Перерождение в двуглавую змею? Импостер среди нас

Глава 43. Воссоединение

— Я считаю это каким-то кощунством! У вас появилась уникальная возможность побывать в столь чудном месте, а вы даже не собираетесь входить в сам лес. При обычных обстоятельствах вход в дриадский лес невозможно найти, а вы… — дриад сидел на спине вампирши и возмущался. — Скажи-ка, овощ, насколько ломтиков должен быть нарезан твой язык, чтобы ты, наконец, перестал говорить глупые вещи? Мы не собираемся заходить в лес и попадаться в очевидную ловушку! — на горизонте показались многочисленные густые зеленые ветви. — Это тот лес? — Какой ты злой… Да, но это только окраина леса. Дриадский лес находится в глубинах, и он скрыт от… — Тогда идём на посадку! Внизу неплохая поляна и равнины, — скомандовал Кира, и Ястреб с Безобидкой пошли на снижение. Крылатые нас отпустили, и мы очутились на земле. Как хорошо вернуться на твердую поверхность и вернуть контроль над телом. — Связывайся со своими! Пусть приведут нашего брата сюда, — Кира смотрел на дриада токсичным, кислотно-радиоактивным взглядом. — Хорошо! Но на это нужно время! Пока свяжусь, скажу, куда идти. На все это может понадобиться несколько дней. Лес, между прочим, не маленький, — Коля выбрал место у дерева, где побольше высокой травы, и начал там медитировать, слившись с природой. Безобидка решила пойти поискать в лесу различные фрукты, грибы и ягоды. Ястреб полетел охотиться. Павел с нами не полетел. Он и без того был ранен, потому, по мнению Киры, тот будет только обузой. Конечно, Коля мог его подлечить, но человек не монстр, и ему понадобится намного больше времени на восстановление. — Вам повезло! Мои друзья согласились сопроводить вашего брата. Прибудут сюда завтра вечером, — вышел из медитации Коля. — Не так уж и долго. Думал, на это понадобится несколько дней, — произнесла на русском Роши. — Пешим ходом было бы долго, но они сюда примчатся на моей волчице. Как же я соскучился по Тьме… если увидите черную волчицу, что размером чуть меньше лошади, то не пугайтесь. Уже предсказываю, как она на меня набросится и запачкает слюной… — дриад закрыл глаза и с похотливыми мыслями начал представлять свою четырёхногую подружку во всей красе. — Это хорошо, что ты предупредил, а то мог произойти какой-нибудь инцидент из-за недопонимания, — дружелюбно сказала Роши. — Да! Как жаль, что у тебя есть тупоголовая голова. Мы могли бы… — у Коли душа в пятки ушла, когда рядом с ним прошелся режущий поток воли, что срубил два дерева. — Кира! — Это кого ты там тупоголовым назвал? — злобно прошипел позолоченный двуглавый серпент. — Я больше ни за что в жизни не буду с тобой работать, злой Саша. Вторая голова нормальная, но ты невыносим! Я тебя терпеть не могу! — даже похотливые мысли не могли скрыть открытую неприязнь к серпенту. — Взаимно, — серпенты часто нюхали воздух, потому для остальных это стало привычным делом, однако на этот раз Кира таким способом показал неприязнь к дриаду. — Эх, а я мечтала, что мы станем идеальной командой героев, которые спасут континент, — сказала вслух вернувшаяся Безобидка. — Мы не герои! Герои — это неудачники, что напрасно рискуют своей жизнью ради всяких глупостей. Какой толк геройствовать? Ради защиты неблагодарных слабаков? Ради славы? Богатства? Последнее можно получить куда более легким способом. Или я не прав? — Кира смотрел на то место, где у Безобидки должны были быть глаза. — Согласна, герои из нас никудышные! Быть плохишом круче! — вампирша от хорошего настроения оскалила клыки. — Сперва будете плохишами, преступниками, а что дальше? Злодеями? — недовольно высказалась Роши. Хотя, Киру спокойно можно приписать к злодеям. Не будь меня, то боюсь представить, каких плохих дел бы она натворила. До сих пор не могу поверить, что я могла быть настолько злой в прошлой жизни. Пожалуй, не хочу вспоминать прошлое. Настоящее и будущее куда важнее. — Быть злодейкой для