправду собираюсь сделать с фотографией Китагавы ТАКОЕ? И решил делегировать всю грязную работу своей фантазии. Прикрыл веки, начал прокручивать в голове сцену, когда Марин впервые пришла к нему домой, раздевшись до купальника. Тот самый купальник... Когда впервые увидел её в нём — смутился до жути. Пока Китагава ненадолго отвлекалась по ходу мерки — поправлял член, прижимая головку резинкой трусов, чтобы не выдавать эрекцию. В конце концов — Годзё сдался. Представил, как чашечки цветочного бикини Марин натягивались её пышной грудью. Вакана крепко обхватил скользкий ствол, начал интенсивно двигать рукой, растирая кольцом из большого и указательного багровую головку. Представляя, что ему дрочила полуголая подруга. — К-Китагава... А-ах! Сбитое дыхание и сдавленные стоны рвались из его глотки, вынуждая натирать член быстрее и резче (деда, не заходи, пожалуйста). Марин смотрит на Годзё из-под завитых ресниц, доставляя ладонью с яркими, длинными ногтями удовольствие ему и его «дружку». Они — у неё в комнате, на её кровати, её большие сиськи трясутся от движений наяривающей ему руки. В какой-то момент — приподнимается на коленях, переносит одну ногу к другому боку Вакано, расставляет их аккурат над его предельно напрягшимся пенисом. Опускается, принимает его орган во влажные стенки влагалища. — Ах, Г-Годзё!.. Годз-зё! — Китаг... А-ах!.. К-Китаг-гава! Вакана слегка приподнимает таз, чувствуя проходящий по стволу поток семени — и с громким стоном выпускает его наружу, расстреливая мелкими белёсыми дозами свою грудь и живот. Сердце отстукивало удары как бешеное, лёгкие жадно вбирали свежий воздух, в голове доминировал абсолютный бардак. Как мне теперь... вообще смотреть ей в глаза? Обрёкший себя на самобичевание, весь в собственной сперме, Годзё сокрушённо накрыл глаза тыльной стороной ладони — менее запятнанной прошедшим актом самоудовлетворения. Во всех смыслах.