Звезда "Адейеми"

      Йору назначили лидером операции, оттого что он знает эту местность лучше, чем сам Бримстоун. Он не раз изучал этот порт на российском северном островке, пребывая в пространственном дрифте, не раз потом докладывал по своей воле о том, что же там творится. Зная Рё, его товарищи считали несколько странным его трепетное поведение по отношению к этому порту. Однако, японец беспокоился не о месте, а о какой-то неизвестной вещи, что это место в себе таит. Было до безумия холодно, неудивительно — порт находился на Севере России, а полноценную куртку носили лишь Феникс и Йору. Несмотря на это, Феникс продолжал жаловаться о холоде больше всех. Джетт носила костюм с более длинными рукавами, что напоминали рукава кофты, а Рейз же вместо футболки надела под броню с надписью «BOOM!» худи. Омену вовсе не приходилось жаловаться на холод.       Порт представлял из себе лабиринт из множества контейнеров, уложенных друг на друге. Именно туда группе нужно было проникнуть: клоны собрались где-то рядом установить спайк. Группа решила напасть на них, пользуясь моментом неожиданности, ослепляя всех вокруг, пока Омен расставлял теневые сферы, а там уже и гранаты Рейз полетят. Но у Джетт были другие планы, что удивительно с её стороны. Обычно только Феникс любил отходить от курса, заниматься самодеятельностью, рисковать, хотя его понять несколько можно: риски заранее оправданы тем, что он может восстанавливать себя своим же огнём. На этой операции не важна скорость Джетт так, как умение грамотно дизориентировать врага, чего Джетт в одиночку не могла. Однако она всё равно решила выйти первая, неожиданно для всех.       Она совершает молниеносный рывок вперёд, взлетает, словно орёл, получает представление о поле боя, видит группу наёмников, надвигающиеся на свои места теневые сферы, слышит хлопки ослепляющей сферы Феникса, и вдруг предстаёт перед ней вселенская подстава — появляется нестабильный фрагмент реальности, готовый взорваться в любой момент. «Чёрт, закрой глаза, Джетт!» — крикнул Йору ей. Джетт не услышала, не среагировала. Фрагмент взорвался, ослепил кореянку, а та от паники улетела в другом направлении, и, оказавшись в тенях Омена, она чувствует сильный удар по левой ноге, которая сразу после этого начинает неметь. Шальная пуля попала ей в ногу. Шокированная, Джетт также слышит совсем рядом в воздухе взрывы гранат Рейз, которые потом полностью дизориентируют её, добивая рассудок. Она падает на землю, теряя сознание…       Очнулась она в лазарете. Лежит на койке. Нога чертовски болит. Спустя мгновения в ушах перестаёт звенеть, она начинает слышать чей-то оживлённый разговор. Нет, не разговор это, а ссора даже! Но глаза она открывать не спешит. — Бримстоун, никто не умер же! Всех наёмников мы по очереди перебили, а спайк обезвредили. Нас даже больше было, волноваться не о чем, старик! — сказал Феникс. — Тогда почему, несмотря на численное преимущество, Джетт теряет сознание прямо в разгар битвы? — спрашивает Бримстоун в своём спокойном, но всё равно устрашающем тоне, словно на собеседовании в компанию, директор которой сейчас зол и очень занят.       Сону Хан решилась всё же заступиться за Джейми. Она открыла глаза, тихо стоня присела. Оглядываясь, замечает Феникса, Бримстоуна, Рейз, Омена и целительницу Сейдж. Но этого, за исключением одного, никто не заметил, разговор пылал, как огонь. — Джетт очнулась. — произнёс Омен, стоящий вдалеке от всех, но ближе к Джетт, который, в отличии от всех, терпиливо ждал её пробуждения. — О, Джетт! — побежала Таяни к кореянке, — Клянусь, честное слово, я не специально метнула в ту сторону гранату! Это случайность! — Это скорее я специально, паникуя, решила направиться туда. — смеясь сказала Сону, но она тут же вспомнила про боль и скорчила лицо. — Везёт же твоей левой ноге, Джетт. — вспомнил прошлое Феникс. Вспомнив то, за чем она проснулась, она сказала: — Бримстоун, это моя вина. Я не согласовала свои действия с командой… — Мы о них даже не знали. — перебил её Феникс. — …я не знаю, что на меня нашло, вродь понимала, что могла получить пулю, а вродь и думала, что всех быстро перебьём. — продожила белеволосая.       