Говорят: в мире есть несколько людей, в точности похожих на тебя. Я никогда не верил в эти бредни, так как в точности был уверен в том, что даже на другом конце планеты не найдется человека хоть в половину такого как я. Но жизнь настолько непредсказуема и загадочна, что было бы невежеством не дать ей заветного шанса.
14 мая
Я остановился в деревушке N на границе Персии и Грузии. Напряжённые отношения Российской Империи и Персии могли изрядно навредить моему пребыванию здесь. Но сейчас я совершенно не задумывался об этом. Жизнь никогда не была для меня самой главной ценностью, я был готов расстаться с ней в любой угодный Богу момент.
Здешние устройство и распорядок показались мне весьма странными. Но мне не стоило удивляться, ведь что только не происходит на границах двух стран. Одежда людей могла показаться смешной, некоторые ходили в длинных белых балахонах, некоторые совмещали несколько традиционных предметов одежды. Еда была настолько разнообразна, что в двух метрах друг от друга в торговых лавках могли стоять чача с хачапури и чах-лин*. Но что меня удивило больше всего, так это религия, которую исповедали жители на границе; тут были как мусульманские храмы, так и христианские. Поэтому я не был обделён и мог ходить на воскресение службы в родную церковь.
Мой первый поход туда стал отправной точкой, понесшей за собой быструю череду знаменательных событий.
Со дня моего приезда в деревню N прошло несколько дней, описывать которые мне неимоверно скушно, поэтому я опущу их. Я встал рано, чтобы успеть на утреннюю службу в церкви. Мягкие лучи солнца скользнули в мою наполненную сном комнату, медленно прогревая ее весенней атмосферой. Птицы, щебечущие за окном волновали даже самую черствую душу своим звонким пением. Я выглянул в окно: снежные вершины гор врезались в нежно-голубое небо, требуя внимания утреннего светила. Скоро весь белоснежный пуховой снег должен был расстаять и стечь по отвесным шершавым склонам вниз к подножью. Замечательное утро могло бы принести хорошее настроение и удачный день, но погода не сильно меня волновала, или я просто не хотел в этом признаваться самому себе.
Я оделся и вышел по направлению к церкви, которое мне любезно указала встреченная по пути старуха. Идти пришлось недолго, и через десять минут я был уже в тесном темноватом помещении, пропахшем ладаном. Я встал подальше от алтаря, чтобы наблюдать за пришедшими людьми, коих было около двух десятков. Проповедь священника меня весьма утомила, и я принялся рассматривать людей, опустивших голову и видимо веривших, что молитва искупит их ужасные грехи. Мой взгляд остановился на девушке, она стояла ко мне спиной, поэтому я не мог в полной мере рассмотреть ее. Она излучала какую-то неизвестную мне энергию. Почему-то, задержавшись на ней, я более не мог отвести глаз, а ежели мне это и удавалось, то они все равно неизменно возвращались к ней. И вдруг она обернулась, как будто почувствовав мой пожирающий взгляд; я сумел разглядеть ее.
Кожа была чуть загорелой, а щёки отливали свежим румянцем; темные волосы немного вились и ниспадали на плечи; глаза.. я никогда не видел таких глаз, её зрачки сливались с радужкой, образуя ночную темноту, искорки, что блестели как Вифлеемский огонь придавали ее очам эбонитовую окраску. В тот момент, когда она посмотрела на меня, её бархатные губы чуть дрогнули, и она отвернулась от меня, более не поворачиваясь ни разу за всю часовую службу.
Когда я вышел из церкви, мое любопытно взяло верх надо мной и я обернулся назад, где мельтешили люди, выходя с проповеди. Я отчаянно пытался найти ее в толпе, и, наконец, наши взгляды встретились, она долго и пристально смотрела на меня, а потом толпа загородила ее, отрезая возможность вдоволь насладиться красотой девушки. Я ушёл домой.
16 мая
Нет, я ни в коем случаи не влюбился. После моей любви к Белле женщины перестали будоражить мое сознание, я понимал, что ни одна моя любовь не приносит мне какого-то удовлетворения, счастья. В этом мире спокойно можно прожить и без любви, люди лишь делают друг другу больно, начиная любить, их круговорот страданий не закончится до самой смерти. Гораздо проще быть одному и искать себя в приятном одиночестве. И все же эта девушка не даёт мне покоя, она как загадка появились в моей жизни, и теперь это уже переходит в дело чести-разгадать ее. Чем именно она зацепила мое сознание? Наверно, глазами, создающими мрачную загадочную ауру. Она стала единственным лучом в серой толпе, что попытался влезть в мою голову.
