***
Они впервые встречаются на званом ужине, где их родители и собираются объявить о помолвке. На самом деле, омега уже примерно знает, как выглядит его будущий муж. Спасибо интернету. С фото в сети на Феликса смотрел самый настоящий принц. Ликс никогда не фанател по принцам и положительным персонажам. Он тот самый тип омег, которые в мультфильме «Горбун из Нотр-Дама» дрочили на Клода Фролло. В большом особняке по такому случаю было очень много людей. Местные шишки, сливки общества. Несмотря на то, что на фондовом рынке акции их компании стремительно падали, семья Ли все еще была очень влиятельна, а вместе с тем и популярна среди местной свиты. В этот вечер Феликс отказался от скучных строгих костюмов, которые пихала ему каждый раз мать, а выбрал нечто легкое, игривое и даже немного «на грани». В коротких черных шортах было свежо, а кожаная юбка на одну сторону щекотала своим низом гладкую ляжку. Из-за высоких массивных ботинок виднелась сетка черных гольфов, которые тесно облегали резинкой под коленной чашечкой. Феликса бы разорвала собственная альфа-мать, если бы ее не остудила вовремя подоспевшая мама-омега. — Позволь ему. Ликси и так не легко. Приходится выходить за того, кого он никогда и в лицо не видел, не общался, — остужала жену мама, и Феликс был ей очень признателен за это, потому что очень не хотел переодеваться в жутко неудобный строгий костюм. А через несколько минут он с мамами уже встречал Хванов в дверях их особняка. Хван Хенджин — а именно так звали будущего мужа Феликса, улыбнувшись служанкам так, что те наверняка записали кипятком, отдал им своё тяжелое пальто и провел по уложенным назад светлым волосам ладонью, наконец-то посмотрев на Ликса. — Нам очень приятно вас видеть, как доехали? — на фоне вежливо интересовалась у отцов Хенджина мама-омега Феликса. В это время альфа протянул Ликсу большую ладонь, едва улыбнувшись уголками пухлых губ. Ли подумал о том, что, скорее всего, это знак приветствия, и протянул свою, чтобы пожать, но эти самые пухлые губы, что еще секунду назад улыбались ему, неожиданно поцеловали тыльную сторону гладкой ладони. — Вы интересно выглядите. Я представлял вас, Феликс, немного иначе, — сказал Хенджин, вызвав своим действием у Феликса толпу мурашек от загривка до самых пяток. Омега не сдержал фырка. — А я вас себе именно таким и представлял. — Тогда мне остается лишь надеяться, что вы говорите это в положительном ключе. — Пройдемте к столу? — неожиданно Феликса за ладонь взяла мать, чем привлекла к себе внимание. Конечно же, Ликса усадили рядом с Хенджином, и начались нудные разговоры о делах, политике, о экономике. Признаться честно, легкий разговор с Хенджином, который они завели, неохотно поглощая угощения, немного улучшал общее самочувствие скучающего омеги. Они много узнали друг о друге, и Ликс даже успел подумать о том, что, возможно, этот принц не такой уж и скучный типичный хороший персонаж из мультиков Диснея. К тому же, Феликса хорошо подкупала чужая естественная красота. От Хван Хенджина и правда было сложно отвести взгляд, а еще было сложно не улыбаться его шуткам и тихому смеху. А еще каждый раз, когда их колени расслаблялись достаточно для того, чтобы соприкоснуться друг с другом, парни немного смущенно (что не свойственно для Феликса!) отводили взгляд и сжимали колени под столом. Шоколадное мороженое, что подавали на десерт, хорошо остужало разыгравшуюся фантазию омеги. Феликс внимательно наблюдал за чужими длинными пальцами. Они совершенно точно были длиннее пальцев Ли, и омеге очень было интересно посмотреть, как бы они смотрелись, толкаясь в его растраханную задницу. После ужина Феликс отошел в уборную, а когда вернулся в общий зал, нашел взглядом всех, кроме Хенджина. Принц словно исчез. Стащив с подноса официанта бокал шампанского, он обошел весь дом, но альфы нигде не было. От безысходности Феликс даже вышел на прохладную улицу. Лето подходило к концу, и по вечерам становилось достаточно прохладно. Ежась от этой вечерней прохлады, омега шел по тропинке в саду на заднем дворе. Он обошел фигурные кусты, которые каждые три дня подстригает