Дослышав чистосердечное от Джетт, Бримстоун тяжело вздохнул, что только напугало её, а позже проговорил: — Послушай, ты сама понимаешь то, насколько важно нам всем оставаться в строю. Мы уникальные агенты, замены которых нету. Поэтому не стоит разбрасывать свои конечности по всему полю боя. Единственное, что тебе сейчас важно запомнить: ты усвоила урок, что отречённость от команды карается. Не стоит в следующий раз по-детски оценивать битву. Сейдж не всегда может оказаться в нужный момент, а, как я уже сказал, терять кого-то для самого Протокола летально. Феникс, Рейз, Сейдж — посмотрел на них тут же, позже скомандовав, — вы все свободны. Джетт, учитывая то, что наши целительницы будут прилагать все усилия на твоё восстановление, за что ты им потом «спасибо» скажешь, ты вернёшься в строй через неделю-две. А пока — лежишь, сидишь, ешь и спишь — тут, для большей безопасности. — Костыли дайте и хромать смогу сама!.. — Никаких «Но», Сону Хан. Приказ есть приказ.       Все ушли, на прощание, Феникс сказал ей, смотря прямо в глаза, со всей искренностью, которая у него была в душе: — Джетт, прошу, береги себя. Я... Я не могу снова допустить этого. Ты мне дорога, понимаешь? Кореянка, смотря в пол, то ли от стыда, то ли от чувства вины перед всеми, сказала уже уходящему британцу: — Я. — тихий голосок начал, — я понимаю, да. Ты мне тоже дорог.       Последних слов он не слышал. Он прямым уверенным шагом направился к своей комнате, включил там свет, взял абсолютно всё с его кровати, оставив там только пустой белый матрас и направился обратно к Джетт. Она собиралась уже сомкнуть глаза и начать засыпать, как вдруг слышит, как Адейеми роняет всё постельное бельё и подушки. Свет он выключить забыл, за него это сделала Таяни, которая проходила мимо. Джетт уже успела закрыть глаза, как вдруг она слышит, как Феникс роняет свою подушку. — Ой, — начал он, — эээ, сюрприз! — он перестал складывать бельё себе на руки, уронил всё, что уже можно было уронить, поднял руки и помахал ими, как это обычно делают вместе со словами «сюрприз». Конфетти не хватает только. — Чё это ты устроил? — спросила его она шёпотом, приподнимаясь с койки. — Ну, я решил не бросать тебя одну тут скучать! Буду ночевать тут, короче. Хм, думаю, эта подойдет. — указал он на койку, стоявшую перед Джетт боком слева, на другой стороне помещения. Огонёк направился к ней и принялся располагаться. Пока Джетт наблюдала за тем, как он спеша и неаккуратно, с улыбкой на лице, собирает себе постель на относительно старой койке, она заметила блокнотик, который он принялся незаметно ставить под подушку. Несмотря на все старания Джейми, она его увидела. Решив не надоедать ему вопросами о блокноте, она подумала самой скрытно узнать, что же он там прячет. — Всё, готово! — прервал её раздумья Огонёк, — Скоро отбой, поэтому я пойду перекушу чего-нибудь. Тебе что-то брать? Джетт была в облаках. Ей совсем стало не по себе от обезболивающего, которого ей дали, думать не хотелось, есть тоже. — М? А, поесть? Не, не надо, спасибо. — словно во сне протянула та. - Хм, лады.       Пока Феникс кушал всё, что осталось с завтрака в столовой, она заснула. Несомненно, она его ждала, но все лекарства дали о себе знать — она быстро заснула и спала, как ребёнок. Феникс, умиляясь, взглянул на неё. В мыслях было только одно: «Как же мне повезло!». Он любовался, как мило та заснула, как фотогенично она смотрелась даже с одеялом по горло, и налюбоваться не мог.       Джетт проснулась посреди ночи. Слышит, как кто-то чертит карандашом по бумаге. У неё было такое чувство, будто при ней спящей пишут наиподробнейшее досье. Открыв глаза, она поняла, откуда этот шум. Сону была уверена, что у Джейми сейчас бессоница, потому он не смог найти ничего лучше, чем начать развлекать себя рисованием. Именно это и разбудило её.       