Я так скучаю

Журчание реки успокаивает. Оно действует на тебя, как валерианка: заставляет сознание полностью прийти в состояние приятной лёгкости и безмятежности. Слушая этот очаровывающий звук, чувствуешь, как сердцебиение становится размеренным, дыхание — спокойным, а голова — воздушной, совсем как облачко где-то высоко-высоко в голубом небе. И кажется тебе, что всё хорошо. Что все печали, все невзгоды куда-то испарились, словно их и вовсе никогда не было. Всё вокруг так легко и спокойно. Он в безопасности здесь. Только здесь. Только рядом с ним. Тёплый летний ветерок нежно перебирал белоснежные волосы, забирался под рубашку и пускал по коже приятный холод, так необходимый в эти жаркие дни. Изумрудная листва в кроне старого дуба, в тени которой, на мягкой зелёной траве, лежало два тела, что-то нашёптывала, тихо-тихо, едва различимо. Быть может, она предсказывала чью-то судьбу, а, может, волнующиеся листочки таким образом просто общались друг с другом. Язык деревьев, к сожалению, ни одному человеку понять не дано. А Ниа пытался понять. Он же гений, в конце концов, как гений может не знать такой простой вещи? Но даже главный разум всего приюта Вамми не мог разобрать этот странный, диковинный язык, окутанный тайной. Лёжа на траве под деревом и закрыв глаза, Нейт с интересом слушал, что шепчут ему листья, но, к сожалению, понять этого всё никак не мог, а потому совсем скоро сдался, занял сидячее положение и осторожно приподнял веки. Он сидел прямо на берегу реки, в тени некоего дуба. Ярко светило солнце, на небе — ни единого облачка. На той стороне реки, где он сам находился, стояло одно единственное дерево, под которым он на данный момент и решил разместиться, а всё остальное пространство занимало бескрайнее поле с высокой травой. На противоположной же стороне начинался тёмный, дремучий лес. Мальчик перевёл взгляд в левую от себя сторону и тут же ощутил, как умиротворение разливается по всему его телу: он всё ещё был здесь. Он лежал рядом с Ниа, закрыв глаза и слегка повернувшись набок. Кажется, он всё ещё спал, и Риверу было спокойно от одного того факта, что этот человек находится возле него. — Мелло, — тихонько позвал Нейт и аккуратно дотронулся до плеча спящего. — Просыпайся. Михаэль слегка поморщился, а затем завертелся, отворачиваясь от мальчика и продолжая свой сон. — Солнце уже садится, Мелло, — спокойно настаивал на своём Ниа. — Скоро ужин. Что-то промычав себе под нос в полусне, Мелло всё-таки сдался. Сперва он осторожно, неторопливо приподнялся на локте, а затем сел, и, протерев глаза руками, с некоторым недовольством открыл их, уставившись на Ривера. — Сколько мы спали?.. — первым делом поинтересовался он. — Наверное, долго, — отозвался Нейт. — Ты выспался? — Да, немного. А ты? — Я тоже. На пару секунд они приумолкли, смотря друг другу в глаза, будто пытаясь что-то отыскать в них. Голубые глаза Михаэля, как два маленьких океана, всегда завораживали Ниа. Что-то в них было такое, что нельзя описать просто словами. Эти глаза — самые родные для него. Нет ничего на свете, что он бы полюбил сильнее, чем эти глаза, этот тёплый, нежный взгляд, который способен увидеть один только Ривер. Он был избранным. Только ему удавалось увидеть в этих глазах то, чего никто другой заметить не мог. Но однажды эти глаза потеряли былую нежность. В один день, день, который Нейт ненавидит больше всего на свете, в этих глазах отразился лёд. Такого холодного льда Ниа не встречал ни разу за всю свою жизнь. Ему было больно. Это ощущалось словно удар со всей силы в живот. Ривер до сих пор помнил тот разговор. Разговор, который привёл к тому, в каких отношениях эти двое находятся на данный момент. — Мелло, что происходит? — еле дрожащим тоном, изо всех сил старающимся удержать остатки спокойствия, спрашивал Ниа, остановившись посреди комнаты самого дорогого ему человека, который теперь, словно обезумев от злости, ходил туда-сюда по помещению, тяжело дыша и вцепившись в собственные золотистые волосы. Михаэль не отвечал. Он на мгновенье остановился, бросил на Ривера взгляд, полный отвращения, и от ярости пнул стоящий рядом комод. Он выглядел сейчас словно дикий зверь, которого заперли в клетке. — Мелло… — продолжал говорить Нейт, и в голосе его теперь были едва различимы нотки отчаяния. — Почему, Мелло?.. Что случилось?.. — Заткнись! — срывающимся тоном воскликнул Михаэль. — Заткнись, чёрт возьми, просто заткнись! Я тебя ненавижу! — Из-за чего? Просто скажи, из-за чего? Мы с пяти лет были неразлучны, так что же случилось теперь? — Ты… Это всё ты виноват! — В чём? Не в силах более сдерживать своё исступление, Мелло резкими шагами приблизился к мальчику и ухватил его руками за горло. Блестящая в его глазах ярость напугала Ривера так, как, кажется, он не пугался ещё никогда. — Это из-за тебя мои заслуги не замечают! — что есть мочи, кричал Михаэль, попутно сдавливая своими пальцами горло перепуганного до смерти Нейта. — Конечно, всем на меня наплевать, пока у нас есть «великолепный», «непобедимый» Ниа! Ты, чёрт возьми, это всё из-за тебя! Стремительным движением Мелло убрал свои руки, при этом толкая Ривера так, что тот упал на спину, больно ударившись головой об стену. Мальчик уставился на своего старого друга широко распахнутыми глазами, полными ужаса, и плотнее прижался к стене, как будто бы желая с ней слиться. — Мелло, пожалуйста, давай… — попытался хоть как-то сгладить ситуацию Ниа, но его собеседник отказывался его слушать. — Закрой свой рот! — в бешенстве прокричал Михаэль, подходя ближе к Риверу и тем самым заставляя его отползти ещё дальше, хотя дальше, по сути, и некуда. Нейт глядел на него снизу вверх своими напуганными серыми глазами и всё пытался понять, что послужило причиной такой внезапной злобы по отношению к нему. Они были лучшими друзьями начиная с пятилетнего возраста и заканчивая теперешним моментом, но с Мелло вдруг что-то произошло. Сперва Ниа заметил, что его друг стал относиться к нему куда более холодно, нежели раньше. Если раньше глаза Михаэля, направленные в сторону Ривера, были наполнены чистой, детской, светлой любовью и нежностью, то теперь мальчик видел в них один только холод, одну вечную мерзлоту. Затем к холоду прибавилась агрессивность, которую ранее Нейт не раз замечал, но тогда она была направлена не на него, а на других, на тех, кто позволял себе хоть чем-нибудь оскорбить Ривера. А теперь Мелло и сам был не прочь над ним поиздеваться. Он нашёл себе новых друзей, проводя с Ниа всё меньше времени, уделяя внимание лишь тому факту, что Нейт учится несколько лучше него, и жутко из-за этого раздражаясь. И вот, всё пришло к этому мгновению. Ниа решил поговорить с Михаэлем с глазу на глаз и спросить, что с ним такое происходит, а тот ничего ему не говорит, кроме «Заткнись». — Мелло… — выдавил из себя Ривер, всё ещё стараясь сохранять привычное спокойствие на лице. — Ты же мне