Я всегда буду смотреть на тебя.

Очередная домовская ночь. Темная, но уже привычная. Хоть Черный и до сих пор крепко меня обнимает, будто меня кто-то украдет. Холодная… Так что Черный сразу же накинул на меня яркий плед в полосочку. Желто-красный. Когда я в него заворачиваюсь с головой, он называет меня цыпленком. Сначала я постоянно краснел, смущаясь. Ведь нежность в его голосе была отдана лишь мне. И само прозвище было ласкательным, а не очередной издевкой. Вечный сарказм — обыденная манера речи. Черный сам мне и связал этот плед. Когда мы решили поселиться в одной из домовских кладовок, он нашел себе занятие — вязание. Материалы великодушно передает Русалка. Правда клубки ниток часто запутанные. Это из-за любимцев Кошатницы. Невзлюбили ее за чрезмерную любовь к котам. За своих питомцев она готова любому показать кто в (Д)доме хозяин. Будь это жуткий Стервятник… Или даже Крестная со своими тараканами в голове. Я плюхнулся к моей блондинистой любви на колени. Слегка потерся головой и обнял двумя руками за пояс. Попытался его обхватить полностью. К рукам сразу поступило его тепло. Тепло стройного тела… Я сделал глубокий вдох, чтобы почувствовать его запах. Парень всегда пахнет родным. — Что, Котенок? — он нежно улыбнулся и погладил меня по голове своей мускулистой рукой. Мурашки выступили на моей коже из-за того, что тот зарылся пальцами в мои волосы. Прозвище «Котенок» я получил из-за особой привычки сворачиваться у него на коленях. Это действие парня всегда забавляло. Он всегда говорит со смешком:"Ну же, Курильщик, помяукай.» А я заматываюсь в одеяло, чтоб не заметил моего смущения. — Ты обещал.- я твердо сказал ему. — Я обещал.-он вздохнул. Мы еще давно договаривались. Я безумно хотел его нарисовать. Не спорю, раньше я тоже мог набросать пару его портретиков, но это все не то. С тех пор как бабочки в моем животе стали размножаться ежеминутно и пытаться вылететь, словно протыкая меня, я не могу спокойно смотреть на Черного. «Не гляди так на парня, когда сам парень.» — однажды шепнул мне Сфинкс, когда я наблюдал за тем, как блондин переодевает футболку. Его слова отрезвили меня и я резко отвернулся. Из-за чего со всех сторон посыпались смешки, а Черный и вовсе приподнял бровь и с непониманием посмотрел на меня. Это было ужасно неловко. Тогда я чувствовал, как мои щеки краснели, словно яблоки, наливались соком. Я сидел неподвижно, закрывшись блокнотом. Я боялся смотреть Черному в глаза и увидеть в них отвращение. Тем вечером я ушел в один из закутков очередного коридора Дома. Просидел в раздумиях, закуривая… Сигарет пять подряд. Кашляя, харкая кровью. Или сгустками крови из-за нехватки жидкости в организме. Тогда я сидел и пытался изобразить мангату в блокноте во всей ее красе. Она расстилалась в одной из дождевых лужиц за окном. Такое зрелище меня завораживало. Гармония между синим небом и луной. Эта картина будто описывала сказочные глаза Черного. В его глазах целый мир и вся ночь. Мне бы хотелось их рисовать. Сделать их самыми яркими и такими живыми, словно я рисую теплый вечер мая. С такой же любовью.При этом нежно улыбаясь, представлять как парень смотрит этими глазами на меня.Нежно… Затем ему снесет крышу и он начнет ловить меня за шею, подобно дикому зверю, кусать. А я расстворюсь в нем. Беспамятно утону в его хриплом голосе, в жестких прикосновениях, что станут для меня самыми ласковыми… Забуду как дышать и начну поглащать лишь его родной запах. Совсем замечтавшись, я и не заметил как на моем пейзаже появилось улыбающиеся лицо Черного. Сам не понял как нарисовал его. Как вдруг кто-то сзади оперся о мои плечи руками. «Я настолько тебе нравлюсь, Курильщик?"-прошептал Черный мне на ухо.