Вот только

Диего тринадцать. Он сжимает в чуть дрожащих руках пистолет, отдача которого словно все еще ощущается и давит на него. Отец смотрит немного удивленно: сначала на своего дорогого mijo, а потом на красную кровь, расползающуюся по белому костюму, словно она решила уничтожить весь этот цвет. Диего кажется, что сам он падает на землю вместе с телом отца, но его поддерживают чьи-то сильные руки, а мир наполненный лишь тишиной и отзвуками выстрела, внезапно наполняет слишком большое количество звуков. Крики людей сливаются в единую массу и нет возможности даже понять, кричат они от радости или боли, а все это перекрывается автоматными очередями, выпускаемыми бойцами FND, которые уже сами не знают за кого или что они сейчас сражаются. Ради Льва Яры, тело которого они сами, того и гляди, растопчут тяжелыми ботинками? Ради Диего, убившего их верховного лидера? А может отец все же прав, и Libertad террористы, которые готовы убивать направо и налево ради продвижения своих идей? Сейчас не так уж важно, ведь сам он уже сделал свой выбор, поставив жизнь Дани выше, чем жизнь своего отца. Как он мог, ведь у него нет никого ближе, чем его papa, а теперь его окружают лишь перекошенные ненавистью и азартом битвы лица людей, сторону ни одних из которых он не хочет принимать. Кажется, они и его убьют без промедления, намеренно или случайно. Это уже не так уж и важно, но те же самые сильные руки, что до этого не давали ему упасть, с силой дернули его на себя, вырывая из-под огня пуль и падающих тел. Он в безопасности - если верить голосу рядом с ним. Победило хорошее, доброе и вечное, если верить уже более различимым крикам вокруг него. Победила нужная сторона. Вот только к какой стороне относится сам Диего? Он презираем приспешниками отца, той самой стороной, что в этой истории описывается как неправильная. Для них он предатель и отцеубийца, что в целом не лишено зерна истины. Он ведь и правда предал, он ведь и правда убил. Все возложенные на него ожидания не оправдались и теперь каждый из них, - из людей, которые не растворились в воздухе и не исчезли после смерти Антона Кастильо, - ненавидел и желал ему смерти. Его поступок менял просто все, что они о нем думали. Впрочем, сторона правильная совсем им не уступала, ведь для них Диего был сыном диктатора, «отравленным» по умолчанию, ненавидимым лишь за то, что был ему близок, за то, что не прыгает сейчас с синим флагом и не выказывает восторг от смерти отца. То, что именно он его и убил не меняло совершенно ничего в том, что они о нем думали. Есть и третья сторона, которая годами впитывала речи отца о том, что только Диего будущее Яры, что он следующий El Presidente и никак иначе. Они всеми способами пытаются до него достучаться, добраться и продемонстрировать, что он нужен этой стране, ведь у Libertad нет никакой альтернативы тому, что давал режим его отца. Они хотели свободы, и они ее получили, вот только на тех самых свободных выборах нет никаких серьезных кандидатур. Генералы его отца, стремящиеся к власти, чтобы вернуть все как было, моментально становятся мишенью для Libertad, а кандидаты от народа тут же получают тот же статус от приверженцев старого режима. Страна все глубже погружается в гражданскую войну и кажется, что кругом нет никакого просвета. Диего же хотел он этого или нет, все равно был частью всего этого и это почти все, что у него было. Еще у него был Дани. Его не интересовала политика, и он не видел в Диего ни сына Антона, ни предателя или убийцу. Он видел в Диего просто Диего и говорил с ним на любые общие темы, которые они могли найти. Дани слушал и Дани не обвинял. По итогу на всем этом острове, а может и во всем этом мире у Диего остался лишь человек, ради которого он убил своего отца. Диего четырнадцать. Несмотря на раздрай в Яре, в этот раз он спокойно взошел на борт корабля и ему не нужно прятаться внутри. Он стоит на палубе, вцепившись в поручни и смотрит на то как Яра становится все меньше и меньше, пока не станет совсем крошечной, а потом и вовсе пропадет. Он посреди открытого океана. Мысли сами собой возвращаются к тому моменту, когда он в прошлый раз пытался покинуть свой дом. Ему интересно, смог бы отец найти его в тот раз, если бы он все же успел уплыть? Америка огромна и в ней так легко потеряться, так что бы было, если бы у него