Вышел на улицу, чтобы успокоить свои мысли, что вьются уже два дня вокруг этой полукровки. Да, я выяснил у тех, у кого остановился, что имя ей Амори, а рождена она от иранца и русской девушки. Как им в голову пришло пожениться, не знаю, но только дитя их заняло мою голову окончательно и бесповоротно.
21 мая
Сегодня я снова направился на воскресную службу в церковь в надежде на то, что она будет там. Я не ошибся, мы снова встретились взглядами, приветствуя друг друга. После окончания речей пухлого попа, Амори быстро двинулась на выход, сегодня она была в фиолетовом плаще с капюшоном, который скрывал ее темные кудри, взгляд был опущен, поэтому я не смог утонуть ее глазах. Проходя мимо меня, она изящно махнула рукой, и я краем глаза заметил маленькую бумажку, которую она будто случайно обронила. Я прочитал эстетично выведенные слова:
"Я буду ждать Вас на обрыве у реки в 15:00".
Я был уверен, что этот первый шаг дался ей далеко не просто, ведь предрассудки и правила обязывают девушек ждать действа от мужчины. Поэтому я решил прийти на встречу, хотя зачем обманывать себя, я пришёл туда из чистейшего любопытства и некой вежливости.
Я был на месте намного раньше назначенного срока, мне захотелось посидеть на том обрыве, что был указан в записке, ведь не зря же именно это место выбрала девушка для встречи. Правда была на моей стороне, с обрыва открывался великолепный вид на широкую лазурную реку, чьи волны поблескивали на светлом солнце, гонимые лёгким ветром. Трава манила своей свежестью, поэтому я не долго думая расположился на отвесном краю скалы, подставив колено и облокотившись на него локтем. Деревья, что росли по сторонам от меня, перебирали листья, будто струны гитары. Музыка природы лилась мне в душу, к сожалению, совсем не задевая там ни одной моей личной душевной струны, что отвечают за чувства. Я отчаянно ловил взглядом все прекрасное, в надежде вернуть хоть каплю от того, что испытывал в юношестве.
Я вдруг понял, почему ее имя имеет на меня такое странное влияние, оно похоже на Мэри. Эта мысль была последней перед тем, как я услышал ее шаги, такие аккуратные и тихие.
Наконец я собрался с силами и обернулся. Она остановилась, ее лавандовый плащ слегка задевал зелёную траву, будто поглаживая каждую травинку, она откинула капюшон и склонила голову набок, как бы вопрошая о смысле моей позы. Я лишь улыбнулся ее непониманию, так мы, не двигаясь, изучали друг друга несколько минут, но для меня они длились часами; я ждал, когда она заговорит. Наконец она решилась:
–Меня зовут Амори, и мне нужна ваша помощь, - признаться, я не ожидал такой прямолинейности, думал, что она начнет с любезностей, характерных нынешнему обществу.
–В чем именно должна заключаться моя помощь, Амори?
–Женитесь на мне, а потом увезите в Персию. Мои родители помешаны на моем замужестве и положении в обществе. Меня это изрядно раздражает, ведь более всего в этом мире я наслаждаюсь свободой, - всё было сказано на одном дыхании и поразило меня до глубины души, ведь я тоже был жизнь готов отдать за свободу.
–Почему вы не боитесь меня, я уверен, что вы никому не сказали о своем маленьком побеге. Да ещё и просите незнакомого мужчину взять вас в жены и этим самым добровольно заключить себя с ним? - ответил ей я.
–Вы, верно, приезжий сюда, далее едите в Персию, это я поняла по вашему внешнему виду. Таких, как вы не так уж много бывает у нас в деревне, обычно все едут по другому пути, но вы остановились здесь, тем самым привлекая мое внимание. Мне 18, когда родителям надоест слушать очередной отказ пришедшему жениху, они выдадут меня за первого встречного. Все, кто сватаются ко мне, либо недалеки умом, либо ужасно стары, но имеют за своей спинок целые банки с деньгами и поместья. Поэтому я решилась на весьма отчаянный поступок, но единственный верный для меня-сговор с вами. То, что Вы будете со мной в браке ни к чему Вас не обязывает, как только мы доедем до Персии, Вы вольны делать, что захотите как со мной так и без, - на протяжении всей речи она смотрела мне в глаза.