дорог… Ты — единственный близкий мне человек… И ты же прекрасно знаешь, что я ни за что бы не захотел тебя обидеть… Тогда почему ты так злишься из-за глупых оценок? — «Глупых оценок»?! — пуще прежнего взвился Михаэль. — Ха, думаешь я поведусь на такую тупую манипуляцию?! Хочешь, чтобы я перестал париться об оценках ради какой-то там «дружбы», да ещё и с таким, как ты, а сам ты будешь спокойно повышать свои навыки, в результате чего тебя выберут наследником L?! Этого хочешь, да?! — Нет же… — Не ври мне! Я вижу тебя насквозь! — Мелло… Пожалуйста… У меня никого, кроме тебя, нет… Прошу, не бросай меня… — Посмотрите-ка, как он заговорил! «Прошу, не бросай меня»! Да плевал я на тебя! Нафиг ты мне сдался?! Я тебя терпеть не могу, ясно?! Просто смойся уже с глаз моих и забудь обо всём, через что мы вместе прошли! Ты — мой главный соперник! И я обойду тебя любой ценой! Он на мгновение замолчал и, дрожа от злости, отошёл чуть подальше. — И вообще, Ниа… Ты говоришь, что я тебе дорог?.. — Конечно! Дороже всех на свете! — вскричал Нейт, в отчаянной надежде глядя на Михаэля. Плевать уже на сдерживание эмоций. Плевать на всё. Сейчас у него одна цель: удержать Мелло. Удержать любым способом, ведь иначе от него оторвётся частичка души, жизненно важная частичка, без которой он никогда не сможет существовать. — Ты лжёшь, — ледяным тоном промолвил Мелло, и Ниа готов был поклясться, что услышал в эту секунду внутри себя оглушающий звон, будто бы что-то разбилось. — Ниа, я понял насчёт тебя одну очень важную вещь. Ты не человек. Ты просто чёртова фарфоровая кукла, которая не способна на эмоции. Поэтому я не могу быть тебе дорог. Ты не способен кем-либо дорожить. Так что не лги мне, я прекрасно знаю, что глубоко внутри ты тоже меня ненавидишь. — Но ты же знаешь, какой я на самом деле! Ты — единственный, кто мог видеть меня настоящего, и ты знаешь, что я бы не стал тебе лгать! — Ниа, забудь об этом! Забудь о нашей дружбе! Это просто ошибка! Её не должно было быть, можешь ты понять или нет?! Мы с тобой — враги! И были ими с самого начала, просто не сразу осознали это! Я, например, уже осознал и тебе тоже советую! Забудь обо всём! И выметайся уже из моей комнаты! В тот вечер Нейт не мог уснуть. Он мучительно долгое время вертелся с боку на бок, но, по итогу, лишь только залил подушку собственными слезами. В ночной тишине, окутавшей его комнату, периодически были слышны всхлипы, наполненные невыносимой душевной болью. Михаэль был для него всем. Он был центром его вселенной. Единственным близким ему человеком, единственным, кого он боялся потерять. И это случилось. Пару раз мальчик видел нечто подобное во снах: Мелло называет Ривера самым ужасным, что когда-либо было в его жизни, а затем куда-то уходит и больше не возвращается, оставляя Ниа совершенно одного в беспросветной мгле. И каждый раз, после такого сна, Нейт распахивал глаза в состоянии паники, а затем долго-долго сидел на кровати, обняв колени и боясь снова уснуть. Потеря Мелло являлась самым большим его страхом. А теперь этот страх стал реальностью. Нейт прекрасно помнил, как тихонько плакал у себя на кровати, когда долго не мог уснуть и когда мысли, словно паразиты, копошились у него в голове, самые страшные, самые ужасные мысли. Мысли о том, что будет, если Мелло уйдёт. А он действительно ушёл. Ниа думал, что все эти его мысли — это просто вздор, выдуманный его сознанием от нечего делать, а Мелло в самом деле просто взял и ушёл. Ушёл, так ничего толком и не объяснив. Ушёл, бросив Ривера одного. А потом он действительно ушёл. Если раньше Нейт хотя бы мог видеть Михаэля в приюте Вамми, занимающегося своими делами, мог знать, что он жив, что он в безопасности, и что с ним всё хорошо, то теперь у него этой возможности нет. Всё случилось в тот день, когда Роджер, управляющий приютом, вызвал их обоих в свой кабинет. Ривер не находил себе места от волнения. Обычно управляющий не вызывает к себе просто так, да ещё и обоих наследников L. Пускай лицо мальчика оставалось спокойным, внутри у него бушевал ураган из эмоций. — L умер, — произнёс тогда Роджер, и Ниа тотчас оцепенел, никак, однако, не выражая внешне своего удивления. Он действительно был поражён тем, как легко такой великий детектив, как L, ушёл из жизни. Однако, размышлять об этом ему пришлось недолго, поскольку всё внимание моментально заняла фраза, которую выдал Мелло после небольшого эмоционального всплеска: — Я ухожу… из этого приюта. Земля ушла из-под ног, а дыхание на пару мгновений прервалось, словно Ниа и вовсе забыл, как дышать. Кусочки пазлов выпали из еле заметно подрагивающей, бледной руки. Ривер осторожно перевёл абсолютно спокойный взгляд своих серых глаз на Михаэля, хотя сердце колотилось, как бешеное. «Да нет, это всё чушь… — мысленно успокаивал себя Нейт весь оставшийся день. — Мелло не может уйти… Ему не позволят…» Но на следующее утро, в понедельник, Мелло не появился на занятиях. И во вторник тоже. И в среду. И в четверг. Все эти дни Ниа еле переставлял ноги от тревожности, поселившейся у него в животе и вызывавшей сильную тошноту. В пятницу, когда терпеть эту пытку стало невыносимо, мальчик заявился в кабинет Роджера. — Вы не знаете, куда пропал Мелло? — стараясь сохранять в голосе как можно больше привычного для всех спокойствия, поинтересовался Нейт. Он боялся услышать ответ. До смерти боялся. Казалось, ещё пара секунд — и ноги его подкосятся, отчего он упадёт на холодный пол и заплачет горькими слезами, позволяя выйти наружу всем тем эмоциям, что он прячет глубоко внутри. — Мелло ушёл, — отвечал Роджер, и Ниа тут же почувствовал, как в глазах собирается влага. — Мы изо всех сил стараемся его найти. Пока, как видишь, безрезультатно. Тогда мальчик вежливо попрощался, выбежал в коридор и пулей бросился в свою комнату. Там он долгое время сидел на полу, уткнувшись в колени и пытаясь унять безудержный поток слёз. «Мелло ушёл,» — эхом отзывалось у него в голове. «Пока ещё не всё потеряно… — пытался хоть как-то успокоить себя Нейт. — Роджер сказал, что его ищут, а значит велик шанс того, что он скоро вернётся назад…» Но прошла неделя. Затем месяц. А Мелло всё никак не возвращался. — Куда он ушёл? — спросил как-то Ниа у Мэтта, с которым Михаэль был довольно близок, когда ещё жил в приюте. — Да чёрт его знает, — пожал плечами тот. — А тебе зачем? — Просто интересуюсь. «Нужно ещё подождать… — отчаянно повторял про себя Ривер. — Ещё совсем чуть-чуть, и он вернётся… Я точно знаю, он вернётся!..» Но он не вернулся. Прошёл год. Затем ещё, и ещё. И всё это время Ниа был абсолютно один. Он остался наедине с собой, со своими мыслями, а мысли эти медленно, но верно проедали в нём дыру. Огромную дыру, где-то в районе сердца, которую уже, кажется, ни один даже самый искусный мастер не сможет залатать. Но даже так, даже с огромной дырой в сердце, Нейт ни на минуту, ни на секунду не забывал. Не