вышло в тот раз? Какая жизнь ждала бы его, будь он там совсем один, без поддержки, без денег? Тогда ему было все равно, он просто хотел сбежать, просто хотел, чтобы та жизнь осталась позади. Теперь желание Диего исполнилось, и он не знал, что он чувствует и чувствует ли вообще хоть что-то. Все теперь было иначе, ведь отец и не будет его искать, и если повезет, то никто не будет. Все просто забудут о том, что Диего вообще был, как старались сейчас забыть, что в Яре был его отец. А еще Диего в этот раз был не один. Иронично, но в первую свою попытку сбежать, он познакомился с Дани, а теперь они сбегали уже вместе. Диего бросил быстрый взгляд на Дани, который с точно таким же серьезным выражением лица, как и он сам, внимательно смотрел туда, где еще недавно можно было различить смутные очертания острова. В тот раз, Дани, как и Диего, пытался сбежать и только благодаря ему Кастильо вообще попал на корабль, но именно из-за этого Дани и не смог уехать, погибла его подруга. Очередная волна сожалений колыхнулась внутри. Отец учил его принимать решения и нести ответственность за них, поэтому Диего осознавал, что вся цепочка событий, которая привела не только к столь ощутимым переменам в его жизни, да и жизни всей Яры, запустилась ровно в тот момент, когда он шагнул на корабль. Рука, легшая на плечо, заставляет его вздрогнуть, но вместе с тем выводит из тяжких размышлений. Подняв удивленный взгляд на Дани, он замечает, что тот ему улыбается, смотрит ободряюще. Задумавшись на секунду, Диего улыбается ему в ответ и даже начинает верить, что все у них будет хорошо, а не так как пророчили в Libertad и не так, как отзывался о теоретической жизни в Америке его отец. Все же жизнь действительно меняется и Диего нравится их маленькая квартира, недалеко от пляжа, нравится его новая школа и посиделки на работе у Дани, который вопреки пессимистичным прогнозам вовсе не чистит туалеты, а работает в автомастерской. Еще Диего, пусть это и глупо, пусть он это не признает, очень нравятся его цветные и яркие футболки, потому что он терпеть не может белый цвет. В целом, ему совершенно не на что жаловаться. Вот только Диего снятся кошмары о прежней жизни. Он видит смерти и боль, кровь и пытки, красное на белом. Он видит своего отца, который вовсе не зол, но смотрит так, что ты сам понимаешь, что разочаровал его. Ему не нужно что-то говорить или делать, он давал понять об этом и так. Проснувшись от очередного такого кошмара, Диего сидит на своей постели, поглядывая в отблески неоновых вывесок за окном, прислушиваясь к шуму машин и звуку города, который словно бы никогда не спит. Он смотрит на Дани, который спит на своем диване, завернувшись в одеяло и свесив одну ногу с дивана. Тот выглядит совершенно расслабленным, и до Диего даже не сразу доходит, что Дани уже не спит, а смотрит на него. Какое-то время они просто молчат, а потом Дани поднимает руку вместе с одеялом, распахивая его. Диего чуть хмурится, не понимая, что от него хотят, а потом все же выдает короткое «о», когда до него доходит. Все так же молча, он спускает босые ноги на пол и перебирается на диван Дани, тут же оказавшись завернут в одеяло, словно в кокон. Диего не помнит, чтобы когда-нибудь лежал с кем-то в постели. Наверное, лежал, где-то в глубоком детстве, которое он уже не помнит. Потом же он был Львом, а львы не видят кошмаров и не ищут поддержку и утешение у других. Дани же в свою очередь рассказывает, как в детстве в приюте, он пробирался к Лите, когда ему снились кошмары. Он усмехается и признается, что ему очень крепко за это попадало, но не похоже, что он о чем-то сожалеет. Дани вспоминает, как Лита придумывала истории, которые рассказывала ему, когда они так лежали. Диего не знает, можно ли ему просить, но все же просит рассказать эти истории ему. Он засыпает под рассказ о том, как Дани и Лита, отважные пираты, бороздят Карибское море и жизнь их полна удивительных приключений. Диего пятнадцать. Он неплохо справляется в своей новой школе. Конечно, учеба в классе с другими детьми это совсем не то же самое, что частные учителя, которые у него были всегда. Трудно привыкнуть, что учебный процесс не подстраивается под него, да и чего скрывать, учителя уже не смотрят ему в рот как раньше. Теперь он обычный ученик среди таких же обычных учеников. Это даже хорошо, Диего