— Это… это…
Учитель Лань Цижэнь схватился за сердце, подавившись воздухом. Такого он еще не слышал — даже Вэй Усянь с его отступническими речами не вызывал у него подобной реакции.
Вэнь Сюй стоял напротив и улыбался, словно гадюка — с мертвым немигающим взглядом и вытянувшись по струнке, ханьфу переливалось чешуей вышивки.
Вэнь Сюй про себя проклинал отца, вздумавшего опозорить их род перед предками. Опять.
Конечно, ему, как старшему из сыновей Вэнь Жоханя, было не привыкать. Дело в том, что отец на беду оказался большим ценителем прекрасного. Он находил красоту во всем — в лицах и позах, в оружии, в пище, в чьей-нибудь предсмертной агонии. И когда второй молодой господин Лань в залитом солнцем Безночном городе получал заслуженный приз как один из лучших лучников своего поколения, само собой, отец наблюдал с трибун.
— Клан Вэнь со всем уважением делает клану Лань щедрое предложение, — твердо повторил Вэнь Сюй, понимая, что назад пути нет — теперь остается только идти до конца.
Ведь его заставили облачиться в лучшие одеяния, собрать сундуки с приданым и людей, которые будут их нести, встать на меч и лететь аж до самого Гусу. Чтобы произнести эти слова вслух, еще более нелепые в строгой, утонченной обстановке яши.
Если так выглядит комната, призванная впечатлить гостей… неужели Лани и впрямь живут как отшельники, поразился Вэнь Сюй. В таком случае, второму молодому господину Лань вряд ли понравится отведенное ему крыло дворца… Столько придется переделывать! Вэнь Сюй уже считал в уме расходы на погребально-белые ткани и целомудренные ширмы с пейзажами — вместо развратных деревянных узоров, не оставляющих воображению никакого простора.
— Вы явились, чтобы предложить моему племяннику… стать наложником Вэнь Жоханя?! — прогремел Лань Цижэнь, как раз когда в комнату вошел потревоженный раньше срока Цинхэн-цзюнь. Он медитировал высоко в горах, но за ним как за главой клана послали, как только процессия Вэнь Сюя была замечена над Цайи.
На самом деле, скучающе подумал Вэнь Сюй, отцу просто любопытно. Он всего лишь хотел посмотреть. Узнать, что будет. Достаточно ли клан Вэнь могущественен, чтобы даже Гусу Лань не посмели перечить воле главы Вэнь?
Похоже, клан Лань не собирался отвечать согласием. На лице Цинхэн-цзюня сначала появилось недоумение, затем — негодование под стать брату.
— Это не обсуждается, — заявил он, окатив Вэнь Сюя (гостя, между прочим!) волной ледяного презрения.
— Может быть, стоит спросить у самого второго молодого господина Лань? — прервал его Вэнь Сюй. Довольно грубо, но после всех этих расшаркиваний он начал терять терпение.
Как будто он предлагал Лань Ванцзи не место подле, ну хорошо, у ног, но зато самого Вэнь Жоханя, а просил Лань Цижэня собственноручно сжечь Облачные Глубины ко всем гуям.
Так ли вообще хорош этот Лань Ванцзи, чтобы из-за него начинать весь сыр-бор? Вэнь Сюя не было на том злосчастном состязании лучников, тогда ему нездоровилось. И он ни в чем не был уверен.
По правилам сватовства тот, кто явился от… метящего в супруги, имел право обратиться не только к родственникам, но и напрямую к будущей жене или наложнице — последнее слово было за ней. К счастью для Вэнь Сюя, насчет «обрезанных рукавов» никаких точных указаний по поводу помолвки не существовало, сыграть ее по обычным правилам мог только человек с действительно высоким статусом, вроде его отца. И потому Вэнь Сюй посчитал, что общее правило подойдет, а Лани, по-видимому, решили с этим смириться. Они всегда слишком серьезно относились к правилам и законам. «Это и погубит их однажды», — откровенничал отец, когда бывал в хорошем расположении духа и говорил о политике. Но сочетались эти два его состояния крайне редко.