–Признаюсь, вы интересны мне, Амори, ваша решительность похвальна. Меня зовут Григорий. Григорий Печорин. Как вам будет угодно. Мне нужно время для обдумывания этого предложения, я знаю, что для вас счёт идёт на минуты. И все же знайте, что сейчас я не отказываюсь, а лишь прошу немного времени, – я поднялся и на ходу закинул пиджак на плечо, на прощание бросил сухое. – До свидания.
Я чувствовал на себе ее взгляд, когда спускался с пригорка, на котором произошел наш первый разговор. Она осталась стоять на обрыве.
Что всегда пугало меня в браке? Право, это не объяснить простыми словами, получиться сухо, но я все же попробую. Я никогда не просил et sa fortune*, но ни раз получал о том намеки, они сразу же превращали мое сердце в камень. Свобода моя никогда не покинет меня, но Амори непростая, она не требовала от меня любви, она лишь просила формальности, ценя то же самое, что и я. Поэтому я понял, что проявлю хоть в жизни раз благородство, коего в себе никогда не чувствовал.
Чего греха таить, на фоне размышлений в моей голове складывалась по кусочкам своя игра. Нет, я не вернулся к юношеским порывам флирта и завоевания, теперь в моей жизни был расчет на удобство, коего иногда мне недоставало. Союз с девушкой персидской национальности, хоть и не чистокровной, мог быть весьма полезен для моего дальнейшего путешествия. Я пришёл к выводу, что план данный принес бы выгоду обеим сторонам.
22 мая
Недолго думая, я направился в дом Делара́, в котором меня совсем не ждали. Я хотел вкусить эмоции недоумения и грубого удивления, играющие на лицах родителей Амори и ее самой. Право, мне удалось их удивить, лишь вошедши в их поместье, я сразу отыскал гуляющих в саду супругов Делара́ и напрямую рассказал о своём намерении жениться на их единственной дочери. По их незамысловатой мимике я мог прочитать даже самую быструю, незначительную мысль. Я с лёгкостью переведу их на бумагу: "Кто этот молодой человек? - однозначно первый вопрос, возникший при самой нашей встрече, - Они наверняка даже не знакомы с Амори, его порыв извещает о грубости и непомерной глупости. На нём потёртая офицерская шинель, он вероятно не обладает достаточным состоянием, чтобы даже задумываться о венчании с молодой девушкой. Да кто он такой, что позволяет себе столь дерзкие порывы?.." Всё это без труда читалось на их лицах, будто по раскрытым книгам, но ни одного вопроса задать они не решились. Глупость. Манеры и рисование в обществе затмили на свете всю честность и душевность, что были так красивы и нужны мне на протяжении всей жизни. Я не стану винить их, родители хотели лишь лучшего для своего дитя, свататься к которой приезжают раз в пол года и то всегда неудачно.
Хозяева поместья любезно пригласили меня на завтрашний обед, но я упорно стал добиваться того, чтобы мы занялись обсуждением прямо сейчас, и никак иначе. Я не готов был упускать возможность насладиться в полной мере безвыходностью ситуации для родителей. Наконец, они не выдержали моего напора и пригласили на обед, вскоре мы были в доме и я смог спокойно разглядеть наружность обитателей.
Мать девушки была женщиной среднего возраста с темной кожей и вьющимися черными волосами. В молодости она была ежели не самой красивой девушкой в стране, то красивейшей в родном городе. Черты ее лица были очерчены плавными линиями, мягко спускающимися в декольте, тёмные глаза не выражали уже былого блеска, а лишь втыкались в собеседников, словно гвозди.
Отец же девушки, так как был русский, ничем не отличался от людей, скольких я видел на улицах больших городов. Его светлые волосы с возрастом потеряли шелковистость и оттенок, они безвольно лежали прядками, как плетеные веревки. В разговорах он особо не принимал участия, а лишь кивал на высказывания жены, я незамедлительно понял, какую роль в их связи сыграли горячие корни молодой персиянки.
Только мы вошли в дом, как отец приказал слуге привести сюда его дочь. Амори сбежала с лестницы через пару минут и остановилась как выкопанная при виде меня. Её глаза округлились, а губы задрожали в предательской волнении, я мог лишь улыбаться этой картине. Хозяйка быстро представила меня как будущего жениха, и ушла на кухню отдать распоряжение о приготовлении пищи на обеденный стол.