забывал то, что было ему дороже всего на свете. До сих пор. Он до сих пор верил, что найдёт его. Он до сих пор помнил о нём. «Где же ты, Мелло?..» Он искал его везде. Идя по улице, он мог резко сорваться, словно обезумевший, и ухватить за рукав случайного прохожего, волосы которого отливали золотом, совсем как у Михаэля, из-за чего сознание Ривера решило, что это он и есть. Понимая свою ошибку, Ниа лишь только коротко извинялся и продолжал свой путь, уставившись в землю, чтобы больше не совершать подобных необдуманных действий. Мелло мерещился ему везде. Он снился ему по ночам. Он был в его мыслях на протяжении всех этих пяти лет, прошедших с того разговора в кабинете Роджера, когда они виделись в последний раз. Нейт не знал, как от этого избавиться. Но он, в целом и не пытался, пускай эти мысли и сильно мешают. Куда страшнее ему было то, что он мог и вовсе забыть его черты лица. Это пугало гораздо сильнее. Особенно эти мысли мешались сейчас, когда Ниа вовсю занимался расследованием дела Киры и ему нельзя было допустить ни единой ошибки. Любая оплошность может привести к поражению, а этого Ривер никак не мог допустить. Он должен закончить это дело, это его обязанность, как наследника L. А он всё продолжает думать о Мелло. Продолжает гадать, где он, продолжает видеть его во снах и из-за этого каждое утро просыпаться с мокрыми от слёз щеками. Здравый смысл так и кричал, что это не доведёт до добра, что Михаэль, с наибольшей вероятностью, уже давно мёртв, но Ниа не слушал. Он заткнул себе уши и отказывался даже попытаться вникнуть в то, что говорит ему разум. Да, он обычно никогда не слушает своё сердце, но тоска была слишком сильной. Дыра разрослась настолько, что уже совсем чуть-чуть — и Ривера окончательно разорвёт на части. Даже такой безэмоциональный человек, как он, не в силах это проигнорировать. Мелло слишком многое для него значит. Нейт даже забрал себе его фотографию из приюта, единственную его фотографию, и всегда носил её с собой, периодически разглядывая с печальной нежностью в глазах, которую, правда, никто из членов СПК (организации, сформированной для поимки Киры) ни разу ещё не заметил. Ниа иногда гадал, какова же будет их реакция, когда выяснится, что их вечно холодный и отстранённый начальник, оказывается, испытывает настолько трепетные чувства по отношению к какому-то пареньку, с которым они в последний раз виделись пять лет назад? Но Нейт никогда не мог себе представить, что именно дело Киры приведёт его к цели, к которой он шёл столь долгое время. Что именно оно окажется переломным моментом всей его жизни, именно оно сведёт его с тем, кого он так отчаянно искал, тем, кто бросил его одного во мраке и скрылся неизвестно куда. С тем, кто даже не подозревает о том, что по нему так безумно тоскует один маленький человечек, совсем крохотный и ничего не значащий в его глазах. Сперва Ниа не мог поверить. Когда он впервые до этого додумался, ему показалось, что время остановило свой ход. «Не может быть…» — всё думалось Риверу, когда эта странная мысль впервые вторглась в его голову. С самого начала, как только он узнал от своего агента о похищении директора Такимуры, а в последствии и о его смерти, что-то показалось ему странно знакомым. Нейт не понял до конца, что именно, но что-то однозначно было ему близко́. Эта излишняя экспрессивность в действиях и не полностью продуманные, рискованные, отчаянные шаги, которые при малейшей ошибке принесут огромное количество проблем, были ему знакомы. И тут же Ривера осенило. Пазл в его голове начал складываться со стремительной скоростью, а все ниточки вели только к одному имени, прекрасно ему известному, самому близкому и самому родному имени на всей земле: Мелло. Сначала Ниа не верил. Он думал, что это всё — просто проделки его сознания, тоскующего по Михаэлю, но вскоре его необдуманные догадки подтвердились. Мелло жив. Мелло действительно жив. Изначально Нейт мог лишь предполагать это, но теперь, когда Михаэль находится в штабе СПК и стоит прямо у него за спиной, причин сомневаться нет. Руки юного детектива едва заметно трясутся, и без того бледная кожа побелела ещё сильней. Но никто этого не видит. Лицо его всё ещё в расслабленном состоянии, несмотря на то, что сердце уже готово было в любой момент выскочить из груди, пока уши, скрытые под пышными белоснежными локонами, с жаждой и трепетом улавливают до боли знакомый голос, звучащий теперь, правда, намного старше. Мелло говорит что-то про фотографию, пока сотрудники СПК, встревоженные, держат свои руки на оружии на случай, если ситуация выйдет из-под контроля. Сознание заполонила дымка, Ниа не понимал, что происходит, где он находится и что за люди оказались с ним в одном помещении, настолько сильно трепетала его душа, а сердце будто бы разрывалось на части. Мелло… Мелло, Мелло, Мелло… Имя, которое Нейт никогда не забудет. Имя, которое он каждую ночь шептал во сне, заливаясь слезами. Имя, которое оставило огромный след, нет… ожог на его сердце. Имя, которое он готов кричать в темноту в последние минуты своей жизни, лишь ради того, чтобы увидеть это родное лицо, окаймлённое золотистыми волосами, перед тем, как принять свою смерть. — Ниа, я пришёл к тебе за своей фотографией, — голос Михаэля моментально снимает всю дымку с сознания Ривера, и Ниа тотчас забыл, как дышать. Мелло назвал его по имени. Впервые спустя пять лет Нейт слышит его голос, и он произносит его имя. Казалось, что в этом простом обращении было заключено нечто гораздо большее. Ниа готов был поклясться, что тон голоса его давнего друга на одну лишь миллисекундочку стал совершенно другим. Ривер прекрасно изучил Михаэля за всё время их дружбы, а потому до сих пор способен замечать такие мелкие, но безумно важные детали. Он до сих пор помнит о Мелло абсолютно всё, и он уверен, что Мелло тоже всё помнит. А потому, вполне вероятно, что при помощи такого незначительного изменения в голосе, совсем незаметного для других людей, он попытался передать Нейту некое тайное послание. В этом его обращении к Риверу юный детектив смог уловить оттенок… нежности?.. Той самой печальной нежности, с какой Ниа всё время рассматривал его фотографию… — Хорошо, — несколько помедлив, ответил Нейт и достал из своей безразмерной белой рубашки так дорогую его сердцу фотографию. — Она в единственном экземпляре, копий не существует. На наших камерах наблюдения твоего изображения тоже не останется. Не оборачиваясь, Ниа бросил фотографию, и та прилетела прямиком Михаэлю в руки. Нейт не мог обернуться. Он знал, что, если посмотрит в эти голубые глаза, то тут же сломается, непроизвольно выставит все свои эмоции напоказ. Потом Мелло снова ушёл. Ушёл, неизвестно куда. Но, по крайней мере, теперь Ривер знает, что он жив. Мелло жив, и Ниа почему-то чувствует, что это ещё не последняя их встреча. Михаэль однажды вернётся снова. Вот только, с какой же целью?