меня перебор. Если брать шкалу кармы, где ноль — это нейтральный, а минус пятьсот — истинное зло, то я где-то на отметке минус двести, — Безобидка не остановилась и продолжила, — Ястреб положительный триста пятьдесят. Павел положительный триста или четыреста. Коля отрицательный двести. Добрый Саша положительный двести пятьдесят. Злой Саша отрицательный четыреста. Ваш брат отрицательный сто или двести. Над последним не уверена, так как мне неизвестно, что он говорит. Сужу только по тому случаю, когда он хладнокровно убивал рыцарей. — Насчет того случая. Не похоже, чтобы кто-то сильно переживал об этом, — Роши чувствовала себя виноватой, ведь в тот день она пролила немало крови. — Не соглашусь. На Павла и Ястреба это очень повлияло не в лучшую сторону. По моему мнению, монстры как-то проще относятся к убийству. Похоже, это у нас в природе так заложено. А Павел… Не знаю, я в его голову не могу залезть. — Раскудахтались об ерунде! Почему вас это вообще должно волновать? Убивать тяжело только в первый раз, а после даже и не замечаешь. Вместо того чтобы убиваться, надо побыстрее к этому привыкнуть, — ворчал на русском Кира, смотря в сторону леса. — Боюсь спросить, сколько вы убили, если вели себя подобно кровожадному безумному маньяку?! — Безобидка пригляделась своим особым зрением к серпентам. Сколько мы убили… На этом задание мы впервые убили людей. В момент первого убийства у меня была одержимость братом. Я совсем не могла мыслить и даже не сразу поняла, что произошло. Однако, что насчет Киры и… — Лис’дзар, что ты чувствовал, когда убивал тех гуманоидов? — Роши обратилась к брату, произнеся вопрос на серпентском. — Меня заботила наша безопасность, — Лис’дзар лежащий возле сестёр, поднял голову. — Ну, что ты чувствовал, когда убивал их? — Ничего. Почему я должен был что-то чувствовать? Я не такой, как Аст’дзол и мне не становится грустно, когда убиваю еду. То же самое с гуманоидами. Они на нас напали и не сделали для нас ничего хорошего. Будь они добры к нам, тогда бы убивать их было бы сложно с точки зрения морали. Другими словами, как они к нам относятся, так и я к ним, — серпент вернул свой взгляд в сторону леса и продолжил нюхать воздух. — Наш брат правильно говорит! Почему мы должны беспокоиться о еде? Люди такие же существа, как и звери, так что разницы нет, — Роши заметила на мордочке сестры ухмылку, когда та договорила фразу на русском. — Я-яяяяяясно… — понимающе произнесла Безобидка. — Значит, я ошиблась с кармой. — Не слушай эту злюку! Наш брат совсем другое сказал… Тошно! Вместо того чтобы заняться чем-то полезным, они ерундой маются! Убивать и выпускать пар, наоборот, приятно, особенно когда противники полные слабаки. После того как соберу семью, надо будет найти способ связаться с Димой. В отличие от этих придурков, он точно меня поймёт. Чтобы нам в первую очередь завоевать… Ладно, надо возвращаться к практике! Я собираюсь тренировать магию проклятий. Расстояние играет важную роль. Наложить проклятие на ближайшую цель легко, но чем больше расстояние до цели, тем труднее, а ещё тратится значительно больше маны. И, естественно, уменьшается мощь проклятия. Чем сильнее концентрирую ману, тем мощнее проклятие, однако загвоздка в том, что нарастающее по силе заклинание становится очень сложно контролировать и, как итог, в лучшем случае ничего не произойдёт, а в худшем будет выброс проклятой энергии. Пока мои проклятия крайне слабы, потому даже если и произойдёт худший исход, то такое слабое проклятие ни на кого не подействует. Магия проклятий очень универсальна. Однако чем мощнее тип проклятия, тем труднее его наколдовать. Вот если бы была возможность снова высосать ту оскверненную ману… Это могло бы очень помочь с практикой. Сегодня мы решили лечь спать пораньше — за несколько часов до рассвета. Следующий день прошел без заминки и, наконец, наступило назначенное время. — Ну и где они? — нетерпеливо