Гарри Поттер и книга-игра „Лабиринт времени”

      Гермиона показалась мне милее и привлекательнее всех своих предыдущих версий. Для начала, глаза у неё не были карими, а насыщенного оттенка цвета циан. Как цвет морских глубин на открытках. Я затравленно следил за её аккуратными шажками по перрону 9 ¾ и вздыхал.       К черту всё! Игра-шмигра… Что игра и победа в ней означают в сравнении с этой драгоценной девочкой? Ничего. Захлебнувшись подступившими к горлу эмоциями, я побежал за ней, волоча за собой свой кожаный чёрный чемодан на колёсиках. Догнал её возле самых ступенек вагона и, поборов волнение, выдал на одном дыхании:       — Вам помочь с чемоданом, прекрасная леди?       — Ну, хорошо, если вам так угодно, мистер…       — Поттер, мисс, Гарри Поттер. Я весь к вашим услугам.       — Хи-хи-хи! — захихикала она, глядя на мою поглупевшую физиономию. — Я Лили-Энн Эйч Грейнджер. Лили-Энн через дефис. О вас я много читала, но, верно ли о вас писали в книгах, вы сами мне расскажете, когда сядем в купе.       — А что означает «Эйч»? — робко спросил я. Если это не была первая буква имени Гермиона* (Hermione), я пропал.       — Означает Гермиона* (Hermione), — ответила она и я шумно и с облегчением вздохнул.       А потом замер — даже её первое имя, Лили-Энн, что-то внутри меня затронуло. Ещё бы! Ведь так маму звали! Нет, маму Лили Энн звали, без дефиса, но всё-таки.       Вереницей вверх по позвоночнику к голове поползли тысячи мурашек и, ворвавшись внутрь черепной коробки, засели там, продолжая шевелиться, шептать… О чём могли мне шептать мои собственные мурашки?       — Гарри, тебе плохо? — как бы издалека прозвучал её голос.       Незнакомый и знакомый до одури одновременно.       Её ручка ложится мне на лоб. Дотронувшись до невидимого для окружающих Обруча Всевидения у меня на голове, её пальцы начинают дрожать. Но, о! Она не убирает свою ручку, а пальчиками слегка поглаживает мои порядком отросшие лохмы.       Она отличается от прочих знакомых мне Гермион не только своим особым именем, внешностью, цветом глаз, но и характером! Это вдохновляло меня. Даже её чемодан был почти лёгким, не тяжелей моего. Её волосы не представляли собой взрыв на макаронной фабрике, а были собраны в толстую, тёмную как ночь косу до пояса… Я влюблён, я потерян для всех.       Мы нашли свободное купе, сели друг напротив друга и начали разговаривать. О чём — не спрашивайте, сам не помню, что мы обсуждали с ней в начале знакомства. Периферийным зрением я видел пробегающие по коридору мимо нашего купе тени, кто-то стучался, пытаясь войти… Как бы издалека слышались крики, обвинения, что «она не имеет права, это я должен подружиться…». Кто-то выкрикивал вопрос не видели ли мы жабу, предлагали конфеты и закуски…       Всё это происходило на какой-то другой планете, в параллельном мире и нас с принцессой никак не касалось. В какой момент стал рассказывать ей о своих прошлых жизнях, я совсем не помню. Вдруг я увидел в своих руках, вопреки своим же намерениям держать это в тайне ото всех, нарисованную мной карту, тетрадь с записями, а напротив себя — окаменевшую Гермиону с очень, не по-детски, посерьёзневшим лицом, а рядом с собой — угадайте кого!       Бледную слизеринскую моль собственной персоной. Действительно бледный лицом Драко Малфой слушал, не смея громко дышать, чтобы не прервать мою исповедь. Рядом с ним сидела его личная охрана, Крэбб и Гойл, которые со вспотевшими лбами и слегка дрожащими руками тоже прислушивались, раскрыв пошире глаза и уши.       — Малфой, как вы вошли вообще? — выкрикнул я.       — Мисс Грейнджер впустила нас и приказала слушать молча, — ответил отмерший Драко. — Спрашивать, откуда знаешь моё имя не буду, всё понятно. Что делать будешь?       Дружелюбный Малфой — это что-то за гранью.       — Не знаю пока. Решения буду принимать в порядке поступления проблем, — малодушно ответил я. Действительно, я не знал как мне дальше жить, хотя примерная карта у меня была подготовлена. Её на данный момент изучала Гермиона, Лили-Энн которая. — Надо решать с распределением как нам быть…       — Нам? — округлил глаза Драко. — Оу, ты чего пинаешься, Грейнджер?       — Потому что. Нам с Гарри, Драко! — ответила она и дёрнула меня за руку, чтобы я пересел к ней. — Своего будущего мужа далеко от себя, на другой факультет, я не отпущу.       