Солнца луч и эфирный ветер

      Фрегат Алькор, корабль капитана флота Южного Креста – Бэй Доу. Путешественник стоял в порту Ли Юэ, который, по обыкновению, обосновали многочисленные прилавки торговцев. Многие, простые зеваки, пришли поглазеть на диковинный корабль, на приготовление к отплытию. Плещущиеся, морские волны, отражали яркий свет солнечных лучей. Это слегка слепило, щипля своим ярким светом медовые глаза юноши. Итэр потёр заслезившийся от яркого света глаз рукой в перчатке и сделал ладонь "козырьком", поднеся ее ко лбу. С лёгкой улыбкой он осматривал, словно, пиратский, парусник. Шум соленых, пенных волн ласкал слух, а мягкий теплый бриз трепал золотистые волосы, играясь с ними и нежно оглаживал оголённые участки кожи. Может быть от предвкушения, а может от игривого ветерка, но кожа путешественника покрылась мурашками. Вид этого корабля завораживал: крепкие, массивные мачты, прочные паруса, небывалого терракотового оттенка, которые туго были перетянуты, крепкой, толстой бичевой. Но, что было самым искусным и завораживающим во всем этом корабле, так это резной дракон, высеченный прямо на носу корабля. Путешественнику не доводилось когда-либо прежде видеть что-то подобное, хотя много небывалых, перехватывающих дух, чудес поджидало его по всему Тейвату. Из обычного парусника, Алькор казалась настоящим древним драккаром.              –«Паймон, смотри! Смотри, какой необычный дракон на этом корабле, да?»              Феечка взглянула на путешественника, лишь фыркнув, невесомо левитируя рядом с ним:              –«Ты прямо как ребёнок, Итер!»,– на ее лице появилась снисходительная улыбка. Она продолжила осматривать корабль, хотя, наверняка, большая часть ее мыслей была занята желанием трапезничать. Да, пожалуй, это было вероятнее всего.              Убирая козырек руки от лица, путешественник положил её себе на бедро:              –«А, что? Разве тебе не нравится? –лучики солнца, и мягкие блики, отражающиеся от воды, умывали его лицо. Солнечный мальчик в море света,– Мы так долго шли к этому, Паймон,–он с улыбкой взглянул на свою крошечную, летающую спутницу,– И вот, наконец-то... Этот момент настал. Инадзума...»              Новая страна, и новая ступенька в поисках сестры. Путешественник очень любил её. Любил свою родную сестрёнку, свою близняшку, свою дорогую Люмин. Правда, теперь всё так запуталось, и так тяжело было вспоминать моменты прошлого. Что связывает их с Дайном? С каждым разом всё больнее было думать об этом, словно нить, расстояния, от разлуки, постепенно надрывалась, грозясь разлучить близнецов навсегда.       Путешественник боялся этого. Больше всего на свете боялся. Боялся, что в один день проснётся и уже не сможет, как прежде, с той же улыбкой, вспоминать тёплые мгновения, проведённые с сестрой. Он был уверен, что если их пути разойдутся, то его счастье и свет уйдёт вместе с его родной, второй половиной. В последнее время, всё так запуталось. Казалось, пора привыкнуть, ведь уже прошло столько времени, но всё это лишь больше напоминало лабиринт, с редкими просветами, в виде новых друзей и знакомств.              Попасть на корабль было непросто, вместе с Паймон они проделали большую работу и вот они здесь. Лучше уже ничего быть не может. Матросы и юнги, суетливо сновали по кораблю. Кто-то поправлял смешную треуголку, стоя у штурвала.               «Наверняка, рулевой»,– подумалось Итеру.              Он не особо разбирался в званиях бывалых мореплавателей. Ни в коем разе, сам мальчишка в этом бы ни за что не признался. Не потому, что стыдно признавать, а просто не хотелось бы ненароком задеть компетентных, образованных людей, которые, наверняка, большую свою жизнь провели, бороздя моря.              «Нет, всё же старпом, точно, старпом»,– переубедил он себя в мыслях.              Пришло время взбираться на судно. Сейчас или никогда. Было глупо медлить. Ли Юэ, конечно, красивая страна, но больше тут ловить было нечего, кроме, конечно же, бесконечных поручений, которые тяжёлым грузом тут и там преследовали путешественника. Корабль был военным, но слухи о его мощи и удаче ходили по всему Тейвату. Хотя, многое тут зависело не только от корабля, но и от капитана, а также служивой бригады. Настолько они были слажены и мастеровиты, что с лёгкостью водили корабль даже во время сильного шторма. Вот, что значит опыт и знание на корабле любой царапинки, как говорится, от а, до я.        Паймон, кружась рядом, ослепительно улыбалась, выталкивая путешественника из его мыслей:              –«Как думаешь, а на сколько у них хороший повар? Такой же хороший, как и Сян Лин?»              Итер улыбнулся:               –«Для тебя любой повар хороший, особенно если он безвозмездно угощает.»              Феечка притопнула ножкой:               –«И вовсе, вот, и не любой!,–она опустила свои миниатюрные, детские ручки,– А сколько до Инадзумы плыть? Они говорили недели две? Ох... Паймон не сможет долго продержаться на корабле, в море без вкусной еды!»,– малышка тут же опечалено надулась.              Итер усмехнулся, посмеиваясь над заявлением крошки Паймон:               –«Именно, что без "вкусной"? Сомневаюсь, что в море вообще можно выжить без еды. Тебе не о чем волноваться, Паймон. Дела у корабля идут в гору, а команду кто-то должен кормить. И вряд ли их кормят плохо. Так что не беспокойся.»              Добрая и отзывчивая большая команда. Чистые каюты. На Алькоре многим можно было без устали восхищаться. А вот и она. В солнечных лучах мелькнул блеск вороновых локонов. Бэй Доу. Высокая и красивая девушка, с тёмными волосами, и пусть была она слегка резковата, это нисколько ни умалило её красоты. К тому же, именно она согласилась помочь доставить путешественника в Инадзуму.              Внезапный порыв ветра вырывал Итера из раздумий, растрепав, и без того, небрежно заплетенную косу, цвета золотистой соломы. Паймон же, так и вовсе сдуло, от чего был слышен лишь её звонкий вскрик. Прибывая в полном недоумении, юноша огляделся по сторонам. Высоко, на мачте, всё такой же задумчивый, сидел Казуха. Его глаза были устремлены далеко за горизонт. Лишь изредка он посматривал в сторону Ли Юэ, обводя глазами порт. Заметив путешественника, он кинул на него взгляд и, как-то виновато махнул ему рукой. Итер медленно, неуверенно поднял руку, махнув в ответ. Да так и застыл на этом багровом взгляде глазами, не в силах их отвести. Они притягивали, манили и гипнотизировали, словно, самые настоящие колдовские чары. В этих глазах, отливающих багрянцем, хотелось тонуть, погружаться внутрь них и никогда не выныривать из этого омута желания, накрывающего с головой. Итер и сам за собой не заметил, как начал разглядывать Казуху. Эти тонкие черты лица. Эти стройные ножки, обтянутые красной тканью, так вероломно скрывающие всю красоту, да еще и так подло заставляющие фантазию помышлять совершенно не о том, о чем должны думать любые путешественники, ищущие свою сестру. Но почему-то в данный момент об этом не хотелось думать, хотелось только рассматривать эту невысокую, худенькую, бледную фигуру.               Откуда-то со стороны раздался тонкий голосок Паймон:              –«Ах! Какой же здесь вид!»              Итер только едва качнул головой ей в ответ:               –«Да... Прекрасный... Вид...»              Феечка вдруг встревожено выкрикнула:               –«Итер! Берегись!»              Путешественник вышел из оцепенения, но было поздно. Повернув голову, он наткнулся на здоровенного матроса. Он не выглядел шибко опрятным, весу его волевому подбородку предавала и косматая борода.              –«Смотри куда идешь, мальчик, –от него ощущался крайне сильный, едкий запах табачного дыма, и Итер, с непривычки, невольно закашлялся, –А, да ты же тот самый парнишка–путешественник! Капитан говорила о тебе!» –он криво улыбнулся одним уголком губы и потрепал золотистые волосы юноши своей большой, по-мужски широкой ладонью.        К ним, как никогда вовремя, подошла и сама капитан корабля, прекрасная Бэй Доу:               –«Добро пожаловать на борт Алькора, путешественник!» –улыбнулась она.              Итер очаровательно улыбнулся ей в ответ:              –«Я так рад, что поплыву с вами, капитан Бэй Доу.»              Та ишь отмахнулась от его благодарности:              –«Не надо формальностей, зови меня просто Бэй Доу!»              Девушка, в элегантной пиратской повязке, цвета винного бардо, смотрела с доброй улыбкой на раскрасневшегося от волнения Итера. Эта улыбка придавала блеску её глазам... Глазу, даруя небывалую женственность, для такой волевой женщины.              –«Значит, твоя маленькая спутница, всё так же, безотказно следует за тобой?»,–Бэй Доу сложила руки под грудью, подбоченилась, взирая на беловолосую малышку, кружащую аккурат возле плеча Итера.              Итер посмотрел на Паймон и улыбнувшись, положил руку на сердце:              –«Паймон– мой друг. У неё лишь изредка повадки консервы, честно»,–и снова эта по невинному, очаровательная улыбка, украсившая его лицо.              Паймон, до этого, согласно кивающая головой словам Итера, тот час же нахмурила свои светлые бровки, забавно надув губки. Было заметно, как её трясёт, малышка явно вспыхнула от гнева:               –«Паймон никакая тебе не консерва! Паймон– это Паймон! И у нас с консервой вовсе нет ничего общего! Хм!» – обижено отвернулась она.              Итер неловко насупил брови, виновато потирая шею. Архонты тому свидетели, он вовсе не хотел задеть ранимые чувства юной феи. Она же девочка. А Итера, учили девочек беречь и никогда не обижать. В конце концов у него ведь у самого есть сестра:               –«П... Паймон, я же просто пошутил... По-дружески...»              Фея фыркнула, показательно отворачиваясь от назойливого лица Итера, не желая даже слушать:              –«Друзья друзей консервами не называют! А мы же друзья!»              Что ж, это был весомый аргумент. даже и добавить нечего. И Итер это понимал. Он тяжело вздохнул. Да, извиняться у него выходило совсем неважнецки. Он был не мастер красиво слагать речи, да и с выражением красочных эмоций, имел некоторые сложности.               –«Как скажешь...Я больше не стану. Извини...,–не получив ожидаемой реакции, он недолго помолчал, и сам же решил нарушить неловкую паузу,– Хорошо. Треть моей порции ужина– твоя.»              Паймон обернулась, искоса взглянув на путешественника. Не вооруженным глазом было видно, что это предложение ее заинтересовало.              –«Половина.»              Итер сдался. Он был явно не в том положении, чтобы с ней торговаться:              –«Идёт.»              Пока эти двое спорили между собой, Бэй Доу задумалась, потирая подбородок, водя взглядом то по Итеру, то по сторонам:       –«Только вот, знаешь, что, путешественник...У нас нет свободной каюты. Хм... Куда бы вас, двоих, разместить?»,–произнесла она мысли вслух, крепко задумавшись.              Заслышав это Итер отвлёкся от Паймон и невольно напрягся. Не то, чтобы он был высокомерен и брезглив, но внутренние страхи и опасения заполонили разум. Не хотелось бы две недели прожить в одной каюте с каким-то грубым пьяницей-моряком, курящим трубку, заполняющим всю каюту чёрным облаком дыма сквозь который нельзя было бы продохнуть. По крайней мере, именно такой стереотип закрался куда-то глубоко в его представления об образе жизни мореплавателей.              