И да, этот Лань Ванцзи действительно был хорош. Они обнаружили его у библиотечного павильона. Второй молодой господин Лань читал под раскидистой глицинией. Лицо ничего не выражало, но было освежающе чистым, как первый снег. Вэнь Сюй вспомнил витиеватые речи отца — кажется, тот хотел «положить новые краски на этот холст» или что-то похожее. Тогда почтительный сын принял это за бред влюбленного, но теперь понял, о чем шла речь. Пожалуй даже, оживить это ледяное изваяние — достойная цель для пламенной натуры его отца.
Лань Ванцзи удивился, увидев первого молодого господина Вэнь, но был предельно учтив и не подал виду, что взволнован, даже когда Лань Цижэнь сообщил, что он «обязан подтвердить» позицию клана.
— Подтвердить? — осторожно переспросил Лань Ванцзи, глядя на отца. Такого же безучастного. Точно снулая рыба. Ну и вкус же у главы Вэнь, в самом-то деле.
Вэнь Сюю уже в который раз за день пришлось повторить свое предложение, жестами приказав сопровождающим раскрыть сундуки в самый выгодный момент. Теперь он постарался казаться убедительнее.
И с удовлетворением заметил, как хваленая среди сверстников холодность Лань Ванцзи на глазах начала трещать по швам. Немного помолчав и густо покраснев ушами, он повторил, будто не верил этим самым ушам:
— Я правильно понимаю, молодой господин Вэнь? Ваш отец… — Тут он растерянно осекся и замолчал.
Вэнь Сюй понял, что это его шанс. Он был хорош на переговорах, когда дело касалось ночной охоты или каких-нибудь нужд либо прихотей клана. Он знал, когда следовало надавить, чтобы получить нужный ответ, а потому деловито подхватил:
— Вы правильно понимаете, и разумеется, не станете отказывать, не подумав? Ваша семья поспешила…
— Я отказываю, — резко произнес Лань Ванцзи. В его светлых глазах на краткий миг почудилось нечто необъяснимое, но тут же исчезло. — Передайте вашему отцу, что я польщен его предложением. Но как сын и младший брат я имею… обязательства. Здесь, в Облачных Глубинах.
Необычно было слышать больше трех слов из его уст. Лань Ванцзи, очевидно, изо всех сил старался облечь свой отказ в наиболее безобидную форму. Однако руки, чинно сложенные на коленях, слегка подрагивали, а губы сжались так, словно пытались не выпустить бабочку, залетевшую ему в рот.
А ведь Вэнь Жохань уже небось представлял, как эти музыкальные руки играют для него цишаньские колыбельные на гуцине.
Вэнь Сюй не любил разочаровывать отца. Но на этот раз его вынуждали отступить.
— Что ж, — поклонился он на прощание. — По правилам, у налож… то есть, у второго молодого господина Ланя есть время на размышление. Я…
— Вэнь Сюй! — не сдержался Лань Цижэнь у него за спиной, и у наследника Вэнь точно натянули поводок. Он медленно развернулся и уставился на учителя, авторитет которого не слишком его занимал — Вэни не отправляли юношей на обучение в другие кланы.
— Сколько раз вам было отказано? — проговорил наставник Лань уже спокойнее, поглаживая нелепую бородку. И про этого человека отец рассказывал Вэнь Сюю, что в юности он был хорош собой как небожитель?
Впрочем, разве в семье Лань есть кто-нибудь недостаточно привлекательный? Вэнь Сюй недоверчиво хмыкнул под нос, не спеша огляделся и сообщил:
— Я вернусь завтра. Полюбуюсь красотами Гусу и всё такое прочее. Второй молодой господин Лань должен будет меня встретить.
С самого начала следовало говорить именно так, не без удовлетворения подметил Вэнь Сюй. Даже если глава, наставник и один из двух Нефритов клана Гусу Лань и были оскорблены его поведением, они не подали виду. Сколько времени и душевных сил он мог бы сберечь — и даже успеть в Безночный город к ужину!
Правда, на следующий день второй молодой господин Лань повторил свой отказ в куда более неуважительном ключе и даже позволил себе пару нелестных выражений в отношении главы Вэнь.