Я немного приоткрыл рот от удивления,замялся, не сообразив как среагировать. Щеки снова начали багроветь от его вида. Его руки продолжали лежать на моих узких плечах, холодных, ведь я слегка замерз. Они заметно подрагивали. Он наверняка это заметил, ведь крепко обнял меня сзади. И вдруг я увидел его лицо так близко к моему… Я тогда и не понял, как этому жутко обаятельному наглецу удалось меня поцеловать. Как он понял, что я не просто так на него «посматриваю»? Наверно, это было слишком очевидно.Я помню лишь то, как он развернул меня и присел на корточки, обхватив мое лицо двумя ладонями. Черный впился в мои губы так жадно, будто с минуты на минуту меня кто-то у него заберет. Но я ведь никуда не денусь. И я вовсе не хочу куда-то деваться, не смотря на мои смущения и легкие вздохи. Когда мы отстранились из-за нехватки воздуха, он улыбнулся так же,как и на моем рисунке. Так нежно и преданно. Смотрел на меня своими небесными глазами. Он сказал мне: "Ты можешь смотреть на меня сколько пожелаешь." Так мы и стали принадлежать друг другу. Одна странная ночь все изменила. Она сплела наши руки красной лентой восхода солнца. Тогда мы действительно просидели до самого рассвета, не желая отпускать друг друга и возвращаться в банальную реальность. Мы были словно пьяны, хотя и не употребляли ничего крепкого. Черный тогда заинтересованно рассматривал мой рисунок, иногда хмуря брови. Меня так позабавил его вопрос:"Я действительно такой красивый? Или это ты так приукрасил, скажем, как художники видят мир по-своему?"Я же прикрыл глаза и улыбнулся, в очередной раз затягиваясь сладким дымом вишневых сигарет, которые мне любезно отдал Лэри, посчитав их черезчур приторными. (А вообще… очень не любезно. Он кинул упаковку прямо мне в лоб со словами:"Почтовый голубочек,птичий собрат твой,прислал те приторную дрянь, Фазанчик. Лови.") Черный для меня идеален. Бархатная кожа и шелковистые волосы. Сияющие глаза, в которых можно увидеть чудесное небо… Хриплый голос, от которого кожа покрывалась мурашками, а к щекам подступал дикий жар. Его игривые движения. Быстрая реакция. Он мой. И всегда был моим. Я не хочу,чтоб он отводил свой взгляд от меня. Я мечтаю о том, чтоб он был направлен исключительно на меня. Потому что я слишком в него влюблен. И я понял, что больше никогда не смогу посмотреть в другие глаза, пока бесконечно люблю эти… Я так ему и сказал. А он ответил с хохотом:"Я всегда буду смотреть на тебя, Котенок." Тогда я растаял в его словах. И совсем не заметил как заснул прямо у него на руках. Утром проснулся, не понимая, как я оказался в Четвертой. А затем, сам не знаю почему, расхохотался и вызвал странные взгляды. Табаки заявил, что я совсем умом тронулся, а Сфинкс что-то буркнул себе под нос и скрылся в туалете. Македонский уже был готов тащить меня в Могильник, когда я на эмоциях начал кататься по коридору туда-сюда. А сейчас я рядом с Черным. Скрыт от посторонних язвительных взглядов. Я там, где я свой. В какой-то кладовке Дома, переполненой просроченными лекарствами из Могильника. И неважно что будет потом, когда сейчас такое насыщенное и счастливое. Я могу позволить себя столь сильные чувства и получать взаимность. — Ты обещал.- я снова твердо повторил эту фразу. Он отодвинул меня и резко встал, хмыкнув. Быстро снял футболку, при этом стоя ко мне спиной. Я хотел передать на холсте все сексуальное давление, которое он все время на меня оказывает. Когда я сказал, что хотел бы изобразить его в таком виде, тот сказал мне:"Ты же не выдержишь." И мне страсть как хочется доказать обратное этому самоуверенному балбесу. Хоть и понимаю, что шансы совсем малы. Блондин отошел за моим холстом и остальными принадлежностями для рисования. Я сглотнул от напряжения. При таком виде Черного я всегда теряюсь. Но я должен держать себя в руках. Силуэт моего блондина мелькал между полок кладовой. И я не боюсь звать его «своим». Я крепко сжимал плед, желая поскорее бы начать свое дело. Через минуту он протянул мне холст, карандаш с ластиком и гуашь, которые Крыса мне так любезно нашла в Наружности. Я прикусил губу и взял холст в руки. — Поставь его…пожалуйста.