Стоя на верёвке, которая, кажется, вот-вот порвётся,
Ты задержишь дыхание, просто чтобы она не тряслась?
Или же ты рискнёшь пробежать по ней?
Стоящий перед тобой выбор кажется ловушкой.
Просто сделай этот шаг!
Смотри, как я изменю реальность.
Даже если правда очень жестока,
Я уже причастен к этой катастрофе.
Я упорно противостою границе добра и зла в своём сердце.
Я нанесу удар по своему запутавшемуся чуть тёплому сознанию.
Who—ya Extended — Vivid vice
***
Кто такой Годжо Сатору и кем он является? Высокий и красивый мужчина, с невероятными чистыми голубыми глазами, забавный и добрый учитель для своих учеников? Или маг, жестокий, беспощадный и сильный к своим врагам, способный на убийства без малейшего сожаления, дай только волю и он уничтожит всех, кого посчитает врагом? А, может, он чёрствый, грубый и хабалистый человек, изо рта которого льются оскорбления, издевательства, сарказм и неуместный юмор, способный обидеть любого человека от пассивного до спокойного? Годжо Сатору — человек разносторонний, содержащий в себе разные качества, способности и чувства. Он умён, силён, красив, опасен и ядовит как Олеандр — цветок, притягивающий взгляд своей красотой, но эта красота является губительной, если попадёт в организм. Он приятно пахнет, радует глаз, но дотронься до него рукой или поднеси к губам — умрёшь мучительной смертью, а последнее, что ты запомнишь перед ней — светло-розовый цветок и ярко-зелёные листья. Чтобы сказали и сделали его ученики, когда узнали бы всю его мощь, жесткость и грубость? Мегуми с равнодушным взглядом и спокойствием выслушал бы человека, не перебивая, позволит ему закончить свою тираду и сделает для себя выводы. Годжо-сенсей тренировал его, относился к нему как к взрослому, равному себе и достойному человеку, обучая его не только физически, но и психологически, пытался сделать сильным и непоколебимым. Мало кто знает, что Мегуми умеет чувствовать и может любить. Когда Итадори погиб, он и Нобара переживали и оплакивали его в своей душе, не позволяя другим увидеть их горе, ведь они сильные, они маги и справятся со всем вместе, поддерживая и помогая друг другу. Мегуми не предаст своего учителя, свою школу и друзей, которых он обрёл. Он будет стараться изо всех сил стать сильнее, чтобы защитить людей и очистить мир от проклятий, а Нобара, Итадори и Годжо будут с ним. Мегуми скажет: «Никто из нас не идеальный и в нашем мире многое решает сила. Ты должен быть сильным, чтобы защитить своих близких, а учитель Годжо именно такой человек». Итадори счёл бы глупостью слова людей, которые совсем не знают его учителя, защищающего их от опасности. Да, он может быть несерьёзным, глупо шутить, появляться только в конце, когда их всех отделают, но он верит в них самих и в их силу. Итадори готов пожертвовать собой, чтобы спасти людей, защитить близких, как завещал его дедушка перед смертью, стать тем человеком, на которого можно положиться. Если бы не Годжо-сенсей, то его, Итадори, уже не было бы в живых и помочь никому он уже бы не смог. Нобара, Мегуми и учитель Годжо не отвернулись от него, когда все хотели его смерти и проявляли заботу по-своему, переживали и оплакивали его смерть, старались жить дальше, без него, но у них не особо-то это получалось. Итадори им благодарен, ведь он обрёл семью, друзей и верных товарищей в школе. «Благодаря Годжо-сенсею я ещё жив и могу выполнить волю покойного дедушки — спасать людей и уничтожать проклятия, а это главное». Нобара долго бы молчала, а потом взяла бы свой молоток и снесла паршивцу, что плохо говорит о её сенсее, голову, и не поворачиваясь ушла, с гордо поднятой головой и