Феникс время от времени рисовал в своём блокноте, где-то около формата А5. Он его купил, когда понял, что на занятиях по экономике в училище ему становится слишком скучно и нечем развлечь себя. Он рисовал различной сложности щарисовки своих друзей, учителей, даже самого себя. Назвать его профессиональным художником было трудно, но и нельзя отрицать, что за всё время в училище Адейеми улучшил свои навыки рисования, и уже можно было сказать, что рисует он неплохо. Всяко лучше, чем Джетт. Этот блокнот содержит в себе множество воспоминаний. Он, в первую очередь, является также частью старой, прежней жизни Феникса. Вступив в Протокол, он продолжил время от времени рисовать, чаще всего самого себя с короной на голове, рисовал он и других участников Протокола, но скетчей с Джетт было больше всего. Он не любил признаваться об этом, но над рисунками с кореянкой он трудился больше всего. Джейми очень редко прятал блокнот, причина проста — там не было ничего того, что бы он сам не решился показать другим. Однако то, что перед сном он решил положить блокнот под подушку, а не на какую-нибудь тумбочку, смутило Джетт. Любопытство вскоре взяло верх над ней, и та решилась спросить: — Джейми? А что ты делаешь? — сонно протянула та. — А? — испугался Феникс, — а, ты проснулась. Я... я рисую, да. Не смог уснуть. Я не хотел тебе помешать дрыхнуть, если хочешь, то могу прекратить. — Не, нет, ты чего, — зевнула она, — я случайно проснулась посреди ночи что-то. Присела и смотрю, что ты делаешь. — И долго же ты смотришь? — с лёгкой дрожью в голосе спросил тот. — Только что проснулась. — Понятно. — Джейми продолжил рисовать, как ни в чём не бывало. В воздухе нависла неловкая для беловолосой пауза. Джетт всё-таки сжирало любопытство. «Феникс же раньше не прятал рисунки, в чём дело? Ты мне перестал доверять из-за того случая?» — думала та. Она решила прекратить эту паузу, тем самым ещё выяснив, что он там рисует: — А что ты там рисуешь? — поинтересовалась она. — Не что, а кого. — Хорошо, кого ты там рисуешь? Феникс улыбнулся, взглянул, причём снова метко — прямо в душу. Он даже стрелял из оружия не так метко, как стрелял глазами в Джетт. — Секрет. — заявил он. — Да ну тебя, сейчас обижусь! — надулась она. — Ты сколько раз так говорила, а ни разу на меня взаправду не обижалась. — улыбнулся британец. Джетт старалась высмотреть, чей же он портрет пишет, но он не давал этого сделать. Она выпрямилась, хромая, привстала, приподняла голову, словно готовилась к нападению. Джейми же принялся защищаться блокнотом так, как будто скоро начнётся драка: — Я ещё не закончил, не на что сейчас смотреть, остынь, остынь! — рассмеялся он, — Я тебе потом покажу. — Обещаешь? — Обещаю. Койка заскрипела. Джетт снова села. Все её усилия были тщетны — Феникс ни за что не покажет эту работу. По крайней мере, сейчас. Она от безысходности смотрела куда-то в пол. Иногда она замечала периферийным зрением, что он бросает на неё молниеносный кроткие взгляды, словно писал её портрет. А так как сейчас из-за сонного состояния она выглядела плохо, с чем британец мог бы поспорить, то лучшим решением было бы снова лечь спать. — Я так устала обижаться на тебя сейчас, что решила заснуть, чтобы продолжить обижаться на тебя утром. В ее сторону прозвучал смешок: — Лады, потерплю и утром. Давай, сладких снов. — И тебе плохих снов. — съязвила та, — Не досиживайся до утра, я уже и не помню, когда мы в последний раз завтракали вместе. — Как скажешь. Джетт бросила последний взор на Феникса. Только сейчас она понимает, что он рисует без настольной лампы, с помощью своего огненного свечения. Как же ему огонь идёт! Он словно выражал радианта: когда он унывал, огонь тускнел, когда он загорался какой-то идеей, его глаза тоже буквально загорались! Огонь подчеркивал его, делал и так горячего парня ещё более горячим во всех смыслах. — Гм, и долго же ты будешь глазеть на меня? — сказал с улыбкой Адейеми, когда поймал на себе изучающий взгляд. — И-иди ты! — засмущалась кореянка и зарылась в царстве одеяла и подушек. Последним, что она слышала этой ночью был тихий хохот Феникса.