Глава 28. Дриад Коля
— Какие-то вы слишком правильные внутри Святой Теократии, а вот когда дело доходит до иноземцев, то геноцид всем неверным. В этом мире церкви то и делают, что творят зло, прикрываясь благими делами. Как меня от этого тошнит! — дриад Коля сделал вид, будто его тошнит. Если забыть про его расу, то можно подумать, что юноше стало настолько плохо, что его кожа приняла легкий зеленый окрас. — Это одна из обязанностей любой церкви: обесчеловечить врага, промыть голову верующим, обокрасть людей. Нельзя отрицать, что помимо всех недостатков, церковь дает то, что люди больше всего хотят — надежду и веру. — Какая, нафиг, надежда? Вы всех убиваете! — повысил голос дриад, накричав на Павла. — Я сейчас говорил не о церкви в Святой Теократии, а в общем. Соглашусь, вот эти точно перешли все допустимые рамки разумного. Всему виной богиня Ария. Она настоящий дьявол. Хорошо устроилась эта лже-Ария… Если верить словам Ястреба, то Ария, она же Алия… Вот только мне пришлось очень больно себя укусить, чтобы кое-кто не проболтался. Я не такой нерд, как мой мелкий братец, но некоторую историю знаю. Алия, она же Ария, была единорогом, и именно она основала империю Ганарак. Она точно не была человеком, и уж тем более её никто не называл богиней. Как-то тут всё не сходится… Святая Теократия, Алая Империя, Союз Двенадцати и Объединение Монстров… Сколько должно пройти времени, чтобы империя Ганарак распалась и о ней все забыли? Пятьдесят лет? Сто? — Когда распалась Первая и Вторая Великая Империя? — Около тысячи лет назад, может, больше, — ответил грифон Ястреб. — Кстати о вас. Вы только задаете вопросы, но не отвечаете на наши. — Ну… Я перебил Роши. — Это наше личное дело, и нам решать, на какие вопросы отвечать, а на какие нет. — Говори за себя, Кира. Я сменил язык на серпентский. — Роши, они нам не друзья, чтобы делиться с ними секретами. — Что плохого может случиться, если поделимся историей нашей жизни до похищения? — Как ты не понимаешь?! Информация — сила. Мы не должны ничего им говорить. Если вдруг станем заклятыми врагами, то они непременно в качестве первой цели возьмут в заложники нашу семью. Нельзя никому доверять! Ты, итак, много чего лишнего сболтнул. — Ты всё ещё злишься за то, что я призналась, что мы самка? — Ты можешь считать себя кем хочешь, но никогда не говори это вслух. Ладно, на серпентском можешь говорить, там все равно нет родов, но на русском тебе запрещено это говорить! — Ты такая смешная! — А ты глупый!***
— Опять двадцать пять. — зевнула вампирша. — Вместо ответов опять начали шипеть друг на друга. С ними невозможно разговаривать! — Как же я рад, что у меня не выросла вторая голова. По сравнению с ними моя небольшая проблема — просто ничто. — Небольшая проблема? Да у тебя самый большой агрегат из всех нас. И не спорь, так как это правда, — улыбнулся Коля и без зазрения совести указал пальцем себе на трусы. — Тут даже мерить не надо. — Опять ты за своё! — покраснел грифон. — А тебе что, завидно, что у неё больше? Ой, то есть у него, — подключилась к разговору вампирша. — Вы двое!!! — смутился ещё сильней грифон и ещё тщательней скрыл тело под крыльями. — Что вы как дети малые? — влез в разговор Павел. — Коля, с каких пор ты стал таким озабоченным? Только и делаешь, что пошлыми шутками разбрасываешься. — А что я? — Павел прав, — согласилась вампирша. — Все твои шутки пошлые. — Да ладно вам, просто у вас нет чувства юмора. — Хочешь, скажу кое-что что разоблачит твою новую похотливую и извращённую сущность? — вампирша спустилась с потолка и подошла в своей привычной манере на четвереньках к дриаду. — Что же такого ты можешь обо мне рассказать? Что мне нравятся красивые и обаятельные девушки? Так кому они не нравятся? То, что начал очень много похотливо шутить? Извините, ваше высочество, что ваши