спокойной душой. Он, быть может, не самый лучший человек, вечно прикалывается над ней, называет грубой и опасной женщиной, но она знает, что учитель так проявляют свою заботу и внимание к ним, пытаясь угодить каждому своему ученику. Нобара это ценит, правда, но иногда ей хочется вбить в него гвозди и расплющить его глупую голову из-за того, что влюбил в себя её, сильную, но добрую и мягкую девушку. Итадори, болван, рассказал учителю, что её вечно засасывает в воронки, созданные проклятьями, и тот ржал так долго, что пришлось его успокаивать, а после ещё и подкалывал её всё время. Бесит. Она и Мегуми долго отходили от смерти Итадори, а Годжо-сенсей где-то часто пропадал и так вышло, что она и Мегуми стали близки, как семья и друзья. Их объединило общее горе и стремление отомстить за друга, став сильнее и опытнее. Кто же знал, что придурок Итадори жив, и её слёзы, пролитые на форму Мегуми, будут напрасными. Но Нобара избила паршивца за себя и подругу и ей стало легче. «Годжо-сенсей не по зубам нам, обычным людям, да и проклятия его боятся до дрожи в коленках. Кто сможет его остановить, если он захочет уничтожить всех врагов и подчинить людей своей воле? Наш учитель – бог в обличии человека, а значит, что мы будем верить ему, как люди, которые верят в бога».***
— Сенсей, а вы действительно сильнее Сукуны? — девушка сидела на полу, прислонившись к дивану и отдыхала после тяжёлой тренировки. Панда её так замучил, что она не выдержала и расхреначила гвоздями всё, что только можно было, а потом разрушила автомат с водой, потому что он долго не давал ей воду. В общем, день не такой уж и плохой, но и не самый лучший в её жизни. — А ты сомневаешься в моих способностях, Нобара-чан? — Годжо сидел на диване в своей любимой манере, расставив ноги по сторонам от девушки и улыбался, смотря на неё сверху вниз. Эта грубая, жестокая и порочная женщина заняла все его мысли, когда он только узнал о её способностях и увидел в деле. Карие глаза горели азартом и пылали адским огнём, а на лице была сумасшедшая улыбка, совершенно безумная и настолько привлекательная, что всё его существование кричало от удовольствия. А когда она вбивала в свою руку гвозди, то была так опасна и прекрасна, как роза с шипами, причиняющая боль, но ею хочется дышать и дышать, отравляя свои лёгкие прекрасным ароматом из смеси боли и наслаждения. — Тц, почему вы отвечаете вопросом на вопрос, сенсей? Вам так сложно ответить прямо? А может, вы слишком стары для этого? — она ехидно улыбнулась и посмотрела в его красивое и опасное лицо, сотворённое то ли богом, то ли дьяволом, как вся их команда, и отвернулась, закрывая глаза. Её щёки горели, а сердце стучало как бешеное, стараясь вырваться наружу. Глупый учитель! Не видит, что творит с ней, когда ведёт себя так похабно и порочно, глупый мужлан! Она же леди всё-таки! Нельзя так улыбаться и быть настолько привлекательным, чтобы людям хотелось падать перед ним на колени и восхищаться его красотой. — Ты такая милая, Нобара-чан, а твой язычок острый и неконтролируемый, что его хочется отрезать или съесть, чтобы ты замолчала и была послушной девочкой. Но это была бы не ты, а пустая красивая обёртка. Скажи мне, моя ученица, — он наклонился вперёд, обдавая горячим дыханием ухо девушки и поглаживая гладкую бледную шею, наслаждаясь её мягкостью и хрупкостью. — Как ты влюбилась в меня, если я настолько старый и грубый старик, а ты молодая и невинная девушка, с характером похуже, чем некоторые стервозные женщины? Знаешь, а в постели они были кроткими и молили меня продолжать доставлять удовольствие, кончая только от моих рук. Нобара покраснела