***
***
11 июня
На сегодня было назначено наше венчание. День был теплый и безоблачный, голубое небо извещало о начале лета и благоприятной погоде. Этот день останется в моей памяти навсегда. Сегодня первый раз за 30 лет я иду в церковь не для того, чтобы поставить свечку и бездумно постоять у алтаря, а чтобы обвенчаться с девушкой. Это знаменательный и волнительный день, в который эмоции захлёстывают человека с головой, но только не меня. Я перестал винить себя за отсутствие чувств, присущих любому живому человеку. Принять и понять себя - вот главная цель нашего бытия. И я смог. Пустота в душе стала мне привычной и приятной, она не поддельная, ее нельзя лишиться, поэтому я могу спокойно проложить своё гнусное существования, зная, что падать куда-то мне уже не придется. Да она не грела так, как грели когда-то чувства, да и что с того?...
Мы стояли напротив алтаря, священник надел свою лучшую белую ризу, долго что-то читал из Старого Завета, потом воздвиг на наши головы незамысловатые венцы, после чего мы поцеловали иконы Спасителя и Божьей Матери. Настал наконец опасный момент, сеющий власть разрушить все наши заговоры, нам предстояло поцеловаться, дабы закрепить серьезность наших намерений...
Мы повернулись друг к другу и я мягко потянул невесту за руку, Амори, смотревшая до этого момента в пол, подняла глаза и мы встретились многозначительными взглядами. Её эбонитовые глаза в темноте поблескивали загадочными искорками. Я не способен был прочитать ее мысли по глазам, как делал с другими людьми. Она могла сейчас выбежать из церковного зала, скоротечно поцеловать меня в щеку или бросить священнику слова объяснения. Но она лишь стояла на месте и пристально смотрела на меня, в ней не было испуга, она держалась смело и бодро. Чтобы вдруг не передумать я притянул Амори за талию и приник губами к ее мягким устам, блокируя путь к отступлению. Я почувствовал пяьнящую сладость, она охватила меня своей бездонной пеленой. Находясь в такой близости от девушки, я уловил нежный аромат лаванды и женьшеня, который приятно защекотал мой нос. Воздуха не хватало, но отстраняться не хотелось. Амори встала на цыпочки, чтобы доставать до меня, это выглядело ужасно грациозно. Наконец мы разорвали поцелуй, так и оставаясь в близи друг от друга. Она неожиданно улыбнулась самой обыденной улыбкой, будто сейчас мы находились не на венчании, а на простой прогулке, и завела разговор на отвлеченную тему.
25 июня
Мы жили в Персии уже пару дней. Благодаря обманчивой внешности Амори мы без всяких проблем и заминок проехали через границу, а также были встречены в городе как коренные жители Персии: с нами заводили разговоры, приглашали на ужины. Я выполнил свою часть договоренности и теперь мог быть абсолютно свободен, уехать в другой город или же вернуться на Родину, но меня держала некая непонятная сила. Я привязался к Амори за это время. Она постоянно шутила и улыбалась, разговаривала со мной на любые темы, и разговор с ней приносил мне удовлетворение и счастье. Когда я слушал ее мнение, с удивлением понимал, что думаю точно также. Эта странность иногда даже пугала меня, ведь она была восемнадцатилетней девушкой, но различий в нас было не найти. Я бы даже поверил, что мы сломали обустройство мира, если бы у нее так же как у меня совсем не было места в душе для бесполезных чувств, убивающих людей.
Именно это делало отличие ее от меня, она загоралась как пламя, когда ей нравился собеседник, была умиротворёна как вода, находясь рядом с природой, и светилась как звёздочка, когда делала то, что приносило ей удовольствие. Ни разу ещё она не намекнула на то, что теперь условия контракта выполнены, и мне пора бы уехать. Амори жила сегодняшним днём, текущим моментом, чем зацепляла меня всё более. Она никогда не спрашивала о моём прошлом, ей не было интересно моё положение в обществе и как там поживают мои друзья, Амори был интересен настоящий я, заключенный в мыслях. Недоумение одолевало мой разум, она также была разочарована в этом мире, но всё равно брала от него всё.
Сегодня мы направились в местную библиотеку, чтобы сесть на пол, облокотившись на книжные полки, и утонуть в вымышленных мирах и их героях. Мы сидели напротив друг друга допоздна, изредка отрываясь и обсуждая те мысли, что приходили нам в голову. Это оказалось прекрасным занятием, ведь, когда есть человек, разделяющий твои моральные ценности, мир сразу же играет совсем другими красками.