уши не могут понять юмора. — Ты напрашиваешься. — Валяй. — Не надо драться! — влез в перепалку Павел. — Драться мы не будем. Я только хочу сказать… — вампирша отступила от дриада, задумалась и боком легла на пол. Ей было совершенно по барабану, что её сухая промежность оказалась почти у всех на виду. Павел отвернул голову. — Юля… Меня не привлекают звероподобные существа, но мне становится как-то неловко, когда кто-то из знакомых светит половыми органами. Особенно, если этот кто-то самка и когда-то была человеком. — У тебя произошел диссонанс? Точно! Ты же всю жизнь провел с людьми… Не волнуйся, скоро ты привыкнешь ко мне и перестанешь смущаться. — Это будет трудно… — Привыкнешь. Это же я щеголяю полностью обнаженной, а не ты. Если же я привыкла, то ты и подавно привыкнешь к новой мне. — Так что ты там хотела рассказать? Я весь во внимании, — сказал Коля, задрав нос. — Ну, если ты так хочешь… — вампирша провела передней лапой по полу и создала практически незаметную тьму, но два существа эту небольшую крупицу тьмы все же заметили. — У меня нет глаз, но это не значит, что я слепа. — И? — Я похожа на человека? У меня по всему телу черная шерсть, а руки — это крылья со смертоносными когтями. У меня нет глаз, а вместо лица звериная морда с примесями летучий мыши. И даже так, когда никто не видит, особенно я со своими отсутствующими глазами, ты продолжаешь пялиться на мою звериную вульву. — Что? — Тебя возбуждают не только люди. — с этими словами вампирша использовала заготовленную ранее темную энергию, которая незаметно подкралась под ноги дриада и стянула с юноши трусы. Вместо привычного человеческого агрегата на публику предстал светло-зеленый конусообразный набухший член без яичек, но с двумя тонкими стеблями, каждый из которых в два раза меньше мизинчика по диаметру. — Тебя возбуждают звероподобные самки вроде меня, иначе бы он не был так напряжен. Солгать не получится, так как я видела, как он выглядит в расслабленном состоянии. Научился же ты его скрывать… — Безобидка! — прокричал Ястреб. Павел закрыл лицо рукой и что-то пробубнил себе под нос. В ответ на претензии вампирши зеленый стебель с отростками отжался от кожи и начал шевелиться, будто имея собственный разум, — сама виновата. — То есть ты не будешь отрицать? — Чего тут отрицать? Я не стыжусь. Напротив, если поймала на горячем, то теперь можно без трусов ходить. — Коля, у тебя совсем стыда нет? И ты тоже, Безобидка… — А я то что? Всего-то сняла с него трусы. Не обо мне сейчас речь. — Что за дурдом… Совсем стыд потеряли? — И я о том же! — поддержал Павла грифон. — В свою защиту скажу, что у меня дома большинство дриад ходят в одном лишь лиственном платье, другие ходят обнаженными. Мы только чуть-чуть приодеваемся, когда гостей встречаем. Кстати, смотрите, как могу, — юноша опустил руку к промежности и своим зеленым прибором мастерски обкрутил палец используя только свой длинный зеленый агрегат. Я могу им управлять. — Коля, Коля, Коля… — Что, Павел? Я тоже монстр. Человекоподобный, но все же монстр. Нам чужда ваша цивилизованность и менталитет. Я бы посмотрел, как бы ты изменился, оказавшись наедине с природой. Меня бесит, почему гуманоидным монстрам нельзя быть обнаженным в вашем цивилизованном обществе? Звероподобным можно, а нам нет. Что за дискриминация? — Хорошо, тогда расскажи, каково у вас? Как живут дриады? — Подождите-ка! Дриада привлекают звероподобные самки? — прозвучал шипящий голос. — Поглядите, кто проснулся. Долго же вы ссорились, — усмехнулся дриад, разглядывая двуглавого черно-белого серпента. — Куда ты там смотришь, педик? Неужто евнухом хочешь стать? — Какие вы злые… Успокойтесь, вам нечего бояться. Я не настолько извращен, чтобы возбуждаться от змей. — Не все тут злые, просто некоторые шуток и дурачеств не понимают. Вот мне безразлично, глазеют