настолько сильно, что всё её лицо горело от смущения из-за грязных слов сенсея. Кто же знал, что он такой извращенец, да ещё и кобель?! Немыслимо! Он, конечно, взрослый мужчина, но такое говорить своей ученице? Совсем стыд потерял. — Учитель Годжо, как вы можете говорить мне такое?! Я не знала, что вы извращенец и кобель в одном флаконе, но теперь поняла это и хочу, чтобы вы убрали свою грязную руку от моей шеи, иначе я вас покусаю или прокляну! Годжо засмеялся так громко и искренне, что стены начали дрожать от его силы и мощи. Как он восхищается Нобарой не знает никто. Такая отважная и волевая, она смеет ему дерзить и угрожать, несмотря на то, что проиграет ему и своим чувствам. Он влюбляется в неё все больше и больше, погружаясь в свои чувства глубоко и намеренно. Она познает всю его любовь, испытает на себе его голод и убедится, что избежать этого не получится. Сжав несильно её горло, он припал к мягкой шее, облизывая соленую кожу длинным языком и несильно укусил, чувствуя пульсирующую вену, которую хотелось прокусить и насладиться сладостью сполна. Нобара пыталась отцепить его широкие ладони от себя, но получалось, мягко говоря, хреново. Годжо победить не могли здоровые мужчины, а тут девушка, пусть и сильная, но не настолько, чтобы лишить его возможности держать любимое тело в своих руках. — Отпустите, Годжо-сенсей! Я вас изобью, когда выберусь! Да я.. — Станешь моей, Нобара-чан? О, конечно, я согласен, — ему так нравилось издеваться над ней, смотреть на её перекошенное от злости лицо и дрочить в ванне по вечерам, представляя, как будет сжимать мягкую фигуру в своих руках и заставит стонать не только от рук, но и от языка и члена, а после будет ставить метки на её вкусной коже и наслаждаться безумной любовью, которую они будут дарить друг другу днём и ночью. — Н-нет, отпустите, сенсей, — Нобара не могла больше противиться напору Годжо. У него была горячая кожа, словно раскалённая лава, только дотронься и обожжёшься, а руки с такой нежностью трогали её, что было невыносимо хорошо. — Мы не можем, учитель Годжо.. — Слушай меня внимательно, Нобара, — от веселья не осталось и следа, уступая место серьёзности и жесткости. — Я знаю, что ты влюбилась в меня давно и хочу тебя оповестить, что твои чувства взаимны. Никто не может тебе запретить меня любить, потому что не имеют право, а я прослежу, чтобы они не совали свои носы не своё дело. Ты взрослая и умная девушка, уверенная в себе и знаешь, чего хочешь от жизни. Так почему ты сейчас ведешь себя так, будто я принуждаю тебя? Я знаю, что тебе не противно и знаю, что ты тоже этого хочешь. Не стесняйся, Нобара, и всегда говори мне, чего ты хочешь, а я сделаю всё, чтобы исполнить твои желания. Кугисаки не могла поверить, что это реальность и её сенсей говорит такие серьёзные вещи, будучи настроенным решительно. Она хотела увидеть его глаза и понять, что в них такого, от чего многие влюбляются в него и не могут отвести своего взгляда. Её сердце никогда и ни для кого так не билось, кроме этого мужчины, способного на всё. — Сенсей, покажите свои глаза, пожалуйста, — она облокотилась о его ногу, смотря ему в лицо и выжидая, когда он снимет чертову повязку, которая мешает ей сейчас. — Я хочу убедиться, что ваши глаза также прекрасны, как о них болтают глупые девицы на улице. Годжо вдыхал её запах и наслаждаясь близостью, ухмыльнулся. Кто же знал, что эта порочная женщина будет ревновать его так скоро? Он снял с себя повязку и посмотрел на неё небесно-голубыми глазами, которые сияли ярче, чем звёзды и были прекраснее самого неба. Кугисаки застыла от такой красоты и смотрела на него, не