В воздухе раздался лёгкий звон бубенчиков. Песочные волосы путешественника подхватили ветряные потоки, играясь с ними, трепля его длинную косу. Как не весомое, легкое перышко, недавний знакомый Итера, спорхнул вниз, на палубу. Подходя к ним всё ближе, его винные глаза заблестели огоньком:              –«Я могу потесниться»,– переведя взгляд на путешественника, выражение лица Казухи стало задумчивым. Он обвел фигуру юноши, буквально с головы до пят.              Бэй Доу взглянула на подошедшего Казуху, как-то даже удивлённо вскинув тёмную бровь:               –«Тебя это точно не побеспокоит?»              Казуха пусть и был парнем весьма добродушным, но особой открытостью среди матросов никогда не славился. даже о своем прошлом до сих пор отмалчивался, а тут даже проявил инициативу. Удивительно.              Итер перевёл взгляд на Казуху. Глаза его расширились от удивления, но прежде, чем он успел что-то сказать, как перед ним появилась маленькая фея и положив руки на талию, склонилась над Казухой:              –«А подслушивать не хорошо, Казуха!»              Как только она это выпалила, Итер взглянул на Казуху с нескрываемой неловкостью, словно ему только что стало стыдно за слова Паймон, адресованные в адрес беловолосого ронина.              Бэй Доу нахмурилась, потерев пальцем под носом, усиленно размышляя над сложившимися обстоятельствами.               –«А, что на счет Паймон? Неужели маленькая девочка будет жить с двумя парнями в одной каюте?»              Открыв рот, Итер наконец подал голос:               – «Послушайте, я бы не хотел кого-то стеснять... Мы с Паймон можем разместится и в трюме. Так мы никому не помешаем.»              Казуха встретился своим взглядом с глазами Паймон, но все равно стоял на своем:       –«Хм. Думаю, в трюме будет много мужчин,– он приложил руку к подбородку, немного наклонив голову на бок,–Может быть, Паймон будет лучше себя чувствовать в женском коллективе? Как тут отказать, правда капитан?»,– он взглянув на Бэй Доу с лёгкой ухмылкой на губах, будто ожидая ее поддержки. А может быть, они оба понимали, что разделить Паймон и Итера будет не такой уж и плохой идеей.       Итер стушевался. Он отвёл взгляд в сторону, со всей своей неловкостью, потирая шею, скрытую бежевым шарфом, который был скреплён увесистой, золотистой брошью:       – «Хорошо, если ты настаиваешь...»       Бэй Доу согласно кивнула:       – «И то верно. Трюм– это явно не лучшая идея. Решено, сейчас напрягу своих подручных, пусть подготовят для тебя, вторую постель.»       Итер, аналогично, кивнул головой:       –«Благодарю вас, Бэй Доу, Казуха»,–едва поклонился он. Вскинув голову, путешественник не отказал себе в удовольствии, одарить Казуху ответным, осматривающим взглядом. И что уж тут таить, это действительно было настоящим удовольствием.       Бэй Доу посмеялась и дружественно похлопала, стоявшего рядом, Казуху по плечу:       –«Что ты! Не благодари! Казуха, ну что, присмотришь за ним? Ты уж, будь добр, пригляди, позаботься! Ха-ха!»       Казуха согласно кивнул, едва заметно улыбаясь краями тонких губ. Он легко, как-то даже по кошачьи, прищурил свои глаза:       –«Да, капитан положитесь на меня,–взглянув на Итера он спросил,–Не хочешь пока осмотреться здесь? Корабль довольно большой тут легко заблудиться.»,– кивнул он в сторону и размеренной походкой направился вперед.       Итер улыбнулся широкой улыбкой. Конечно же, он не отказался от столь заманчивого предложения и поспешил в след за Казухой.       – «Ух ты, я даже не ожидал, что у меня здесь будет экскурсия. Но... Ты вовсе не обязан,–Итер бросил на Казуху взгляд нагнав его, поравнявшись,– Спасибо, что вызвался. Это очень мило с твоей стороны, Казуха»,–на щеках его блеснул лёгкий румянец с персиковым отливом.       Казуха кивнул Итеру. Он прищурил глаза и вновь мягко улыбнулся. Эта теплая улыбка была полностью его, она предназначалась Итеру. В этот миг это заставляло огонек в душе томится, ощущая невероятную эйфорию и прилив эндорфинов. Казалось, невозможно, чтобы один человек так влиял на другого, но тем не менее это было именно то, что делала одна только улыбка изящного Казухи с путешественником.       –«Не стоит благодарностей. Ты ведь гость на этом судне так, что, думаю, ты достоин чего-то большего чем грязный трюм,–окинув взглядом палубу, Казуха хмыкнул,–Тут, правда, ничего интересного нет. Может поднимемся выше? Не хочешь последний раз взглянуть на сушу? Мы еще долго ее не увидим в пути»,–он кивком указал на высокую мачту с вороньим гнездом, а после перевел взгляд на Итера снова легко улыбаясь.       Итер запрокинул голову, взглянув на мачту, что высоким и толстым брусом уходила высоко в небо.        –«Отличная возможность всё разглядеть! Хорошая идея!»       Глаз бога ярко сверкнул и поток ветра подбросил Казуху вверх. В ушах снова звякнули колокольчики, а ронин ухватившись за канат повис на мачте,–«Ты идешь? Итер?»       Следуя примеру Казухи, используя анемо–элемент, путешественник постепенно достиг вершины мачты. Он бы не осмелился произносить подобного в слух, но сам был крайне рад, что сейчас, рядом с ним оказался именно Казуха, а не кто-то другой. Глаза постепенно привыкли к солнечному свету, отливающему вместе с ярким голубым небом, контрастируя друг с другом. В это время сезона было ни жарко, и ни холодно. Палуба корабля выглядела довольно оживленной. Кто-то работает, заканчивая приготовления, кто-то же просто разговаривал друг с другом.       –«Не хочется плыть лишним грузом, как считаешь, я смогу где-нибудь пригодится на корабле?»       Казуха, стоя подле Итера, склонился к деревянной ограде, облокотившись на нее локотками. Вздыхая свежий, солёный воздух, он мельком взглянул на лицо золотоволосого путешественника:       –«Ли Юэ: красивый город, но такой шумный... Инадзума же место опасное. Она не будет похожа на этот городок. Тут, кажется, так безопасно... Но там...Не верь никому, Итер. Ты очень добр и наивен. Инадзума таких не жалеет. Скажи, ты действительно хочешь туда попасть? Еще не поздно отступить.»       Итер отвёл взгляд, смотря куда-то вдаль:       –«А... Инадзума,–с задумчивостью произнес он,– Ты, наверное, и не думал даже, что придётся снова вернуться туда,–Итер медлил с ответом,– Дело тут не в том, чего я хочу. Дело в том, что...,-словно воспаряв, путешественник озарился яркой улыбкой,–Ведь не даром же все меня прозвали "путешественник"! Ах, понимаешь...у каждого человека есть своя мечта, верно? Цель. И мы всегда ищем способ притворить их в жизнь. А я ищу сестру... И весь путь её поисков похож на ужасно запутанный лабиринт... Собственная история моей жизни пока ещё совсем мала. Но, идя по этому пути, я жажду создать свой рассказ, узнать, что скрывает этот мир... И найти Люмин. И если... Никто не может мне с этим помочь, тогда я сам сделаю это. И докажу, что мои желания не пустые сказки.»       –«А, что будет когда ты найдешь ее? Захочет ли она пойти за тобой? Хотя, в прочем, ты, должно быть, уверен в своих собственных силах. От тебя пахнет решительностью... Наверное, мне не стоит в тебе сомневаться. Только человек ведомый своими желаниями может достичь то, чего сильнее всего жаждет его сердце»,–Казуха снова метнул взгляд на Итера. Их глаза встретились. Этот миг, казалось бы, продлился целую вечность, пока Казуха не отвернулся, смотря на гавань.       