это нравится, ведь теперь у него есть друзья в классе, и они могут вместе делать какие-то задания, а могут просто болтать о разной ерунде, слушать музыку и самую малость отлынивать от выполнения уроков. Диего мог бы отлынивать и больше, иногда у него есть такое желание, но куда громче в нем говорит голос отца, который годами приучал его к тому, как важны знания. Если у Диего не было уроков, то отец давал ему свои уроки жизни, рассказывая истории их семьи, других людей, чтобы сын мог сделать правильные выводы, получить правильную информацию. После этого были и своеобразные экзамены, когда он должен был на практике показать, что усвоил тот или иной урок. Теперь контрольные были куда проще, ведь нужно было всего лишь решать задачи и писать сочинения, а он как бывший будущий El Presidente, был хорошо подкован в этих вещах. Вот только кроме друзей, школа дает еще и недругов, которые могут невзлюбить тебя по самым банальным причинам. Не так посмотрел, не то сказал, кожа не того оттенка, а то и слишком много хороших оценок и похвалы от учителей. Диего умудряется сочетать в себе буквально каждый пункт из списка, когда дело доходит до того парня, которому он сегодня расквасил нос. Диего никогда не был агрессивным, даже если отец пытался в нем воспитать такое качество, как показатель его силы. Он не желал насилия или жестокости, но вместе с тем, не стал бы терпеть дурного отношения к себе или к Дани, который теперь был его единственной семьей. Пусть Диего и не выглядел крупным, что видимо и побудило этого парня превратить его в мишень, подготовка у него все же была. С ним занимались отцовские охранники, специально нанятый учитель, а еще с ним дурачился Дани, показывая какие-то приемы, когда они еще жили в Яре. Все это знал сам Кастильо, а вот однокласснику это было неизвестно, поэтому он был так удивлен, когда после пары ударов, которые не встретили цель, он оказался на земле, прижимая руки к своему носу, размазывая по лицу слезы, кровь и сопли. Парень быстро оказался у врача, а Диего в коридоре у кабинета директора. В самом кабинете сейчас были родители этого одноклассника, а еще Дани. Диего не мог слышать, что обсуждалось внутри, как не мог видеть и никого, кроме самого директора. Тот выглядел недовольным, жестикулировал, но постепенно его лицо сглаживалось и в скором времени, кабинет покинули родители, одарив паренька в коридоре самым недобрым взглядом. Дани же оставался внутри еще добрых двадцать минут. Директор сидел за своим столом и говорил очень много. Если бы он сидел под другим ракурсом, Диего смог бы прочитать по его губам, что он говорит, а так ему оставалось лишь томиться в неведении. Казалось, что ничего и не меняется, разве что в какой- то момент директор резко отшатнулся на своем стуле, чуть не упав, словно что-то его напугало. Почти в тот же момент, дверь открылась и из нее вышел Дани. Вид у него был мрачнее тучи, и он просто кивнул головой, чтобы Диего шел за ним. Отец не бил Диего. Вместо этого он смотрел тем самым разочарованным взглядом, что теперь преследовал его сына во снах. Парень с детства помнил это ощущение, когда он не вызывал у отца одобрения. Это были ужасные чувства, они пожирали изнутри, ведь он всегда должен был быть лучшим, всегда должен был делать то, что нужно. Сейчас он чувствовал, что разочаровал Дани. Это было ничуть не лучше, чем разочаровать отца. Он молча плелся следом, опустив голову и не зная, что сказать. Должен ли он просить прощения и будут ли у этого последствия? Отец любил Диего, а Диего любил его, что было естественно, ведь они были семьей, а вот Дани присматривал за ним и был добр лишь потому, что хотел этого. А что если перехочет? Рука Дани привычно ложится на плечо Диего, в этот раз он даже удивляется не так сильно, как это было впервые. Он уже привык к этому жесту, которым Рохас показывал ему свое участие и поддержку. Все же Диего не верится, что он делает это и сейчас, когда он провинился перед ним. Ему не жаль было того парня, он чувствовал лишь, что подвел Дани, но тот просто спросил, заслужил ли это тот парень. Диего молчит всего лишь пятнадцать секунд, а потом отвечает, что да. Дани кивает и сжимает его плечо чуть сильнее, улыбаясь и отмечая, что у Диего удар что надо. Позже, сидя на ящике с инструментами в мастерской, где работает Дани, Диего жует