Глава 9. Черный Дракон и Двуликий
Роши — недоумок! Я возлагал на него надежды! Думал, тот будет компаньоном и соучастником, но он не оправдал мою ничтожную надежду. Более того, придурок посмел воспротивиться! Выходит, доверять нельзя даже самому себе. Я, правда, пытался идти на контакт с вором, но своим гнилым проступком мерзавец окончательно испортил наши и без того державшиеся на тростинке отношения. Впрочем, ничего нового. У меня изначально не было желания оставлять вторую голову. А сейчас, когда выяснилось, что он вор и открыто соперничает со мной, то его существование стало под большим вопросом. Как бы мне без вреда для себя ампутировать вторую голову? Ладно, останешься со мной до тех пор, пока не найду решения малюсенькой проблемы. В крайнем случае, отрублю голову. Естественно, не сейчас. Сделаю это, когда решу все мелкие проблемы. Кстати, о мелких проблемах. По какому сценарию идти? Решено! Будет унизительно, но ничего не поделаешь. Мне, кажется, это лучший выбор! Блин, из-за придурка не могу уснуть! Тучу времени потратил, но так и не смог выкинуть долбоеба из головы! Меня всего перекашивает от злобы. Пламя гнева так и хочет устроить пожар! Но выплескивать весь спектр негативных эмоций наружу совершенно не хотелось по очевидным причинам. В попытках как-то успокоиться, вернулся к нерешённым задачам. План по устранению кретина составлен. Но как «обезвредить слова»? Это я про слежку. Ведь именно от слов тупицы до меня дошла информация про слежку. Вот теперь кипячусь, да парю мозг. Несмотря на сложности — сдаваться не планирую. Я во что бы то ни стало, найду следящие за нами тени. Уничтожу кучу нервных клеток, но ублюдка найду! Правда, у меня совершенно нет идей, что делать, когда обнаружу наблюдателя. Но оставим это на потом. Я обследовал магическим, инфракрасным и обычным зрением пещеру, но не заметил ни следа, ни намека на слежку. И все же надо осмотреть пещеру детальней, как-никак зрение у серпентов хуже некуда. Было бы неплохо узнать о Двуликом и Чёрном Драконе ведь по словам Роши, именно первый следит за нами. Но… Достаточно одного полуслепого взгляда на разбросанные по пещере многогранники, чтобы лишиться любого желания начинать расследование. Минутку, а с чего это информацию должен искать я? У меня тут под боком ползучая библиотека! Зная Лис’дзара, стоит тому услышать что-то интересное и запретное, как серпент незамедлительно начнет свое расследование. Этим надо воспользоваться! Я положил вторую голову на шею, а сам пополз внутрь окружения. Мерзость! Внутри окружения из серпентов не было ни метра пустого пространства: повсюду разбросаны длинные греющиеся на солнышке тела серпентов. Не змеи, а спутанные провода! Как так можно? Они совершенно не знают, что такое личное пространство? Ладно, на этот раз стерплю и проползу по сухим чешуйчатым телам. Ну и куча-мала! Где в ней голова Лис’дзар? Лис’дзар — самый малый и полностью чёрный серпент. Из-за цвета чешуи его можно спутать с Иссой. Вообще-то ещё можно спутать с Аст’дзолом, если тот прижмется к полу и спрячет белое брюхо, но такое не наблюдалось. Наконец, голова Лис’дзар найдена. Боже, теперь ещё собственный хвост тащить к голове, соприкасаясь со змеиными телами! Лучше бы никому не видеть, какое у меня было выражение на морде в ходе всего процесса. Когда управился с хвостом, постучал им по голове мелкого черного змееныша. Понять, проснулся тот или нет, практически невозможно, так как наши глаза постоянно открыты. Но, похоже, после шестого удара мне удалось разбудить соню. Лис’дзар повернул голову и сконцентрировал зрение на мне, но прежде чем тот задал вопрос, я опередил. — Тихо. Я старался прошипеть как можно тише в надежде никого не разбудить. И, похоже, к моему счастью, у меня получилось не потревожить змеиное гнездо. — За мной, — отдав приказ, начал выползать из окружения. Лис’дзар недолго думал и, вскоре, пополз следом. Так мы очутились в глубине пещеры, на том самом месте, где проводился