Я буду твоим огнём

Эйден Колдуэлл прикрыл глаза и несколько раз глубоко вдохнул, отчаянно цепляясь за остатки стремительно истончающегося терпения. Желание придушить невыносимо занудливого собеседника росло в геометрической прогрессии, и подавлять его становилось всё сложнее. И свела же судьба с таким типом! Если бы он не обладал нужными сведениями, то Эйден давно бы со смаком отправил его ко всем чертям. И мужик этим пользовался, болтал на своей волне, совершенно игнорируя тот факт, что пилигрим уже закипает. Он ни на шаг не приблизился к сути, а ведь прошло уже двадцать минут! Боже, его просьбу ещё и выполнять придётся… Только бы она не оказалась такой же долгой, как её описание! И как эти люди выживают в условиях апокалипсиса, если сами палец о палец ударить не хотят? Наглые, беспринципные, везде ищущие выгоду… Эйдена всё чаще посещала мысль, что на пустошах с заражёнными и то приятнее, чем в, казалось бы, безопасном городе. Вилледор поглощал его, растворял в себе, с каждым днём он всё глубже погружался в распри и проблемы окружающих, тонул в них, как в болоте. Он был новеньким в этом проклятом месте, пилигримом, обросшим слухами и предрассудками, люди ему не доверяли, и приходилось добиваться их расположения ради крох информации. Он пересекал тысячи километров по гиблым территориям, справлялся с прорвой монстров, а теперь стал мальчиком на побегушках у оборзевших горожан. Как он до такого докатился? Эйден искренне жалел, что не перенял у Хакона полезную привычку верно расставлять приоритеты. До чего же обидно, что единственный нормальный человек среди этих халявщиков работал на Вальца. Занятная штука жизнь… — Выхожу я, значит, ночью проверить, а там, ё-моё! Страхоёбина сидит, таращится на меня. Я чуть на месте не обделался! А это сосед мой, дебилушка, овечку мою налысо обрил, краской полил и доволен. Ну, думаю, такое прощать нельзя, стал я, значит, крыс дрессировать, чтобы… «Аааааа, блять, я больше не могу, я ему сейчас врежу! Он как будто издевается!» — Пссс, Эйден, — таинственным шёпотом позвала его девочка лет десяти и подёргала за одежду. — Дело есть. Мужик, диалог которого давно перетёк в бесконечный монолог, даже не заметил, что внимание пилигрима с него переключилось на другой объект. Мысленно махнув на него рукой, Эйден опустился перед девочкой на корточки: — Майя, да? Что случилось? — Мы с Домиником жмуров искали, у них часто что-то можно найти, и кое-что увидели. Важное. Я тебе расскажу за сотню баксов, — торжественно поведала она. И почему в этом месте каждый второй жаждет его наебать? — С чего ты взяла, что мне это интересно? — выгнул бровь Эйден. — Предлагаю сделку. Ты рассказываешь, а я решаю, сколько это стоит. Иначе вообще ничего не получишь. — Ну ты и… — насупилась девочка, слегка помялась, но ожидаемо сдалась. — Хорошо, хрен с тобой! Мы Барни запалили, он банду сколотил… — Этого придурка только не хватало, — скривился Эйден. Хоть Барни и не был виновен в убийстве Лукаса, но то, что этот мудила снова на свободе, было неприятно. Когда ж его уже кто-нибудь грохнет? — На разборки попёрся? — Нам тоже так показалось, тогда и трупаки бы появились, поэтому мы втихаря за ними проследили. А они завалились к твоему знакомому, как его, Хакону. — Туда ему и дорога, — услышал себя Эйден. Получилось настолько фальшиво, что самому стало тошно. Кого он обманывает? Эйдену бы его ненавидеть, но гнев схлынул, а на его месте осталась зияющая пропасть, заполнить которую ничем не удавалось. От новости, что Хакона там, возможно, на куски режут, стало нехорошо, мир словно растаял, звуки доносились смутно, как из-под воды, а в голове воцарилась звенящая пустота. — Где они?.. — севшим голосом спросил Эйден, выгреб из кармана всю наличку и всунул в руку ошарашенной девочки. — Короче, пилигрим, мне нужен крикун, посажу его на цепь, будет под окнами выть, спать ему не давать… — не унимался горожанин, зудя где-то на фоне. — Его на бывший завод потащили, знаешь, где