бутерброд и слушает истории механиков о том, как они впервые подрались. Каждый из них отлично помнил это событие и был уверен, что поступил правильно, но все же не всегда стоит пускать в ход кулаки. Диего слушает эти уроки жизни от простых людей, в них нет какой-то высокой морали или же важности для его будущего, но ему и правда интересно. В его руке бутылка пива, которое Дани разрешил ему допить и отчего-то именно сейчас он чувствует себя своим в этой компании. Диего шестнадцать. Он рассматривает цветастые брошюры университетов, которые ему дали в школе. Учителя советуют выбрать хороший, оценки Диего позволяют, и они верят, что у него все получится. Дани же не давит и говорит, что это решение может принять только сам Диего, советуя ему не спешить с выбором и все обдумать как следует. Диего подтрунивает его, спрашивая, когда это он успел стать таким мудрым наставником. У Рохаса нет никого образования, кроме школы, но он не видит в этом большой беды, как не видит ее и Диего. Куда важнее, что он хорошо знает жизнь, причем не ту, что преподносил отец, а настоящую жизнь, где есть живые люди вокруг, которые не подстраиваются под тебя и действуют в соответствии со своими желаниями. Настоящий мир удивляет широтой и ограниченностью своих возможностей, особенно Диего, который почти всю свою жизнь прожил под стеклянным колпаком. Благо он никогда не был наивным, как не был наивным и Дани, и Антон. Последний позаботился о том, чтобы у сына в любом случае было будущее, поэтому счет Диего, который не смогли отжать ни Libertad, от которых Дани просто скрыл сам факт его существования, ни временные правители Яры, которые пытались проверить все, что можно и отобрать все в тех же пропорциях, вполне мог покрыть обучение в любом университете по желанию Диего. Еще этот счет прекрасно демонстрировал, куда же девался бюджет Яры. Диего и раньше знал об этих деньгах, отец не утаивал от него информацию, а наоборот - стремился к тому, чтобы сын был посвящен во все вопросы, которые могли касаться его, президентства, Яры в целом и ее жителей. Вот только доступ к счету мог быть получен лишь с разрешения Антона или в случае его смерти. Если бы банковские работники знали, что именно он был тем, кто убил президента Кастильо, то вряд ли они бы с такой охотой позволили Диего получить доступ к счету. Благо по официальной информации, Антон Кастильо был убит в ходе восстания, без всяких деталей, без указания на виновных, или как окрестили бы их газеты - «героев». В них на его отца лился бесконечный поток грязи и люди просто упивались его смертью, поэтому Дани не советовал Диего их читать. Тот все же прочел пару статей и сделал для себя довольно противоречивые выводы, которыми не стал делиться ни с кем. Да и какая разница, ведь эта жизнь осталась в прошлом. Теперь у него куда острее стоял вопрос будущего образования. Вот только Диего не знает, кем же он хочет быть. Всю свою жизнь он четко и ясно знал, что станет следующим El Presidente. Тут вроде не было никаких вариантов и никаких сомнений. В этом даже была некая легкость, ведь ему не нужно было решать, не нужно было мучиться выбором или же сомнениями, решил ли он правильно или нет. У некоторых просто есть судьба – так любил говорить его отец. Судьбой Диего всегда было править. К этому готовили его, к этому готовили жителей Яры. Теперь же он стоял на перепутье и вдруг словно бы вновь из-под его ног исчезла почва, ему казалось, что он падает, но ему вновь не давали упасть. Сидящий рядом Дани с таким внимательным видом изучал брошюры, словно это он решил стать студентом. Эта мысль кажется Диего забавной, и он предлагает Дани поступить в университет вместе с ним. Тот давится своим пивом, совершенно не ожидав такого предложения и спрашивает, как же, по его мнению, это будет выглядеть. Фантазия так и рисует им обоим прилежного ученика Рохаса, который на голову выше всех преподавателей и куда крупнее. На том обязательно есть рюкзак и для чего-то очки, хотя он совсем не жалуется на зрение. Вечер они проводят в рассуждениях о том, каково бы это было, громко смеясь и стремясь поддеть друг друга, подшутить, что вызывает у них еще больше смеха. Брошюры так и остались на столе непрочитанными до конца. Они никуда не денутся, как не денутся и университеты, и возможность в них поступить. Среди всего этого