Они как раз подходили к библиотеке — молодой господин Вэнь потребовал, чтобы ему показали Облачные Глубины. Те, кстати, по не понятной ему причине процветали — ученики вслух читали трактаты, тут и там медитировали старшие члены клана, расположившись в тени деревьев или крытых навесов, где-то неподалеку безупречно пел цинь. Лань Ванцзи больше не казался потусторонне прекрасным — скорее, обратился в кусок нефрита, идеальный, но бесполезный без должной огранки.
А в окне библиотеки показался смутно знакомый профиль — старший брат Лань Ванцзи, наследник Гусу Лань, читал древние таблички.
И в этот момент Вэнь Сюй понял мотивы отца — будущий глава Лань выглядел куда красивее и человечнее младшего брата, но разумеется, был недосягаем. Лань Сичэня будто освещало солнце, благословляя каждое его движение. Лань Ванцзи рядом с наследником Вэнь источал ядовитый холод. И чаша терпения Вэнь Сюя лопнула. Сколько можно расшаркиваться и притворяться участливым?
Если эти треклятые Лани так кичатся своей чистотой, если главе великого клана Цишань Вэнь приходится довольствоваться подделкой изо льда — и даже та отказывается обращаться в воду, чтобы утолить его жажду… пусть будет так.
Либо глава Лань умрет и Лань Сичэнь станет главой клана, как ему предначертано. Либо Лань Сичэнь умрет, и тогда уже Лань Ванцзи станет наследником. Либо умрут все — и не достанутся никому. Так или иначе, но повторять свое предложение Вэнь Сюю не придется. И всё равно они встанут на колени как миленькие.
Именно это Вэнь Сюй приказал Лань Ванцзи, когда достал из рукава сигнальный огонь.
…Спустя несколько часов Вэнь Сюй стоял на коленях у храма предков клана Вэнь. В темноте бушевал дождь, и его одежда превратилась в грязные тряпки, но сейчас это было совсем неважно. Потому что одновременно со стихией бушевал глава Вэнь, который поначалу решил, что донесение «Облачные Глубины горят огнем, мой глава» образно означает праздник и скорую свадьбу, а потому не сразу понял, о чем речь.
Лань Сичэнь пропал, Лань Ванцзи проявил явное неповиновение клану Цишань Вэнь, и ни о какой помолвке речи уже не шло. Спину Вэнь Сюя украсили уродливые шрамы. Отец хотел, чтобы все знали — за неповиновением всегда следует наказание.
В качестве жеста доброй воли Вэнь Жохань повелел создать лагерь перевоспитания для наследников других кланов. Чему хорошему их могли научить в этом забытом небесами Гусу, проклятом своим сводом древних правил? Если уж даже Вэнь Сюю не удалось укротить эту гордыню. Она их еще погубит…
***
Старший брат не смог проявить себя как должно, потому его роль досталась Вэнь Чао. Страшно довольный такой удачей, второй молодой господин Вэнь праздновал с размахом, на следующий день мучаясь жутким похмельем. Потому ему пришлось доверить официальную часть своей дорогой Ван Линцзяо.
Вэй Усянь победил Черепаху-Губительницу, но отец позволил Вэнь Чао приписать чужую заслугу себе. Строго говоря, там еще был Лань Ванцзи, но это имя находилось под запретом в Безночном городе. В лагере перевоспитания Вэнь Чао лично следил, чтобы второму молодому господину Лань нигде не было покоя. Постоянно находились причины для долгих пеших переходов, и Вэнь Чао уже предвкушал, как порадует старшего брата известием о том, как безупречный Лань Ванцзи лишился ноги.
А потом эти двое умудрились не только не умереть, но и ускользнуть из цепкой хватки Вэнь Чао по домам, словно крысы по норам. К досаде отца, как выяснилось впоследствии. И тот наказал вернуть Вэй Усяня в Безночный город — в качестве наложника главы Вэнь. Только на этот раз, чтобы все прошло гладко, он снарядил людей не столько для сватовства, сколько для демонстрации силы. Чтобы в Пристани Лотоса не посмели отказать.
Вэнь Чао был пьян и не вполне одет, когда отдавал Ван Линцзяо приказ. А она никогда и не славилась острым умом, или, как любил пошутить Вэнь Чао, вечно путала шпильки для волос с палочками для еды. И вот…
— Вы ведь сами приказали мне принести вам руку Вэй Усяня! — взвизгнула Ван Линцзяо, заливаясь слезами. — Для главы Вэнь!