Крэбб с Гойлом нагло захихикали, дав друг другу пять.       — И куда вы с Поттером будете распределяться?       — На Слизерин, конечно, — отрезала девушка, тряхнув кудрявой тёмной челкой. — К родственникам.       — Родственникам, ага-ага… Многим не понравится, — выдал Винсент Крэбб.       — О-о-о, ТЕ быстро поменяют свои симпатии, поверь мне, Винсент! — хихикнула Гермиона, Лили-Энн.       В задворках сознания у меня эта прибавка к её привычному имени что-то пробуждала, тихонько напевая про неведомые земли… Мне даже становилось не по себе, от чего — пока непонятно.       Как только моя нога ступила на грунт дорожки к пристани, где нас ожидали крохотные лодки, во мне поднялось дикое волнение и предвкушение ожидающего меня воссоединения с чем-то очень и очень близким. Я поднял глаза от каменистой дорожки, чтобы посмотреть на Хогвартс, такой, каким я его видел невинным первогодкой — огромный, сияющий окнами на фоне тёмного неба. Хотя я знал, что замок виден только из лодок, некоторое время после отплытия с пристани.       Но, на этот раз я увидел что-то более величественное, чем просто какое-либо строение. Там, где должен был быть — пока невидимый — замок, я увидел мощное, до самого зенита пульсирующее сияние. Замок словно пел, но не в обычном акустическом, а в далёком ультразвуковом диапазоне. И воздух вокруг поющего замка, насыщаясь энергией ультразвука, отвечал свечением, похожим на Северное сияние.       Древнее волшебное строение кого-то ожидало и радовалось предстоящей встрече. Так мне в тот момент показалось. Я осмотрелся вокруг, чтобы узнать только ли мне, чудику, видно это светопреставление. Видимо, да. Дети, спотыкаясь на каменистой дорожке, шли как слепые котята, ничего из разыгранного замком зрелища не видя.       А я продолжал стоять истуканом, завороженно глядя на сполохи разноцветного сияния, пока чьи-то тёплые пальчики не переплелись с моими. Я отвёл взгляд и рядом с собой увидел её, Лили-Энн Эйч Грейнджер. Гермиону.       — Ты тоже видишь это, да? — спросила тихо она, повернув ко мне свою темноволосую головку. Я кивнул. — Впервые вижу Аурора Бореалис на такой низкой широте.       — Это не Аурора Бореалис, Гермиона, это сияние Хогвартса. Он встречает нас.       — Меня обычно Лили зовут, иногда Лили-Энн, — делает она замечание, — но ты можешь звать меня Гермионой.       — Мне и первое твоё имя нравится, так мою маму… мою погибшую маму так звали…       — О, прости! — восклицает она и быстро, на несколько секунд обнимает меня. — Идём?       Дети обходили нас, что-то недовольно бормоча. Недалеко стояли и ожидали нас Малфой с парнями и Хагрид.       Хагрид загадочно подмигнул мне одним глазом. Чего лыбится-то? Я ведь не лыбился, когда он, через два дня после нашего похода в Косой переулок с тётушкой Мардж, появился на Тисовой с охапкой белых лилий и целым тюком добра, собранного в Запретном лесу. Искупанный, прилизанный, облитый — по моему мнению — целым литром мужского парфюма. В чистой одежде и с горящим на тётю Мардж глазом. Мда.       Семья Дурсль, вернувшись с отдыха, своим глазам не поверила, увидев порхающую от воодушевления сестру, золовку и тётю и притихшего подобревшего Злыденьку.       Не стану повторять сцену нашего прибытия в замок по тёмным волнам Чёрного озера на лодках.       Макгонагалл показалась мне в своём обычном амплуа — холодная скучная училка, дети для которой — не её стезя. Бог с ней, пусть сохнет под ярким сиянием своего кумира, Альбуса-Свет-Дамблдора.       Распределение Гермионы — магглорождённой для всех присутствующих преподавателей девицы — прошло с заминкой. Озвучив её полное имя — Лили-Энн Гермиона Грейнджер — Минерва Макгонагалл не предполагала, что доведёт своего бывшего ученика и нынешнего коллегу Северуса Снейпа почти до разрыва сердца. Я стоял в группе ещё не распределившихся детей прямо напротив преподавательского стола и собственными глазами увидел, как Снейп дрогнул, услышав её первое имя, потом — побледнев как простыня — начал судорожно пытаться вдохнуть воздух… Прошло десять, … двадцать, … тридцать секунд, а он всё ещё не смог вылезти из ступора дыхания. Я испугался и на автомате шагнул вперёд, крикнув:       — Помогите, профессору Снейпу плохо!       