***

Мелло никогда не понимал своих собственных действий. Ему иногда казалось, что внутри него живёт некто другой, кто управляет всеми его словами и поступками. Что ж, если это действительно так, то этот незваный гость испортил ему всю жизнь. Ниа для него ничего не значит. Он — просто его соперник, он — главный центр всей его ненависти, и его нужно обойти любой ценой. Михаэль действительно его ненавидит, готов хоть убить его, если вдруг они пересекутся ещё хоть раз в жизни. Ниа всё испортил. Их давняя дружба — это просто ошибка. Её не должно было быть. С самого начала они были врагами, просто не сразу поняли это. Так?.. Так ведь?! Ну конечно так, как же иначе! Ниа — вот источник всех его проблем! Нет… Нет, нет, нет, чёрт возьми, нет! Это не так! Как бы Мелло ни пытался забыть, как бы ни пытался принять то, что они отныне являются соперниками, как бы ни унижал и ни оскорблял Нейта при каждой случайной встрече в приюте, он не мог его возненавидеть. Вернее сказать, настоящий он не мог. А тот он, которого видят все окружающие его люди, вот кто ненавидит Ривера на самом деле. Настоящим Михаэль был только определённый период своей жизни, и какое забавное совпадение, что именно в этот период они с Ниа были самыми близкими людьми друг для друга. А потом Мелло закрылся и от него, закрылся от самого лучшего человека за всю его жизнь из-за глупого соперничества за место наследника детектива L. Тогда он перестал быть настоящим и продолжает натягивать на себя фальшивую маску по сей день. Михаэль думал, что, если уйдёт из приюта, то быстро забудет о Ниа. Забудет обо всём, что с ним связано, забудет, что причинил ему боль, забудет о тех счастливых днях, которые они провели вместе. Он хотел выкинуть Ривера из своей головы раз и навсегда, но даже не догадывался, что таким образом сделает всё только хуже. Теперь Нейт мерещился ему везде, он видел его в каждом, кого когда-либо встречал, а сердце его с каждой минутой расцарапывало всё сильней и сильней это отвратительное чувство вины. Мелло скучал. Он безумно скучал. Лишь уйдя из приюта, он понял, что ничего из всего, что его окружает на данный момент, ему совершенно не нужно. Ниа — вот, в ком он нуждался. Ему достаточно было лишь увидеть его, лишь ощутить, что он рядом, и всё станет хорошо. Лишь тогда Михаэль сможет стать счастливым. Далеко не сразу ему удалось это осознать. Он чувствовал пустоту внутри себя уже спустя месяц после ухода из приюта и бесконечных скитаний, но тогда он не мог понять, что же является причиной этой пустоты. Он пытался чем-то её заполнить. Он провёл недели, месяцы, а затем и годы в поисках того, что вернёт его в душевное равновесие, но так ничего и не нашёл. Мафия, постоянный риск и адреналин, дружба, новые знакомства — всё это не могло заполнить пустоту у него внутри. Однажды, окончательно отчаявшись, Мелло даже высказался своему другу, Мэтту, об этом, на что тот выдал: — Пустота, серьёзно? У тебя же такая насыщенная жизнь, каким образом ты эту пустоту себе заработал?! Ну, не знаю даже, что и сказать… Девушку себе найди, ха-ха. Глядишь, с приходом «великой любви» обретёшь и смысл жизни. Мэтт постоянно болтает всякую чушь, но на этот раз, находясь в такой сильной растерянности, Михаэль действительно принял его слова за истину. Среди дам он крайне популярен, признания в любви он слышит чуть ли не каждый день, так почему же и нет? Прислушавшись к словам своего друга, Мелло решился согласиться на отношения с самой первой, после этого разговора, девушкой, что пришла клясться ему в безграничной любви. Он надеялся на пробуждение хоть каких-то чувств, надеялся, что тогда его пустота уйдёт. Но он снова ошибся. Ни в одну девушку у него не получалось влюбиться по-настоящему. Приходилось врать о своих чувствах, надеясь, что однажды и у него внутри что-то проснётся. Но нет, ничего не проснулось. Совсем ничего. Внутри всё такая же пустота, как и раньше. Ничего не помогало. Лишь одна дама смогла ненадолго действительно зацепить его внимание, но, когда он понял, почему так произошло, то пришёл к осознанию всего, что с ним случилось за последние годы. Белоснежные, чуть спутанные между собою, волосы; серые пустые глаза; бледная, как смерть, кожа и белая рубашка — именно такими внешними данными обладала та девушка. Лишь спустя несколько месяцев после знакомства с ней Мелло наконец понял, за что он так внезапно ею заинтересовался. Она была практически точной копией Ниа. Причём, не только внешне, но и по характеру тоже. С тех пор Михаэль перестал пытаться найти себе отношения. Он наконец-то всё понял. Никто из этих девушек ему не нужен. Ему нужен Ниа. Только Ниа и никто другой. Ниа… Такое ненавистное и такое любимое, такое раздражающее и такое милое, такое тоскливое и такое нежное имя. Мелло никогда не забудет это имя. Ни за что в жизни. Он будет думать об этом имени в последние секунды своей жизни. Он всегда будет виноват перед ним. «Где же ты, Ниа?..» Михаэль прекрасно знал, что сам виноват в их разлуке. Если бы он тогда не ушёл из приюта, у них ещё был бы шанс помириться, и всё стало бы хорошо, всё стало бы как тогда, когда они ещё назывались друзьями. Он всё испортил. А теперь Нейт наверняка уже и вовсе о нём позабыл. Теперь у него новая жизнь, жизнь самого лучшего детектива в мире, занимающегося расследованием дела Киры. И Мелло тоже живёт по-новому. По-своему. Но он всё ещё не может найти свой смысл, свою цель в жизни. Его фальшивая личность, та, кого он выдаёт за себя, желает всеми силами опередить Ривера, но настоящий Михаэль этого совершенно не хочет. Он хочет лишь только заполнить пустоту внутри себя. Хочет найти что-то, ради чего ему стоит жить. Хочет, чтобы его жизнь заиграла новыми красками. Хочет, чтобы рядом был тот, кого он без памяти любит. Иными словами, он хочет, чтобы рядом был Ниа. И он добьётся этого. Он не собирается сидеть сложа руки, особенно сейчас, когда Нейт находится совсем близко, совсем неподалёку. В тот раз, когда Михаэль явился в центр СПК за своей фотографией, он не показал своих истинных эмоций и подстроил всё так, чтобы ничего не выдавало его волнения. Он не сводил с Ривера глаз, хотя тот и сидел к нему спиной. Мелло наконец-то увидел хотя бы его силуэт, спустя пять лет мучительной разлуки. Но пока рядом находятся посторонние люди, он не сможет ничего объяснить, а потому понадеялся лишь на то, что Ниа заметит специально изменившийся на одно мгновение тон голоса, которым Михаэль произнёс его имя. Потом он снова ушёл. Но, на сей раз, ненадолго. Он больше не повторит своих старых ошибок. Он больше не оставит его одного.