прошипел на русском Кира. — В лесу нет дорог, так что ничего удивительного, если они чуток задержатся, — Коля продолжил медитировать в зарослях, так и не открыв глаза. — Это что ты там сказать собираешься своим подельникам? Готовите засаду? — взгляд серпента излучал радиоактивную неприязнь в сторону дриада. — Какую на фиг засаду?! Ветер не в ту сторону направлен! — проворчал дриад. — Идут! — взбодрился Лис’дзар. — Да, я тоже их чую! Четыре запаха! — Роши подтвердила слова брата. Все птицы разлетелись, и через некоторое время из леса выбежала огромная черная как мгла волчица. На её спине сидели гуманоиды, но нас интересовал серпент, что выполз из леса чуть погодя. — Тьма! — крикнул дриад и развел руки. Омерзительно! Псина набросилась на своего хозяина и начала пачкать слюной. Если бы было только это… у меня плохое обоняние, но даже так способен учуять аромат суки. Чему удивляюсь? Какой хозяин, такая и собака! Она ему что там минет собирается делать? Лезет под подол платья! Глаза бы мои не видели этого срама! — Вы тут не одни! — проревела Безобидка, пока Ястреб со стеснением стоял в стороне. Два других дриада спустились с волчицы, Коля остановил Тьму, и они начали что-то говорить на неизвестном мне языке. Меня сейчас волновал кое-кто другой. — Как я рад, наконец, воссоединиться с вами! — белый серпент полз в сторону своих родственников. — Стой! Докажи, что ты наш брат! — Кира прошипел на приближающегося серпента. — Кира! — недовольно проревела Роши. — Запах его, только вот… Сен’дзал, а что это у тебя за розовая чешуйка? — приметил внимательный Лис’дзар. — Да, меня тоже она тревожит. Что-то мне не по себе от этой чешуйки. — А… Это! — Сен’дзал отвлекся от позолоченных родственников и посмотрел на розовую чешуйку. — Давно не виделись, двуглавая, — из воздуха раздался голос. — Ты! — Кира и остальные серпенты встревожились, а Сен’дзал остался спокойным. — Он мне помог! Я тоже сначала ему не доверял, но он научил меня антимагии! Я оказался не таким бездарям, каким себя считал! Оказывается, антимагия — это совершенно другой тип магии, — Сен’дзал помимо радости излучал ещё и уверенность. — А ещё я прогнал ту грифоншу и помог вашему брату с выживанием, — голос из воздуха говорил очень дружелюбно и понятно для каждого. — Помог… Я думал, это только у меня плохо с ориентацией в пространстве, а оказывается, у него ещё хуже! — подшучивал серпент, смотря на чешуйку в области того места, где должно быть ухо. — Ну, такой я! Вспоминаю времена основания Ганаракской империи! Победить тысячу врагов — пустяковая задача по сравнению с тем, чтобы добраться до поля боя. У меня столько сопровождающих было… даже из лагеря не выпускали без сопровождения. Как вспомню, смешно становится! У нас на носу битва, а генерал вышел ненадолго из лагеря и где-то потерялся, — Асмодей отвлекся от увлекательного рассказа. — Эй, вы чего такие хмурые, напряженные, серьёзные, напуганные и осторожные? Я ещё тогда сказал, что никакой не злодей! Ну, сказал глупость, а вы сразу обвинять начали во всех грехах. Не доверяю ему! Сильный! Опасный! Извращенец! — Это ты тот друг, что дал дриаду отравляющий цветок? — Лис’дзар окинул брата и его чешуйку подозрительным взглядом. — Отравляющий цветок? О чем ты? — искренне удивился Сен’дзал. — А чего такого? Я как лучше хотел сделать. По-другому вас было бы труднее упросить, — спокойно ответил голос. — Упросить? Ты хотел заставить нас заняться любовью друг с другом! Из-за дурацкого цветка наш разум помутнел, и мы убили множество людей! — рассвирепела Роши. — Асмодей, это правда? — Сен’дзал выглядел встревоженным и напуганным. — Цветок повышал похоть и раскрепощенность! Это все, что он делал. Если кого надо винить, то это себя. Не моя вина, что кое-кто возбуждается от убийств, — голос стал сердитым, когда заговорил про убийства. — Асмодей! Теперь понятно, почему ты мне сразу не понравился! — Кира злобно шипел. — Что не