Что, если я вдруг сорвусь?

      Его любимое время дня — сумерки. Грань, когда свет переходит во тьму, грань, в которой он вынужден проводить свои бесчисленные годы. Эдвард не любит включать свет, тогда комната погружается в сумерки, раскрывая свою истинную красоту. Он будто один, в тишине, заставляет сердце по привычке биться.       Каллену тяжело. Он сжимает ладони в кулаки, только бы отвлечь себя болью. Но все тщетно. Мысли пьянящим туманом лезут в голову из недр души.       Благородный, сдержанный, самоотверженный, вот какой он для Беллы. Но все не так. Все совершенно не так. Он врал, что не пил кровь человека. Он знает, насколько вкусен этот напиток, насколько нужен. Он знает, как призывно горят алые глаза в отражениях зеркал.       Мясник. Убийца. Вот кто он, монстр у ее кровати. Невинный. Он резко дергает головой из стороны в сторону, словно так дурных мыслей станет меньше, будто так станет легче. А так и правда станет легче, на мгновение, пока туман не окутал разум.       Он хочет уйти, выпрыгнуть в окно и больше никогда, ни при каких обстоятельствах, не видеть ее, не слышать, не чувствовать самый сладкий запах в мире. Любовь или влечение? Жадное, всепоглощающее влечение, жажда на уровне генов, застывшая, как и сам вампир.       Он хочет бежать, но не сдвинуться с места. Эдвард словно на бомбе, шаг — взрыв. Как же он хочет быть разорванным на тысячи кусочков, разлететься на миллиард осколков, расщепиться на атомы, сгореть. Иногда Каллен думает, что будет, если он раскроет перед Свон свою вампирскую сущность, если позволит любить и быть любимым. Будут ли они счастливы? Отмахиваясь от этих мыслей, Эдвард усмехается. Он не имеет права быть счастливым. Он объявлял войну человечеству, он был готов стать за плечом самого Аро. Такие недостойны счастья.        Просто однажды что-то идет не так.       У Эдварда не хватит сил целовать ее, обнимать, видеть. Однажды он сорвется и будет пить кровь, пока не опустошит прекрасную Беллу Свон до последней капли крови.       Он в ее мыслях, во снах. Белла ищет его в школе, только ради этого ходит в столовую, да и выходит из комнаты. Ей нужно хотя бы раз увидеть его, просто макушку в толпе, пугливую тень на шкафчиках. Все, что угодно, лишь бы за день найти хотя бы одно доказательство его реальности. Помешательство? Болезнь, пропущенная в вены, словно самый чистый стопроцентный героин.       Вампир не выдерживает. Природа берет свое. Живой мертвец, рожденный убивать все, что дышит и качает кровь. Безжалостный, вечно голодный убийца. Вот кто такой Эдвард Каллен.       Идеально белые клыки раздирают кожу Беллы до приятного хруста. И к черту опыт, кровь Беллы должна забрызгать стены, намертво впитаться в простыни и подушку. Ее кровь стекает по его каменной коже, раздражая словно лезвие по коже.       Белла не в силах кричать, неспособная понять, где закончился сон, медленно умирает. Длинными пальцами она впивается в его бронзовые кудри. У них могла бы получиться прекрасная дочь, красивая, с кудрями и мудрым взглядом.       Человеческое тело мякнет в его руках, лишенное крови и такой короткой жизни. Эдвард опускает тело Беллы на кровать и укладывает в естественную позу, закрывает глаза и застывший в них страх. Она словно спит.       Туман уходит, оставляя Эдварда опустошенным, лишенным всяких сил и эмоций. Эдвард стоит в комнате и смотрит на спящую Беллу. Пока она жива. Только лишь пока. Рассвета не будет уже никогда.