Имена

Вася их имён не знает. Вася своё через пару стаканов забудет. А ведь ещё даже не середина действа шумного. Как же так быстро развязало? Он ведь почти ничего не выпил. Как же так быстро возбудился? Он ведь… А нет, трахался он и правда давно. Улыбается пьяно этому факту и, вырвавшись из мыслей, вновь смотрит на парней. Они на вид его даже младше, точно не знает, не знаком был до эмоленда. Один в кепке, другой в шапке, по внешним — вроде симпатичные. Кивок обоим по очереди. А что? Когда Вася отказывался? Кто не рискует, тот не пьёт — но он то уже выпил. Тот, кто предложил «поиграться» руками цепкими пополз к платью-подолу. К колготам. Не давил сильно, но Вася мурашками бежал. Второй обошёл со спины, элегантно погладив складки бархатистые и коснувшись скулы, спросил: — Вас можно поцеловать, мадмуазель? — вульгарно искусственный тон смешил, но Вася ответил согласием. К тому же, он вспомнил, что слышал эту фразу ранее, перед поцелуем в щеку ещё пару часов назад. Хотел ухмыльнуться, но не успел — в губы впились напористо. На вкус они отдавали чем-то кислым, сам же парень пах приторно сладко. Он целовался хорошо и мокро и бегал-сжимал-гладил пальцами тонкими-длинными щеки и волосы. Кисти холодные — Вася ёжился. Но не от них, если быть честным. Второй, тот что в кепке, уже языком по тонкой, вспотевшей, сетчатой ткани вёл, руками подол задирая. Вася не выдержал — руку на плечо, а затем и на затылок, под кепку. Не приходилось ему давненько в этой роли быть — сейчас же будто на себя со стороны смотрит: парень снизу такой же пьяный и развратно податливый. Мысль нравится, мысль комком в животе накатывает, и он, разорвав поцелуй, быстро прижимает к себе партнёра — ухо прикусить-простонать. В голове буйство красок, в ушах буйство звуков от доносящихся со сцены басов и хрипов ребят в уборах. Мурашки пропуская, Вася шею запрокидывает для укусов. Всё равно волосами прикроет — какая разница. Но парень нежным оказывается —вылизывает очертания дергающихся венок, даже не намереваясь оставить после себя след. Что не скажешь о втором, чьей наглости можно было позавидовать. Не Васе, конечно, но всё равно смел достаточно. В пару резких движений, и таких же вдохов схватил, уже твердеющий, член через ткань, грубо двигая рукой. — Стой-стой погоди! — Вася, в растерянности потянул за волосы на себя, снимая кепку, пытаясь внимание привлечь, но заметил не тот, заботливо вопросив в чем дело, отстраняясь. — Нет-нет, не ты! Ты продолжай… — прошептал быстро и нежно, прижал его к грудной клетке горячей, и тот время не теряя принялся пуговицы верхние расстегивать. Как же неудобно всё-таки не знать с кем трахаешься. Особенно пока ещё сознание присутствует. —Ты колготки порвёшь блять, погоди… Аккуратнее будь! Дошло наконец-то. Правда, Вася стрелку всё-таки обнаружит. Не сегодня так завтра, парню до этого разницы никакой — держит крепко мешающую ткань, держит крепко бёдра и ползёт поцелуями к животу. Даже на руку на голове всё равно, как бы Вася не оттягивал и не хватался, ведь когда попросил оставить живот в покое, поцелуи напротив сменил на засосы с укусами. На стояк, требующий внимание — и подавно было похуй. Так Васе не нравилось. Не по его правилам, не так, как он придумал и предложил, а значит нечестно. К горлу накатывало возмущение холодным комом, но остановить всё так — означало лишиться и нежных тёплых поцелуев на ключицах, такого же взгляда тёплого и пальцев тонких на затылке. Выбор сложный, но ведь условный — у Васи по факту никто не спрашивал. Контраст кровь кипятил, а возбуждение пьяное глаза мутнело. Вася проклял бы себя с ним на пару, но вместо, только руку с шеи перехватывает, фаланги в рот