***
Тем не менее уходить она почему-то не спешила. Порой пропадала, чтобы отдохнуть, подходила к их окну и улыбалась, разговаривая о каких-то дуростях с Кэйей, пыталась даже Дилюка втянуть в разговор, но тот отмахнулся, чувствуя, как горели щеки, а после и вовсе отворачивался, пряча красное непонятно отчего лицо. Чувствовать себя лишним ему приходилось впервые, и чувство это было не самое приятное: от него на душе стало как-то гадко и тоскливо. — Мастер Дилюк у нас сегодня злодей, даже меня работать припряг, как видишь, так что беги от него, Ивон, пока есть возможность, и ты не застряла в душном кабинете. — Ты слоняешься без дела весь день и обвиняешь меня в том, что нашел для тебя работу? Магистру будет интересно послушать твои оправдания. — Рагнвиндр ответил, не отрываясь от документов. В его голосе была слышна усмешка, которая тут же отразилась на губах Ивон. — Отлыниваем, сер Альберих? — Она несильно ударила Кэйю в плечо и скрестила руки на груди. — Нужно отрабатывать свой хлеб, так что работай старательно. — Но это та-ак скучно, ты бы знала… — Даже не хочу знать. Они смеялись в унисон и продолжали травить шутки, не обращая ни на что вокруг, пока Дилюк пытался сдержать себя и не прервать их по личным причинам. Это было непрофессионально и неприятно — смешивать чувства и работу, но убедить себя не поступать так, как велело сердце, оказалось гораздо сложнее, чем он мог представить. Оставалось только глубоко дышать и сжимать ладони в кулаки так, чтобы боль отдавалась по всей руке, отвлекая от непрошенных мыслей. Сосредоточиться на работе при болтовне этих двоих было тяжело. Сложно. Дилюку казалось, что ему следовало уйти, оставить наедине этих воркующих голубков и подышать свежим воздухом, но куда уж там: на улице не меньше духоты, чем в этом кабинете, — поэтому он остался, пытаясь вчитываться в чужой почерк и не слушать чужих слов. Смех Ивон заставлял что-то колоть в сердце, и если бы он знал, что именно, то давно бы вырвать себе это к чертовой матери. — Сэр Рагнвиндр, что вы такой понурый? — раздался неожиданно вопрос. — Не понимаю, о чем ты, — хмыкнул он в ответ. — Сидите в дали от нас, бумажки перебираете, понурив голову. Вы уж точно не на веселе, — улыбнулась Ивон. — Как поживаете? Работы, вижу, много еще, не хотите отдохнуть немного? Жара немного спала, даже ветерок появился, так что самое время немного погулять. — А потом страдать из-за кипы бумаг. — Дилюк кивнул на Кэйю и добавил: — Это он может отлынивать от работу, все уже привыкли, а мне хотелось бы потом отдохнуть дома с уверенностью, что все сделано. — В смысле?! — тут же возмущенно воскликнул брат. — Какой вы злой, сэр, — рассмеялась рыцарь и положила ладони на талию. — Но вы ведь с самого утра работаете, можно и отдохнуть. Дилюк замер, словно ударенный молнией. Неужели все это время она кидала на него взгляды? Могло ли быть такое, что Ивон заметила его совершенно постыдные и неуместные любования ею? Все лицо моментально стало гореть, словно обожженное пламенем, и он вновь отвернулся, закрывая лицо свободной ладонью, чтобы не выругаться непозволительными аристократу словами. Не хотелось даже думать об этом, но теперь только такими мыслями голова и была забила. — Сэр? Что такое? — В голосе Ивон слышалось беспокойство, которое тут же было заглушено ехидным смехом Кэйи. — Не беспокойся за него, сэр Рагнвиндра просто немного приболел. — Альберих похлопал ее по плечу. — Не хочет просто показаться слабым, даже меня на помощь позвал. Только не говори никому, а то и слухи пойдут, и его могут в отгул