***

Душное главное помещение штаба СПК было наполнено мониторами, проводами, кабелями и другими неизведанными приборами. Ниа, как всегда, расположился на холодном полу вместе со своими игрушечными роботами, а рядом, возле компьютеров, суетились его работники. Прошла почти неделя с тех пор, как сюда приходил Мелло. А Нейт до сих пор помнил все его слова так отчётливо, словно это было всего пару минут назад. Помнил он и о том странном изменении в голосе, которое всё никак не мог расшифровать. Что, интересно, Михаэль хотел сказать этим? Может, он передал ему таким образом целое сообщение? Если это действительно так, а Ривер всё ещё этого не понял, то какой же, спрашивается, из него гений? — Ниа! — внезапно воскликнул один из сотрудников СПК, Джованни, и с тревогой посмотрел на своего начальника. — В чём дело? — спокойно поинтересовался Нейт, отрываясь от своих игрушек и поднимая голову. Джованни указывал пальцем на один из мониторов и, переведя на него холодный взгляд, Ривер обомлел: монитор транслировал запись с камеры наблюдения, и по ней было прекрасно видно, что прямо в данный момент перед дверьми штаба стоял не кто иной, как Мелло. — Впустите его, — не раздумывая, тут же отдал приказ Ниа и принялся нервно накручивать локон волос на палец, пока его сердце пустилось в бешеный пляс. Что Михаэлю вновь понадобилось здесь? Не то, чтобы Нейт не был рад его объявлению, как раз-таки наоборот: он был безумно рад, даже счастлив. Просто его это несколько насторожило. Ещё в прошлый раз Мелло ясно дал понять, что не собирается оказывать Риверу помощь. Неужели он изменил свою позицию? Ниа в очередной раз разместился спиной ко входу. Он не в силах посмотреть на Михаэля. Ему этого очень хотелось, но он не мог, ведь, если он на него посмотрит, то тотчас потеряет всё самообладание. Позади раздались шаги, и вот, двери главного помещения распахнулись. Работники СПК заметно напряглись и уже подготовились, если что, применить оружие. — Здравствуй, Мелло, — начал разговор Нейт. — Что тебя вновь привело сюда? — Ниа… — произнёс Михаэль, и Ривер тотчас ощутил, как ток прошёлся по всему телу. Мелло снова назвал его по имени. И в голосе его вовсе не звучал оттенок какой-либо ненависти или отвращения. Что-то странное было в этом тоне. Что-то неизвестное, что-то тайное, что-то сокровенное. — Я хочу поговорить с тобой наедине, — продолжил Михаэль, и Ниа на мгновение пришёл в замешательство. «Наедине?.. — подумал он. — Для чего ему это?..» Ривер жестом приказал своим работникам покинуть помещение, и те, хоть и с неохотой, но всё же вынуждены были повиноваться. Комната опустела. Теперь внутри остались только Ниа и Мелло. — Я же знаю, что тут стоит куча камер, — с усмешкой промолвил Михаэль. — Мне нужно поговорить там, где их нет. Никто не должен слышать наш разговор. — Задумал меня убить? — равнодушно спросил Нейт. — У меня нет с собой оружия. Можешь меня обыскать, если хочешь. У меня в планах нет твоей смерти. — Хорошо. Иди за мной. Ниа, не торопясь, поднялся на ноги и отправился в коридор. Конечно, это было не совсем умно с его стороны — вести за собой в комнату, где совершенно нет камер, человека, который запросто может его убить, если ему взбредёт это в голову. Однако, Нейт доверял Михаэлю больше, чем самому себе. Да и, к тому же, если он его убьёт, Ривер будет этому только счастлив, ведь его страдания наконец закончатся. Он привёл Мелло в свою комнатушку, где обычно отдыхал. Здесь не было ничего, кроме одной единственной кровати, тумбочки, шкафа и письменного стола с компьютером. Заперев дверь изнутри, Ниа присел на свою постель и отвёл взгляд в сторону, начиная тут же накручивать прядь волос на палец. Михаэль же первым делом снял свою куртку, что была наброшена сверху на кожаную жилетку, и бросил её на стул, после чего остановился напротив Нейта. Они мучительно долгое время провели в тишине, и Ривера это уже начало напрягать. Мелло просто стоял и смотрел на него, пока Ниа не мог поднять на него свой взгляд. — Почему ты на меня не смотришь? — спросил наконец Михаэль, нарушая неприлично долгое молчание. — Подними же голову. — Зачем? — Когда с кем-то разговариваешь, нужно смотреть ему в глаза. Уж ты-то точно знаешь об этом. — Я не хочу на тебя смотреть. — Почему? — Просто не хочу. Давай лучше сразу к делу. О чём ты хотел поговорить? Мелло молчал. Он продолжал какое-то время стоять на месте, не шевелясь, а затем глубоко вздохнул и опустился на кровать рядом с Ниа. И снова наступила тишина. Нейт совершенно не понимал, что Михаэлю от него нужно, но сердце его продолжало биться в обезумевшем ритме. Казалось даже, что в такой тишине Мелло услышал его стук. Спустя ещё несколько секунд молчания Михаэль неторопливо наклонил голову вперёд. Ривер почувствовал, как он внимательно вглядывается в его лицо, отчего сердце вновь ускорило темп. И тут, Ниа не успел задать даже никаких вопросов, как Мелло внезапно потерял равновесие и упал головой прямо Нейту на колени. Пока ошеломлённый Ривер не мог сказать ни слова, Михаэль закрыл лицо рукой, и Ниа тотчас услышал судорожный всхлип. — Я так устал, Ниа… — дрожащим голосом произнёс парень. — Чёрт возьми, я так устал… Я не могу больше… Я ничего не хочу… Мне ничего уже не нужно… Я не понимаю, к чему стремлюсь… Мелло убрал руку от своего лица, и Нейт, который наконец-то смог перевести на него взгляд, в изумлении увидел, что по его щекам текут слёзы. В эту секунду что-то случилось у него внутри. По всему телу волной прокатилось странное чувство, как будто нечто, прятавшееся далеко-далеко, в самых закоулках сознания, наконец вырвалось наружу. Что-то начало капать из глаз и падать прямо на лицо обескураженного Михаэля. Он замер и смотрел на Ниа сияющими глазами, пока тот не мог понять, что такое с ним происходит. И лишь потом до него дошло, что из глаз у него текут слёзы. Он плачет. Впервые за долгие-долгие годы он плачет в присутствии кого-то другого. Прямо как… Прямо как тогда… Тогда, когда они с Мелло были самыми близкими друзьями на свете. Ниа тогда очень часто плакал, а Михаэль