разговор с Роши. И наш включённый многогранник на месте. Естественно, вся переписка стерта. — Так… — любопытный Лис’дзар хотел поинтересоваться о причине, по которой мы сюда приползли, но для него хватило одного непродолжительного шипения с моей стороны, чтобы замолкнуть. Похоже, дрессировка не прошла понапрасну. Надо аналогичным способом натренировать других серпентов. Сейчас пусть и не все, но многие понимают, что если я издаю подобный звук, то это значит либо не хочу говорить, либо «заткнись». С момента разговора с Роши прошло примерно часа два, не думаю, что кто-то потревожит нас. Если, конечно, родители или Роши не проснутся. Поэтому можно приступать к делу. Подобрав хвостом ручку, накаракулил на белой грани пола инструкцию на серпентском. «Не говори ни одного слова вслух. Не меняй на ручке запах. Пиши только одним стержнем. Ты знаешь что-нибудь о Чёрном Драконе и Двуликом?» На этот раз нет нужды стирать сразу переписку. Сотру потом, когда закончим. Настала очередь Лис’дзара писать. «Да, но не много. Я слышал, как Роши расспрашивала о Черном Драконе и Двуликом у родителей, но они так и не ответили. Папа забрал все многогранники, на которых присутствовали эти прозвища. Он спрятал их в пространственную сумку. Мне бы очень хотелось узнать, что родители скрывают, но до сумок с многогранниками не добраться.» Это правда. Такое ощущение, будто черный серпент может держать телекинез включённым хоть целый день. «Что тебе известно?» «Чёрный Дракон — это прозвище правителя трех континентов. У континентов два названия. Драконы их нумеруют, но жители империи Ганарак вместо нумерации континента используют их названия. Первый континент — Морвил. На нём самое огромное количество маны. Многие тысячелетия на Морвиле проживают драконы. Это их континент и, обычно, туда никого не пускают. Второй континент — Старвия. Там почти нет маны, поэтому жители обделены как магической, так и духовной энергией. Старвия считается самым слабым континентом, а ещё драконы неоднократно на протяжении тысячелетий совершали налеты на второй континент. Драконы почему-то ненавидят второй континент. Третий континент — Вартривия. Это наш континент. В Вартривии существует всего одна империя — Империя Ганарак. Все разумные жители континента объединились и дали клятву Алии — единорогу. Именно она стала инициатором идеи объединения множества мелких разрозненных государств в одно. Эта Алия очень интересная персона! Неоднократно читал, как ей удалось объединить континент. Наверное, первый её значимый подвиг, когда она смогла собрать семь единомышленников, среди которых был серпент. Намного позже её единомышленники стали одними из пятнадцати генералов империи Ганарак. Но это я слишком тороп… Это, конечно, интересно, но не по теме. Поэтому пришлось ударить змееныша хвостом и забрать ручку, чтобы остановить сочинения на более чем сотню слов. Об этом можно узнать потом на лекциях. Сейчас меня интересует запрещённый материал. Эй, а когда это придурок проснулся?! Я вижу, что ты проводишь глазами по тексту. Как-никак у нас одно зрение на двоих! Кира сбросила меня с шеи! К счастью, тут падать то всего несколько сантиметров. Я не стала говорить что-либо по этому поводу, только сердито посмотрела на близнеца, а после продолжила дочитывать последние строчки. Кира взяла контроль над телом, держа ручку хвостом, она написала на грани следующее:Напиши о Черном Драконе и Двуликом. После передала эстафету Лис’дзару. «О Двуликом мне ничего неизвестно. О Чёрном Драконе известно то, что он правитель трех континентов. В оставленных родителями многогранниках нет информации о нём. Все многогранники, в которых хранится информация, спрятаны в пространственной сумке. Оттуда невозможно прочитать ни зрением, ни обонянием.» Выражение на морде Киры почти не изменилось, но нам серпентам достаточно увидеть мельчайшие изменения, чтобы понять, какую эмоцию выражает представитель нашей расы. Казалось, Лис’дзар знал, как сменить гнев на