Уже когда они отпраздновали успешный захват Пристани Лотоса, Вэнь Чао наконец пришла в голову мысль о том, что все пошло совсем не так, как планировалось. И что отец явно будет недоволен. Как было с старшим братом…
Вэнь Чао отправил лучших людей (кроме Вэнь Чжулю, конечно) вдогонку за Вэй Усянем, этим скользким ужом, но те смогли найти только бывшего наследника Цзян, еще одного глупого упрямца, который скорее откусил бы себе язык, чем выдал местонахождение своего шисюна.
Теперь-то ему нечего наследовать, злорадствовала Ван Линцзяо, совершенно не проявляя раскаяния, и вот тогда ее ненаглядный припомнил ей, что она перестаралась и не выполнила приказ. Вэнь Чао спросил у растерянной девицы, зачем это она поубивала всех гостей со стороны будущего наложника главы Вэнь, а та...
— Дура! — Жар пощечины приятно щекотал ладонь. Ван Линцзяо смотрела волком, но ей было не привыкать.
— Молодой господин Вэнь… — пролепетала она и невинно захлопала ресницами. Вэнь Чао решил, что разрешит ей просить прощения потом, наедине. А пока его распирало от гнева, и сдерживаться он не собирался, как-никак, не в клане Лань рос.
— Что ему делать с одной только рукой? Я послал тебя за Вэй Усянем потому, что главе Вэнь отчего-то захотелось сделать его своим наложником, гуи его разде!..
Он осекся, поняв, что чуть не сказал лишнего. При дюжине подчиненных, которые помогали в пытках Цзян Чэна или просто смотрели. Но что важнее, при Вэнь Чжулю, верном отцу во всем. Вэнь Чао почувствовал себя крайне глупо. Он чуть не подверг решения главы клана Цишань Вэнь, что затмевает своим величием солнце, сомнению.
Хотя желание поиметь этого выскочку Вэй Усяня даже ему не казалось сомнительным.
— Вэнь Чжулю, — мрачно приказал он, уставившись на молодого Цзяна, — действуй.
***
Не Минцзюэ был молод, силен, страшно гневлив и страшен в гневе. Как почтительный сын, он ненавидел Вэнь Жоханя, считая его виновным в смерти своего отца. А как глава клана Не, он ненавидел Вэней в целом и Вэнь Сюя в частности.
Но если стереть Цинхэ Не с лица земли и взять его главу в плен…
Большинство глав кланов, особенно сколько-нибудь крупных, берегли наследников — Не Минцзюэ и тот спрятал младшего брата в глубоком тылу. А Вэнь Сюя по его собственной просьбе отец отправил захватить Нечистую Юдоль, в места самых жарких боев. Он не станет сидеть взаперти, как эти трусливые псы. Ведь клану Вэнь благоволит само солнце — так что может пойти не так?
Не Минцзюэ был грозен и бесстрашен. Он орудовал своей саблей против людей так же хорошо, как против нечисти на совместных ночных охотах. Они оба тогда были моложе и беззаботнее. Трудно сказать, кто с тех пор изменился больше.
Нет, глава Вэнь не отдавал приказа. Но Вэнь Сюй тоже был почтительным сыном. Он знал, всегда знал, что рослый и порывистый Не Минцзюэ приковывал к себе взгляды многих, и большинство в страхе опускали глаза. Но не глава Вэнь.
В огромном гареме его отца всегда бы нашлось местечко для молодого господина Не. Теперь, будучи одним из врагов Цишань Вэнь, Не Минцзюэ заслужил целую комнату — где-нибудь в извилистых переходах Огненного дворца, построенного так, чтобы, даже сбежав, жертва не смогла выбраться наружу.
Пожалуй, статная фигура Не Минцзюэ прекрасно смотрелась бы на пыточном столе или верхом на «коне» с острыми шипами. Его было бы приятно поработить, добиться покорности, сделать марионеткой. Вэнь Сюй думал об этом со злорадством, проигрывая в очередном сражении. Он думал об этом, без сна лежа в своем шатре, каждую секунду ожидая атаки. Еще приятнее было думать об этом, когда Не Минцзюэ, тяжело дыша, схватил его за волосы, а потом взмахнул саблей.
