* * *
по сути, никому ещё не удалось связать его сущность с ним самим. причина простая — мир привык, что это сущность является маской, личиной, скорлупой, благодаря которой никто не узнает настоящего тебя. у него всё было строго наоборот. он редко пользовался животной формой, предпочитая всё свободное время разгуливать в виде своей тайной сущности — даже примочки всякие делал специально для неё. случайно прослыл супергероем, которого при этом все пытаются не то просто выследить, не то даже и убить. не привыкать впрочем. сложнее всего было, как бы парадоксально это не звучало для современного общества, оставаться в виде человека. постоянные камеры, неискренние улыбки, заискивание и… и сми со своим длинным любопытным носом. и всякие недоумки, взрывающие его дом, как можно вообще о них забыть. тем не менее он старался не показывать миру слабину — раздерут же. ни одной трещинки на его маске с самодовольной ухмылкой не должно было быть, если он хочет и дальше спокойно жить. вернее, иметь возможность сбегать, гулять где вздумается и быть свободным. как-то после встречи с охотником уверенности поубавилось. кто вообще заставлял его выискивать стива роджерса, чтобы очень вовремя попасть под обвинения в том, каким непутёвым супергероем он является. не то чтобы жн этого хотелось. он… он просто делал то, что считал правильным и нужным, учитывая при этом мнение общества, считаясь с правительством и спасая людей и прочих существ, если это представлялось возможным. он и не стремился героем быть, честно. когда лучший друг впервые увидел его животную форму то… засмеялся. смеялся долго, заливисто. как никогда в жизни. ничего не оставалось, как сердито дёрнуть хвостом и затолкать горечь и обиду куда подальше. друг прав. все придумывают, что у тони старка какая-то удивительная, сильная живность под кожей — феникс, дракон, ещё чёрт знает что. реальность же оказывается весьма суровой и неприметной. друг искренне извиняется, говорит, что животное у него красивое, просто… просто он ожидал увидеть минимум… льва. лев, как и говард, или нечто гораздо круче. из всего этого потока слов и извинений он улавливает лишь то, что от него ожидалось большее. вот и всё. комок, болезненно застрявший где-то в горле, мешал размеренному дыханию, которым он хотел бы успокоить бешено колотящееся сердечко. тем не менее, он сделал вид, что поверил в то, что твердил ему друг о равенстве, силе и том, что то, какое у него животное, абсолютно не важно. вообще-то важно. важно было получить знак того, что это действительно не важно, а не этот смех и завышенные ожидания. …больно.* * *
он простоял на холоде добрых полчаса и уже замёрз бы насмерть, если бы не бил в раздражении землю лапой. ну и чё это самое вот?! белая шерсть сливалась с белым снегом, что делало его практически незаметным (ещё бы уши не были чёрными, вообще прекрасно). самое то для миссий и спецопераций. если бы не одно «но», конечно: держать винтовку не представлялось возможным. никакое другое оружие — тоже. ну… хотя бы по причине того, что у него не доставало одной передней лапы. но он не отчаивался: это же такая мелочь. если бы только можно было бы показать любимому эту свою ипостась, он бы тут же что-нибудь придумал, сделал протез и ещё множество всяких примочек и приспособлений, многие из которых были даже не нужны, но живность всё равно носила бы их — они сделаны ЖеНэм, с любовью и душой. однако, показать своё животное он не мог. причина была простая — невозможность сделать это физически. убийца с радостью представлял и млел от собственных фантазий, как любимый будет искренне и заливисто смеяться, увидев его животное. но убийца был бы горд. он был бы безумно счастлив и горд от того, что заставил бы его рассмеяться. да и животное ему нравилось. забавное, так сказать. особенно в соотношении с его родом деятельности.¹ любимый скакал по крышам, летал по воздуху с помощью своих гаджетов, делающих его Железным Нелюдем, а влюблённый убийца чисто физически не мог в своей животной ипостаси влезть на такую высоту. вот и смотрел снизу, в раздражении настукивая лапой какой-то ритм и ёжась от холода. раздражался он, естественно, на самого себя — за то, что не придумал более тёплое место для наблюдения. или что слишком мало тренировался в беге в этой форме. надо наверстать.* * *