его успокаивал. Да и сам Мелло тоже частенько не стыдился слёз. Но с тех пор Нейт ни разу не видел, как он проявляет подобные эмоции. А теперь они оба открыли друг другу свои слабости. Снова. Совсем как тогда. Ривер взглянул на свои дрожащие руки, не веря в то, что сейчас происходит. На ладони моментально начали падать крупные капли слёз. «Я… плачу?.. — мысленно задал он сам себе вопрос. — Я правда плачу?..» — М-Мелло… — с трудом выдавил он из себя, пока Михаэль всё ещё находился в неком трансе и искренне изумлёнными глазами таращился на Нейта. Услышав, как Ниа зовёт его, Мелло тотчас занял сидячее положение и, несколько помедлив, заключил его в крепчайшие объятия, сильнее прижимая к себе, словно боясь, что кто-то может его выхватить. — Ниа… — на выдохе произнёс Михаэль, и Ривер почувствовал, как ткань его белой рубашки на плече становится мокрой от слёз. Именно туда уткнулся лицом Мелло и теперь судорожно вдыхал такой родной и знакомый до боли запах. Запах Нейта. — Прости… Прости, прости, прости меня… Я не должен был уходить… Это всё моя вина… Я так тебя люблю… Я боялся, что никогда больше тебя не увижу… — Я искал тебя… Я искал тебя везде… Почему ты не вернулся раньше?.. — Я… не мог… Прости меня… Пожалуйста, прости меня… Я тоже пытался тебя найти… Я правда… правда пытался!.. Я не должен был этого делать… Не должен был уходить… Зачем?.. Зачем я только это сделал?.. Дрожащими руками Ниа сжал жилетку Михаэля в районе спины, прижимая его к себе так крепко, как только возможно. Он не верил в то, что сейчас происходит. Не верил, что то, что виделось ему каждую ночь во сне, теперь происходит наяву. — Мелло… — позвал он его ещё раз, будто бы пытаясь убедиться, что это не сон, не галлюцинация, что Мелло действительно здесь и слышит его. — Да?.. И, ничего не ответив, Ривер залился слезами. Он услышал, что голосу Михаэля вернулась прежняя нежность. Та самая безграничная нежность, с какой Мелло к нему обращался в те далёкие времена, самые счастливые времена в жизни их обоих. — Я здесь, Ниа… — шептал Михаэль, поглаживая то и дело содрогающуюся от всхлипов спину Нейта. — Я рядом… Клянусь, я больше не оставлю тебя… Я никуда не уйду… Я здесь… Я с тобой… — Не уходи… — сквозь слёзы выдохнул Ниа, сильнее прижимаясь к Мелло, дабы ощутить его тепло. — Пожалуйста, Мелло, никуда не уходи… Я слишком долго искал тебя… — Не уйду… Я никуда не уйду… — Ты обещаешь мне?.. Пообещай… Пообещай, что не уйдёшь… — Обещаю… Ниа, я обещаю… Я не брошу тебя… Никогда…

***

— Никогда тебя не брошу, слышишь, Ниа? Никогда, честное слово! Двое маленьких мальчиков сидели под деревом на берегу реки. Один из них, беловолосый, тихонько плакал, уткнувшись себе в колени, а второй, выглядящий чуть постарше, с золотистыми волосами, устроился рядышком и легонько обнимал своего друга. — Правда не бросишь?.. — спросил плачущий, взглянув на старшего блестящими от слёз глазами. — Правда-правда?.. — Конечно! Не слушай этих дураков, они специально так говорят, чтобы обидеть тебя! Ну я задам им! Как они вообще посмели тебе такое сказать?! Это же совершенно не правда! «Ты такой тихий и пугливый, Мелло точно скоро перестанет с тобой дружить»! На последней фразе мальчик состроил забавную рожицу, изображая обидчиков, и Ниа даже над этим хихикнул, вытирая слёзы со своих щёк рукавом рубашки. Заметив появившуюся на долю секунды улыбку на губах друга, Мелло тотчас обрадовался, и на душе у него стало тепло. Увидеть эту прелестнейшую улыбку всегда было основной его целью. Он любил смотреть на то, как Ниа улыбается или смеётся, потому что тогда он казался ему особенно красивым. — Ты правда всегда будешь со мной? — спросил Нейт. — Угу, — с энтузиазмом кивнул головой Михаэль. — Всегда-всегда! Мы всегда будем вместе!

***

— Мы всегда… Всегда будем вместе, Ниа… Клянусь, я больше никуда от тебя не уйду… Обливаясь слезами, Ниа зарылся пальцами в его золотистые волосы, сжимая их у себя в руках, чтобы ещё сильнее ощутить его присутствие, осознать, что он всё же здесь, действительно здесь и не собирается больше никуда уходить. Он снова рядом. Он пообещал, что не бросит его. Он пообещал, что они всегда будут вместе. Нейт искал его пять лет. Пять лет он провёл в ужасных мучениях и наконец пришёл к своей цели. Он нашёл его. Мелло сидит рядом с ним, обнимает его, шепчет на ухо о том, как сильно он его любит, как сильно хочет быть рядом, о том, что больше никогда не уйдёт. Но почему они оба плачут? Почему оба рыдают навзрыд, уткнувшись друг другу в плечо? Наверное, потому что оба скрывали настоящих себя. Ниа может быть настоящим, может открыто показывать свои эмоции только находясь рядом с Мелло, а Мелло способен на такое только с ним. С тех пор, как они стали соперниками, Ривер утратил свою настоящую личность, точно также, как и Михаэль. И теперь, спустя такое долгое время, они наконец снова находятся рядом. А это значит, что у них снова будет возможность показывать свои эмоции и не держать всё в себе. Прошёл час с тех пор, как они закрылись в комнате. Наверняка работники СПК скоро забьют тревогу и подумают, что их начальника пристрелили, но никто из них даже не догадывается, что, на первый взгляд, заклятые враги прямо сейчас лежат в обнимку на кровати, просто молча лежат, не в силах выпустить друг друга из объятий. Ниа лежал, положив голову Мелло на грудь, отчего слышал стук его сердца. Оно билось ровно, спокойно, и у Нейта разливалось тепло по телу от этого. От одного только осознания того факта, что Михаэль жив. — Я люблю тебя, Мелло, — одними губами произнёс Ривер, переплетая пальцы на их руках. — Я тоже люблю тебя, Ниа. Больше всего на свете. Слегка приподнявшись, Нейт подтянулся повыше, к лицу Михаэля, и нежно соприкоснул их губы. Тот не протестовал и не сопротивлялся, позволяя целовать себя и осторожно сминая губы самого Ривера, такие мягкие и сладкие. Ниа почувствовал на языке привкус шоколада, и от этого на душе стало ещё теплей. Мелло всё также безумно любит шоколад. Бытует мнение, что особую тягу к шоколаду испытывают влюблённые без памяти люди.