ребячества, Дани в какой-то момент снова становится серьезным и убеждает Диего, что, когда придет момент, тот обязательно будет знать, что ему нужно и как поступить, ведь Диего самый умный и классный человек из тех, кого знает Дани. Он смотрит на него так внимательно и Кастильо растерянно кивает, наблюдая за тем, как Дани уходит на кухню. В этот момент как никогда ясно, он осознает, что именно он хочет. Диего семнадцать. Он привычно отбивается от подколов Дани, когда собирается на свидание. Наверное, все серьезно, ведь это не первая их встреча и для Диего стало вполне естественным заезжать за ней по утрам и пропадать вместе с ней целыми днями. Дани собрал для него неплохую машину и научил водить. Иногда с ним было на удивление легко. Пока одноклассники упрашивали своих родителей, чтобы те купили им машину или позволили водить, Диего просто сказал, что хотел бы, чтобы у него была машина, а Дани в своей манере пожал плечами и сказал, что почему бы и нет. Диего нравится водить машину, это куда интереснее, чем ездить с личным водителем. Эту черту он явно перенял уже от Дани, а не от отца. Тот любил машины и научил и его немного в них разбираться. Есть некоторое ощущение безграничной свободы, когда ты можешь поехать куда угодно и буквально ничего не стоит на твоем пути. Разве что Дани просит его предупреждать, если он задерживается, просит не делать этого слишком часто и не попадать в неприятности. Последнее звучит особенно забавно от короля попадания в неприятности, но Диего старается эти правила соблюдать. С появлением девушки, это становится уже сложнее, но Дани относится с пониманием. Дани не было бы цены, если бы он не смущал Диего, подсовывая ему презервативы и стараясь завести беседу о безопасном сексе и дать какие-то советы. Обсуждать секс с друзьями куда проще и естественнее, хотя Дани ведь тоже был его другом, пожалуй, лучшим из всех, но почему же именно этот вопрос именно с ним так сложно обсуждать? Диего отмахивается и заверяет, что он знает, что делать. Ему даже кажется, что он реально знает. У него есть какой-то план и он ему следует, когда собирается на то самое очередное свидание и даже засовывает в карман джинсов презервативы. Нет никаких причин, чтобы хоть что-то пошло не так. Вот только Диего возвращается домой куда раньше, чем ожидалось. Дани удивленно привстает на диване, держа в руках тарелку с попкорном. Он хочет что-то спросить, но Диего громко хлопает сначала входной дверью, а потом и дверью ванной, не желая отвечать ни на какие вопросы. Дани же не знает, как их задать. Как бы легки не были их отношения, все же в какой-то мере он несет за Диего ответственность и, наверное, сейчас должен с ним поговорить, спросить, что же произошло. Вот только роль наставника совсем не подходит Рохасу, как и роль опекуна. Он не знает, что нужно делать в таких ситуациях и уж точно не имеет подобного опыта. Они никогда не обсуждали свой статус в отношении друг друга. В поддельных документах, что для них сделал знакомый Дани, что-то было написано, что-то, что позволяло Диего жить с ним без всяких вопросов со стороны окружающих, но между собой они были в отношениях чуть более равных. Они ведь просто двое яранцев, покинувших родину, чтобы начать новую жизнь в Америке. Так думал Дани, но вдруг Диего ждет от него иного? Он встает со своего места, подходя к двери едва слышно, словно боится, что его застанут за этим делом, даже протягивает руку к двери, но останавливается, подумав, что ему самому ненавистно, когда кто-то пытается лезть ему в душу и вытягивать что-либо. Если Диего захочет поговорить, то он будет тут, а пока что Дани устраивается на своем диване и выключает фильм на котором уже не может сосредоточиться. Диего выходит из ванны где-то через час, молча переодеваясь и усаживаясь на свою кровать. Конечно же Дани не спит, но усиленно делает вид, при этом сохраняя и вид такой, что если Диего захочет поговорить, то он обязательно быстро проснется и будет готов к беседе. То есть, выглядит он совершенно не естественно и нелепо, что даже вызывает у Диего легкую улыбку. Это не ускользает от внимания Дани и он улыбается в ответ, подумав, что все не так уж плохо, раз тот улыбается. Еще он думает о том, что насколько же было проще, когда Диего был младше. Проблемы его были куда понятнее и Дани каким-то образом