это? — не заставил себя ждать ответ. — Живого? — уточнил Эйден. — Шевелился немного… — подтвердила Майя. — А зачем мне дохлый? — удивился неудавшийся наниматель. В крови закипел адреналин, Эйден, больше ни о чём не спрашивая, рванул прочь так, что ветер засвистел в ушах. Он обязан успеть! — Вот это я понимаю, впечатлился моей историей, — присвистнул мужик. *** Хакон стоял на коленях в полуразрушенном здании в окружении кучи упырей, которых людьми назвать язык не поворачивался, ибо с зомби и то проще сладить. При попытке сменить позу или вклиниться в их жаркий спор на тему, как затейливее его казнить, сразу же прилетал удар, отбивающий желание участвовать в беседе. Впрочем, обсуждаемые варианты и так энтузиазма не вызывали. Барни был на редкость мстительным сукиным сыном, заручился поддержкой семерых до зубов вооружённых лбов и только после этого явился по его душу. Раньше бы Хакон без труда от них удрал, он заготовил пути отступления, но не вовремя напомнило о себе знакомство с арбалетом Лоан. Он подозревал, что возвращаться в своё жилище опасно, но забежал забрать пару вещей, и цена его беспечности оказалась неподъёмной. Хакон в очередной раз пострелял глазами, оценивая обстановку, и окончательно приуныл: максимально невыгодный расклад с перевесом не в его пользу. Даже то, что руки связали спереди, никакого преимущества не давало. Рискнуть и попробовать завладеть ножом ближайшего к нему подсоска Барни? Но что потом? Да и сомнительно, что что-то выгорит, его неслабо обработали, понимали, что по дороге он может от них слинять. Перестраховались. Суки. После стычки всё тело болело, но мысль, что через несколько минут он в принципе перестанет что-либо ощущать, ничуть не успокаивала. Ни единой лазейки не оставили, и помощи ждать неоткуда. Что и говорить, большинство его знакомых мало того что за него не вписались бы, так ещё и остались бы позырить на шоу. «Не могли ночью за мной прийти? Тогда я бы приманил заражённых и свинтил под шумок, а здесь безнадёга полная… Неужели конец? Вот мои бывшие обрадуются… Блять! Не хочу подыхать так! С моим образом жизни я долго бы не протянул, но почему сейчас?! Перед Эйденом нормально не извинился… Срать он хотел на мои извинения, но всё же…» Тем временем градус дебатов возрос, и Хакон начал было прикидывать, как действовать, когда они полезут в драку, но одного окрика доселе молчавшего Барни хватило, чтобы поумерить их пыл: — Заткнулись, заебали! Я главный, мне решать! Разойдитесь, столпились, бля, лучше вход охраняйте, — приказал он. «Ну-ну, решала хуев. Тебе бы в тюрьме или могиле гнить, а не вожака из себя строить». — И чё тут велосипед изобретать, облить химикатами и всё… — пробормотал один из шайки. — Хьюго, пригляди за этим, а мы прогуляемся, босс что-то нервный. Народ, далеко не отходим. К сожалению, даже одного охранника для Хакона в нынешнем состоянии было чересчур. Если предположить, что удастся его обезвредить так быстро, что остальные не подтянутся, бежать некуда, выходы они заблокировали, а дверь предусмотрительно обмотали цепью. — Что же мне с тобой делать… Столько вариантов... Все такие соблазнительные… — рассуждал Барни, расхаживая рядом. — Повесить?.. Неее, это банально… Я ж не такой ущербный, как миротворцы, могу что и полюбопытнее соорудить… Уебать его лопатой захотелось ещё сильнее. — Я сыт по горло твоим цирком! — прошипел Хакон. — Чего ты хочешь? Информация, кристаллы, ну?! — Ты не понял?! Месть — это всё, что мне надо, тебе не откупиться! Не с тем связался, гондон! Наехал на меня, расплачивайся! — Ой боюсь, боюсь, — протянул Хакон. — Знаешь, я выбрал. Будет весело скормить тебя живьём зомбарям. Или башку отпилить? Как считаешь? — зло прищурился Барни. Хакон покосился на ржавое мачете в его руках и встревоженно замер: восполнять дефицит железа в организме подобным способом — это очень радикально, недавней стрелы было достаточно. В варианте с заражёнными оставались пусть призрачные, но шансы. — Нет, не