–Григорий, что Вы думаете о любви? – голос Амори заставил меня оторваться от чтения книги "Шахнаме".
–Что по вашему такое любовь?–отвечал я вопросом на вопрос, хоть это и считалось дурным тоном.
–Знаете, я никогда ее не испытывала, и вряд ли пойму, когда полюблю кого-то. Все писатели описывают такое чувство по-разному, никто ещё не доказал существование этого феномена, а значит все, описывающие любовь, могут говорить вовсе о разных чувствах.
–Вы правы, не было за Земле ещё человека, который бы дал точную характеристику этому понятию. Но я любил и был любим. Совсем другой вопрос заключается в том, принесло ли кому-то это счастье? Я вам отвечу: "Нет". Так для чего же люди влюбляются и ищут любовь, будто обронили ее где-то? Чтобы наполнить сердца болью, чтобы долго залечивать раны, нанесенные так легко человеком, которому доверял.
Я скажу тебе на будущее, милая Амори: никогда не влюбляйся и тогда сможешь быть счастлива, - она придвинулась и положила голову на мое плечо, прядка волос выбилась из общей массы и теперь свисала ко мне на грудь, – Знаешь, я хочу, чтобы ты пообещала мне одну вещь. Я веду дневник своей жизни, правда все записи, которые я сделал до приезда в Персию, были утеряны, пожалуйста, продолжи их, если я умру. Я прошу тебя как самого близкого человека в моей жизни, допиши момент моей смерти, я оставляю это на тебя, – девушка в ответ кивнула, это я почувствовал лишь своим плечом.
–Спасибо тебе, Григорий, я ведь никогда не говорила тебе этого, ты за малый срок стал самым лучшим человеком, что я когда-либо встречала. Ты спас меня, ты подарил мне свободу, теперь я дорожу тобой также как и ей.
–Хочешь, я расскажу тебе историю. Веселую или грустную?
–Грустную.
–Предупреждаю, она разобьет тебе сердце.
–Оно уже разбито, – услышав эти тихие слова, я начал свой рассказ. Мы сидели на полу, вдали от ненавистных нам людей, разговоры которых едва доносились до нас. На улице была уже поздняя ночь, звёзды, показавшиеся именно сегодня, светили в окна библиотеки, белые лучи падали на мою Амори, поглаживая ее изящные маленькие ручки и щекоча аккуратный носик. Запах книг дурманил разум и погружал в иной мир. Закончив говорить, я наклонил голову, чтобы посмотреть на девушку, она, сложа руки на книгу, мирно спала. Я поднял голову вверх и стал наслаждаться моментом, как учила меня она, и у меня правда получилось, в груди кольнуло забытое ещё в раннем юношестве приятное чувство, я не мог определить его породы, поэтому не задумываясь просто наслаждался теплым греющим чувством в груди. Оно согревало меня изнутри, делая опасно уязвимым, но сейчас мне было без разницы, эта девушка творила со мной какие-то непонятные вещи.
До рассвета оставалось около часа, и я вдруг услышал, как в помещение зашли люди с фонариками, они переговаривались между собой тихо, но я уловил несколько отрывков фраз: "Здесь кто-то... Найти... Орестовать сразу..." Я понял, что они обыскивали библиотеку на наличие грабителей, как они догадались, рассуждать мне было некогда.
Я задел Амори рукой и показал, что нужно вести себя тихо, она хоть и ничего не поняла, но послушалась. Я сплел наши пальцы и двинулся мимо высоких стеллажей, постоянно прислушиваясь. Наконец мы смогли обойти офицеров и бросились бежать через всю библиотеку к выходу. Всё ещё держась за руки, мы миновали главный выход и выбежали на улицу. В лицо нам дунул холодный поток воздуха, освежая мысли, ночь приняла нас в свои уютные объятия. Я слышал, как за нашими спинами бегут со всех ног и кричат несколько правохранителей, но и мы были не медленными. Амори на удивление хорошо бегала даже в платье, подол которого она придерживала рукой. Девушка вдруг залилась хохотом, я обернулся на нее и вопросительно склонил голову. Она лишь, смеясь, покачала головой и сказала:
–Никогда не убегала от офицеров, это так весело! – я опешил и обернулся вперёд, так как вел нас двоих, – В такие моменты я люблю жизнь!