находил слова и мог ему помочь. С проблемами реальной жизни бороться куда сложнее, чем с кошмарами, но что-то все же вспыхивает в голове Дани и он поднимает руку, держа в ней одеяло. В крайнем случае, это вызовет у Диего смех, и он хоть немного повеселеет. Чуть нахмурив брови, Диего смотрит на Дани, размышляя над его предложением, а потом к удивлению, как самого себя, как и Рохаса залезает на диван, тут же привычно оказавшись в коконе одеяла. Такого не было со времен их переезда и оба они сейчас испытывают смешанные чувства. За это время диван умудрился стать удивительно тесным для них двоих, словно уменьшился. Видимо дело в том, что и сам Диего вымахал, став немного выше, чем Дани. Сантиметров на пять, но он любил это подчеркивать, подшучивая, что будет для которышки Дани доставать что-нибудь с верхних полок или же подавать инструменты с высокого стеллажа. Разница в росте была вполне очевидна, но почему-то четко то, насколько вырос Диего, Дани осознает лишь сейчас. Мысли же самого Кастильо заняты совсем другим. Он старается унять стук сердца у себя в груди и понять почему же сейчас, лежа рядом с Дани, одетыми и без всякого умысла, он чувствует куда больше и шире, чем, когда обнаженная девушка пытается доставить ему удовольствие. Диего восемнадцать. Он не может поверить, что Дани действительно устроил ему дурацкую вечеринку-сюрприз, скрывая, что это ему очень приятно. В их квартире такими чужеродными кажутся разноцветные шарики и растяжка, сообщающая о том, что Диего именинник. Он с гордым видом стоит у стола с закусками и даже позволяет натянуть на себя праздничный колпак, лишь поморщившись, когда резинка накручивается на отросшие волосы. На удивление совершенно не чужеродным кажется Дани, который сейчас находится в компании его друзей. Бывшая девушка Диего тоже сейчас здесь, и он готов поклясться, что идея с шариками и прочими атрибутами принадлежит именно ей. Сейчас она о чем-то говорит с Дани и это вызывает у Диего легкое волнение. Она встречается с ним взглядом и многозначительно указывает на Дани, когда тот отвернулся. Диего делает страшные глаза и отворачивается, делая вид, что действительно увлечен беседой о футболе. Дружить с ней оказалось куда приятнее, чем встречаться, но иногда она была просто несносной и слишком сильно на него давила. Наверное, не надо было делиться с ней всеми своими мыслями. Гости не особо хотят расходиться, но, когда дверь все же закрывается за последним из них, квартира выглядит так, словно здесь произошел очередной государственный переворот. Наверное, еще очень долго они будут убирать эти цветастые тарелки и доставать стаканчики из неожиданных мест, а вот шарики и растяжку Дани предлагает оставить, чтобы у них каждый день был как праздник. Он с таким подозрительным видом крутит в руках канапе, словно подозревает его в участии в заговоре. К слову, именно тарелка с канапе сейчас самая полная и видимо похожие мысли угощение вызывало не только у Рохаса. Выдохнув, Диего подходит ближе и подтянув к себе его руку одним укусом стягивает со шпажки все куски. Дани беззлобно смеется, уверяя, что теперь он уверен в их съедобности и берет еще одну, уворачиваясь от очередных поползновений серийного похитителя еды и отправляет канапе в рот, отходя от стола и усаживаясь на свой диван с бутылкой пива. Решив, что уборка может подождать до завтра, Диего следует за ним и тоже усаживается на диван, беря себе бутылку. Ее он сжимает так крепко, что будь стекло чуть тоньше, оно бы уже треснуло у него в руке, а пока лишь белеют костяшки пальцев. Недавно у них была одна из тех задушевных бесед, которые бывают лишь после полуночи, на кухне с чашкой чего угодно, да хоть даже и с пустой. Они говорили о будущем, о поступлении Диего, о скором начале семестра и том, что Дани поймет и не будет препятствовать если Диего захочет жить отдельно. Дани слабо понимал, что сейчас происходит в личной жизни у его chamaco. Тот стал на удивление скрытным, и пусть после той ссоры, Диего вновь стал общаться с той же девушкой, но парой они себя больше не называли. Более того, сегодня она поделилась с Дани секретной информацией о том, что у Диего все же есть любимый человек, но это вовсе не она. Эта информация странно уколола Дани, на душе у него словно бы скребли кошки, хоть он и старался не испортить праздник и