смея отвернуться. Он точно был дьяволом, приковавшим к себе взгляды других и заставляя в него влюбляться. — У вас такие красивые глаза, учитель Годжо, что небо по сравнению с ними — грязное и недостойно вашего взгляда. Иногда мне кажется, что дьявол ваш отец, а бог крестный и они борются, чтобы заманить вас к себе. Я люблю вас, мой сенсей. — Никогда не слышал, чтобы ты кого-то так хвалила, но, — он улыбнулся, поцеловал её щеку и поднял с пола, прижимая к себе. — Но я рад, что ты говоришь это только мне и никому больше. Моя милая ученица так выросла, что я не могу себя сдерживать. Что же мне делать, Нобара-чан? Кугисаки прислонилась спиной к его твердой груди и поцеловала в шею, наслаждаясь холодным запахом одеколона. — Очевидно, что меня нужно поцеловать, сенсей, иначе зачем вы тут распинались передо мной, правда? Годжо впился в пухлые губы настойчивым поцелуем, проникая внутрь языком и захватывая горячий язык, подчиняя себе. Кугисаки не была непростой или обычной девушкой, нет. Она дополняет его безумие и жестокость, вызывает восхищение и обращает на себя внимание присутствующих с ней в одном помещении. Она такая податливая в его руках, как кошка, нуждающаяся в ласке, заботе и любви. Его поцелуи были обжигающими и страстными, Годжо никогда не отдает своё, а Кугисаки не отказывает любимому сенсею. Отрываясь от мягких губ, мужчина положил Нобару на диван и навис сверху, спускаясь вниз, целуя подбородок, бледную шею и сжимая нежную кожу в зубах до красных пятен, а потом облизывая в знак извинения. Кугисаки кусала губы, стараясь не закрывать глаза и наблюдала за своим сенсеем, а в душе расцветали розы от его действий. В одежде стало жарко, а внизу живота тянуло и пульсировало. Казалось, что она сходит с ума и не соображает, где находится и что делает. Годжо знает, что она невинна и неопытна, каждое его прикосновение, каждый поцелуй или взгляд — действует на неё как наркотик, заставляя хотеть большего, вызывает зависимость и жизненную потребность в нём. Нобара прекрасна не только в своем безумии, когда сражается с проклятиями, но и когда улыбается друзьям, старается проявить заботу как умеет, переживает и боится за своих друзей, но верит в них, потому что они справятся. Сатору знает, что она придёт всегда на помощь, чтобы ни случилось, какой бы враг их не ждал, и чтобы они не делали — Нобара будет рядом. Она обязана быть живой и прикрывать их, когда всё пойдёт к черту, а он, Годжо, позаботится, чтобы они были целы и невредимы, даже если придётся уничтожить мир с его тупыми законами. Он рискнет всем ради своих товарищей, друзей и возлюбленной. Да, он герой, но так ли это на самом деле? Нет, Годжо не герой, никогда им не был и не будет. Благополучие близких людей дороже, чем жизнь глупцов, возомнивших себя богами. Мужчина взялся за край футболки и потянул наверх, снимая её и бросая на пол. Он чуть слюной не подавился, когда увидел пышную грудь, спрятанную в чёрный лифчик, подчеркивающий округлые полушария, от которых тесно в штанах до боли. Никто так не смотрел на Кугисаки, как сенсей, пожирающий её грудь своими невероятными голубыми глазами. Она почувствовала себя увереннее и притянула мужчину за воротник, целуя в щёку и потираясь о неё носом. Он пахнет холодом, сигаретами и мятой, создавая иллюзию обмана, будто она в горах и пьёт зелёный чай, наслаждаясь чистым и свежим воздухом. Мужчина позволяет ей эту вольность, потому что Нобаре невозможно что-то запретить, а её желание — закон для него. Девушка аккуратно начала расстёгивать пуговицы на рубашке, не позволяя отстраниться от неё. Годжо Сатору был послушным, как щенок, прирученный