нравится? — продолжил тешить самолюбие Барни. — Так уж и быть, пойду тебе навстречу… Он ненадолго исчез из поля зрения, а вернулся с доверху наполненной канистрой и отвинтил крышечку. В нос ударил запах бензина. — Блять!.. — непроизвольно вырвалось у Хакона, чем он только укрепил Барни в мысли, что выбор сделан верный. — Давай обсудим! — Готов молить о пощаде? — глумливо поинтересовался он. — Оближи мою обувь, и я подумаю. — Ведёшь себя так, словно был девкой для всех в камере, — прорычал Хакон, и тут же ему в лицо плеснули бензином, спасибо, хоть зажмуриться успел. На этом Барни не остановился, с азартом его поливая, будто собирался не сжечь, а утопить в топливе. Столько драгоценного горючего ему одному? Наверно, он должен быть польщён. «Ярко жил, ярко и помру, спецэффекты на уровне. Реализовывая приказ Вальца, я считал, что спасаю свою жизнь, а на деле лишь отсрочил смерть. Иронично, что меня прикончат именно из-за этого поручения… Сколько верёвочке ни виться, а на шее всё равно затянется», — от приторной вони кружилась голова, бензин был всюду, впитался в волосы, одежду, кожу. Облевать, что ли, Барни ботинки, чтобы напакостить напоследок… — Завещание есть? — Барни отшвырнул пустую канистру, и полез в карман за спичками. «Чтоб тебе отсосать могли только кусаки. И те под гипнозом!» — Чтоб ты сдох, — буркнул Хакон, утыкаясь взглядом в пол. Любоваться перед смертью мордой Барни — это уж совсем за гранью добра и зла. Их прервали в самый напряжённый момент. — Стой! — прозвучал дикий вопль, и откуда-то сверху спикировал Эйден. Умеет сногсшибательно презентовать себя, что при первом знакомстве, что сейчас… Жаль, не на Барни свалился, вот это бы получилось десять из десяти. Высота была впечатляющей, но пилигрим, похоже, слишком спешил, чтобы озаботиться другим спуском. Таким взмыленным Хакон его раньше не видел, даже тогда, когда они удирали от волны четвёртого уровня. Повезло, что ноги не переломал. Барни схватился за мачете, Хьюго заметался между Хаконом и Эйденом, не зная, кем заняться в первую очередь. Парень считает, что он, связанный и избитый, столь же опасен, что и пилигрим? Почти комплимент. Но на счастье горе-охранничка выбор отпал сам собой, на огонёк набежали остальные, отовсюду посыпались вопросы: — Эт чё за хуй?! — Босс, угандошить его? — Спокойно, я сюда не драться пришёл, — объявил Эйден, медленно снимая с пояса свой стильный, украшенный брелоком топорик и укладывая на пол. — Обыщите его! — занервничал Барни, но шмон оружия не выявил. «У него есть план?! Тянет время до прибытия отряда миротворцев? — в Хаконе на секунду вспыхнула надежда, что сегодня он не умрёт, но потом он присмотрелся к Эйдену и осознал, что никакого козыря в рукаве у него нет. Всё лучше и лучше. Так их рядышком и положат… — Эйден, съеби нахуй, без тебя тошно! — гаркнул Хакон. Он уже обречён, его вряд ли можно спасти, а вот Эйдену из-за него подставляться ни к чему. Но больше ничего не добавил, так как мощный пинок под рёбра опрокинул его на землю, красноречиво намекнув, что его мнение в расчёт не принимается. Молчание — золото! — Чё прискакал? Хочешь присоединиться к нашей развлекухе? Это ж ты его сдал, да? — осведомился Барни. — Перетрём? — предложил Эйден. — Интрига, бля. Ну давай, — пожал плечами Барни, и они отошли на пару шагов в сторону. Хакон прикусил губу. Вот сейчас бы перейти к активным действиям, да миг упущен, вокруг него снова столпилась шайка в полном составе. Вон как подпихивают друг друга локтями, в предвкушении живого факела. А ему остаётся сидеть, отмокать и ждать своей участи. В то, что Барни передумает, верилось с трудом. Но всё равно на душе немного потеплело от того, что хоть одному человеку в этом городе он дорог. Слабое утешение, но что ещё остаётся? — Ради этой падали? Силёнок-то хватит? — донеслась до него ехидная реплика Барни, увы, переговоры свернули не туда. Кто бы сомневался. — Да что они там затирают, я жрать хочу… — процедил бандюган. — А я на