Итер усмехнулся, опуская лицо, что до этого так заботливо подставил солнечным лучам:       –«Не переживай ты так за меня. На самом деле, мне бы просто с ней поговорить, понять её. Последний раз, как мы с ней виделись, я помню её взгляд. Тяжёлое бремя легло на её плечи. Она убежала от меня...Не решив делится со мной своей страшной тайной. Мне бы только узнать, что произошло... Поговорить с ней... Поддержать... Ну, а если она не захочет больше продолжать свой путь со мной... Что ж, таков её выбор. Ничего страшного... Так, что всё в порядке. Мне бы просто воплотить эту мечту...,–Итер молебно сложил руки и крепко зажмурил глаза,– Пусть-пусть-пусть мне повезет! Хоть немного повезёт!»       Казуха усмехнулся, услышав его молитвы и опускаясь подбородком на деревянные перила прищурил глаза смотря куда-то в даль.        Путешественник, облокотившись о перила, посмотрел на Казуху:       –«А... Расскажи, какого это было, когда ты впервые попал на борт Алькора?»,– Итер, на самом деле, был не особо разговорчивым юношей. Особенно после пропажи сестры, он словно вовсе закрылся ото всех. Но с Казухой почему-то всё было по-другому. Ему хотелось общаться с ним, ему это нравилось. Он считал Казуху добрым и милым парнем, который его понимает. И от одних только разговоров ему становилось на душе так спокойно, так хорошо. Так невероятно тепло.       Казуха не посмотрел на Итера в ответ.       –«Это было... мокро»,–не многословно ответил он. Казуха не любил распространятся о своем прошлом. то ли сам не хотел вспоминать. то ли не доверял. Итер, к сожалению, не был исключением из этого, не гласного, правила.       Казуха не стал больше продолжать, поджав губы. Направленный на пристань взгляд был отрешенным и слегка хмурым. Прошла минута другая прежде, чем он снова решил что-то сказать:       –«Я слышал... тебе нравятся закатники. Это правда?»       Итер почесал щечку, наклоняя голову на бок:       –«Закатники? Ну... По правде говоря, это было первым, что я попробовал, когда посетил окрестности Мондштадта. Я ведь был не богат, а закатники часто растут, кучками плодов, да и закатниковые деревья, в целом, часто встречаются. Ну а сейчас же, у меня есть необходимая сумма, чтобы решить любые проблемы с едой. Хотя бы на время.»       Развернувшись к Итеру, Казуха опустил руку глубоко себе в рукав, вынимая из него один спелый, рыжий плод, который так и манил вкусить его.       –«На моей родине растут фиалковые дыни... Думаю, они тебе придутся по вкусу. Как только ступишь на берег– советую попробовать.»       Итер улыбнулся симпатичной улыбкой, наблюдая как из рукава Казухи, буквально, родился закатник.       –«А? Как?,– изумленный путешественник похлопал глазами,–Ты... Ты что... Всё время его с собой там носил? А?»       Время словно замедлилось в этот момент. Изящные, длинные пальцы Казухи погрузились внутрь рыжеватой мякоти закатника. Они медленно вошли в рыхлую. сочную мякоть, слегка надрывая ее. По тонкой кожице заструился липковатый сок. Казуха, погружая пальцы глубже начал раскрывать спелый плод, разрывая его на две примерно равные части. Он двигал пальцами, погружая те всё глубже. Сам не зная от чего, лицо Итера залилось краской. Погружённый в это изящное действо, юноша ловил себя на шальной мысли, что было в этом нечто притягательное, такое завораживающее, как и сам Казуха. Он думал, что это можно назвать даже сексуальным. Возбуждающим. Да. Была у Казухи эта черта, эта природная эстетика, грация, изящность, было в нём и что-то такое притягательно- приятное, манящее, эротичное, даже в этих, на первый взгляд, невинных жестах.       Аккуратно отделив одну половинку от другой Казуха, протянул руку к Итеру, и едва касаясь его пальцами, вложил в его ладонь половинку плода: –«Вот, угощайся.»       