своей хозяйкой и радостно виляющий хвостом, когда его хвалили. Расстегнув рубашку Нобара спустила её наполовину, наслаждаясь прекрасным видом, который ей позволил увидеть сенсей. Широкие сильные плечи с мелкими шрамами, накаченная грудь с твёрдыми темными сосками, и твёрдый пресс, с выступающими синими венами. Девушка дотронулась до крепкой груди, поглаживая своей маленькой ладошкой и наслаждалась горячей, гладкой кожей, облизывая пересохшие губы. — Почему ты медлишь, Кугисаки? — мужчина не отрывал свой жадный взгляд, пытаясь не наброситься и не сожрать девушку. — Ты не хочешь меня? — Что? Нет, нет, то есть, да, хочу, да! Просто, э, — девушка смущалась и не могла себя пересилить. Хотелось удариться головой о что-нибудь тяжёлое, чем сидеть перед мужчиной, в которого влюблена, и позориться своей неумелостью. — Сенсей, я, кажется, не могу.. — Нобара, ты не можешь или стесняешься? Не уверена, что у тебя получится, потому что у меня были опытные женщины, а ты ещё невинна, да? — Годжо притянул её за подбородок, заглядывая в карие глаза, которые затягивали его в свой омут. — Ты же храбрая и сильная девочка, способная на многое, я же знаю. Не бойся и не волнуйся. Я помогу тебе, а ты попытаешься расслабиться, хорошо? Кугисаки смотрела на него завороженно и восхищенно, кивая. Её сенсей лучший мужчина из всех, которых она знала. Нет, таких как он нет и не будет. Годжо Сатору был единственным мужчиной, направляющим её и позволяющий быть собой. Она чертовски везучая девушка. — Сенсей, вы чертовски сексуальный мужчина, а я чертовски везучая сучка, раз вы в меня влюбились, — она наблюдала как он заливается смехом, а кадык поднимался и опускался в такт его смеху. Нобара подалась вперёд и облизнула кадык, обхватывая его губами. Из горла мужчины вырвался хрип, возбуждающий и пугающий девушку. — Нобара, ты меня с ума сводишь, — хрипло сказал он, притягивая девушку к себе. — Я сейчас кончу, даже не начав. Кугисаки отстранилась от мужчины и легла на спину, разглядывая своего сенсея, уже не испытывая стеснения или неловкости. Годжо стянул с неё брюки, обнажив стройные ноги и крупные бёдра, наслаждаясь их мягкостью и прохладой. Он видел много женщин, самых разных, высоких и низких, брюнеток и блондинок, худых и крупных, но Нобара была для него подпиткой к его безумию и сводила с ума. Девушка стянула с себя лифчик и бросила на пол, наплевав на чёртово стеснение, и наблюдала за мужчиной, как менялись его голубые глаза, становясь темнее от возбуждения и голода. Мужчина приблизился к мягкой груди, капая слюной на розовый сосок и облизал его, вызывая табун мурашек у девушки. Нобара затаив дыхание следила за своим сенсеем, что был похож на хищника, голодного и жаждущего её плоти, а его язык был холодным, влажным и длинным. Кугисаки не позволяла стону вырваться с розовых губ, пока не почувствовала, как Годжо втянул в себя грудь, оттягивая нежную кожу и поглаживая грубыми пальцами. Стон вырвался из её губ, возбуждая Сатору до боли в штанах, но он не позволит себе глупо поступить с девушкой. Он был ласков и нежен, немного груб, но извинялся за свою грубость нежными поцелуями и объятиями. Нобара терялась в ощущениях, возбуждаясь от умелых рук и языка своего сенсея. Он был лучшим, бесспорно. Её грудь была в укусах, засосах и влажной от слюны, а соски набухли от поцелуев и холода. Мужчина спускался вниз, оставляя мокрые дорожки на мягком животе и кусая бледную кожу. Девушка сжимала спинку дивана, царапая мягкую обивку и выгибалась умелым рукам учителя. Он был божеством в её глазах, единственным и неповторимым мужчиной, её мужчиной. Годжо знает, что его милая