У Фольксхалле поезд не останавливается

Джон уехал с Дэвидом в Лондон через три дня после происшествия. Ричард остался один. Гарри попытался разговорить его, поддержать, но Ричард отмалчивался. Сидел за своим столом, без энтузиазма ковырял растительный код. На обед ходил один, присоединяться к группе отказывался. После третьего отказа Гарри понял намек и оставил его в покое. Через четыре дня в библиотеку пришли немецкие авроры, осмотрели место происшествия, что-то измерили, остались довольны и оставили карточки всей группе — на случай, если они вспомнят что-то очень важное. — Что мы можем вспомнить? — удивился Гарри, а Тео пожал плечами. — Например, что на самом деле это было не банальное проклятие от копирования, а сам разгневанный дух Гриндельвальда явился Дэвиду и покарал. — Чушь какая! — Не скажи, — протянул Тео. — В Берлине такое случается. Тут не совсем Берлин, но мало ли, верно? Гарри не поверил и проверил. И был вынужден признать: да, в Берлине случалось. И особенно часто в последние годы: стройки тревожили магию города и заставляли просыпаться погибших, а погибло в Берлине предостаточно. Как и предполагал Стивен, профессор Штайн привлек Гарри к работе над учебником, к неудовольствию Люка. Гарри не привык работать, общаясь только по делу, с формальными обсуждениями, с предложениями в письменном виде… — Он злится, что ты увел у него проект и испортил его, — сказал Стивен за кофе на колоннаде. Они запивали его очередную не подтвердившуюся теорию и завершение первой главы учебника у Гарри. — Чего ты ждал? — Я не увел, — возмутился Гарри. — И не испортил! Ты же читал начало, интересно же стало! Невербальный «Люмос» совсем не такой простой оказался, и построение образа красивое… — Ты подумай, сколько Люк угрохал времени на… что у него там было, «Портус»? Сделал на нем методологию, а тут пришел ты и убрал его великий успех из текста. — Так текст же стал лучше. Стивен покачал головой, посмотрел странно. — Ты что, совсем не тщеславен? Гарри пожал плечами. — Не, ну почему… Мне приятно, когда получается. И когда я матчи выигрываю! Вот вчерашний с Библиотекарями, я им очень горд! А когда мы Кубок сделаем, так и вообще! — И назовете его «Кубок Эванса»? — поднял бровь Стивен. Гарри аж поперхнулся кофе. — Ты что? Нет, конечно! Мы пока не решили, как назовем. Герр Гессе предлагает «Кубок Солнца», как на витраже… Стивен кивнул. — Совсем не тщеславен, — сказал он, будто оглашал диагноз. — Тщеславный человек бы допустил мысль о «Кубке Эванса». А тебе важен результат. А кому он не важен? — Так и Люку тоже, разве нет? — Раз он все-таки с тобой работает — важен, да. Но и успехами похвастаться хочется. А на статью в «Мажику» его не хватает. Предмет слишком практический, нового понимания нет. Как он считает. — Ты не согласен? — Я думаю, если бы он перестал злиться и посмотрел непредвзято, — в голосе Стивена вдруг прорезалась меланхолия, — то он бы заметил в своей работе много интересного… А он время тратит на ерунду. Не-а, я ему его интересное подсказывать не буду, пусть сначала остынет. Гарри пожал плечами. Он в общем-то был согласен. Его Великая Идея тоже продвигалась. Немного медленнее, чем учебник, но все же. Увы, полностью отказаться от материальной составляющей в «Ушах» оказалось невозможным. Гарри крепко посидел над справочниками и даже смог это доказать. И даже почти правильно. Но ошибка в рассуждениях не повлияла на результат: без материальной составляющей выходил немаленький взрыв. Гарри задержался вечером, нарисовал такие уши с материальной составляющей, от которых Хмури точно бы не отказался, и обсчитал их по справочникам. Три вечера убил, но вывел, что форма «микрофон — магия — наушники» не только возможна, но еще и оптимальна. Оставалось придумать магию. Гарри написал Рону. Тот помнил, как делать «Уши», и набросал решение — с явной помощью Герм, уж слишком систематически у него вышло. В Люкову схему невербала заклятие не ложилось, нужно было учесть поправку на проклятую составляющую, но Гарри не понимал как, пока за ужином Стивен не предложил: — А ты сделай эту самую составляющую. Чтобы была материальна. Потом и поправку возьмешь. — Предмет, — выдохнул Гарри. — Точно! По схеме «Портуса», когда он привязывается к конкретному якорю! — Ага, — улыбнулся Стивен, — и хорошо подумай, из чего что делать будешь. Ты заметил, что в Люковой схеме дальность портала зависит от того, как предмет называется и на каком языке? Гарри моргнул. Нет, он не заметил. Более того, он был уверен, что и Люк не заметил тоже. Иначе строчил бы статью, ломая ручки. — Это ж верная «Мажика»? — А то, — довольно сказал Стивен. — И если бы он не уперся лбом в свой невербал и в великую обиду, статью уже бы и написал, и опубликовал. — Я его попрошу объяснить мне подробно формулу для привязки к якорю, — решительно сказал Гарри. — Что, мол, хотел попробовать и не вышло. Или еще что. Будет объяснять и заметит. И обиды кончатся. Стивен покачал головой, но спорить не стал. Добавил: — А если ты к этим «Ушам» еще и Перо присоединишь, то выйдет у тебя «мечта шпиона». Возможность записывать разговоры на расстоянии, через любые купола тишины. «Уши» же не говорят, — пояснил Стивен. — «Купол Тишины» на них не подействует. Аврорат будет счастлив. Гарри присвистнул. О таком он не думал. Но… можно попробовать. Если не для аврората, так для себя. Ему все еще хотелось выяснить, что на самом деле произошло с Дэвидом. Когда вернется Джон, они ведь обсудят это с Ричардом, хоть слово скажут там, где все случилось? Попробовать стоило. Гарри происшествие очень не нравилось: он за две недели так и не смог его понять. Это значило, что информации недостаточно. Вот и прояснит ситуацию. А если все дело в простой глупости — тем лучше.