послать. — Ничего я не болен, — буркнул Дилюк, не отрывая взгляда от стены. — Конечно-конечно, и жара у вас нет, — продолжал ехидничать Кэйя. — Но ладно. Было приятно поболтать, наш бравый рыцарь, а теперь пора возвращаться к работе! А то наш трудяга до вечера здесь сидеть будет. Ивон рассмеялась и согласилась со словами начальника, а после попрощалась, уходя с тренировочного поля. Альберих повернулся к чуть успокоившемуся Дилюку, сложив руки на груди, и сказал то, чем были забиты все мысли старшего брата: — Если ты не понял, то только что ты потерял феноменальный шанс пригласить ее прогуляться. Браво, братец! Это успех! — Заткнись, — процедил Дилюк. — И займись работой уже наконец. Кэйя фыркнул с усмешкой на губах и послушно принялся за дело, продолжая пускать шутки в его адрес и ворчать на то, каким же Рагнвиндр был тугодумом, когда дело касалось чувств и общения. Создавалось впечатление, что росли они в совершенно разных условиях и семьях, а братьями называли друг друга скорее по какой-то странной привычке — настолько непохожими они казались даже со стороны человека, знавшего об их жизни если не все, то очень многое. Такие странности, с одной стороны, забавляли: что может быть веселее, чем подшучивать над нелюдимым Дилюком? — но с другой заставляли задуматься. — Ты был похож на ребенка, которому не дали любимую конфетку, а потом ее получил другой, — произнес Альберих. — Неужто Ивон тебя так зацепила? — У тебя работы мало? Могу еще подкинуть, лишь бы ты заткнулся. — Какие мы неразговорчивые. Диалог у них не клеился: Дилюк на контакт выходить отказывался, уйдя полностью в свои мысли и работу, а на языке Кэйи удобно расположились лишь колкости и шутки, которые выведут брата из себя быстрее, чем он успеет сбежать. Работали они до позднего вечера, и за все это время Ивон больше не приходила.***
На следующий день погода в Мондштате не сильно изменилась: невыносимая жара продолжалась, — и жители уже не обращали внимания на собственное ворчание, стараясь смириться с сошедшей с ума погодой. Дилюку это удавалось из рук вон плохо. Он снял с себя всю верхнюю одежду, оставив лишь рубашку, и собрал волосы в высокий хвост, который совсем скоро заменил небрежным пучком, смотря на стопки бумаг. Они ничем не уступали тем, что были вчера, и в голове от такого зрелища возникали далеко не самые приличные слова. Почему ему вечно везло с такой работой именно в погоду, при которой ничем делать не хотелось? Ответ никто не знал. — О, сэр Рагнвиндр! — За окном раздался голос Ивон. — Снова работаете? — Приветствую… Да, приходится. Работы сейчас в ордене много, так что даже отдохнуть нет времени. А ты снова будешь тренироваться? — Дилюк ответил с заминкой, повернувшись к девушке. После вчерашнего было ужасно неловко, но он всеми силами пытался этого не показывать и не вспоминать все шутки Кэйи, которые, тем не менее, были единственным, что лезло в голову. — Ага, в такую погоду тоже ведь надо закалять себя. — Она усмехнулась, оперевшись об оконную раму. — Давайте хорошенько поработаем вместе! — Да, было бы неплохо. Неловкость между ними была почти физически ощутима. — Л-ладно, удачи вам! Рагнвиндр кивнул и глубоко вздохнул, когда Ивон отвернулась к полигону и стала готовиться к тренировке, чувствуя, как горели щеки и уши. И почему рядом с ней он вечно забывал, как говорить? Да и чувствовал себя полным дураком, который мог лишь смотреть за изящными движениями девушки, забывая обо всем на свете — Кэйя был прав на его счет. Остановиться Дилюк, тем не менее, не мог и все также