Пульс

      В памяти, на обратной стороне век намертво выжжен образ последних минут Железного человека: посеревшая кожа, обесцветившиеся, словно выгоревшие волосы, покрытые землей и пеплом, сожжённая местами до костей половина туловища и остекленевший взгляд, направленный вдаль. Питер помнит, видит это так отчетливо, что даже спустя много лет это остаётся одним из самых ужасающих кошмаров. Ни одна из последующего множества смертей почему-то не ударила по нему с такой силой…       Несколько минут он беспокойно мелко вздрагивает, атакованный воспоминаниями с Земли-199999, зрачки быстро двигаются под веками. Вспышками проносятся воспоминания последовавших за гибелью наставника лет. «Если бы ты был настоящим героем, Тони Старк был бы жив.» «Надейся на плохое и тогда не будешь разочарован.»       Глаза Питера широко распахиваются, рот приоткрывается в немом крике. Несколько секунд он не понимает, где находится и что происходит вокруг, но привычное тепло под рукой быстро возвращает его к реальности.       Просто очередной кошмарный сон. Он в порядке. Они в порядке. Если бы поблизости от границ защитного купола действительно что-то случилось, Пятница бы уже била тревогу. Всего лишь сон…       Под щекой мерно вздымается грудь спящего. Сердцебиение стабильно, чуть замедленно — Питер считает удары, взглянув на цифровые часы. За окном темно, но полоска света под дверью в ванную комнату позволяет разглядеть рельефные силуэты. Кончиком пальца Питер проводит от лба, кромки волос, до подбородка, чуть задерживаясь на переносице и нижней губе, заставляя мужчину недовольно поморщиться от щекотки. Около сорока пяти ударов в минуту.       Питер опускает руки рядом со своим лицом, закрываясь от воспоминаний и едва заметного света, вжимаясь в чужую грудную клетку, ближе к ребрам, ближе к сердцу, к светящемуся голубым реактору и умиротворяющему звуку жизни. Одновременно он и успокаивает, отсылая прочь старые кошмары, и будоражит. Близость этого человека дарит не только чувство защищённости и безопасности во всем этом хаосе, но также приятное нервное возбуждение. Жажду всеми возможными способами убедиться, что всё это — не очередная наносная иллюзия.       — От тебя жарко, малыш, — ворчит Тони, не открывая глаз.       — Прости. Ещё немного…       Притираясь теснее, Питер забрасывает ногу поверх чужого бедра и, зажмурившись, обвивает руками торс. Мерный стук под ухом ускоряется и становится таким громким, что это биение ощущается в собственных венах. Словно в эту секунду они делят пульс на двоих, единой пронизывающей насквозь нитью. Кровь отчего-то стремится преимущественно к конкретной части тела… Питер глубоко вдыхает и замирает, стараясь угомонить своевольный организм.       — Мне продолжать притворяться спящим? — доносится сверху шёпот. — Или специально разбудил?       — Нет. Просто мне нужно… — Питер закусывает губу и замолкает, не зная, как выразить всё то, что ощущает.       Весь тот скопившийся в душе животный ужас, так и не нашедший выхода ни в кровопролитии, ни в рыданиях, ни в любви. Господи, ему ведь было так страшно оставаться одному на этих руинах… Конечно, он справился, прошел через всё, что ему подкинула судьба, двигался дальше, никогда не сдавался. Но оказался слишком слаб, чтобы примириться с последствиями и адаптироваться. Слишком отчаянным отчаявшимся, чтобы не попытаться.       Всё то безрассудное рвение, до сих пор пылающее внутри, с которым он отстаивал свой смысл, свою волю. Уже, безусловно, их волю. Питер ведь не просто был готов пожертвовать своей вселенной и рядом других ради призрачного шанса оказаться в месте, подобном 616-й. Он сделал это. Не подозревая о последствиях, сыграл в игру со вселенной, не предполагая даже, играет она по правилам крэпса или русской рулетки.       Всю нерастраченную нежность, накопившуюся за долгие годы одиночества. И, конечно же, страхи, из-за которых, даже бодрствуя, не может отходить от Старка слишком надолго.       — Чувствовать, как оно бьётся. Помню, — мужчина чуть приподнимается, чтобы опереться лопатками о спинку кровати, но драгоценную ношу с себя не сдвигает. — Дай руку.       Питер подаёт раскрытую ладонь, и Тони кладёт чужие пальцы на собственное запястье, обвивая его, чтобы подушечки оказались сразу под ладьевидной костью. Теперь Пит чувствует не только биение сердца под щекой, но и пульсовую волну на радиальной артерии. Ещё немного сместившись, Старк сдвигает чужую ногу ниже, прижимая.       — Обхвати вот здесь, — показывает он.       Сделав, как сказано, Питер вначале не понимает, зачем. Пока не начинает ощущать пульс ещё и на внутренней стороне бедра. И этого становится так много, что вся ощущаемая пульсация почему-то отдаёт ровно в пах, заставляя вжиматься ещё сильнее, кожа к коже, и рвано вздыхать. Действительно, очень жарко. Он словно окружён биением чужого сердца со всех сторон. Словно оно — накатывающие волны. Как что-то может быть одновременно таким успокаивающим и столь же волнующим…       — Мне нравится, как ты реагируешь.       Обвив любовника свободной рукой, Старк некоторое время с усмешкой баюкает его в объятиях, после чего медленно и предупреждающе опускает ладонь всё ниже. Не встретив сопротивления, Тони обхватывает ладонью член, прижатый к его боку, и начинает медленные ласковые движения. Питер вздрагивает, подавившись не от неожиданности, но внезапной остроты ощущений глотком воздуха, и вжимается со всей паучьей силы, зажмурившись почти до боли. Куда важнее ускорившихся движений то, что убыстряется и сердечный ритм.       Питеру хватает всего пары минут привычной ласки, кажется, под конец он даже что-то бессвязно шепчет в чужую грудь, бесконтрольно дрожа всем телом.       В груди грохочет и давит. У него нет сил, чтобы считать.       Подняв, наконец, голову, Пит встречается с насмешливым взглядом ярко-голубых глаз. Старк растягивает губы в довольной улыбке, вырисовывая пальцами узоры по ещё тёплой влаге. Питер теряется в накативших чувствах благоговения и признательности, почти готовый позорно разрыдаться от облегчения.       — Я бы не отказался от благодарности, которую ты явно хочешь выразить, — намекая, Тони чуть отстраняется, демонстрируя и собственное явное желание, которое игнорировал. — Но если ты не в состоянии…       Заторможено осознав, чего от него хотят, Питер резко сползает вниз. Старк не позволяет спрятаться, отбрасывая одеяло в сторону. Камеры Пятницы в привычном режиме продолжают фиксировать происходящее: два обнажённых тела в полумраке спальни.       Слишком хорошо, слишком спокойно, слишком давно, чтобы испытывать дискомфорт от того, что тебя изучают. Смотрят с явным желанием, если судить по тёмным расширившимся зрачкам. Опустившись ещё ниже, Питер, недолго думая, прокладывает дорожку лёгких поцелуев, в конце резво, почти нападающе смыкая губы вокруг головки.       — Да, именно, — выдыхает Старк. — Хороший мальчик.       Опустив ладони по обе стороны, на бёдра, не только для удобства, но также чтобы вновь ощутить под пальцами биение крови, Питер берёт ещё глубже, работая языком. Эта пульсация, давящая на горло, пожалуй, нравится ему почти также сильно, как чувствовать пульс Тони.       Он подчиняется, когда чужие руки опускаются на затылок и ощутимо давят, заставляя насаживаться ещё сильнее. Не сопротивляется, даже когда перестаёт хватать дыхания и во рту скапливается слишком много слюны. Питер почти давится, издавая вульгарные хлюпающие звуки, за которые ему отчего-то стыдно, но этот жадный, жаждущий взгляд и ощущения того стоят.       Тони кончает, не закрывая глаз, не отворачиваясь от обманчиво хрупкой фигуры в его ногах. В этот момент всё словно становится нестерпимо живым, даже реактор в груди на долю секунды вспыхивает чрезмерно ярким светом.       Сглотнув, откашлявшись и обтерев губы ладонью, Питер опускает голову на чужой живот, успокаивая дыхание.       — Я люблю тебя, — хрипло шепчет он и добавляет ещё тише, — мне так тебя не хватало…       — Знаю, — отвечает Тони, невесомо поглаживая его по макушке. — Знаю.       Конечно, Питер рассказал ему. И про другую Землю. И про Таноса. И про нависший над ними Дамоклов меч из-за нарушения негласных правил Мультивселенной… Но для некоторых событий, воспоминаний, ощущений и чувств просто не нашлось нужных слов. Но, может быть, Совершенный Железный человек тем и отличается от других версий, что действительно знает и не нуждается в подтверждении очевидного…       Принадлежащий им оазис за окном готовится встречать искусственное утро с ласковым весенним дождём и пением южных птиц, в то время как мир за территорией, принадлежащей СтаркИнк, готовится к выпадению очередных заражённых осадков. Над выжженной землей клубится отравленный дым.       Но Пятница молчит. Значит, снаружи пока относительно спокойно. У них ещё полно времени.