Я вдруг тоже понял, насколько была весела эта ситуация, взрослые мужчина с девушкой за руку убегают посреди ночи от полиции, и... засмеялся, впервые за последние пять лет. Мы смотрели друг на друга на бегу и искренне смеялись, она заставляла меня смеяться, эта прекрасная и безрассудная девушка, с которой мы сидели в библиотеке до рассвета и которая спала у меня плече ещё пять минут назад.
3 июля
Я весьма долго не записывал в свой дневник, у меня просто отсутствовала причина, по которой я ежечасно брал в руки карандаш и писал все, что меня тревожило. Теперь я мог обсудить это с Амори, этой прекрасной слушательницой, поэтому белые страницы давно не видели моего пера. Я долго думал, что переменилось с того дня, когда мы с ней встретились, и наконец понял...
Мы вышли погулять на выступ за деревней, мы были здесь в первый раз, поэтому она всей своей душой впитывала атмосферу этого прекрасного места. На краю скалы рос большой платан, оттенявший небольшое местечко на траве, к которому сразу легко подбежала девушка и присела на траву, подогнув под себя ноги. Она всегда делала то, что хотела, её не могла остановить даже опасность, угрожающая жизни, что уж говорить о испорченном платье. Я подошёл и обернулся к виду на деревню, в которой жили тысячи людей, словно муравьи, спешащие без конца за счастьем, которое пропускали каждую секунду:
–Ты удивительна, Амори Делара́, ты открыла мне глаза на многие вещи, я всегда презирал жизнь за людей, которых она создала, я пытался понять их, потому что меня пугало это существо-человек, оно постоянно пытается за чем-то успеть, угнаться. Я думал, что они бегают за счастьем, за любовью, но лишь с тобой понял, что эти люди не бегают, они несутся мимо своей жизни, что заключается в мелочах и секундном мгновении. Презирать жизнь за то, что я не мог найти подобного себе человека было глупо. Ты встретилась мне и стала не просто второй половиной моей личности, ты стала учителем в ней. Я долго думал, говорить ли тебе о том, что я решил ещё около полу месяца назад, ты достойна знать всю правду, поэтому я скажу. Сколько раз я бы не пытался влюбиться, приношу людям лишь боль и страдания. Я люблю тебя, Амори, я влюбился в твои мысли, в твои ценности, в твой характер и твою душу, я желаю быть для тебя настоящим мужем, а не мужем лишь по договору, – я услышал щелчок курка у своего виска и улыбнулся. Девушка незаметно обошла меня со спины, пока я лицезрел деревню, не отводя глаз, и приставила револьвер к моей голове.
–Так не должно было получится, я искренне надеялась, что ты никогда не скажешь этих слов, мои расчёты относительно данной игры оказались ошибочными, – голос больше не выражал милого веселья, он был холодным как сталь, – я думаю, что ты не удивишься, услышав, что все, сделанное мной, было игрой, моей игрой. Ты позабыл, Гриша, что я полная копия тебя и играть жизнями людей мое привычное занятие. Наверно, это больно, почувствовать то, что ты делал на протяжении всей жизни, на себе. Знаешь, я не уроню ни одной слезы сожаления после того, как лишу тебя драгоценной жизни, я хочу, чтобы ты понял меня, ты заслуживаешь объяснений, Григорий. Я не люблю тебя, потому как самое дорогое в моей жизни – это я и моя свобода, и я не оставлю на этом свете ни одного человека, в которого я способна влюбиться.
–Ты прекрасна Амори, спасибо за эту жизнь, которую ты открыла передо мной. Два одинаковых человека никогда бы не ужились в этом тесном мире, мы были именно такими людьми. Встретившись раз, мы бы ни за что не разошлись живыми. Я понимаю тебя и не виню, потому что влюбился навечно...
Раздался оглушительный выстрел, она не могла промахнуться с такого расстояния, я знал. Мое тело, более меня не слушавшееся, упало на свежую
траву, я чувствовал кровь, что текла по моему лицу и, капая на траву, впитывалась в землю. Скоро на этом месте вырастут красивые белые цветы, я буду ждать. Я всё ещё улыбался, когда услышал, как Амори упала на колени рядом со мной и ее слезы закапали мне на лицо, они были сладкими, как сок апельсина, который я пробовал всего раз в жизни тут, в Персии. Не будешь плакать Амори? Ты не сдержала своих слов, я понимаю это и улыбаюсь в последний раз.
–И всё же, я люблю жизнь...