отвлекался от бумаг, ловя себя за тем, как следил за каждым движением девушки, и позвать на этот раз помочь у него точно не выйдет: брат был занят, а кто-либо еще не посмел бы отвлекать его от любований, тихо делая свою работу, — поэтому ситуация была почти что безвыходной и ужасно смущающей. Где-то спустя пару часов, когда солнце было уже высоко, а жара достигла своего пика, Дилюк сдался и уже не мог ни работать, ни наблюдать за тренировками Ивон. Он поднялся со своего места и подошел к окну, а после и вовсе сел на него, скрестив руки на груди. — Леди Хэльвард, как проходят ваши тренировки? — Неплохо, сэр. А как ваша работа? — Ивон прервалась и повернулась к нему. Дыхание у нее было тяжелое, и лицо все горело то ли из-за жары, то ли из-за усердных размахиваний мечом. Тем не менее она не выглядела уставшей, наоборот, была полна сил, и от такого зрелища Рагнвиндру невольно стало тошно: силы воли у рыцаря было побольше, чем у него, раз она абсолютно игнорировала погоду, словно та не доставляла никаких проблем. — Жара не дает сосредоточиться мне на бесконечных отчетах, так что я решил сделать перерыв, чтобы немного прийти в себя. — Он вздохнул и протянул рыцарю флягу с водой. — Держите, вам она нужнее. — Благодарю, свою я как раз умудрилась забыть. — Она с удовольствием приняла подарок и немного отпила содержимое. Сразу после физической нагрузки делать такое не стоило, но совсем немного воды никому еще не повредило, ведь так? Не отказываться же от предложения. Дилюк то и дело порывался сказать что-то еще, спросить или наоборот — рассказать, но не понимал, с чего мог бы начать и что действительно хотел от этого резко прекратившегося на неловкой паузе диалога. Он то и дело вспоминал вчерашнюю беседу девушки с Кэйей и то, как она говорила о прогулке. Это не выглядело как намек на приглашение, скорее просто забота о начальнике, но почему-то верить хотелось в другое. То самое, что предполагал брат, о чем он говорил ему до самого вечера, пока дороги их не разошлись и чего сам Рагнвиндр в тайне желал. — Хорошо, что вы решили отдохнуть, — улыбнулась Ивон. — Погодка, конечно, в самом разгаре, но я все еще считаю, что прогулка пошла бы вам на пользу. — Одному гулять в такую жару занятие довольно жестокое по отношению к себе, не думаете? — Дилюк усмехнулся и, прежде чем его мозг успел обдумать все хорошенько, добавил: — С вами было бы куда веселее. Она поперхнулась от услышанных слов и удивленно посмотрела прямо в глаза Рагнвиндра. — Вы серьезно?.. — Если вы не против, конечно. Он сглотнул и старался почти не дышать, боясь лишний раз пошевелиться. Казалось, одно неверное движение, и Ивон испорится куда-то, а те немногие вещи, что связывали их, уже не будут иметь такое сильно значение. О собственных словах Дилюк пожалел также быстро, как произнес их с минуту назад — не забрать их назад помог лишь тот факт, что это смотрелось бы просто невежливо и даже невоспитанно по отношению к леди. — Буду рада составить вам компанию, но боюсь сейчас я совсем не в том виде, чтобы разгуливать по территории ордена или городу, — спустя несколько секунд ответила Хэльвард. — Почему бы вам не встретиться вечером? Сбоку неожиданно, словно из-под земли, возник Кэйя, чья довольная улыбка заставила Дилюка напрячься и сжать зубы. — Солнце поубавит пыл, и вы оба приведете себя в порядок, — продолжил брат, не давая им вставить хоть слово, а после повернулся к Ивон. — Ну как? Неплохой план ведь. — Действительно неплохо, сэр Альберих. Я была бы непротив прогуляться по вечернему Мондштату: виды здесь