- я кивнул на мольберт.Я еле мог говорить. От вида парня меня просто коробило. Он установил холст, торопясь, будто самому не терпелось. Затем он помог мне залезть в коляску, и я взял в руки необходимые материалы. — После этого и ты окажешь мне услугу.- Черный уселся напротив меня. Я неуверенно кивнул. И начал набрасывать на холсте черты его лица. Переодически грыз феррул карандаша, снова и снова смущаясь. Он замечал это и тихонько смеялся, чтоб еще больше не загонять меня в краску. Он поддается. Иногда. Давая мне возможность победить в этой игре. А я делаю вид, что вовсе этого не понимаю. Я сосредоточенно вырисовывал его глаза, делая взгляд живым. — Ты такой милый ,Котенок, я не могу,- Черный расхохотался, закрывая рукой лицо. — Эй, не дергайся! — я не хотел отвлекаться от работы, но невольно улыбнулся этому любимому болвану. Постепенно вырисовалась знакомая накаченная фигура Черного. Красивый торс с кубиками. На руках проступали венки. Это все я тоже старался передать как следует. Вырисовывал каждый белый волос и ресничку. Каждый блик на светлой коже. Добавлял все то, что делает Черного Черным. Все, что делает его моим. — Курильщик. Если ты будешь ночью обнимать мой портрет, а не меня, -начал он с насмешкой, — то я скину тебя с кровати. Эта фраза вызвала у меня смешок. Он слишком хорошо меня знает и любит пошутить. — Ты можешь не переживать. Я влюблен лишь в неповторимый оригинал. В шедевр, что носит кличку «Черный». А "Черный"-мое самое любимое произведение искусства. Черный оперся о спинку стула, откинув голову. Он рассмеялся своим хриплым голосом, а мурашки снова заплясали на моей бледной коже. Я не понимаю… Как у него может быть совершенным все. Его образ, его душа. Будто недостатков в нем не существует. Ночь мимолетно пробежала. Солнце, стало быть, уже начало показываться постепенно. Я глянул в маленькое окошко рядом с вентиляцией. Но за восходом наблюдать некогда. Я заканчивал, делая последние мазки. Пытался окончательно не утонуть в любимом парне, а спокойно закончить рисунок. Отодвинувшись, я взглянул на свою работу. На меня смотрел нарисованный Черный. Его нежный взгляд глядел прямиком на меня. Я улыбнулся. — Показывай давай.- сам блондин зевал и явно хотел поскорее плюхнуться в наше ложе или перейти к «услуге». Я развернул портрет. Он поднес руку ко рту и неотрывно глядел на мое произведение. — Ты… Ты серьезно? -он не мог скрыть своего удивления. Взгляд явно выражал восторг. (Такое выражение лица у него было после того, как я подарил ему нарисованного бультерьера. С милым черненьким пятном на глазу. Именно такого, о котором мечтает Черный.) Я еще больше расплылся в улыбке. Мне самому нравился результат. Потому что я вложил в этого Черного все свои эмоции и чувства одной только кистью и красками. Больше он ничего не сказал. Лишь струсил меня из коляски на кровать, немного резко, так что я от легкого испуга дернулся. Он это заметил и прижал меня к себе, словно извинясь. Начал выцеловывать мои тощие ключицы, переходя постепенно к шее. Холодные руки оставляли после прикосновений странные ощущения. Его теплое дыхание создавало некий контраст.Я то хватался за его массивные плечи, то зарывался в шелковистые волосы пальцами, что тряслись как бешеные и от волнения, и от усталости. Он смотрел на меня так нежно и ласково… Как никогда прежде. В унисон мы прошептали друг другу:"Посмотри на меня еще раз." Хотя никто из нас даже не собирался отворачиваться. Мы слились в крепких объятиях, жадно хватая друг друга, совсем не желая отпускать. Вдруг Черный сказал это снова:"Я всегда буду смотреть на тебя." Я кивнул и несмело обнял его за спину. Он что-то хмыкнул и принялся сминать мои губы в поцелуе. В моей голове лишь играла эта фраза. Повторялась и повторялась. Я прикрыл глаза и невольно представил его грубый голос снова… С некой истомой он плавно это повторит:"Я всегда буду смотреть на тебя.»