адреналин в крови.

приглушённый горящий свет, что отдавал желтизной, отталкиваясь своими лучами от стен подвального помещения, огибал практически каждую трещину, извилину или предмет, будто стоящий тут целую вечность. ежесекундный писк, доносящийся из рта разнеженного тела мальчишки, и красноречивый взгляд двоих парней, не спукающих глаз с кожи молодого парня, наполняли пространство каким-то своим неосязаемым ощущением чего-то наступающего. вот только один из братьев смотрел с непреодолимым желанием и голодом. естественно, в перемешку с нежностью, едва проскакивающей в темноте оранжевато-карих глаз, что так и поблескивали в нетерпении закончить сие действие с концом, дабы уехать подальше. там где склон, шум только птиц, а шепот ветра, обволакивающий и одновременно пронизывающий своей прохладой все тело, не мешал бы их уединению. второго же такая интимная обстановка ни капли не смущала, лишь смешила. их по-своему молодая страсть, которая напоминала ему подростков в пубертатный период, во всем своем проявлении заставляла испускать только смешки в их сторону. он не считал себя человеком, который мог бы в таком возрасте "опуститься" до таких, как они. ах, любовь. это слово противило ему, вызывало выворот кишок буквально до крови в любом своем звучании. жужжание татуировочной машинки, под конец сильно начинающее действовать на нервы, прекращается, и заинтересованный взгляд Кима переводится на зеркало, находящееся в руках мастера и обозревающее практически полный вид на рисунок. он был выполнен идеально. каждая мелкая деталь завораживала, будто завлекала взгляд носителя. чешуйки изображённого японского дракона, расположившиеся по всему телу мифического существа, когтистые лапы и эмоции на его лице, показывали всю ту стать, силу и могущество, присущие ему, с невероятной легкостью превозносили над остальными живыми сущностями. такое тату не делается просто так. ты либо показываешь свою глубочайшую глупость, либо в последствии будешь демонстрировать власть и интеллект, сметая на своем пути всех своих недругов. мгновениями позже пара молодых людей выходит из тату-салона, выход из которого  освещался только лишь лунным светом, так щедро светившим сегодня ярче, чем обычно. благо, и само небо не было закрыто сгустками облаков, последние несколько дней закрывающими даже солнце в дневное время суток. темно-синяя красотка дожидалась своего хозяина на парковке, почти что сливаясь с поглощающей темнотой ночи. не давала кому-либо, кроме Чона и Кима, заметить себя. они расселись, каждый на свое переднее сиденье, и старший с предвкушением, распустившимся по всему телу мурашками, повернул ключ зажигания, заставляя свою прелестную малышку зарычать, будто дикого зверя, изголодавшего по своей свободе. считанные секунды и спорткар марки ламборгини Хуракан набирает все большую скорость, за десять секунд привысив показатель на спидометре за 200 км/ч. он рассекает дорогу, создавая поток ветра, сметающий все на своем пути, а своим цветом драгоценного темного сапфира поблескивая между крон деревьев, зазывая, заставляет желать опробовать своими руками. адреналин, бурлящий в крови Тэ и Гука, заставлял последнего все больше давить ногой в педаль газа и, плавно дрифтуя, входить в повороты на трассе, оставляя после себя отклик свиста шин об асфальт и разгоряченный след на земле. рука, что так удобно расположилась на внутренней стороне бедра Тэ в самом начале пути, будто найдя свое законное место, начала поглаживать все свободное там пространство, в какой-то момент забираясь пальцами в искусственно проделанное отверстие рваных джинс. с каким усилием приходилось Гуку следить за дорогой, когда рядом сидел его мальчик. он завлекал его к себе, даже ничего не делая, заставлял желать, обожать, превозносить перед всеми и любить. любить до глубины души. любить все, что он делает, как выглядит, ходит, мыслит и даже дышит. любовь проявлялась в безумстве, безумство же в свою очередь было сильнейшим пороком. страсть и секс – пороки. собственничество – порок. любовь – порок. но без нее человечеству не жить. жизнь становится пресна и не интересна, доводит до того, что хочется на стенки лезть и выть. выть с каждым днём всё сильнее. — драгоценность моя, я отвлекся всего на секунду. куда лезут твои прекрасные ручки? — не отвлекайся и следи за дорогой, Гук. — ах, какая же..блять. стоило Чону задуматься хоть на малейшую секунду, как проворливые пальцы Тэ уже расправились с надоедливой ширинкой и ремнем джинс старшего, с недовольным выражением лица начиная торопливее избавлять партнёра от оставшихся предметов одежды. полностью обвивая половой орган Гука ладонью, с кожей на ней нежнейшей, словно самый лучший бархат на нашей планете, возможно даже и во всей вселенной, младший двигает рукой вверх-вниз, стимулируя член, играя и раздразнивания все больше и больше, доводит до точки не возврата, наслаждается своей властью над ситуацией и вырвавшимся тихим матом сверху. Гуку эта ситуация крышу сносит. хочется сорваться, остановиться у обочины и вытрахать всю дурь из этого дрянного мальчишки, а потом обнять, укутать в своих руках, спрятать в них от всего мира и целовать, целовать, целовать. так долго, чтобы в горле пересохло, а все бабочки в животе еле порхали. но пока что из дозволенного у него руль, который, уже казалось, трещит по швам. так сильно тот