Жара

После полудня лагерь будто вымирал. Оно и понятно — днём пустыня превращалась в подобие адской сковороды, и даже дышать было трудновато, не то что шевелиться. Шевелиться, впрочем, приходилось — войну никто не отменял. Выходить из палатки не хотелось, но Олег не мог поймать Вадика с самого утра, а обсудить детали грядущей миссии не помешало бы. Приходилось идти на крайние меры: ловить дракона в его же логове. Надо было насторожиться ещё на подходе к Вадиковой палатке, но Олег был слишком погружён в свои мысли, а потому не остановился и не прислушался, просто на ходу откинул неплотно прикрытый полог. И встал столбом. Открывшаяся картина была достойна порнхаба: в профиль ко входу, опираясь одной рукой на стол и прогнув спину, стояла Джесс. Её штаны и бельё болтались у щиколоток, майка была задрана, обнажая пышную грудь. Второй рукой она ласкала себя между ног, а сзади с такими же спущенными штанами стоял Вадик и, положив руки ей на бёдра, ритмично трахал. Они даже не сбились с ритма, когда Олег застыл на пороге, только повернули головы в его сторону с идеальной синхронностью, будто репетировали. Спина Джесс и лицо Вадика блестели от пота, и со своего ракурса Олег прекрасно видел, как поршнем ходит туда-сюда крепкий член, как подпрыгивают от каждого толчка полные груди. В голове зашумело, и Олег почувствовал, как предательски теплеют щёки. Стало ещё жарче, хотя, казалось, куда уж, и так сковородка кругом. Конечно, он не раз пытался смотреть порно, перебирал разные жанры, но всё в итоге казалось ему какой-то раздражающей унылой вознёй и совершенно не цепляло. Но чтобы вот так, в реальности, почти что на расстоянии вытянутой руки, ещё и настолько откровенно… Джесс сильнее прогнулась в спине, похотливо облизнулась, а Вадик подмигнул ему, ничуть не смущаясь. Ну да, действительно, где Вадик, а где смущение. — Волков… аххх! Ты вовремя, присоединя…ооо! — Джесс всхлипнула и быстрее задвигала рукой между ног. — Ннн! Ах, даааа! — В самом деле, Поварёшкин…, — хрипло выдохнул Вадик, — при…соединяйся. Оба смотрели на него так, будто на нём вовсе не было никакой одежды. Не могли, блядь, хоть на секунду прерваться. Олег выдохнул сквозь зубы, полуосознанно сделал крохотный шаг вперёд… а потом мотнул головой, стряхивая морок, резко развернулся, пулей выскочил из палатки и опустил, наконец, полог, отрезавший его от этих двух озабоченных придурков. Нет, в свободное время они, конечно, могли чем угодно заниматься, но блядь!.. Снаружи всё так же нещадно палило солнце, но накатившее волной возбуждение и не думало отступать. Как давно у него никого не было? Вот как с Серым разругались, так и не было… Да и в принципе никого никогда не было, кроме Серого. Можно подумать, ему когда-нибудь кто-нибудь ещё был нужен. Чёрт. В том и проблема, что не был и вряд ли будет, но и Серого не будет больше. Не с ним. До палатки Олег почти бежал, будто за ним гнались, будто Вадик и Джесс могли прервать своё взаимодействие, чтобы всё-таки его догнать и уговорить присоединиться. Олег едва не расхохотался, представив, как Вадик бегает по лагерю со спущенными штанами. Картина выходила забавная, но проблему не решала. Даже ворвись сюда сейчас голые Вадик и Джесс — это бы ничего не изменило. Потому что не в них было дело. Они ведь предлагали, и Олег даже почти согласился в одну предательскую секунду. Почти. Он до сих пор, несмотря на ссору, несмотря на то, что это, наверное, была не запятая, а точка… он по-прежнему не мог представить рядом с собой никого, кроме Серого. Олег был его весь, целиком, со всеми потрохами, и не мог вообразить, чтобы это изменилось. Или, может, не хотел. Иногда — часто — это было почти невыносимо больно, потому что "вот и катись в свою армию, забудь сюда дорогу, я без тебя прекрасно справлялся и дальше справлюсь!", но вырвать из себя чувства к Серому было просто невозможно: это бы значило перестать быть. Даже сейчас, когда его звали к себе горячая как огонь женщина и чертовски красивый мужик, Олег думал только о Сером. О его руках, губах, о том, как нетерпеливым жестом отбрасывал за спину длинные рыжие волосы, как хмурился, как улыбался, и как с ним было невыносимо хорошо, даже когда было плохо. Застонав от досады и злости — на себя, на Серого, на Вадика с Джесс, — Олег рухнул на походную кровать лицом вниз. Возбуждение не отступало. Наоборот, распалённое воспоминаниями, стало почти невыносимым. Чертыхнувшись сквозь зубы, Олег перевернулся на спину и расстегнул штаны. Хорош он будет, если сюда кто-нибудь войдёт! А впрочем, на хуй, сами виноваты. Серый, хитро и многообещающе улыбнувшись, опустился перед ним на колени и ловко расстегнул его джинсы. Олег закусил губу и откинулся спиной на стену — они в общаге были картонные, но плевать. Прохладные пальцы обхватили полувставший член именно так, как нужно, а потом Олег вообще потерял способность думать: Серый слегка подул на головку и взял в рот. Кажется, они тогда пришли с какого-то любительского рок-концерта, но Олег мало что запомнил оттуда — почти всё время смотрел на Серого, на то, как тот двигается в такт музыке, как вспыхивают разными цветами его волосы, и взгляд не мог отвести. Только диву давался, как другие не замечают, не смотрят… С другой стороны, он бы любого такого заметившего, наверное, убил бы — чтоб даже думать не смел, чтоб не лез граблями своими погаными к тому, что не его. Или не её. Плевал он тогда на любые условности. Дрочить себе было и на десятую часть не так хорошо, как если бы это делал Серый, но одни только мысли о нём подстёгивали и на максимум выкручивали горячее возбуждение. Даже сейчас, в палаточном лагере в богом забытой пустыне Олег не мог думать ни о ком другом. Не то чтобы не хотел, а именно не мог, никакие прелести Джесс или стати Вадика просто не шли в голову. Олег путался пальцами в шелковистых волосах Серого и всё смотрел на его губы, растянутые вокруг члена, очень стараясь не сорваться, не попытаться задать собственный ритм. В груди что-то трепетало сладко и больно, и он в кровь кусал губы, чтобы стонать хотя бы не слишком громко. — Серый, — выдохнул Олег, большими пальцами погладив его скулы, — я… Тот всё понял и кивнул, не выпуская член изо рта, и Олег кончил, потому что Серый разрешил ему, потому что Серый этого хотел, потому что Серый… Тогда оргазм был оглушительным. Сейчас — едва принёс облегчение, зато тоски — с избытком. Олег вытер испачканную руку каким-то платком и откинулся обратно на кровать, поленившись даже застегнуться. От тоски хотелось выть, оправдывая фамилию. Они с Серым могут больше никогда не увидеться, и всё, что Олегу тогда останется — драгоценные жемчужины воспоминаний да иногда новости из мира богатых и знаменитых. Новости он, к слову, давно не смотрел и не читал. Да и нахуй надо, рану только бередить… Сам всё проебал, молодец. Вот и сиди теперь. В своей армии… Телефон тренькнул входящим сообщением, и Олег заставил себя перевернуться, нашарил его на столике и, не глядя, разблокировал экран. И почувствовал, будто падает в пропасть. Наверное, он и правда упал бы, если бы уже не лежал. "Новости видел? Нужна твоя помощь".