милость, а также воодушевить Киру. «Но есть ещё доступные многогранники, на которых написано на древне-серпентском и Ганаракском. Древне-серпентский сложней, но основы, строения и ядро языка одинаковые. Родители не знают, но я могу, хоть и плохо, но читать древне-серпентский. Эти многогранники не убрали, скорей всего, по причине того, что из нас никто не умеет их читать! Мне надо несколько недель, чтобы найти что-то о Двуликом и Черном Драконе. Есть ещё многогранники на Ганаракском, но не думаю, что без помощи родителей смогу выучить его самостоятельно.» «Но так ты сможешь прочесть лишь внешние грани. Чтобы читать через запах внутренние грани, надо переключить многогранник, а это можно сделать только с помощью физического контакта.» К счастью, и на эту задачу Лис’дзар знал ответ. «Папа часто перечитывает их. Если пойму, как на древне-серпентском будут слова Чёрный Дракон и Двуликий, то найти нужные слова будет несложно. Все же искать нужные слова намного быстрей, чем перечитывать страницу полностью.» «Лис’дзар, какой же ты умничка! Спасибо, тебе большое!» Лис’дзар плохо умеет скрывать эмоции. Его мордочка вся сверкает. Вот она — сила слов благодарности! — Я тоже хочу похвалы! Папа говорил: «Двуликий толи сын, толи дочь Черного Дракона.» — сказал появившийся словно из воздуха Аст’дзол — двухцветный серпент. Мы смотрели на нашего среднего брата с удивлением. Ладно, если бы он со стороны выхода лежал, но он каким-то немыслимым способом умудрился проползти мимо нас незамеченным, да ещё свернулся в клубок и некоторое время наблюдал за нами со стороны тупика. Кира быстро стерла хвостом всю переписку, посмотрела сначала в сторону спящих родителей, затем злым и недовольным взглядом посмотрела на Аст’дзола. Как давно ты здесь?! — Ну, сначала мне было любопытно куда Роши-Кира потащили многогранник. Я не понял, что они там рисовали. Какие-то закорючки! Потом к вам подполз папа, и вы уползли спать. Мне одному стало скучно, и я вернулся на свет. Спустя время вы опять начали делать что-то интересное. Лис’дзара позвали, а меня нет! Я поступил хорошо и всё рассказал, теперь можно получить похвалу? Я ведь заслужил похвалу? А ещё можно к вам присоединиться? У меня нет слов. Ладно, эти придурки не заметили, но каким образом этому скользкому гаду удалось укрыться от меня? Я неоднократно осматривал пещеру, а ещё постоянно был на страже. — Как? Как ты подполз к нам незамеченным? — Не знаю. Меня постоянно никто не замечает. Я всегда мог свободно ползать по пещере и выползать наружу. — Ты можешь выползать из пещеры?! — мы с Лис’дзар сказали это практически в унисон, но из-за этого Кира посмотрела на нас как на дураков, а после указала в сторону родителей. Точно… как-то неловко получилось. Отсюда не могу сказать, проснулись родители или нет. — Я поступил плохо? — погрустневший Аст’дзол начал отползать назад. Если бы серпенты могли плакать, то он бы точно заревел. — Нет, нет, нет. Постой! Мы на тебя не злимся! — И это не плохой поступок! — подсобил Лис’дзар. — Мы просто удивились. Не мог бы ты написать об этом? — Написать? Не хочу! — Дурья башка, если напишешь, то получишь от нас похвалу. Да что там от них, получишь похвалу от меня. Два серпента удивленно посмотрели на меня, и только разноцветный дурачок начал писать с задором. Писать? Этот простофиля пишет как курица лапой! Ничего не разобрать! … — Ничего не могу разобрать. Я сдался первым, а затем сдался и Лис’дзар. Почерк Аст’дзола ужасный! — Тогда можно сказать вслух? — Нельзя! Хочешь потревожить родителей? — Потревожить? Папа изначально не спал и следил за вами, а мама проснулась, когда я пополз за вами. Да и моя тайна вовсе не тайна. Я часто выползал из пещеры, из-за чего потом папа тащил меня обратно. Потом родители перестали преграждать путь телами, а вместо этого появилась невидимая преграда, через которую не получается проползти, как бы не старался. — Значит, ты мог выбираться наружу? Но тогда почему нам ничего не сказал