выглядеть как обычно. Он старался убедить себя, что это от незнания, кого же выбрал Диего, но в глубине души он прекрасно знал, что это не так. Себе труднее врать, чем всем окружающим, но что ему толку от этих знаний? С другой стороны, на что он вообще рассчитывал? Скоро Диего уедет учиться, уедет от него и начнет новую жизнь. Он был рядом, когда был ему нужен, а теперь пришло время его отпустить. Он смог отпустить Литу и смог отпустить всех, кого хоть в какой-то мере любил. Сможет отпустить и Диего, который сидит сейчас рядом, необычайно тихий и задумчивый. Дани чуть пихает его плечом, демонстрируя бутылку в своей руке и кивая на бутылку Диего, которая того и гляди выдохнется. Почему бы не выпить еще раз за именинника и исполнение его желаний. Подобное предложение отзывается в Диего совсем не так, как того ожидал Дани. Отец всегда учил, что мечты — это удел наивных глупцов. У людей как они, у настоящих львов, есть лишь планы, которые они воплощают. Наверное, пришло время перестать быть глупцом и трансформировать мечту в план, в дело, в действие. Вместо того, чтобы чокнуться с Дани, Диего подается вперед к нему, целуя. Это не первый его поцелуй, но ощущения такие, словно первый. Как же давно он хотел этого, даже с трудом мог бы осознать тот момент, когда он впервые взглянул на Дани тем самым взглядом, который говорил совсем не о дружбе. Возможно в ту ночь, когда они заснули вместе на его диване. Возможно в тот момент, когда он поехал вместе с ним в Америку. Возможно в тот раз, когда он выбрал его, а не своего отца. А возможно, только возможно, в тот раз, когда он поднял взгляд на того, кто помог ему попасть на корабль, который может отвезти его к долгожданной свободе. Диего отстраняется, не зная, что он теперь должен сказать или сделать. Извиняться он точно не планирует, это было лучшее событие за последние годы, но думает ли так же Дани? Возможно, ему стоит спросить, но как только расстояние между ними становится достаточным, чтобы задать вопрос и увидеть реакцию на лице Дани, вперед подается уже тот, теперь уже беря инициативу в свои руки. Диего ощущает, как Дани сжимает его, но совсем не так, как когда пытается поддержать или, когда ограждает от ночных кошмаров. Нет, он вполне явно ласкает его тело, сжимая его одежду, стараясь стянуть ее с него. Диван уже не кажется таким узким и маленьким для них двоих, когда они так близко, словно стремясь стать одним целом даже еще не избавившись от всей одежды. Отброшенная в сторону футболка чуть не роняет на пол тот самый злополучный поднос с подозрительными канапе и они оба замирают на секунду, смотря на него, словно бы взглядом пытаясь удержать на месте. У них это выходит и рассмеявшись, они вновь возвращаются к поцелуям, теперь откидывая одежду в другую сторону, оберегая свой стратегический запас оставшейся еды. В этот раз говорить с Диего о сексе неловко уже Дани. С некоторым смущением, словно он провинился, Рохас сообщает, что у него никогда не было секса с парнем. Диего же выглядит совершенно расслабленно и уверенно, гордо восседая на Дани сверху. Он делится важной информацией, что тому не стоит переживать и он уже погуглил все, что нужно знать. Дани смеется, в очередной раз удивляясь тому, когда же Диего успел так вырасти и совершенно не удивляясь тому, что тот берет всю инициативу в свои руки. Когда Диего чего-то хочет, он может быть тем еще маленьким диктатором, а Дани в таком случае вновь спас Яру от диктатуры, увезя его как можно дальше, чтобы его тирания распространялась лишь на самого Рохаса. С такой позиции он тот еще герой, а герои, как правило, получают заслуженное вознаграждение. Этой ночью Дани был вознагражден сполна, за все хорошее, что когда-либо он сделал в своей жизни и словно бы даже немного сверху. Он старался отдышаться, хоть немного перевести дух и был близок к тому, чтобы просить тайм-аут, но от одного взгляда на Диего, на его красивое лицо, на затуманенный оргазмом взгляд, он понимал, что никакого тайм-аута ему не нужно, как не нужно и кого-то более покладистого и может даже более подходящего. Он целует своего Диего, говоря то, что всегда хотел сказать, что, наверное, не говорил никому. Вот только красная кровь расползается по белому костюму, словно она решила уничтожить весь этот цвет. Вот только Диего всегда будет только тринадцать.