итак, охотник-убийца вышел на тони старка. либо сам тони старк кому-то поперёк горла встал, либо желающие выведать его ипостась пошли на крайние меры (куда ещё более крайние после взрыва его дома?), либо… он похолодел. что, если кто-то связал его со старком? его, в смысле, жн… уже знакомый ему убийца мелькнул в толпе журналистов, приковывая к себе всё его внимание. журналисты, заприметив побледневшее лицо, принялись с утроенной силой наваливаться на него с расспросами, наивно полагая, что это именно они привели его в смятение. тони старк, набравшись сил и храбрости, раздражённо зашипел на окружающую его толпу и торопливо смылся. пусть думают, что хотят. он предельно точно знает, чего именно испугался. что охотник раскрыл человеческую ипостась жн.* * *
неделя за неделей, а ЖН почему-то не появлялся. это заставляло нервничать, переживать. охотник, самопровозгласив себя личным спасателем индюка-феникса-дьявола, без дела околачивался во всём своём убийственном великолепии возле тех мест, где часто появлялся всем известный миллиардер. миллиардер, к слову, решил сейчас не появляться. нигде. охотника это раздражало, так как хотелось заняться хоть чем-то, чтобы хоть ненадолго подавить тревогу о своём любимом. вдруг с ним что-то случилось? вдруг на него вышел охотник и… ах да. он же сам охотник. и проверил все агентства, организации и частных наёмников по два раза ещё неделю назад. никому заказов на Железного Нелюдя не поступало. радоваться этому или страдать от ещё большей неопределённости? ЖН был склонен к самопожертвованию. он не задумываясь бросался в самое пекло, спасая чужие жизни. он шёл на риски, рисковал собой и только собой, чтобы защитить других. слабо верилось в то, что в нём вдруг проснулись благоразумие и осторожность, но это было последней надеждой сходящего с ума от беспокойства охотника. ЖН видел его, видел в рабочей экипировке, смотрел с ужасом. вырвался и сбежал. охотник просто надеется, что любимый всего-лишь решил где-то схорониться и переждать мнимую опасность.* * *
он крался по крышам, стараясь не попасться никому на глаза. причина была в том, что убегать в таком случае будет проблематично — он сегодня без брони. хотелось просто найти Снежинку, пик активности которого тоже почему-то упал. что, если за ним тоже началась какая-то охота? что, если он думает, что жн схватили? нужно срочно найти его, убедиться, что у него всё в порядке — самостоятельно убедиться, ощупав всего, и после того, как он его проверит, он может задержать лапы на нём чуть дольше положенного, посмотреть в любимые серо-голубые глаза дольше обычного и… ну… сказать, что у него самого тоже всё хорошо… но обязательно предупредить об охотнике, попросить быть осторожным и внимательным к окружению! ещё, быть может, Снежинка будет рад его видеть. если, конечно, вообще обратил внимание на то, что жн куда-то пропал. сердце болезненно сжалось, пытаясь раздавить маленький стебелёк надежды в груди. не надейся, что ты ему хоть немножечко важен. жизнь ничему тебя не учила? он добрался до того места, где чаще всего с ним пересекался, и, забывшись, зашагал вперёд. мимо что-то просвистело. тёплое приветствие, нечего сказать. — ЖЕНИ! — гаркнули знакомым голосом и на место беспокойства за его жизнь и здоровье пришли смущение и неуверенность. Снежинка рванул откуда-то сбоку но, прежде чем жн успел что-либо сказать, схватил его и принялся лихорадочно осматривать. а после Обнял. жн несколько раз моргнул, отчаянно не понимая, почему перед глазами всё плывёт, а в груди так бешено бьётся сердце. затем уткнулся мокрой мордой в покрытое густой белой шерстью плечо и, судорожно вздохнув, обхватил широкую спину передними лапами, чувствуя, как Снежинка крепко прижимает его к себе. неужели тот действительно по нему так скучал?.. от осознания этого простого, как оказалось, факта, хотелось позорно разрыдаться в самых крепких и надёжных Объятиях на свете.* * *