их садовник Джо, прошел за цветочные клумбы. Его мама-омега очень любит белые розы и сама за ними ухаживает. Феликс даже поднимается на пригорок с коротко стриженным газоном. За ним такое же поле, где он часто по выходным играет в гольф с матерью. Именно здесь он находит Хенджина. Альфа сидит в своих светлых штанах от костюма прямо на сочной короткой траве, словно не боится того, что может испачкать. В его руке тоже был тонкий бокал с шампанским. Хван улыбнулся, увидев Ли. Он совершенно точно был удивлен тому, что омеге удалось его найти. Феликс сел рядом. Отсюда открывался хороший вид на особняк семьи Ли. Там горели окна, и в этих самых окнах мелькали альфы и омеги в узких платьях-футлярах и классических костюмах. Все, как подобает на подобных мероприятиях. Они молчали какое-то время. Хенджин допил свой бокал и, откинувшись на спину, неожиданно предложил Ли сигарету. — Я думал, что принцы не курят, — фыркнул омега, но от сигареты отказался. Что-что, а вот курить он никогда не станет пробовать, потому что прекрасно знает, что ему это очень понравится. Альфа пожал плечами и сунул пачку обратно в карман. Ликс слышал, как чиркнула зажигалка, а потом почувствовал запах дыма. Феликс почувствовал, что здесь, вдали от яркого света больших люстр, от родителей, от всей этой вежливости и яда за глаза, напыщенности и неестественности, Хенджин был совершенно другим человеком. — Что же с тобой будет, когда ты узнаешь о том, что такие принцы, как я, еще и трахаться любят… — фыркнул альфа, поймав заинтересованный взгляд омеги. Чутье Феликса никогда не подводило. Он прекрасно знал, что этот альфа не такой, каким кажется на первый взгляд. Каким он хочет казаться. Ли допил шампанское в своем бокале и сказал, смотря прямо в чужие глаза, которые было почти не видно из-за сгущающихся сумерек. — Захотел бы попробовать на себе. Хенджин поднялся на локти, не разрывая зрительного контакта, а потом прильнул к чужим холодным алкогольным губам, сминая их, податливых и вкусных, в поцелуе. Его же губы на вкус были горькими от сигареты, но ужасно мягкими на ощупь. Феликс касался бы их вечно. Альфа положил на коленку, что вся покрылась мурашками от вечерней прохлады, горячую ладонь, и провел ей выше, под юбку, чтобы сжать худое бедро у кромки коротких шорт. Феликс с готовностью ответил, положив свои руки на чужие плечи. Он выводил подушечками пальцев только ему понятные узоры на ткани рубашки, а потом впустил холодные пальцы в светлые волосы, что были идеально уложены, назад, открывая высокий и ровный лоб альфы. Хван смело двинул рукой выше, сжимая заметную выпуклость в чужих коротких шортах, тем самым вырывая из легких омеги несдержанный стон. Феликс сильнее сжал светлые волосы Хенджина у корней, разорвав поцелуй. — Тут холодно, — выдохнул он, ткнувшись лбом в широкое плечо альфы. Хенджин целовал его открытую шею, продолжая потирать вставший член под юбкой. Ли скулил от этих действий. — Я согрею тебя, — шепот в самое ухо. — Н-нет, давай поднимемся ко мне в комнату, пожалуйста, — поймав хенджиново идеальное лицо двумя ладошками, попросил Феликс, заглядывая своим туманным взглядом в чужие абсолютно такие же глаза, — я не хочу, чтобы наша свадьба проходила с отмороженными задницами. — Аргумент, — кивнул альфа и, встав с травы, потянул омегу за собой. Подошва ботинок Феликса скользила по гладкому газону, парень чудом не разбил себе нос. А еще омега совершенно не помнил, как они оказались в его комнате и увидели ли их вместе родители. Но не это сейчас было важно. Было важно сейчас, что Феликса опрокинули на кровать, бессовестно быстро стащив с худых ног шорты с бельем и ботинки. А вот гольфы и юбка остались на месте. — Сколько альф ты трахнул в этой комнате? — медленно снимая с Феликса верх, спросил Хенджин. Альфа ласкал возбуждённые горошины чужих сосков языком и водил пальцами под складками кожаной юбки. Омега выгибался в пояснице, подставляясь под чужие движения сильней, и хрипло стонал. Оставалось только надеяться, что его не слышно на первом этаже в общем зале, где сейчас куча важного народа обсуждает их помолвку. Было бы жутко