мне в промежность или нет. Можете глазеть сколько хотите, только не трогайте — должно же у меня быть личное пространство. — Ты просто чудо, Юля. — С кем я живу… — повесил клюв Ястреб. — И не говори, — добавил Павел. — А с чего вы взяли, что Колю должны остерегаться только самки? Вы не знали, он и по мальчикам тоже. — Что? — Педик! — А вот наговаривать на меня не надо! — Про бывшую подружку ничего не хочешь сказать? Имя не скажу, но из твоих слов она оказалась парнем, а узнал ты это после секса с ней. — Когда я такое говорил? — Ты очень любишь поболтать во сне. — Это было только один раз! Я же говорил, что мужчины дриады очень женственны и андрогены? А ещё большинство независимо от пола носят платье. Я всего один раз не заглянул под юбку. Кто же знал, что она окажется парнем. Один раз не считается! Помимо него у меня больше никого не было из парней. Девушек у меня было предостаточно, а парней нет. — Трындишь! — А вот и нет! У дриад секс — это нормальное явление. У нас свободные отношения. Каждый может попросить и по-дружески заняться сексом. Для нас это нормально. Можно сказать, это практически то же самое, что и дать пять. Мы спокойно этим занимаемся прилюдно. — А как же дети? — забеспокоился Павел. — Дети не принимают участие, пока не достигнут совершеннолетия. Наша раса взрослеет очень рано, а начинает стареть за год до смерти. Таким, каким вы видите меня сейчас, я был ещё шесть лет назад. Думаю, мой облик ещё двадцать лет будет держаться точно таким же. Мы вечно молодые и гладкокожие. — Случайные связи? Вы хоть как-то следите за родством? Не боитесь, что по незнанию можете случайно кувыркнуться с родственником? — Второе совершеннолетие? — предположил Ястреб. — У дриад второе совершеннолетие наступает внезапно. Никогда не знаешь, когда оно настанет. Можно узнать, что оно уже прошло, когда появятся признаки беременности. Поэтому мы не знаем, кто приходится кому отцом. — Тогда эта проблема становится очень острой. — Нет, ни капли. Мы живем общиной и помогаем друг другу. Мы не знаем, кто кому кем приходится. Каждая взрослая дриада как мать, а взрослый дриад как отец. Мы даже к родной матери не особо привязываемся, так как для нас все дриады, которые значительно старше, все равно что родные матери. Я не знаю, кем мне приходятся те девушки, с которыми я занимался сексом. Быть может, мы кровно не связаны, а возможно, кто-то приходился мне сестрой или тетей. Не исключаю и того, что у меня мог быть секс с родной матерью и бабушкой. Все дриады очень молоды и красивы на вид. — Какой ужас! — И не говори, — согласился добрый Саша с Павлом. — Как давно это было? — Что именно? Наш лес сожгли недавно, а если ты про то, как давно мы этим занимаемся, то, наверное, тысячу лет. — Тысячу лет? Вы там не мутировали? С твоей расой всё в порядке в плане здоровья? — Я понял, о чем вы. Все было нормально. В отличие от некоторых, мы не забываем тех, кто был добр к нам, даже если прошла одна тысяча лет. Наш покровитель, прежде чем его предали, оставил нам дар и поделился своей мудростью. Вот только эти ироды из Святой Теократии сожгли наш лес, поубивали множество дриад и отняли наш дар! Без дара, нам нельзя продолжать заниматься сексом, так как мы тупо не знаем, кто кому кем приходится. Если мы продолжим без дара, то некогда безвредный инбридинг станет причиной нашей вырождаемости. Вот тогда действительно начнутся проблемы со здоровьем. Если бы только мы могли вернуть наш дар… или же обладали способностью, благодаря которой могли узнавать об уровне родства… или высвободить из плена нашего покровителя… Но где его найти? Последний раз о нем слышали то ли сто лет назад, то ли двести. — Значит, ты пришел сюда, чтобы купить артефакт, который поможет вам с вашей проблемой? — Блин! Проговорился. Да, эта главная причина, почему я