Нобара наслаждается им, его руками, языком и ей нравится, когда он смотрит на неё с любовью, на которую он способен. Она лежит перед ним возбужденная, покрасневшая, мокрая и влюблённая, позволяя делать с собой всё, что он захочет. Но чего хочет Годжо? Её тела? Любви? А может, её сердце и душу? Сатору хочет, чтобы она была с ним, любила его и шла рядом с ним, не отставая и не убегая вперёд, ему необходимо видеть её, чувствовать и заботиться о ней, как умеет только он. Он снял оставшееся белье и хищно облизнул губы. Притянув девушку к себе, Годжо закинул её ноги на плечи и приблизился к розовой плоти, облизывая и пробуя её на вкус. Кугисаки сладко простонала и выгнулась к нему на встречу. Годжо нравилось, что она отвечала ему взаимностью и стонала только для него и из-за него. Облизнув плоть ещё раз, он проник языком внутрь, вызывая табун мурашек и волну удовольствия у девушки, заставляя её кричать и извиваться. Мужчина продолжал ею наслаждаться, вылизывая влажные стенки лона и царапая мягкие бёдра. Теперь он знает, что на вкус она сладкая, нежная и безумно влажная, а её стенки сжимали длинный язык, доставляющий блаженство. — Г-годжо-сенсей, н-не мучайте меня, — Нобара нашла в себе силы посмотреть на мужчину, наслаждающегося её беспомощностью. — Пожалуйста, сделайте уже это.. Войдите в меня. Я так хочу вас почувствовать в себе. Годжо отстранился и оскалился, облизывая свои губы. Его милая девочка нуждается в нем, как он может отказать ей? Мужчина отпустил её ноги и положил к себе на талию, расстегнул брюки и вытащил твердую плоть, облегченно выдыхая. Сатору потерся членом о её лоно несколько раз, обмазывая смазкой и медленно ввёл в неё головку, аккуратно, стараясь не причинить боль и вошёл полностью, закрывая глаза от удовольствия и хрипло выдыхая. Его девочка стонала и сжималась вокруг его члена, принося ему удовольствие и опьяняла своей тугостью и жаром. — Нобара, не сжимайся так сильно, милая, — Годжо наклонился к ней и осторожно поцеловал в шею, успокаивающе поглаживая бедра, талию, спину, шею и щёки, а девушка обняла его за плечи, прижимая к себе ближе и расслабляясь. — Ты хорошо справляешься, моя девочка. Вот так, молодец, а теперь поцелуй меня. Девушка впилась в его губы страстно, царапая кожу головы и тянула волосы, раззадоривая его и сжала его талию крепко, поддаваясь навстречу. Они двигались в такт друг другу, обнимали и целовали, растворяясь в любви и чувствах. Нобара потеряла счёт времени, не замечая никого кроме Годжо, а мужчине было плевать на мир, когда в его руках находится любимая женщина, принимая его таким, какой он есть. Он чувствовал, что она сжимается вокруг него и скоро кончит, ускорился, целуя глубоко и влажно, нежно и грубо, а вскоре услышал крик девушки и рыкнул, изливаясь в неё и сжимая сильнее в своих объятиях. Нобара испытывала эйфорию, усталость и опустошение, позволяя Годжо положить голову на её грудь и лечь самому. Он был тяжёлым, но эта тяжесть была приятной для девушки и она улыбнулась, поглаживая мягкие белые волосы и слыша довольное урчание. Мужчина вышел из неё и лёг обратно, придавив своим телом. — Как себя чувствуешь, милая? — Лучше, чем когда-либо, — девушка не могла привыкнуть к мягкому прозвищу, но было приятно слышать это от любимого человека. — Я вас люблю, Годжо-сенсей, но не ждите, что сможете мной командовать. Достаточно просто попросить и я пойду навстречу. — Хорошо, Нобара-чан, — Годжо улыбнулся и потёрся о её грудь. — Называй меня по имени, Нобара, мы с тобой уже пара и я бы хотел, чтобы ты не стеснялась меня. Люблю тебя, моя стерва. — И я тебя, чертов извращенец, Сатору Годжо.