неловко. — Хватит для того, чтобы попасть в книгу рекордов, — выстанывает Ликс. Его ноги разъезжаются в стороны. Хенджин ловит чужой затуманенный взгляд, — ты первый, кого я трахну в своей комнате. До сегодняшнего дня у меня было правило — не трахаться на своей территории. Матушкам это не нравится, но на тебя, думаю, они закроют глаза. — Приятно… — шепчет на чужое покрасневшее ухо альфа и вводит сразу два пальца в чужое горячее тело. — Приятно! Ах! — стонет Феликс, выгибаясь. Изящные пальцы альфы безошибочно находят простату и целенаправленно трут её подушечками, совершенно точно издеваясь. Ли дёргает за пряжку на чужом ремне, почти профессионально расправляясь с ней и молнией, а после запускает влажную ладошку под плотную резинку чужого брендового белья, сжимая горячий член у основания, сбивая чужое дыхание. — А терпеливость — это не про тебя, да? — ухмыляясь, спрашивает Хенджин и целует влажно, погружая в горячую дырку пальцы по костяшки. — И не про тебя… да? — фыркает омега, ловко пробираясь ступней, обернутой в сетчатый гольф, под резинку белья альфы на заднице, чтобы помочь себе поскорее спустить ненужную ткань с чужого тела. Неожиданно Хенджин отстраняется от разгоряченного тела под собой, но только для того, чтобы снять ненужную одежду; возвращается к Феликсу он уже полностью обнаженным. В институте Ликс изучал много скульптур, много картин и, взглянув на чужое тело, мог сказать лишь одно — он наверняка в прошлой жизни спас планету. Ведь в этой жизни наградой к нему послали самого Аполлона. Положив омежьи тонкие ноги себе на плечи, Хенджин не удержал себя от того, чтобы погладить влажный вход пальцами, а после медленно вошёл красной головкой, под напором, до конца подчиняя себе омегу. Феликс выпустил весь кислород из лёгких, сжимая чужие руки, что держали его за талию. Альфа толкнулся до конца, соприкасаясь своими бёдрами с чужими ягодицами, и наклонился вперёд, целуя влажные и такие податливые феликсовы губы. Целуя, альфа задвигал бёдрами, почти сразу набирая быстрый темп. Он ловил своими губами ликсовы горячие выдохи, буквально дыша им. Ли спустил ноги с плеч, сжав своими коленными чашечками чужие мощные бока, а пальцами сжал идеальный блонд на затылке, портя укладку. Спинка кровати ударялась о стену, начав жалостливо скрипеть. Феликса ловко перевернули на живот, заставив встать на разъезжающиеся колени, и снова вошли, двигаясь так, что громкие стоны, не переставая, бились о стены. Горячий узел шевелился где-то внизу живота. Ладони Альфы прошлись вниз от рёбер до талии, сжав так, что пальцы на неслушающихся ногах поджались. Феликс повернул голову в сторону, чтобы была возможность дышать. Он почти умирал, теряясь в пространстве, но потом снова оживал, поддаваясь каждому толчку навстречу. Когда омега был почти на грани, шея и плечи полыхали от засосов, а сорванные связки стёрлись в порошок, он потянул руку к своему бьющемуся о живот перевозбужденному члену. Ему хватило бы пары движений, чтобы закончить, но Хенджин безжалостно перехватил его руку, потянув наверх, чтобы вжать ту у головы, а своей второй рукой надрачивать чужой пенис, не переставая при этом двигаться внутри. С криком Феликс кончил, замарав смятые шёлковые простыни под собой и чужую руку. В моменте наслаждения он сжал альфу внутри настолько хорошо, что спустя пару толчков Хенджин кончил внутрь. Колени Феликса наконец-то разъехались, а тело содрогалось в послеоргазменных всполохах.***
В общем зале играла классическая музыка. Серьёзные взрослые люди вели светские беседы, без устали притворно улыбаясь друг другу. — Надеюсь, наши дети поладят, — разрешив всё вопросы, касающиеся дальнейшего сотрудничества, Джуен пожимает тонкую ладонь Сыльги. Они бы так и продолжили улыбаться друг другу и заниматься словесным кунилингусом, если бы оба неожиданно не услышали несдержанные стоны наслаждения со второго этажа. Сыльги тактично кашлянула в кулак, как и жена, прекрасно догадываясь, чьи это стоны могли быть. Джухен спрятала неловкую улыбку за ободком бокала, делая маленький глоток игристого: — Думаю, они уже в процессе. Нам не о чем волноваться.