Погружённый полностью в это действие, Итер даже не сразу заметил, что половинка закатника уже находилась в его руках.       –«А...? Это... Это мне...?,–заторможено спросил Итер. Он словно бы и вовсе не понимал, что происходит,– Спа... Спаси... Си... Бо...»       Он уже было поднёс фрукт к губам, как тут взгляд предательски метнулся на Казуху. Последний же, возвращая руку к себе вовсе, не задумываясь, облизнул свои пальцы, обхватывая те губами и обводя языком, собирая капельки желтоватого, сладкого нектара, стекающего на ладонь. Сладкий, липкий и тягучий сок рыжими дорожками бежал по его бледным пальцам, а губы прихватывали их, втягивали внутрь, с ласкающие звуком, смешивая сочную влагу с вязкой слюной. И что-то розовое мелькнуло между пальцами и губами. Это был его язык. Язык Казухи, обволакивающий нежные, словно женские, худые фаланги пальцев, натягивая липкие тонкие нити. Поднеся к губам закатник, он в первую очередь, слизнул с мякоти сок, с причмокиванием обсасывая мягкую дольку. Хватаясь губами за выступающие ломтики, наследник клана Каэдэхара, с вздохом облизывал их и только избавившись от сока, наконец, смог надкусить желанный плод.       Итер так и застыл с приоткрытым ртом. Он не понимал, что с ним сейчас происходит. Сознание улетучилось. Мозг отказывался думать. Губы легко дрогнули. Сердце в груди забилось птицей в клетке, забарабанило своими крыльями по рёбрам. Если бы Итер мог думать в этот момент, он бы поклялся, что этот стук слышен даже внизу, на палубе. Нежный вздох сорвался с его губ, прежде чем в разуме краской полосой пробежала одна единственная мысль:        «Я хочу это слизать»       Казуха замер, оторвав от плода кусочек, втянув его в рот, бросая случайный взгляд на краснеющего Итера. Он скользнул по путешественнику взглядом и, будто, что-то поняв, соблазнительно облизнул розовые от сладкого нектара губы. Ах, какие же они сейчас, должно быть сладкие.       Казуха расплылся в довольной, лисьей ухмылке, кивая на Итера: –«Что же ты? Кушай, Итер. Закатник такой спелый, сладкий...»,–дразняще, словно нарочито соблазнительно, прошептали его губы в пол голоса. Ронина это точно забавило, ему нравилось видеть непривычную краску на лице путешественника. Любопытство брало верх. Что же будет делать нежной души Итер? Растеряется ли? Или станет чуть смелее?       Итер шумно втянул воздух, смешно раздувая ноздри. Сейчас, кажется, он был, краснея даже самого красного небесного перчика. Губы дрогнули и зашевелились: –«Что ты... Только что...,–кивнул он на него,– Делал вот это... Своими... Руками...?,–пока Итер пытался это произнести, как вниз, столь не своевременно, потекла из носа кровь. Итер ощупал область под носом и весь встрепенулся, – Ах!,–растерявшись, бегая глазами, он, быстрее любого хомяка, запихал несчастный закатник себе за щеку, совершенно его не смакуя и пробубнил, – И...! Извини..! Давление что-то... В голову ударило!»,–он поспешил как можно более быстрей отвернуться. пряча от глаз Казухи свое лицо.       Что это только что было? Как это назвать? Итер так откровенно пялился на парня! На Казуху! Нет! Казуха ведь нарочно! Он специально это сделал! Выставил невинное поедание закатника в таком свете! Или же... это всё фантазия Итера опошлила весь этот момент? Ведь Казуха же не мог...Он не такой, верно? Он бы не стал так, нарочно себя вести! Он не такой.       Среди всех этих мыслей, в голове промелькнуло:       «Нужно срочно охладится пока мне не стало ещё стыднее за всю эту ситуацию! Агх, да что это со мной вообще такое творится!? Ещё бы чуть-чуть и на меня точно легла бы тень позора! Которую нельзя было бы отмыть!»       Казуха мило улыбнулся, легко посмеиваясь. Для него это, что, всё шутки?       –«Надо же, какой ты очаровательный, Итер. Жаль нет салфетки, хаха!»,–откинувшись на перила Каэдэхара поднес закатник к губам, и теперь Итер мог слышать только его сладкие вздохи пока сам Казуха аппетитно причмокивая, обхватывал губами дольку фрукта, медленно съедая его с удовольствием, растягивая данный процесс. Сладкие звуки удовольствия от какого-то, простого закатника, заставляли воображение рисовать яркие картинки, пока бывший самурай, расплывался в хитрой улыбке, наблюдая за метаниями путешественника. Глядя на это, Казуха лишь крепче убедился в своем суждении. Итер еще такой мальчишка!       Итер закрывал уши, было до невозможности приятно и одновременно с этим, так погано невыносимо слушать эти звуки. Это причмокивание полное удовольствия. Одна только мысль о том, что эти звуки издаёт чудный ротик Казухи, заставляло всё нутро полыхать. Эти звуки, не было их слаще, не было чудесней. Это была песня, музыка из непристойных, неприличных нот. И было бесполезно врать себе, и пытаться переубедить себя в том, что это звуки противные.       –«К... Казуха...,–подал Итер голос, убирая руки от ушей,– Зачем ты... Так...? Ты же нарочно... Хочешь подшутить надо мной, да? Ох... Ладно, хорошо, слушай.»       «Я не стану от него сбегать, с одного судна я никуда не денусь»       Набрав в грудь воздуха, путешественник осмелел и со всей серьёзностью заявил:       –«Я знаю, что ты делаешь. Можешь не пытаться меня очаровать. Мне это совершенно не интересно. Ты. конечно, очень добрый и хороший парень, но мужчины меня, в принципе, не интересуют. Я люблю... Женщин. Да. Так что оставь эти попытки, пожалуйста»,–хмыкнув, Итер уперев руки в бока и состроил как можно более деловитое лицо.       Казуха посмотрел на Итера, вопроситель6но изогнув бровь. Кажется, такого представления от него он явно не ожидал. Отправив закатник в рот, юноша провел большим пальцем по губам, утирая сок. Слава всем Архонтам, он не стал облизывать большой палец, а просто проглотив оставшийся кусочек сладкой мякоти.       –«А почему ты решил, что мне нравятся мужчины? Я как и ты не равнодушен к груди Бэй Доу... ,–Молитвы Архонтрам не помогли и Казуха всё же облизнул свой палец,– Закатник и правда был таким вкусным... Сладким... Если считаешь это шуткой, то она будет не последней, Итер,–С усмешкой Казуха окинул золотоволосого придирчивым взглядом,– Путешественник, я думаю тебе стоит немного проветриться. Если, что я буду внизу. Спускайся как будешь готов. Я покажу тебе нашу каюту,»–произнес он напоследок, и запрыгнув на перила спустился вниз, с мачты. У палубы он ловко подлетел на пару метров и безопасно опустился на дощатый пол. Встречаясь с одним из знакомых матросов взглядом, он легко махнул рукой, поспешив уединится.       Оставшись наедине с собой, Итер медленно опустился вниз, садясь на деревянное покрытие мачты. Он был шокирован столь смелым заявлением и совершенно не знал, как к нему стоит относится. На сколько серьёзен был Казуха? Что он имел ввиду говоря всё это? Чего он добивался? Одно путешественник знал наверняка. Он никому, никогда и ни за что не признается в том, какие, новые для себя эмоции и чувства, он сегодня испытал.        Стыд нахлынул новой волной и Итер стянул пальцами пряди золотых волос:       «Об этом... Ни за что не расскажу... Ни кому не признаюсь...»,– Даже под угрозой Мусо но Хитотачи, он твёрдо знал– будет молчать. Ни за что не расколется. Только вот знал ли он сам, что за чувства в тот момент обуяли его, цепями сковав разум, но отнюдь не, бешено колотившееся в груди, сердце.       Казуха был милым и добродушным юношей, но эта лисья хитрость явно появилась не сама собой. Она давненько привлекала глаза путешественника, играя озорными всполохами искр внутри багряных кленовых глаз.