видя печаль и тоску в любимых глазах убийца отчаянно хочет его развеселить. — а твоя сущность больше или меньше животного? на такой безобидный с виду вопрос ЖН дёргается, а печаль в его каре-голубых глазах трансформируется в какое-то затравленное выражение. он смотрел на убийцу… с подозрением? — при чём тут это? — резко спрашивает герой, при этом от него… отодвигаясь. охотник смотрит на этот жест с болью и разочарованием, но никак не комментирует. вместо этого он поднимает переднюю лапу и металлическую руку вверх, как бы принимая своё поражение и заявляя, что настаивать ни на чём не собирается. — Это что? — с любопытством спрашивает зверь, сидя на перекладине фонарного столба, и кивком головы указывает на плечо Баки. Барнс тут же хмурится, не понимая, как так бестактно можно себя вести. Разве этот недоумок не видит, что руки нет? Что за идиотские вопросы. — Тебе принципиально услышать очевидную вещь? — скалится Баки, добавляя в голос рычание, и воинственно распушается. Сам же в этот момент в недоумении разглядывает зверя в ответ. Просто не каждый день увидишь на нечеловеческой ипостаси даже одежду, не то что доспех из железа. Доспех этот нисколько не скрывал изящность фигуры, отчего Баки даже нервно сглотнул. Ну не маньяк ли он, если только что начал засматриваться на нелюдя?! — Прости, — осторожно кивает тем временем зверь и как-то даже съёживается. Тем не менее продолжает глупый допрос: — И давно ты её потерял? Баки отчаянно трясёт головой и скалится, пытаясь вытеснить из сознания образ алого красавца. Незнакомец же, по-видимому, воспринимает это на свой счёт (что так и было, вообще-то, но только в ином смысле) и деланно-весело объявляет: — Меня зовут Железный Нелюдь! — А? Я знаю, — грубо отрезает Баки, понимая, что слышал об этом недоумке из новостей. Вот и встретились. Какая ирония судьбы — убийца и герой. — О, прости, — снова извиняется этот самодур, как-то сникая. — Предпочитаю физические извинения, — хмыкает Барнс, показывая два ряда ровных клыков. Сказал он это по привычке — ещё с детства привык так шутить с лучшим другом, делясь едой, которую в его век достать было весьма трудно. Но Железный Нелюдь шутки, видимо, не понимает. Он озадаченно склоняет голову и переспрашивает: — Что, прости? Баки закатывает глаза и клянётся себе, что если эта зверюга произнесёт «прости» ещё хоть раз, то он вспомнит разом все самые изощрённые способы убийства и тут же испробует их на этом ненормальном. — Ну… — тянет Железный Нелюдь тем временем задумчиво. — Я… Я могу сделать тебе руку. Пойдёт? охотник осторожно интересуется у любимого, где тот пропадал. ЖН поднимает на него такой взгляд, что у убийцы внутри всё сжимается: на него смотрят с такой безумной надеждой и таким чистым восторгом, что становится страшно. страшно от того,… — Ты правда заметил? …что он слышит дальше. охотник задумчиво смотрит на Железного Нелюдя, развернув его к себе и наблюдая, как восторг сменяется какой-то неуверенностью. Герой. Спасатель. такой самоотверженный и бесстрашный… ЖН абсолютно уверен в том, что никому не нужен. охотник усилием воли подавляет в себе желание набить морды и лица тем, кто его в этом убедил (хотя какие тут лица, если даже животные так не поступят? парадокс, однако: человек — это и есть оскорбление). вместо этого он притягивает Железного Нелюдя к себе, крепко стискивает в объятиях, заставляя утыкаться носом в короткий мягкий мех у него под подбородком, и выдыхает: — я Люблю тебя. охотник сидит, затаив дыхание, ожидая, как дорогое ему существо отреагирует на эти слова. выходит, что никак. ЖН вообще не дышит, напрягся всем телом, словно до последнего ждёт какого-то подвоха. — я Люблю тебя, — повторяет охотник, ласково перебирая золотистый мех у него на загривке. потом осторожно ведёт руку выше, касается крепко прижатых к затылку длинных ушей, пытается слегка их приподнять, но через пару мгновений сдаётся и просто гладит любимого по голове. дыхания ЖеНи всё ещё не было слышно. охотник встревожился. обхватив его за плечи осторожно приподнимает и заглядывает в огромные напуганные глазищи, смотрящие на него с таким неверием, перемешанным с надеждой, что у самого охотника сбивается дыхание, а сердце пропускает удар. — ну же, сладкий. дыши, малыш, вот так… — охотник осторожно кладёт мягкую лапу любимому на грудь, беря его собственную конечность рукой и зарывая в густой шерсти где-то над своей грудной клеткой. — чувствуешь? дыши со мной, вдох… выдох. Железный Нелюдь начинает мелко дрожать. шепчет неуверенно: — правда?.. — ну конечно, малыш, — убеждает его охотник, утыкаясь носом ему в нос. затем отрывистыми движениями проводит языком по его щекам, стремясь избавить любимого от слёз, градом катящихся из таких прекрасных глаз и теряющихся в мягкой золотистой шерсти. — конечно правда, конечно! я… — я тоже тебя Люблю… охотник замирает всем телом, каменеет, осознавая, что только что он услышал. а после подхватывает Железного Нелюдя и с счастливым смехом кружит его по крыше.* * *