Пески времени

      Джеймс топтался рядом с дверью номера, не решаясь постучать. Он чистый, приятно пахнущий шампунем и одетый во все новое, то подносил, то убирал руку. Последний разговор с Лили выдался не самым лучшим. Конечно, Поттер был зол. Бродяга был его лучшим другом, названным братом, поэтому он и разозлился на девушку. Он и на Римуса злился на самом деле. Охмурил, соблазнил, а потом не знает, что с последствиями делать. Сириус — самый преданный и искренний человек на планете. Такого, как Блэк, днем с огнем не сыщешь. Даже Джеймс не такой «настоящий», как Бродяга. Сириуса нужно любить, обожать и терпеть. Загоны никто не отменял, но и никто не идеален. Хорошо, что все закончилось хорошо, но с Лили все равно нужно было поговорить. А тут еще драка с Люциусом. Ну, как драка, избиение аристократа. Малфою еще повезло. У Поттера было понятие чести, чтобы не кидаться вдвоем на одного, хотя ему очень жаль, что не он выбил дерьмо из Люциуса. Хотя… Его там еще точно предостаточно.       И вот, в очередной раз, он не доносит руку до двери. Где-то один воображаемый Сириус говорит ему вынести эту дверь с ноги, а воображаемый Питер закрывает глаза, чтобы не испытывать испанский стыд. Поэтому Джеймс и любит Бродягу больше. И Блэк прав. Нет, Сохатый не собирается выбивать дверь, но постучать нужно, пусть стук и выходит слабым и неуверенным.       Лили перебирала вещи, когда в ее дверь постучали. Сириус ранее дал ей приличную сумму на одежду. Разумеется, она сходила и купила новую одежду. У нее до сих мурашки от принтов на футболках. Обновив все свои футболки и белье, она выкидывала старое. Остановив свое занятие, Эванс не догадывалась, кто так может неуверенно стучать, поэтому спокойно открыла нежданному гостю.       — О, Лили, привет. — Рука Джеймса так и застыла в воздухе. — Почему не спросила, кто там? Сириус же предупреждал быть осторожнее.       — Не думаю, что Люциус начнет с меня вершить месть. — Отойдя, Лили пропустила парня в номер. — Не будем говорить в дверях. Ты же пришел поговорить?       — Ну да. — Поттер взъерошил все еще немного влажные волосы, заходя. — Я не отвлекаю тебя? — Сохатый кивнул на стопку одежды.       — Ничуть. Я почти закончила. — Эванс не ожидала, что Поттер сам к ней придет. Последние разы общения у них явно не были приятными. То она его разозлила, то он ее. Глупые мальчишки. Хотя ей тоже хотелось стукнуть Люциуса. Но об этом никому знать не нужно. — Что-то случилось?       — Нет. Хотя у нас постоянно что-то случается в этом путешествии, но сейчас я не поэтому пришел. Я, — замялся парень, — мог быть с тобой грубым из-за Сириуса. И я не хотел тебя обидеть. — И куда делась его хваленая самоуверенность? Даже взгляд от пола поднять не может. — Прости.       — Ты не был груб. Не более того, чем это требовалось. И я на тебя не злюсь из-за этого. — Лили не понимала, с чего Джеймс всем своим видом показывал, что сожалеет. Она же должна чувствовать вину, а не он. — И тебе уж точно не за что извиняться. Это я должна попросить прощения. Перед ребятами я уже извинилась, поэтому и ты прости. — Вся эта неловкость угнетала. Поэтому Лили надеялась, что этим разбавит обстановку.       — Передо мной ты точно не виновата. — Джеймс слабо улыбнулся. — И я рад, что все закончилось хорошо.       — И я. — Такой Поттер ей однозначно нравится больше, чем прошлый. — Хорошо, что вас уже выписали, хотя я не думала, что это случится так скоро. Вы же с Питером были все изранены, а теперь даже царапин нет толком.       — Вот я тоже думаю, что это странно. — Джеймс был несказанно рад смене темы, а то неловкая атмосфера давила на него. — У меня все зажило, а у Хвостика осталась только рана на ноге. Чудеса, не иначе.       — Или божественное вмешательство. — Предположила девушка. — Не знаю, какими последствиями это потом аукнется, но я рада, что вы поправились. Может, Осирису и Сету стало совестно за то, что из-за их разборок вы пострадали.       — Тогда мне однозначно повезло, как и Питти. — Поттер шире улыбнулся, но снова потупил взгляд, запуская пальцы в волосы. — Слушай… Мы у ребят тусуемся. Приходи и ты тоже.       — А ребята рады этому? — Улыбаясь уже хитро, Лили прошла мимо парня, возвращаясь к вещам. Хорошо, что все нижнее белье она уже убрала. — Сдается мне, что не очень.       — Ой, да намилуются они еще. И вообще, воздержание — путь к совершенству. — Окончательно расслабившись, парень стал самим собой. — Мне очень жаль Лунатика. — Даже ладони в молитве сложил, вызывая у Эванс тихий смех.       — А мне Блэка. — Повторив за Поттером, Лили вызвала у парня задорный смех. Так намного лучше. Хорошо, что они поговорили. Пусть их путешествие подходит к концу, не хотелось бы, чтобы между ними была неловкость. — А по поводу приглашения… — Девушка слабо затеребила кончик косы. — Я бы с удовольствием прогулялась по отелю, пусть нам и рекомендовали не отсвечивать.       — С превеликим удовольствием. — С наиглупейшим выражением лица и перекошенными очками, Сохатый протянул руку Лили. Это же можно считать свиданием?       Питер очень боялся выходить из ванной. Раньше он считал Римуса приличным парнем, но по ходу путешествия убедился, что Лунатик от Бродяги мало чем отличается. Похотливые животные! В своей голове он уже представлял, как выходит из ванной, а там двое парней уже во всю придаются разврату. Его определенно сейчас стошнит. А ведь еще совсем недавно Хвост считал, что запал на нового друга… Временное помешательство. Он бы точно не смог заняться сексом с парнем. Да что там секс? Даже совместная дрочка его пугала. Откуда он знает, что испугается? Оттуда! Ему подобное раз предложили Сохатый с Бродягой. Им тогда было по пятнадцать, а Блэку шестнадцать. Таким образом эти два брата-акробата задумали побрататься. А нельзя было распить саке там? Как в аниме? Зачем сразу за письки хвататься? Извращенцы! Вот поэтому у него и нет названных братьев. А как эти двое братались, друг другу, каждый сам себе или вместе, Питеру совсем неинтересно. Пакость какая!       Крепко зажмурившись, Петтигрю вышел из ванной, громко хлопая дверью. Пусть прекращают заниматься своими извращениями, чем бы эти двое там не занимались.       — О, Хвостик, с легким паром. — Сириус подставил одно из кресел ближе ко столу. — Мы только тебя и ждем.       — Зачем вы меня ждете? — С подозрением Питер оглядел парней и, чуть прихрамывая, в одних трусах дошел до своего рюкзака за одеждой.       — Не одевайся. — Римус сидел на другом кресле и что-то раскладывал на столе. — Ты мне без одежды нужен.       — Это еще зачем? — Хвост даже рюкзак выронил из рук. — Я лучше буду в одежде.       — Ногу нужно обработать. — Люпин непонимающе приподнял бровь, отвлекаясь от своего занятия. — У тебя штанина закатается выше колена? Футболку можешь надеть.       — Хвостик, даже не думай истерить. — Блэк задорно улыбнулся, уже предвкушая, как будет гоняться за другом по небольшому номеру.       — Вот еще. Не доставлю я тебе такого удовольствия. — Натягивая футболку так, чтобы она доходила до середины трусов, парень направился к креслу. — И я не собираюсь истерить.       — Рад слышать. — Лунатик мягко улыбнулся севшему парню. — Клади ногу на стол.       — А Джеймса не будет? — Бросив взгляд на все эти бутылочки и ампулы, решимость Питера стала исчезать.       — Он с Лилс шуры-мурничает. — Бродяга сел рядом с Римусом. — Доктор Лунатик, я готов быть вашим ассистентом. — Сириус даже волосы собрал. — Командуйте.       — Премного благодарен. — Надев стерильные перчатки, Люпин склонился к ране. — Слушай, — спросил он уже у Петтигрю, — а чего тебе швы не сняли? У тебя же все, каким-то чудом, срослось. — Он пока не стал прикасаться к ноге. Что-то ему подсказывало, что сделай он это, парень начнет вопить.       — Я не спрашивал. — Ему сделалось больно уже от взгляда. — А что, их снимать уже пора?       — Нужно, но это не больно. — Поспешил успокоить Хвоста Люпин. — Немного неприятно, но не более.       — Может, позовем Сохатого? — Заметив ножницы, Питер весь сжался и побледнел.       — Пит, — Сириус тяжело вздохнул, повторяя про себя, на больных и детей нельзя кричать, — это действительно не больно. Даже щекотно немного.       — Без Джеймса не дамся! — В подтверждении своих слов, Петтигрю убрал ногу со стола и закрыл место прошлой раны руками.       — Ладно. — Сдался Блэк. — Я позвоню ему и позову на помощь.       Джеймс прогуливался с Лили по территории отеля, когда его телефон зазвонил. По рингтону было понятно, что звонит Бродяга, поэтому он сразу же и ответил. Сириус не стал бы звонить по пустякам, зная с кем сейчас он. Значит, что-то случилось.       — Прости меня, брат, но это все Питер. Я бы никогда тебе не позвонил, пока ты с Рыжулей. — Слышно было по голосу Блэка, что он огорчен и курит. — Он не дается Римусу, а я не стал говорить ему, что его проблема — пустяки, и тебя не нужно дергать по пустякам.       — Давай подробности. — Виновато улыбнувшись Лили, Поттер чуть отошел. — Все в порядке. Ты мне можешь звонить всегда.       — Швы ему нужно снять, а он снова верещит. — Сириус действительно чувствовал себя паршиво из-за этой ситуации. Хотя Джеймс не против, чтобы он ему звонил… Сохатый всегда ответит на его звонок, и это знание приятно разливается по груди. — Прости. Я могу сказать, что не дозвонился.       — Я приду. — Поттер уже тепло улыбался. Сириус часто, даже с ним, думает, что мешает. Очередной заскок, но из-за него парень слишком раним. Глупый Бродяга. Еще и так переживает. — Все хорошо. Лили возьму с собой.       — Было бы славно. И, прости еще раз. Люблю тебя. — Услышав в ответ тоже самое, у Блэка окончательно отлегло от сердца. Он не огорчил друга, а это главное.       Лили никогда не была мастером фальшивых улыбок. Стоило ей попытаться, как все ее лицо сводило судорогой. Дежавю. Снова вокруг Питера все собрались. И снова из-за его ноги. Она не должна злиться на Петтигрю, но этот нытик вину за сорванное недосвидание совсем не чувствовал. Блэк чувствовал, хотя он точно не виноват в том, что имеет слабохарактерного и трусливого друга. Эванс вообще стала испытывать к Блэку около материнские чувства. А какой матери нравится то, что ее сын печален? Никакой нормальной, уж точно. Ей снова пришлось быть ассистентом. Ребята тоже заняли свои прошлые позиции. Сириус снова поднимает лицо пострадавшего на себя, Джеймс держит ногу, а Римус колдует над тем, что когда-то было раной. Аккуратно разрезав каждый шов, Люпин осторожно вытягивал нити. В какой-то момент Питер бросил взгляд на процесс, завопил в голос и задергался на месте. Парням пришлось прилагать усилия, удерживая Петтигрю. Поттер чуть в нос коленом из-за этого не получил. Она не должна кричать на больного, но это уже выше ее сил.       — Питер! — Строго и громко сказала Лили. — Прекрати себя вести так. Если страшно, то нахрена ты смотрел? Ты хочешь, чтобы Римус тебя поранил?       — Не хочу. — Шмыгнув носом, полным соплей, ответил Хвост, зажмурившись. — Не на меня кричи. Это Сириус меня плохо держал.       — Да как ты смеешь?! — Она сама сейчас ему в ногу ножницы воткнет. — Он…       — Все хорошо. — Мягко, но грустно улыбаясь, Бродяга остановил девушку. Разумеется, он не виноват. А если и виноват, то только в том, что не свернул другу шею. — Питти прав. Я залюбовался Моей Луной и расслабился.       — Вот. Я же сказал, что виноват Сириус. — Цепляясь за руки «провинившегося», Хвост отвернулся. — Меня нужно крепко держать.       — Питер, прекрати. — Джеймс не должен ругаться, но Сириус не должен был проглатывать обвинения! — Не смей наговаривать на Бродягу, даже если тебе страшно. Это пустяковое дело, а ты ведешь себя отвратительно. Это твоя нога, поэтому в твоих интересах, чтобы швы сняли, а не в моих или Сириуса. И, будь добр, если я тебе нужен, сам меня зови. Я недоволен твоим поведением.       — Я почти закончил. — Переключая на себя внимание, Римус стал вытаскивать последний шов. Джеймс сказал все, как надо, но очередные разборки его нагнетали. Хотя и ему было что сказать. Например, что даже маленькие дети сами сидят, если им снимают швы. И даже не плачут. — Осталось обработать и поставить укол на всякий случай. Повязки уже не нужны.       — Тебя тоже значит подлатали? — Джеймс был благодарен Лунатику, что так быстро переключил внимание на себя. Чужая боль, это чужая боль. То, что пустяк для одного, нестерпимо для другого. Но за Бродягу все равно обидно.       — Он говорил мне, что исцелит. — Хвост кожей чувствовал, что Поттер еще зол на него. Только теперь к злости прибавились еще и удивленные взгляды остальных. — За то, что я одолжил ему свое тело.       — А что он тебе еще говорил? — Отложив инструменты, Римус занялся подготовкой к уколу. — Укол будет болючий, но он последний. Больше колоть я тебя не буду.       — Держите меня тогда крепче. — Вцепившись в удерживающие его руки Сириуса, Петтигрю готовился к неизбежному. — Много чего он говорил. Как ненавидит всю свою семью. Как наложил проклятье. И как его можно снять.       Питер Петтигрю с недавних пор чувствовал себя особенным. Сам великий Сет вел с ним беседы во снах, рассказывая о своих обидах, злости и мести. Кто же знал, что проклиная сыновей Осириса, он обречет на вечные муки их всех. Оказывается, нельзя проклинать тех, у кого кровь такая же, поэтому пострадали все. Ни вернуться, ни упокоиться. Но был способ все исправить — вернуться к началу. И как это сделать? Что имеется в виду под возвращением к началу? Все просто — они должны вернуться домой и вернуть утраченное. После смерти, скипетр Осириса так и не был найден. Исида потеряла свое ожерелье, пока слезами наполняла Нил. Его скипетр был утерян во время того, как он бежал от возмездия, а маски Гора и Анубиса в один момент просто исчезли. У одного во время коронации нового правителя, а у второго во время погребения старого. Почему их артефакты исчезли — не ясно, но не в проклятии было дело. Скипетр брата и ожерелье исчезли еще до этого. Он бы сам давно снял с них проклятье, только от его чар уже и названия не осталось. Жалкое зрелище. Даже спустя столько веков, он так и не смог додуматься, куда исчезли их артефакты, пока не появились эти смертные. Тогда все сложилось в его голове. Вернуться к началу — вернуться в их общий дом. Только проблемой было то, что место знали все, но как добраться, никто не помнил. Столько же времени прошло, что даже божественная память стала сдавать. Единственное, что могло помочь, так это собрать все пути. Они ведут не только к храмам, но и к их общему дому. Нужно было лишь собрать все воедино, и откроется путь. Так зачем Сет ему это все рассказал? Может, считал Питера дурачком? Возможно. Но из-за этой осечки, теперь Хвост мог быть полезнее, чем все в этом номере. А что, он не только вопить и верещать может.