Огненный дворец так и не заполучил Не Минцзюэ. Тот украсил головой Вэнь Сюя городские стены в Хэцзяни. Он мстил за сожженные Облачные Глубины, за опасность, которой тот подверг Лань Сичэня, вынудив бежать и скрываться.
***
А в Огненном дворце был новый… управляющий. Он безукоризненно служил главе Вэнь, предугадывал любое желание и практически захватил дворец без единого взмаха меча.
— Мэн Яо, подойди, — мягко позвал Вэнь Жохань, протянув ладонь за специальными щипцами. Мэн Яо почтительно подал инструмент двумя руками и замер за спиной главы Вэнь, ожидая новых приказаний. Его совсем еще юное, сияющее чистотой помыслов лицо улыбалось всякий раз, как на него смотрел глава Вэнь.
То, что впоследствии назовут «Низвержением Солнца», было нежеланным, но необходимым трудом Вэнь Жоханя. Попытки кланов выступить против господства Цишань Вэнь казались ему нелепыми — будто маленькие точки звезд возомнили себя настоящими светилами. Правда, гибель А-Сюя разозлила главу Вэнь. Он никак не ожидал, что у выскочки из Цинхэ хватит наглости на нечто подобное. Раньше восставшие вассалы Цишань Вэнь очень быстро вставали на сторону победителя, начиная грызню между собой. Теперь против него были довольно крупные кланы… Но ни один из них не смог бы сравниться с Солнцем.
А вот Огненный дворец для Вэнь Жоханя стал местом отдыха. Он любил приходить туда и забывать обо всем, вызнавая тайны, раскрывая заговоры и изучая глубины человеческой натуры — или пытая, если по-простому. Потому глава Вэнь и доверил управление этим местом Мэн Яо. У него был настоящий талант и стальные нервы. Мэн Яо даже помог придумать и усовершенствовать несколько классических игрушек из коллекции Вэнь Жоханя. Причем не только тех, что созданы для боли, но и тех, что служили удовольствию.
К большому сожалению главы Вэнь, Мэн Яо был из числа простолюдинов. Его мать работала в ивовом доме, отца он даже не знал. Как бы ни хотелось, но Вэнь Жоханю не пристало привечать у себя тех, кого не подобает касаться. Он собирался возглавить мир заклинателей — не смешивать же чистую кипучую в меридианах ци с каждым встречным?
Впрочем, наложник не мог понести сына. Кровь не смешается, да и передавать свое место наследнику Вэнь Жохань пока не собирался. Всё это служило весомыми аргументами против глупой гордыни. Желания плоти не привели Вэнь Жоханя к победам, а блиставшие на соревновании в Цишане юноши теперь возглавляли восстание против него.
И все же… Мэн Яо не было тогда в Цишане. В чем же он провинился, просто будучи из их поколения? Схватывает всё на лету, хорошие манеры, ладная фигура, которой так шли цвета Цишань Вэнь. И еще игра на пипе…
— Неплохой выпад, — сдержанно похвалил он, по обыкновению протягивая ладонь, чтобы помочь противнику встать. Они тренировались на мечах, и Мэн Яо оказался на полу не так быстро, как хотелось бы Вэнь Жоханю. А ведь он начал совершенствоваться совсем недавно по меркам заклинателей…
— Всё благодаря усилиям моего терпеливого учителя, — улыбнулся Мэн Яо, глядя из-под пушистых ресниц.
И затем Мэн Яо, замерев, как птичка в силках перед охотником, не отстранился. Они не могли провести обряды, Вэнь Жохань точно не стал бы, но Безночный город находился на особом положении, так что допускалось пропустить скучную часть.
— Как ты заполучил эти планы?! — восхищенно листал страницы Лань Сичэнь, с которым Мэн Яо встретился, соврав, что хочет забрать мать из Юньпина. Доносчик скромно потупился.
— Это было нелегко, но выполнимо.
Совсем скоро Вэнь Жохань, уже почти что готовый заплатить матери Мэн Яо выкуп за сына, поверженный рухнет к его ногам. Потому что Мэн Яо прекрасен, а любовь к кому-то вроде него — это поистине страшная сила.