вбирая. Бороться с собой никогда не входило в круг его интересов. Наконец-то с животом его наигрались. Медленно и мокро облизали влажную ткань от смазки и наконец-то освободили член. Вася все-таки не выдержал и одобрительно простонал, хоть и считал гордо, что его стонов не каждый заслуживает. Он кусает загривок, снюнявя наверняка шапку, и выгибаеться телом — навстречу рту член вбирающему. Рука на шее дрожала, не могла толчком заставить глубже взять, как не раз делали с ним. Тем не менее, то что делал парень ноги всё-таки косило. Горло тёплое, слегка зажатое, но приятное до чёртиков. Пытаясь устоять на ватных ногах и сосредоточиться на чём-то ещё Вася случайно заметил, как, тот что в шапке, член свой вставший, освободить из джинсы узкой пытается. Вася ухмыльнулся на выдохе и шепнул на вдохе, утвердительное: — Я помогу. Парень, очевидно не ожидавший, смущённо пробормотал что-то по типу «не нужно», но Вася в движение справился с ширинкой и также быстро освободил орган из трусов. Тот спохватился убрать его руку, но он лишь скрестил, вокруг члена, чужие пальцы со своими и надавил большим на головку, слушая возле ушей тихий хрип. Зачем он делал это — не знал, ведь казалось бы всё логично: принимающая сторона он, а парни лишь пользуются его любезностью — разрешил ведь. Но факт того, что кто-то будет дрочить на то, как ему сосут и как он стонет от наслаждения, смущал: Вася к куколдству относился прохладно, несмотря на то, что льстило это гордости разбухшей. И вообще вся ситуация смущала — будь бы он трезвым, никогда бы не пошёл на это. Но он снова пьян, а значит снова ни принципов ни «никогда бы» не знает.Но всё-таки неловко будет потом, если всплывёт где нибудь. Парни ему хоть и не знакомы, но его знают, а значит их знают друзья Васи. Вася путается от мыслей, от чувств восприятия и уже не находит разницы между этими «но» и «значит» постоянными. Возможно, он и сможет сделать вывод какой-нибудь потом, но на свет его скорее закроет глаза, чем выставит себя, и признает своим. Реальность ярким толчком застаёт в расплох, содрогаясь в оргазме он прячет лицо в воротнике, прячет давящий лёгкие стон. Изливается в рот, вжимая в пах голову парня, чтобы ни капли не пролилось ни на пол, ни на ткань одолженного платья. Не хотел оставить следов. Взамен капли полились из глаз, отплачивая красными полумесяцами на внутренней части бёдер. Неприятно, но заслуженно. Отходя, слышит вздохи гулкие, и из-за пелены видит, как парень в шапке кончает следом, и как пару капель всё-таки попадают на его ладонь. Слизывает, отстраняясь непринуждённо. Переводит взгляд на второго, тот стоит, совершенно спокойно, будто и не было ничего. О возбуждении и говорить нечего. Удивило. Даже не так. Пьяный мозг решил разозлится на него, будто не в его рту только что член находился. Вася кед один скинул вбок и ступню освободив, на пах придавил, между коленями скользя. Тот среагировал, но не так, как ожидал — ногу отбросил, матеря, усомнившись в адекватности. Встать попробовал с коленей, но Васе мало будто бы, опять намеревался наступить, пальцами ног сдавив. Спровоцировать ответные действия. — Да ты, блядь, издеваешься да? — встать всё-таки получилось. — Тебе минета мало? Отъебись, а. — Он, че, латентный что-ли? — Вася, сделав вид, что ничего не произошло — натянув улыбку, повернулся обратно к, тому, что в шапке. Лишь периферийным зрением следил за уходящей фигурой. — Моногамный. Да и такие как ты, его не возбуждают. — он держит паузу и добавляет, хлопая по плечу. — Не в обиду тебе. И также уходит. А Вася остаётся. Один. Как и десятки таких раз до этого. С протрезвевшей от слов, головой и навязчивыми мыслями. А он ведь даже имён их не знает.