свиданку собирался, задрали резину тянуть! — досадливо цыкнул второй. — Хьюго, мож, ты закуришь и спичку нечаянно уронишь? Иначе мы тут до ночи застрянем… — Ага, а потом на месте этого мудилы окажусь я, сам подставляйся. — Или давайте вы отвернётесь, нет меня, нет проблемы, — внёс свою лепту Хакон. — Закройся, — лениво посоветовали ему. — Как София отреагирует?! — Эйден точно в отчаянии, если приплёл сестру Барни. — И правда, как я мог забыть о своей сестрёнке… — кивнул Барни и обернулся к своей шайке. — Вот что я скажу по этому поводу, парни… Поджигай. Удивительно, как одно слово перечеркнуло всё. Дыхание замерло в груди, внутренности скрутил какой-то потусторонний ужас. Инстинкты в голос орали, что он должен что-то сделать, Хакон взвился на ноги, но его мгновенно подсекли обратно и прижали ногой, чтобы не рыпался. Он нашёл глазами Эйдена, надеясь хоть так передать всё то, что не успел произнести вслух. Но у пилигрима тоже сдали нервы, Эйден метнулся было к нему, но свалился, сражённый неожиданным ударом Барни. Он забился в судорогах, биомаркер панически заверещал и замигал красным. Заебись попрощались. — Бля, он превращается! — в смятении закричал кто-то. Несмотря на то что люди много лет жили с риском стать кровожадным чудовищем, происходило это настолько редко, что каждый случай вгонял в ступор или панику. Вот и сейчас Барни, находившийся к Эйдену ближе всех, совершенно растерялся и попятился. — Мочи его! — провозгласил Хьюго. Ну уж нет, Эйдена здесь не прирежут. Пользуясь тем, что от него отвлеклись, переключившись на актуальную угрозу, Хакон кинулся под ноги любителя химикатов, тот споткнулся и утянул кого-то за собой, остальные повернулись к ним на шум. Не то чтобы это сильно могло помочь, но пару секунд Эйдену он выиграл, чтобы тот ширнулся ингибитором или отполз под солнечные лучи. А сам, обнаружив, что рядом с ним валяется топорик, начал лихорадочно перерезать верёвку. Но до ингибитора Эйден не добрался. Мутировал пилигрим так быстро, хоть в рекордсмены записывай. И солнечный свет ему не помеха. То, что встало на ноги, Эйденом назвать было сложно. — Нет… — окаменел Хакон. — Только не это… Эйден… Опомнившийся Барни взмахнул мачете, целясь в него, но Эйден без труда отклонился и одним движением пробил рукой его грудную клетку насквозь, двигался он с нереальной скоростью. В воздух взметнулся красный фонтанчик. Пилигрим медленно освободил руку, и труп Барни рухнул к его ногам, а он, словно наслаждаясь произведённым эффектом, перевёл тяжёлый взгляд на охуевшую толпу. — Ебать-колотить, — прошептал Хьюго. — Вместе! Убьём эту гниду! — завопил другой бандит. Накрученная на запястья верёвка оказалась слишком плотной, так быстро её не перепилить. Хакон вскочил на ноги и помчался к стене, выбрав единственный путь, что в теории мог его спасти: раз двери заблокированы, то остаётся крыша. Если запрыгнуть на тот ящик, то можно подтянуться на балку, тут и со связанными руками должно получиться. Вот дальше цепляться особо не за что, но и плевать, он сейчас и по отвесной стенке готов взбежать этажа этак до третьего. Сзади, подгоняя его, раздался жуткий вопль, словно кого-то расчленяли. Хотя, скорее всего, именно это и происходило. Как бы Эйден ни мутировал, силы ему вполне доставало, чтобы голыми руками отрывать у людей конечности. Судя по звукам, там творился настоящий ад, но оборачиваться Хакон не стал. Запах крови уже перебивал запах бензина, что о многом говорило. Он почти забрался на балку, как какая-то сука схватила за щиколотку и сдёрнула его вниз. Хакон попытался ударить напавшего, но промахнулся, а второй попытки ему уже не дали, подняли на ноги и прикрылись им как щитом. Ему что, на роду написано сегодня погибнуть? Не от Барни, так от Эйдена, не от Эйдена, так кирпич на голову бахнет? С момента превращения прошло всего ничего, но результат ужасал. В живых оставались лишь он, мужик, им загораживающийся, да последний бандит, которому Эйден как раз раздавил