сжал его в порыве эмоций, хотя с таким человеком в отношениях, как Тэ, должен бы уже был привыкнуть к таким неожиданным сюрпризам, но каждый раз, как новый, совершенно неизвестный и будоражащий кровь в жилах. младший продолжает свое дело. проводит, будто на пробу, языком по натянутой коже, отслеживает каждую реакцию, считывает, ориентируется по ним и вскоре продолжает претворять намерение довести свою любовь до оргазма. до того, как тот окончит свой маршрут. постепенно Тэ перемещается пальцами к основанию органа, удерживает его там, одновременно с этим, смакуя, языком лижет, обводит каждую венку, играется с головкой и самой уретрой, будто он делает такое каждый день. будто член его парня это блять какая-то конфета. от этого блядски ведёт. так не по-детски ведет, что всеми известные наркотики и рядом не стояли. по сравнению с этим, они кажутся просто маленькими безвредными сладостями. старший не вывозит. резко сворачивает на обочину уже открытой трассы, давно выехав с территории леса, запускает пальцы в волосы Кима и сжимает медленно, боясь сорваться из-за вызванных со стороны младшего тихих стонов. поднимает его голову и возбуждается ещё больше, в какой-то степени жалея о том, что сделал. помутневший взгляд, слюна, смешавшаяся с естественной смазкой, стекающая по подбородку, и чертовски желанные губы. вся эта комбинация еле даёт удержаться в сознании Чону. порой он думает, что Тэ даже и на малейший процент не понимает, насколько сильно сводит того с ума. но он понимает. у Кима свою собственную крышу сносит похлеще, чем у домов в ураганы. он не знает, куда деваться со своим стояком, потирается каким-то образом о свои ноги и все же наслаждается происходящим. смотрит на Гука и видит, чувствует, как тот еле сдерживается. впитывает все его эмоции, пропуская через себя в тройном размере. Чон в нетерпении приподнимает Тэ обеими руками, стараясь быть максимально аккуратным, и целует того, остервенело, жадно, кусая и посасывая губы младшего. мычит в поцелуй, бессловно прося тем самым приоткрыть рот, что у Кима только мурашки и неоспоримую покорность вызывает. Гук запускает свой язык, будто исследуя в который раз, проводит по небу, пересчитывает им зубки своей драгоценности и с пошлым чмоком отстраняется. — продолжай свое дело, прелесть. только не пускай в ход свои прелестные зубки, — с хрипотцой и наигранной нежностью просит Гук, предвкушая уже приезд домой и появляющиеся в сознании картинки  распластанного, изнывающего по ласке тела на простыне, — будь умничкой, хорошо? Тэ в покорности своей на данный момент преисполнен, хочет доставить как можно больше удовольствия старшему, поэтому кивает головой и без каких-либо отказов опускается головой обратно к члену Чона. легонько дует на него, а потом целует, облизывает, посасывает, до последнего момента не беря его полностью в рот, что Гука через некоторое время начинает подбешивать. не сдержавшись, он в удобный момент давит рукой на затылок младшего, сам в порыве эмоций двигает бедрами вперёд, вызывая у Тэ влажность в уголках глаз. Чон не видит этого, лишь только догадывается, обещает сам себе сцеловать все его слезинки после того, как все закончится. младший прикладывает больше усилий, наслаждается тихими стонами, срывающихся с губ Чона, и движения ускоряет, обращая внимание на пробегающие мурашки по всему телу, когда рука в его волосах сжимается, направляет Тэ, резко давит, заставляя последнего раскашляться. он выпускает изо рта орган, дышит тяжело, облизывая свои опухшие губы. Гук заботливо, с неутолившимся голодом в глазах, гладит свою драгоценность по волосам, взглядом извиняясь за такой неконтролируемый напор с его стороны, и опускает руку ниже, проводя слегка шероховатым большим пальцем по нижней губе, надавливает на нее, заставляя приоткрыть рот и обхватить его, играясь с ним языком внутри. Тэ в желании довести свою любовь до оргазма заигрывается, опускает ладонь на член Чона и слегка сжимает в кольцо пальцы, начиная рукой двигать. следит за выражением лица старшего и понимает, что губы в недоухмылке растягиваются. он знает, ещё чуть-чуть и Гук достигнет пика, не сдержится. кончиками пальцев чувствует, как подрагивает член, да и сам знает, как выглядит сейчас. у Чона всегда от такого вида крышу сносило, заставляя слюнки пускать, даже не дотрагиваясь до нежной кожи тела. Тэ последний раз опускает голову к члену Гука и, не успев даже нормально провести языком по головке, обводя им самые чувствительные точки, ощущает, как белесые капли опускаются на кончик его носа и губы, которые он в последствии облизывает, ощущая лёгкую горковатость у себя во рту. у самого Чона рука съезжает с автомобильной дверцы и опускается на середину руля, вызывая громкий звук от клаксона, так трезво бьющий по ушам. он тут же убирает руку, слегка трясущуюся из-за оргазма, и смотрит на нее помутневшим взглядом, опуская взгляд ниже, чуть ли не кончая ещё раз. по нижней части лица младшего стекает сперма, и тот ее в последствии слизывает, вызывая у Гука тяжёлый вздох и вновь дернувшийся член. — блядский мальчишка. мы едем домой и ты сам знаешь, что до самого утра я не выпущу тебя из своих рук. — Чон слышит смешок Тэ в качестве ответа на свою фразу, натягивает на себя одежду, в последствии застегивая ремень джинс, и поворачивает ключ зажигания, выезжая на трассу по направлению домой.