***

Во дворе дома Вамми находилась небольшая постройка. Она использовалась детьми как домик для игр, в нём находились книжки, игрушки, бумага с цветными карандашами и тому подобные вещи. Для того, чтобы попасть в этот домик, нужно было преодолеть ступени, ведущие на крыльцо. И на этих самых ступенях расположился маленький мальчик, лет так одиннадцати. Золотистые его волосы чуть поблёскивали на ярком солнце, пока его голубые глаза мечтательно изучали такое же голубое небо. — Мелло? — раздался позади голос, и, обернувшись, мальчик с радостью увидел своего лучшего друга, выходящего как раз из домика для игр. — Ты хотел пособирать со мной пазлы? Тогда почему не заходишь внутрь? — Я просто заметил, что небо сегодня очень красивое, — с улыбкой на лице отозвался Михаэль и указал наверх, на белоснежные облака, плывущие по небосводу. — Посмотри, Ниа, эти облака совсем как ты. Нейт спустился на пару степенек вниз, с интересом рассматривая облака в небе, и присел вскоре рядышком со своим другом. — Где же они как я? — спросил Ниа. — Ну, ты разве не видишь? Такие же белые и такие же пушистые. А ещё очень красивые. Щёки беловолосого мальчика слегка порозовели. На его губах появилась лёгкая улыбка, и он, чуть отвернув голову, опустил глаза в землю. Мелло всё продолжал рассматривать небосвод, и тогда, улыбнувшись ещё шире, Ниа внезапно приблизил к нему своё лицо и осторожно поцеловал в щёку. Оцепенев на одно мгновение, Михаэль тотчас залился краской и уставился на своего друга широко распахнутыми глазами. — Т-ты что такое делаешь?.. — ошеломлённо спросил мальчик, потирая рукой свою щёку. Нейт ласково улыбнулся. — Я слышал, что так делают, когда любят кого-то, — как ни в чём не бывало, ответил он. — Л-любят?.. — Угу. — Получается, что… Ты меня любишь?.. — Угу. — Что, прям правда любишь?! По-настоящему?! Не понарошку?! — Угу. Мелло смутился ещё сильней. Смущал не только сам факт признания в любви, но и эта очаровательная улыбка, какой Ниа сейчас улыбался ему. Улыбка, наполненная настоящей, чистой, искренней любовью. — Я люблю тебя, Мелло. Очень-очень. — Н-не говори так громко!.. Вдруг кто-то услышит?.. Потом будут дразнить!.. Но тут, словно внезапно осознав что-то важное, Михаэль осёкся. — Постой, Ниа… Но… — Да? Что такое? — Но ведь… Ты же мальчик!.. И… И я тоже мальчик!.. Ниа лишь непонимающе захлопал своими белыми ресницами. — Не понимаешь? — в ещё большем смятении спросил Мелло, а затем тяжело вздохнул. — Два мальчика не могут любить друг друга. Такое возможно только если бы кто-то из нас был девочкой. — А разве есть разница? Михаэль засомневался. — Ну… Эм… — промямлил он, пытаясь сформулировать мысль. — Все всегда говорят, что любить друг друга могут только мальчик и девочка… — И что? Какая разница, допустим, мальчик я или девочка? Ты не будешь любить меня только из-за того, что я мальчик, а ты где-то услышал, что мальчику другого мальчика любить нельзя? Мелло окончательно оказался сбит с толку. Он долго проводил у себя в голове какие-то мыслительные процессы, но, в конце концов, покраснел, как спелый помидор, и смущённо отвёл глаза в сторону. Прошло пару секунд молчания, и Михаэль неуверенно наклонился к Нейту, целуя его в щёку также, как недавно это делал тот. Ниа весь просиял и посмотрел смущённому Мелло в глаза. — Ты меня тоже любишь? — с надеждой в голосе спросил Ривер. — Да… — выдохнул Михаэль, после чего приподнял уголки губ в нежной улыбке. — Я люблю тебя, Ниа.

***

Прошло столько времени, и Ниа вновь слышит эти слова. И они наполнены всё тем же теплом, той же нежностью и искренностью, с какой они звучали ранее. И от этого факта слёзы с новой силой подступили к глазам. Им обоим было мало объятий, мало поцелуев, мало прикосновений. Они оба сходили с ума от тактильного голода и оба знали, что только находясь вместе смогут хоть как-то его усмирить. Нейт не ощущал ничьих прикосновений с тех самых пор, как Мелло от него отвернулся. Он не позволял никому дотрагиваться до себя, но в случае с Михаэлем всё было совершенно иначе. Ему хотелось, чтобы Мелло сжал его в своих объятиях так сильно, как это только возможно, хотелось, чтобы он целовал его, пока они оба окончательно не лишатся кислорода. Ему хотелось ещё и ещё. Хотелось забраться ему под кожу, стать с ним одним целым, вытащить из его тела все внутренности и самому стать этими внутренностями для него. Время уже перевалило за полночь, а они всё также лежали на кровати, рыдали, признавались друг другу в бесконечной любви и сжимали друг друга в крепчайших объятиях. Мелло пару раз уже напоминал о том, что времени много, и ему нужно идти, иначе сотрудники СПК могут учуять что-то неладное, но Ниа намертво вцепился в его руки и со слезами на глазах умолял не уходить, не бросать его. И разве Михаэль мог воспротивиться его желанию? — Улыбнись для меня, Ниа, — шёпотом попросил он, положив руку Нейту на щёку и любуясь его ангельскими чертами лица. — Я не хочу видеть твои слёзы. Я очень люблю, когда ты улыбаешься. На время впав в ступор, Ривер всё же вытер слёзы со своих щёк и, дрожащими губами, смог выдавить из себя что-то наподобие лёгкой улыбки. — Немного пошире, Ниа. Поестественнее. Нейт попытался расслабить лицо, а затем улыбнуться по-настоящему. Ведь улыбаться всё-таки было чему. Мелло ведь рядом с ним. — Ты такой красивый… Самый настоящий ангел… — проговорил Михаэль, вновь прижимая Ривера к себе. — Обещаю, когда всё это закончится, мы будем спокойно жить вместе где-нибудь очень далеко отсюда, в абсолютном спокойствии. Я позабочусь о тебе. Ниа прижался к Мелло плотней. Он почувствовал, как тот стал перебирать пальцами его белоснежные волосы, и от этого начало клонить в сон. Он заснул сегодня крайне легко, быстро и спокойно. Потому что знал, что рядом находится Михаэль, а он никому не даст его в обиду. Он прогонит все ночные кошмары и позаботится о его хорошем, сладком сне. Наутро Ниа обнаружил, что Мелло рядом нет. Должно быть, ушёл по важным делам. Однако, он даже не мог представить себе, что Мелло он больше никогда не увидит. Это был последний раз, когда они виделись. На следующий день