черепушку. Пол заливали алые лужи, и повсюду валялись ошмётки тел. Хакон задёргался, но зафиксировали его крепко, не давая активничать. Одним гигантским прыжком Эйден сократил разделяющее их расстояние, Хакон зажмурился, приготовившись к страшной боли, вспоротому животу, но отделался лёгким испугом, на него всего лишь брызнуло горячей кровью. А вот его пленителю повезло меньше, сзади захрипели, мда, хреновый из него вышел щит. Эйден небрежным движением, словно выносил мусор, отбросил тело подальше и снова развернулся к Хакону. — Бля-бля-бля-бля! — Хакон отшатнулся и запнулся обо что-то, подвернувшееся под ноги. Однако Эйден не допустил падения, бережно придержав за запястья. Да и убивать его почему-то не спешил. Смотрел, как будто любовался, и у него плавно менялись черты лица, вновь становясь человеческими. Потом его зашатало, ноги подогнулись, и Хакон, поддавшись порыву, хотел его удержать, но только смягчил падение. *** Опыт превращения у Эйдена был невелик, обычно он мало что помнил, не без причины ожидая худшего. Но сегодня он осознавал мотивы своих действий, пусть память и стёрла зверские подробности. При трансформации его поглотила всеобъемлющая ненависть к тем, кто посмел тронуть Хакона, она была такой яркой, что захватила его целиком. Зря, ох зря они на него покусились… Пилигрим отдавал себе отчёт, что сильно привязался к этому засранцу, но после его поступка старательно загонял чувства подальше. Его вторая сущность всё расставила по своим местам: напал на Хакона — сдохни мучительной смертью. «О сколько нам открытий чудных…» — Эйден, малыш, ты там как, просыпаться не планируешь? Нет? — риторически полюбопытствовал Хакон. Эйден сообразил, что вольготно развалился на нём, конкретно придавливая бедолагу к земле, но вставать совершенно не хотелось. Он же имеет право иногда идти на поводу у своих желаний? — Понятно, я подрабатываю подушкой, ну, не худшая работа, правда я представлял это по-другому. Что-то вроде такого — мы вдвоём на крыше, закат, на фоне играет музыка… Эх, и почему мы не познакомились раньше, до этой хуеты с Вальцем?.. А теперь и не знаешь, с какой стороны к тебе подкатить… — рассуждал Хакон, видимо, не подозревая, что Эйден его слышит. «Подкатить? Интересный поворот. Хорошо, что у него отходняк в трёпе выражается…» — Теперь, наверно, ни с какой, ты вернулся, но вряд ли меня простил, я пиздец облажался. Вот бы знать, что у тебя на уме… Ладно, хорошего понемногу, пора тебе очухиваться, а то тут трупы кругом, мозги расплёсканы, а я из-за тебя, ну и эйфории чутка, в полной боевой готовности. Не хватало ещё, чтобы ты это понял, поэтому давай-ка ты малясь подвинешься… Хакон зашебуршался под ним, стараясь аккуратно спихнуть, что было нелёгкой задачей. «В боевой готовности? — Эйден притворился, что начал приходить в себя, и сдвинул руку, проверяя его слова. — Надо же, не соврал. Обидно, что время и место неудачные…» Хакон явно не ждал от судьбы подобной подлянки, досадливо охнул, но отшутился: — С добрым утром, солнышко. Не мог бы ты с меня слезть? Меня даже жёны так не тискали. — А что, ты против? — нагло уточнил Эйден. — Я-то нет, а вот мои ушибленные рёбра резко протестуют. Ты не мог бы?.. — Не мог, — издевательски хмыкнул Эйден, но смилостивился и чуть приподнялся на руках, нависая над ним. — Любишь ты влипать в неприятности. — Раз уж мы об этом… — неуверенно проговорил Хакон. — Когда мне показалось, что всё, хана, то я очень жалел, что не объяснился с тобой о Вальце. Эйден, я… — На хуй Вальца. И миротворцев на хуй. Пусть в обнимку туда и чешут. А у нас есть более увлекательное занятие, — перебил его Эйден, с задумчивым видом рассматривая распластанного под ним мужчину. — Какое? — растерялся Хакон. — Позволишь мне тебя искупать? Хакон явно прихерел от неожиданности, но он никогда за словом в карман не лез: — Ну, если только совместный душ... — Нехилые у тебя запросы, но ты умеешь уговаривать, — улыбнулся Эйден и наконец-то его поцеловал.