об этом? Разве не видел, что наши родственники брызгают кислотой от любопытства? Ты никому ничего не сказал! Поступил так эгоистично! Ты нас не любишь? Ты не считаешь нас семьёй? — Кира!!! — мой шипящий крик остановил злюку от нападок на нашего наивного и ранимого среднего брата. От услышанных обвинений Аст’дзол был готов расплакаться и провалиться сквозь пол от стыда. — Не злись на Киру. Ты же знаешь, какая она «бука», — Лис’дзар дважды обвился вокруг туловища брата и начал успокаивать, поглаживая хвостом по макушке. — Кира, извинись перед Аст’дзолом! — Извиниться? Не понимаю, о чем ты. Аст’дзол, разве я тебя обидел? — Нет, это я плохой! Я поступил очень плохо! Простите меня! Я не хотел! Я не думал! Я не знал! Мне хотелось взглядом сжечь сиамского близнеца. Так подло манипулировать братом! Почему Аст’дзол постоянно слушается Киру и считает её мнение приоритетным? А она знает это и пользуется нашим наивным братом! — Да не слушай ты Киру! Это она не права, а не ты! — Нет, это я поступил плохо и эгоистично!***
Черный как мрак змей тихо лежал на солнышке и наблюдал за разговором змеят. Обычным зрением он не мог их видеть из-за дистанции, но благо инфракрасное и магическое зрение выручало. — Что думаешь? — тихо прошептала на непонятном для змеят языке любимая жёнушка. Голос Ливы совершенно не был похож на серпентский, что состоял лишь из шипения и вибрации языка. Она даже не вытаскивала язык во время произношения слов. Серпенты, как и многие другие расы из империи Ганарак, не могли говорить на иных языках помимо собственного из-за различного строения или отсутствия голосовых связок и гортани. Многие расы чисто физически не могли произносить слова на других языках. Однако великой империи Ганарак не было бы, если бы не был установлен один официальный язык, на котором могли говорить все без исключения. Решение этой задачи доверили мудрейшим магом. Их целью было создать что-то, что позволило бы имитировать голос. И это что-то должно быть дешевым, безопасным и легким в производстве. Задача была сложной, но они нашли решения. И уже через несколько лет их изобретение распространилось через весь континент, а многие сильные маги научились создавать их творение самостоятельно. Но одно дело — уметь произносить слова, другое дело — уметь их произносить правильно, уметь слышать, и знать сам язык. В общем, научить весь континент Ганаракскому оказалась той ещё задачей. Не говоря о том, что для некоторых рас приходилось корректировать чудо-подобное творение. — Кира злая и агрессивная. Роши полная противоположность. Лис’дзар не успокоиться, пока не разузнает. Но больше всего меня тревожит Аст’дзол. — Да ладно тебе! Мне позволили обучаться магии в три месяца! — Да, но ты жила в Ядовитых Джунглях, где все ядовитое. Не говоря о том, что родители знали, что у тебя нет предрасположенности к магии. Ты бы никаким образом не смогла бы в течение первого года сотворить хоть что-то отдаленно похожее на волшебство. Но ситуация с Аст’дзолом другая. Он каким-то образом научился в столь юном возрасте использовать магию неосознанно. — Яд? Кислота? Или… — Да, третий тип. Если бы он контролировал нашу расовую магию, то проблем бы не было. Ядом и кислотой мы не можем себе навредить, что не скажешь о третьем типе. — И что же это? — Несмотря на расстояние, Лива сосредоточила дальнюю пару глаз на ядре Аст’дзола. — Пока не знаю. Больше всего похоже на магию иллюзий. — Так это хорошо! Значит, он унаследовал магию иллюзий из твоей родословной! Если это так, то… — Нет, я ещё не совсем в этом уверен. И все же, пока ему опасно использовать магию. Была бы это ядовитая или кислотная стихия, а мы бы жили в Ядовитых Джунглях, то проблем бы не было. Магия чрезмерно опасная! Особенно когда магией пользуется юный серпент, непонимающий об её опасности и сложности. Не говоря о том, что юные серпенты не осознают, что могут случайно навредить себе от неправильного использования магии. Придется с ним поговорить.