великолепные. А как вам? — Она посмотрела на Дилюка. Сдержать желание убить Кэйю помогало лишь то, что это было не совсем законно и очернить репутацию перед леди Хэльвард ему тоже совсем не хотелось. — Да, — процедил Рагнвиндр, одним лишь взглядом в сторону брата показывая все свои желания. — Это звучит весьма неплохо. — Тогда договорились! — улыбнулась Ивон. — Давайте встретимся у статуи Барбатоса где-то в семь вечера? — Хорошо. Тогда, раз уж сэр Альберих здесь, мы займемся работой. — Ну вообще-то я совсем недавно закончил свою работу и заслужил отды… Взгляд Дилюка был весьма красноречив и понятен. — Хотя помочь вам будет честью, сэр Рагнвиндр. Удачки с тренировкой, миледи, я буду наблюдать за вами и сочувствовать по ту сторону окна. — А вам удачи с работой. Надеюсь, сегодня ее не так много.***
Время близилось к семи вечера так быстро и медленно одновременно, что у Дилюка стала болеть голова. С одной стороны, он все успевал и вот уже несколько минут дожидался леди Хэльвард у статуи Барбатоса, а с другой, его не покидало ощущение, что что-то важное он сделать все же забыл. Но что? В голове были только пустота и тревога. Рагнвиндр успел пожалеть обо всем на свете, несколько раз порывался уйти и примерно столько же раз проклинал брата, желая и придушить его, и поблагодарить — его мотало от одной мысли до другой, диаметрально противоположной, а после обратно, и это продолжалось до тех пор, пока его плеча не коснулись чужие пальцы. Ивон была одета легко, даже слишком для вечера, который выдался куда холоднее, чем весь остальной день. В голове невольно промелькнула мысль снять пиджак и накинуть его на плечи спутницы, однако Дилюк не позволил себе такой наглости и поприветствовал ее легким поклоном. — Вы выглядите чудесно, — сказал он с легкой заминкой. — Благодарю, сэр, — улыбнулась Ивон. В ее движениях и улыбке не было ни капли неловкости, словно все происходящее выглядело для нее вполне обыденно, и от этого он чувствовал себя еще большим дураком, чьи мысли совсем не совпадали с действительностью, и за эти мысли Рагнвиндру было стыдно. Сейчас она была так близко и далеко одновременно, что права думать о чем-то большем, чем отношения начальника и подчиненной, у него не было никакого. А думать хотелось. — Куда бы вам хотелось заглянуть? — поинтересовалась Хэльвард, спрятав руки за спиной. — Честно говоря, у меня нет никаких планов, — признался Дилюк. — Так что предлагаю просто побродить по улицам и решить уже по пути. — Звучит довольно неплохо. В такой приятный вечер бесцельные прогулки уж точно имеют свой шарм, стоит поблагодарить сэра Альбериха завтра. Рагнвиндр на это лишь усмехнулся и подставил девушке локоть, который та с удовольствием приняла. Он не был хорош в разговорах и еще хуже умел их начинать, но Ивон этого и не нужно было: сама ее суть была в том, чтобы завлекать людей в увлекательные диалоги обо всем на свете. В такие моменты, увлеченная рассказом, она выглядела совсем иначе, чем во время тренировок или работы: живее, ярче, веселее. Это была ее стезя, ее стихия. И Дилюку это нравилось, не могло не нравиться: леди Хэльвард приковывала к себе его взгляд и заставляла позабыть обо всем мире настолько ловко, что он совершенно не помнил дороги и едва ли вспомнит на утро что-то помимо ее историй, ее ярких, словно светящихся в темноте вечера, глаз и улыбки, от которой в костюме было куда жарче, чем при застоялом зное. Хотя… То, как она сжимала своими пальцами его пиджак в попытке спрятаться от неожиданного холода, он тоже не забудет. И едва ли сможет уснуть.