так с моим именем? Да, имечко странное, но не я его придумывал! — Сен’дзал… — Кира внезапно успокоился. — Асмодей, я хочу знать. Зачем ты это сделал? Зачем отравил нас этим цветком? — Ради вас! Мне не хотелось этого говорить, но серпенты вымирающий вид. Возможно, вы последние из своего рода, — обеспокоенно говорил голос. — Кира? Асмодей? Лис’дзар? Роши? — Сен’дзал растерянно и напугано смотрел на родственников и друга. — Сен’дзал, это правда. Мы сами узнали это недавно, — Лис’дзар выглядел очень грустным. — Сен’дзал, извини. Я прочёл мысли твоих родителей. Они хотели сказать, но решили промолчать до второго совершеннолетия. Всё, чего я хотел, так это помочь! Извините меня, — говорил голос от чистого сердца. — Мне было очень грустно, когда узнала, что, возможно, наша семья — последние из серпентов. Кира, я тебе не говорила, — Роши говорила спокойно и влюблённым взглядом посмотрела в глаза сестры-близняшки. — Ты ведь сама догадалась, что мне не безразличны наши братья. Наверное, благодаря цветку мне стало говорить проще о своих чувствах. Наших чувствах! — Заткнись! — рассерженно прошипел Кира. — Если скажешь ещё хоть слово, то я тебя возненавижу до смерти! — Я не буду больше скрывать наши чувства! На самом деле ты нам очень нравишься, братишка! — Роши не могла отвести взгляда от ослепительного белого красавца, когда Кира смущённо отвернулась. — Дура! Ненавижу тебя! Ненавижу! — обиженно шипела Кира, но это выглядело очень по-детски. Сен’дзал ощутил дрожь всем телом. Серпент посмотрел на сестёр и увидел, как их красные узоры замигали: — Клятва? Роши… Нет! Вы обе! Кира, ты… — не мог прийти в себя белый серпент. — Ладно! На самом деле так даже лучше! Ну, не умею показывать заботу и говорить о чувствах! — Кира так и не повернула голову в сторону брата. — Это… Нет! Не знаю! — Сен’дзал отказал, и узоры сиамских сестёр перестали мигать. Несколько секунд назад Лис’дзар смотрел на сестер крайне обеспокоено и встревожено, а в следующее мгновение стал очень спокойным: — Клятва не то чтобы сильно нужна. Это правда, что с клятвой мы становимся сильнее, однако после второго совершеннолетия наши дети будут высшими серпентами. Высшие серпенты сильнее обычных и живут значительно дольше, но у них намного ниже плодовитость. Если мы хотим как можно быстрее возродить нашу расу, то надо делать обычных серпентов, а для этого надо заниматься любовью с серпентом, с которым нет клятвы. Первое поколение должно быть обычными, а вот второе можно делать высшими. Будет плохо, если мы потеряем высших серпентов. Родители правы, когда говорили, что нет смысла полагаться на старые обычаи. Надо приспосабливаться к настоящему, — Лис’дзар посмотрел на сестер. — Роши-Кира, нам в любом случае придется заниматься инбридингом. Придется заниматься любовью не только со своей парой, но и с кем-то ещё из нашей семьи… — Инбридинг? Что это? — спросил Сен’дзал. — Это благое дело, особенно когда вы остались последними из своего вида. На самом деле, этим благородным делом очень любили заниматься драконы с Первого континента! Драконы тысячи лет этим занимались без защиты и смогли породить на свет сильнейшее существо, что когда-либо существовало, — голос на время замолк, вспомнив то уродливое, пропитанное скверной и ненавистью от постоянной невыносимой боли порождение, что стало самым масштабным бедствием для обоих континентов. — Нет ничего плохого в этом. Кира, ты хочешь силы. Если Сен’дзал не хочет, то почему бы не получить эту силу от Лис’дзара? Он намного лучше как кандидат. Роши, ты не можешь выбрать, кто будет твоей парой, что же, почему не выбрать Лис’дзара? Лис’дзар, что ты думаешь по этому поводу? — Я бы хотел, чтобы Сен’дзал присоединился к нам после. Но я не буду настаивать, если он не хочет, — находящееся на спине золото ярко сияло из-за мигающих узоров. Лис’дзар смотрел на близняшек похотливым взглядом, а окисляющий аромат готовящихся к сексу серпентов