здесь. — Что за покровитель такой, который довел вашу расу до мерзкого табу? — Лично не видел и не слышал, но мудрецы утверждают, что у него самая добрая душа. А ещё он сильнейший маг природы, о котором только слыхивал мир. Благодаря его дару за тысячу лет мы стали намного сильней. Наши гены как никогда усилились! — Святая Теократия с этим не согласится. — В битве один на один мы сильней их, но нас мало, а их целая орда. У нас не было ни шанса. У нас относительно маленькое королевство, чтобы сражаться с гегемоном. Мы долгожители, а у долгожителей низкая рождаемость. К сожалению, таков закон природы. — Прошу нас простить за то, что вмешиваемся в ваш разговор, но Герцог желает видеть серпента, — Со стороны входа в комнату послышался высокий и слабый голосок. У распахнутых дверей находилась рыжая лисица. — Серпента? — озадачился Ястреб. — Герцог хочет видеть нас? — Да. Прошу, следуйте за нами. — А если мы не последуем? — Не стоит искушать судьбу. — Идите… Я имею в виду, ползите. Герцог, скорее всего, вас не тронет. Помните, он очень жадный человек и ищет во всём выгоду, — подсказал Ястреб. — Ух, ёмаё! Уже солнце встает! — удивился Коля. — Не слишком ли рано Герцог вызывает на прием? — Герцог принимает в любое время суток, но по своему желанию. Здесь живут не только дневные существа, но и ночные. Белая Смерть мне рассказывала, что никогда не видела, чтобы Герцог спал. — Ястреб зевнул. — Надо ложиться, а то совсем режим испорчу.***
Маленькая лисичка так мило перебирала лапками. Она такая пушистая, будто плюшевая. Хотела бы я такого питомца себе… Роскошь, роскошь, роскошь… куда не глядь, везде увидишь что-то ценное: картины, витражи, статуи, инкрустированные драгоценными камнями стены, да что там, сами стены из какого-то очень красивого золотистого камня. Золото? Да кто его знает?! — Нам сюда. Это круглый лифт? Он грузовой? Туда поместится несколько слонов! Не похож на грузовой, скорее лифт класса люкс. А какой панорамный вид! У лифта часть стены состояла из чистейшего прозрачного стекла, из-за чего открывался великолепный вид на город. Только жаль, у нас слишком плохое зрение, потому мы не могли насладиться видом города с высоты птичьего полета. Как высоко мы находимся? Наверное, этаж двадцатый. Двери лифта закрылись, а стекло и сам лифт сверкнул магической вспышкой, после которой вид преобразился. — Что это было? — Кира чуть ли не напала на беззащитную лисицу. — Телепортация. Каждая башня и сам дворец соединены лифтами. Лифты созданы по древней технологией. Они не только могут поднимать и опускать, но и телепортировать содержимое в другие лифты. Для безопасности владельцы башен имеют свободный доступ для своего лифта и могут решать, кому давать пропуск. Помимо владельцев всеми лифтами могут пользоваться Л.И.С.И.Ц.Ы и владыка Сокровищницы Герцога Герцог. — Сокровищница Герцога и Герцог… Разве, герцог — это не титул? — Это не титул. Герцог — это прозвище. Никто не знает, как зовут Герцога на самом деле. Даже мы не знаем. Мы пришли. — сказала лисица, остановившись у огромных двойных дверей. Герцог вас ожидает. Рядом с огромной дверью находилась ещё одна точная копия лисицы. Она сидела за столом, её передние лапки лежали на столе. Огромные двери начали открываться. Вот оно… Я чувствую, что после того, как переползу порог, моя жизнь навсегда изменится. К сожалению, у меня нет выбора… У нас нет выбора. Кира переключилась на серпентский и сказала, — Переговоры буду вести я, а то ты опять облажаешься. — Хватит оставлять меня позади! Это не только твоя жизнь, но и моя. Я тоже имею права голоса! Я буду слушать, но если мне что-то не понравиться, я обязательно выскажусь. — Т-ссс — Не затыкай и не шипи на меня. Нам сейчас не до ссор. Наша жизнь и свобода на кону. — С каких это пор ты говоришь дельные слова? — Давай не будем начинать.