Сидящий рядом с ним профессор Флитвик среагировал молниеносно. Одной рукой ослабив Снейпу воротник, он наколдовал ледяных кубиков в воздухе и немедленно швырнул их тому за воротник. Это резко вывело нашего будущего декана из ступора и, вдохнув шумно, он закашлялся.       — Филиус, что к Мерлиновым подшт… гхм-гхммм, что делаешь? До инфаркта меня довести хочешь? — воскликнул он.       — Спас тебе жизнь, коллега! Благодарить надо вот этого, — Флитвик показал на меня рукой, — мальчика, что привлёк моё внимание к тебе.       — Оставь! — рыкнул Снейп. — Минерва, продолжай распределение!       Шляпа на голове Гермионы долго не задержалась, прокричав:       — Слизерииин!       Сразу начались шепотки, типа — как так получилось и что дальше будет с грязнокровкой на Змеином факультете. Некоторые из старшеклассников стали переглядываться, пряча свои улыбки.       В моей голове муравьи опять начали шептать мне свою тайну. Да что такое?       Гермиона бодренько добежала до Слизеринского стола и присела с самого его края. Скрестив со мной взглядом, она кивнула мне темноволосой головкой, тряхнув забавными кудряшками над бровями. Позже рядом с ней уселись и трое мальчиков, ехавших в нашем купе и хорошо к ней расположенных — Малфой, Гойл и Крэбб.       Дошло и до моего имени в списке Макгонагалл.       — Гаррис Джеймс Поттер, лорд Пев… а-а-а-а…       Со своего места поднялся он, мой враг номер один — директор Хогвартса. Альбус П.В.Б. Дамблдор. И елейным голосом спросил:       — Минерва, что такое?       Макгонагалл поднесла список первоклашек к его лицу и пальцем указала на моё имя и титул. Да-а-а, сегодня — день потрясения для преподавательского состава школы Чародейства и Волшебства. Сначала Снейп чуть не задохнулся, почти проглотив свой язык, услышав первое имя Гермионы. Теперь Дамблдора перекосило и он упал назад на свой позолоченный трон, увидев список.       А я? Я уже сидел на табурете с Шляпой на голове.       — Опаньки! — не сдержалась она. — Владельцы почти полным составом явились!       Прежде, чем я мог сообразить, о ком она говорит, упомянув слово «владельцы», Шляпа выкрикнула:       — Слизерииин!       И я, оставив директора, Снейпа и ошарашенную Макгонагалл смотреть мне в спину, пробежал расстояние до Гермионы, Драко и его сквайров.       В это время в моей голове набатом звучал голос Шляпы: «Владельцы явились!» Владельцы? Я остановился, прокрутив это слово в своём сознании. «Владельцы» чего?       Девушка сразу взяла мою руку и сжала её, когда я плюхнулся на скамью рядом. Я посмотрел в её сторону. Встретив её глубоко гиацинтовые глаза, я вздохнул с облегчением. Мы вместе. Главное, что нас обоих распределили на один факультет.       Вдруг в моей голове что-то лопнуло, зазвучали колокола и, прежде чем я чуть не упал в обморок, успел подумать, что в таком молодом возрасте инсульты не бывают.       На меня навалилось мягкое девичье тельце Гермионы и мне пришлось, как бы плохо мне ни было, придержать её.       Откуда-то издалека до моих ушей дошли испуганные крики Малфоя:       — Поттер, Грейнджер, что с вами?       На моё лицо полилась вода и я захлебнулся, начал кашлять и в голове пришло прояснение.       Вот значит, что со мной было. Я вспомнил всё. Я услышал, о чём мне шепчут муравьи в моей голове. Перед глазами просветлело, словно развеяли туман перед ними. Спали завесы.       Я оглянулся.       Напротив меня, моргая, покачивалась моя темноволосая, светлоглазая Гермиона и шумно дышала.       — Гарри, Гарри, о-о-о-о…       — Тише, тише, милая. Позже поговорим.       — Филиуса надо расспросить…       — Конечно, расспросим.       Повернув лицо к преподавательскому столу, я встретился взглядом с деканом Рейвенкло.       Филиус смотрел в нашу сторону шальной, клыкастой улыбкой.       Фух! Наконец-то, вся картинка определилась. Все эти неудавшиеся жизни, мои нелепые смерти, поиски пути вслепую. Я где-то опростоволосился и потерял свою семью. Не только своих родителей. СЕМЬЮ. И стал блуждать как слепой котёнок… по мирам. Не понимая, КТО я, к чему стремления мои…       Нет и не было никакой Игры с неведомым Игроком!       Мне надо было просто найти и воссоединиться с ДРУЗЬЯМИ.       Некоторое время позже, уже в своей спальне в подземельях Зелёного факультета, я открыл Карту-маршрут и тетрадь с записями. И прочитал новую запись: Вы встретили Принцессу: -1000 очков. У вас остались 200 очков. Ладно. Играть, так играть.