Михаэль погиб. Нейт догадывался, что эти его игры с судьбой и страсть к риску однажды приведут к плачевным последствиям, но чтобы к таким… Услышав эту новость впервые, Ниа находился в основном помещении штаба СПК, в окружении своих работников, и никто из них не заметил, как у детектива перехватило дыхание, как глаза его, и без того крайне пустые, стали пустыми вдвойне. Они не заметили, как дыра в его душе за одно лишь мгновение достигла невероятных размеров и, в конце концов, разорвала это сердце напополам. Всё. Вот и конец их истории. Мелло больше нет. Ещё вчера вечером они вместе лежали на кровати, обнимая и расцеловывая друг друга, а теперь на этой же самой кровати Ниа лежит один. Лежит, обняв одеяло, на котором всё ещё оставался запах Михаэля, и обливается слезами беспомощности. Это всё его вина. Нужно было предостеречь его, сказать, чтобы он не делал никаких глупостей, но Мелло снова пошёл на риск, на сей раз, стоивший ему жизни. Если бы Ниа додумался сказать ему об этом, то… А что, собственно, изменилось бы? Михаэль никогда никого не слушает, так с чего бы вдруг он стал слушать его? Это был конец. Нейт искал его на протяжении пяти лет, только-только нашёл, только-только обрёл смысл существовать дальше, как этот смысл у него тут же снова отняли. Он не успел сказать ему всё, что хотел. Он всё ждал его тёплые руки, ждал, когда он заберёт его, хоть и понимал, что теперь этот момент уже никогда не настанет. Он снова искал. Снова бросался вслед за каждым прохожим, хоть как-то напоминавшим своим видом Михаэля, но, в последствии, понимал, что опять обознался. Он надеялся лишь на то, что однажды он всё же найдёт его в этой толпе народа, подбежит, схватит за руку, а тот обернётся, улыбнётся и скажет: «Как же быстро ты нашёл меня!» Но этого не происходило. Шли дни, недели и месяцы, и со временем Ниа всё больше осознавал, что сходит с ума. Он безумно скучал. Он хотел снова уткнуться ему в плечо и расплакаться, хотел ощутить его объятия и поэтому по ночам обхватывал руками одеяло, ласково разговаривая с ним и представляя, что это Мелло. Но это был не он. И от осознания этого каждая ночь превращалась в пытку, поскольку именно перед сном, в тишине, Нейту слышился его голос, чудились его объятия, поцелуи и прикосновения. Как-то раз, спросонья, Ниа даже позвал его по имени, на время забывшись, но потом снова всё вспомнил и залился горькими слезами. Ривер даже писал Михаэлю письма «на тот свет», которые просто сворачивал и убирал в полку шкафа, надеясь, что однажды они волшебным образом телепортируются оттуда в загробный мир и попадут его любимому в руки. В этих письмах было, например, что-то подобное: «Здравствуй, дорогой Мелло, Как твои дела? Я надеюсь, ты чувствуешь себя хорошо. Надеюсь, ты счастлив там, где находишься сейчас, хоть я и не знаю толком, где ты. Знаешь, у меня с детства случались такие периоды, когда появляется внезапная грусть и апатия, совершенно ни с чем не связанная, когда я не могу ничего делать, потому что голова забита ужасными мыслями. Но все эти периоды даже не сравнимы с тем, что происходит со мной сейчас. Мелло, я очень скучаю. Я не могу без тебя. Я покончу с собой. Клянусь, я покончу с собой, если продолжу чувствовать себя так и дальше. Прошу тебя, Мелло, вернись. Я жду тебя. Очень жду. Я так тебя люблю, Мелло. Я уже много раз за это письмо назвал тебя по имени, потому что очень люблю это делать. У тебя безумно красивое имя. Мелло. Так мелодично звучит. Я готов повторить его ещё миллионы миллиардов раз. Я люблю тебя, Мелло. Очень люблю. Ты же пообещал, что не оставишь меня. Ты обещал, что когда всё закончится, мы будем жить вместе, будем всегда рядом. И где же ты теперь, Мелло? Я не знаю, что мне делать дальше. Я не могу жить без тебя. Пожалуйста, возвращайся. С любовью, Ниа.» И все эти письма, скомканные, лежали в шкафу. Естественно, они никуда не телепортировались, поскольку это невозможно с научной точки зрения. Однажды поздно ночью Ниа отправился прогуляться. На улице шёл дождь, горели фонари, и Нейт шёл под зонтом по пустому парку. Он прислушивался к шёпоту листвы на деревьях. Они говорили о безумии, о страхе, об отчаянии, о горе. И тут он почувствовал, что больше не может себя сдерживать. Его колени затряслись, руки ослабли, отчего зонт из них выпал прямо на мокрый асфальт, и на Ривера полились тяжёлые капли. Будто бы под их тяжестью, Ниа упал на колени. По его щекам снова текли слёзы, вперемешку с дождём. — Я так скучаю… — промолвил он одними губами в ночную тишину. — Мелло, я так скучаю… Вернувшись обратно в штаб СПК, промокший до нитки, Нейт заперся в своей комнате, сел за письменный стол и написал очередное письмо: «Мелло, я больше так не могу. Я скучаю. Я очень скучаю, слышишь? Вернись, пожалуйста. Я схожу с ума без тебя. Ты нужен мне. Твой образ всегда следует за мной, словно призрак, я вижу тебя везде, но каждый раз это оказываешься не ты. Ты прячешься от меня? Ты со мной играешь? Мне эта игра совершенно не нравится. Пожалуйста, хватит. Уходи из моей головы. Либо уходи из моих мыслей, либо возвращайся назад.» Однако, некоторое время подумав, Ниа резко скомкал в руках лист бумаги, на котором было только что написано письмо, и выкинул его в мусорное ведро. После этого он достал новый листок и принялся заново выводить на нём совершенно иные слова: «Извини, что так часто тревожу тебя своими письмами, Мелло. Мне просто нужно кому-то выговориться, но, знаешь, я понял, что это не имеет совершенно никакого смысла. Ты мне никак не ответишь, я это знаю, ведь тебя больше не существует. А я, словно помешанный, продолжаю ждать твоего возвращения. Мне пора принять, что ты никогда не вернёшься и навсегда прилепить на своё лицо фальшивую маску. Я уже полностью утратил себя настоящего. Я умер вместе с тобой. Теперь остался только мой двойник, вот только совершенно на меня не похожий. Хотя, я уже и не помню, каким был настоящий я, так что это, должно быть, неважно. Я надеюсь, ты счастлив там, где бы ты ни был. Однажды мы в любом случае будем вместе, и я жду этого дня больше всего на свете. Я люблю тебя, Мелло. Прощай.»