сильно бил в ноздри и не только. Сен’дзал по привычке нюхал языком воздух и чувствовал нарастающее возбуждение, отчего стало не комфортно: — Вы чего? Здесь? Но тут же… — Мы не стыдимся нашего брата. К тому же остальным явно не до нас. Нет ничего плохого в любви. Если хочешь, то место для тебя всегда найдется, — Двуглавый серпент говорил в унисон с другой головой, пока приближался к черному брату. Их медленные движения были подобно брачному танцу, а красные узоры мигали ослепляющим золотом. Асмодей посмотрел на окружение: Дриады были на одной с ним волне, потому им не нужна была помощь. Три дриада и огромный черная волчица во всю занимались сексом недалеко от леса. Вампирша быстро выбрала правильную сторону, а грифону пришлось немного помочь и теперь два перерожденца погрязли в похоти. В небе, слившись с ветром, летал старый друг, но Асмодей уже вернул часть своей силы, потому они больше не угроза. Грех похоти решил продолжать притворяться, что их нет. Сен’дзал все также отказывался, что печалило древнего доппельгангера. Но ещё сильнее его злил кровожадный убийца, что продолжал противостоять и никак не хотел принять клятву. Асмодей терпеть не мог тех, кто наслаждается убийствами. Тем временем двуглавый серпент и Лис’дзар начали обвиваться. Роши-Кира превосходили брата размером и взяли лидерство. Если глаза Лис’дзара и Роши были наполнены похотью, и они хотели этого сделать, то Кира болезненно для обоих серпентов извивалась, и было не похоже, что она этого хочет. Было видно, как Кира старалась держать свою клоаку как можно дальше от самца, пока Лис’дзар вовсю вывернул свои гемипенисы наружу. Хранящее на спинах серпентов золото разлеталась подобно брызгам, а сопротивление двуглавого серпента сдирала чешуйки и причиняла обоим серпентам маленькие порезы от хвоста. — Асмодей! — громко прошипел Сен’дзал. — Прекрати! Я думал, мы друзья! Ты обещал! Я сначала не заметил, но теперь вижу! Роши-Кира и Лис’дзар никогда бы так не поступили! Кира! Я вижу! Она сопротивляется и не хочет! Их узоры не светятся, а мигают! Они не принимают клятву! Ты заставляешь их делать это насильно! — ворочался в панике Сен’дзал, наконец, обратив внимание на окружение. — Какой я дурак! Асмодей! Ты использовал меня! Все! Все, кто меня окружал, занимались любовью. Это ты их заставлял! Ты!!! — шипел от злобы Сен’дзал. Асмодей про себя проворчал, глядя на двуглавого серпента, что вовсю продолжал сопротивляться. Роши-Кира были намного физически сильнее Лис’дзара, потому даже с помощью Роши черный серпент не смог лишить сестер девственности и клятвы: «Какая упрямая! Всё мне испортила! Так было трудно принять клятву, заняться сексом и развратить Сен’дзала? Стереть им память и попытаться ещё раз? Нет, на носителя не подействует. Вырубить Сен’дзала? Какой в этом смысл? Мне надо, чтобы он был на одной со мной стороне. Что же делать…» Сен’дзал был готов сам ворваться и попытаться отбить Лис’дзара от сестер, когда с неба упало три меча. Три меча глубоко вошли в землю, а после создали энергетический импульс, покрыв всё в радиусе десяти метров секундной сферой. Этого расстояния хватило, чтобы накрыть дриад, двух переродившихся и серпентов. — Ублюдок! — Кира откинул не сопротивляющегося брата в сторону и с одержимой яростью посмотрел в сторону розовой чешуйки. — Роши-Кира, я не хотел! Асмодей! Он завладел моим телом! — мигом начал извинятся Лис’дзар. — То же самое с нами! — шипела Роши. Тем временем Асмодей усыпил Сен’дзала и взял контроль над телом. Взгляд серпента, окрасившегося в розовый, был направлен в небо. — Асмодей, ну сколько можно? Ваша семерка неисправима! Могли бы давно побороть свой грех и стать нормальными, а вы все продолжаете наступать на те же грабли! — В воздухе левитировал белый серпент, а рядом с ним находился лич, стоявший на огромном костяном драконе. — Астариус! Гектор! Последняя Надежда! — прошипел разгневанный розовый серпент.