Машина со стальным сердцем

С детства в ней воспитывали машину для отмщения. Машину, в которой можно легко порыться в настройках и каждый удобный случай менять цели и планы. Она испытывала только то, что ей говорили, только то, что ей тщательно внушали: отомсти, отомсти, отомсти. Отомсти Козджуоглу, разори их, заставь их содрогаться от бесчисленных рыданий, заставь их пасть на колени и молить о пощаде. И она слушала, и она слушалась. И она ненавидела их всей своей душой, потому что дядя сказал ей так поступать. Потому что дядя умел ей управлять, потому что дядя для этого и взял её. И ей было всё равно на себя. Ей, Асу Козджоаглу, было плевать, кто она такая. Потому что она - машина, и она не имеет права себе сочувствовать. Но ночью, пока никто не видит, пока дядя спит крепким сном в свой комнате, и лишь слышен его храп, она сползает вниз по дубовой двери и бездушным взглядом смотрит в белый каменный потолок. А потом даёт себе пощёчину. Ей стыдно, как же стыдно, что она уже не может приступить к своему заданию. К тому, зачем она вообще существует в этом мире. А после вцепляется крепкой хваткой в свои волосы и опускает глаза на маленькие худые колени. И плачет, но без слёз. Плачет тихо и не показывая виду, что ей плохо, только одни руки об этом свидетельствуют. Но она не жалеет себя, лишь дядю, который страдает от того, что она так медленно растёт. Почему, почему она не может расти быстрее? Почему мир так жесток к её дяде? А после она встаёт. Завтра ей нужно быть в форме. Завтра дядя будет говорить ей, кто она такая и зачем нужна в этом мире. В сотый раз. Раз за разом, год за годом, она обещает сделать всё для своего задания. Но она и не имеет права сделать что-то обратное. Потому что она - машина, а машины не могут ослушаться хозяина. Каждый раз, выходя в люди, она надевает маску нормального человека, который умеет плакать настоящими, солёными слезами и следует лишь своим желаниям. И каждый раз, отыгрывая свою роль и возвращаясь во всю ту же комнату за дубовой дверью с белым потолком, она снова становится машиной, которая уже начала исполнять свой долг. И всегда люди что-то к ней испытывают, будь то тепло, злость или любовь. И каждый раз она пытается ответить им эмоциями нормального человека, маску которого дядя ей подарил. И она всегда следит, чтобы эта маска не сошла с неё ни на миллиметр. Потому что тогда она не справится с заданием. Её игра - идеальна. Никто и не догадывается о её настоящем железном, тщательно запрограммированном сердце, скрывающимся под муляжом тёплой и искренней души, как у всех обычных людей. Она читает их эмоции, как книгу. Она заранее продумывает, как ей реагировать на последующие эмоции, чтобы её маска нормального человека не съехала. И она так и реагирует - никто не догадывается, что на самом деле она заранее внесла всю реакцию в свой железный системный блок, который был вместо ветреного и мечтательного мозга обычного, счастливого человека. Но однажды что-то произошло, и её системный блок сломался. Он перестал функционировать и теперь лишь являлся грудой обломков ржавого железа, которое когда-то было хорошей машиной для достижения целей. Сломался, и починить его было трудно. Сломался, и теперь оставалось его только выбросить. Но Таккэ этого не сделал, потому что машина была слишком идеальной. Но с тех пор она стала часто выдавать ошибки. Её маска идеального человека начала врастать в холодную машинную сталь. Её всегда безжизненное сердце становилось тёплым и искренним, а железный системный блок - ветреным и мечтательным. Пару напоминаний о смысле жизни вернули Асу Козджоглу обратно в исправную работу, а затем и в холодную комнату, где были только мрак, белый каменный потолок и несуществующие слёзы маленькой девочки, которой с рождения было уготовано судьбой стать машиной. И она снова скатилась вниз по дубовой двери, как тогда, 10 или больше лет назад. И снова вцепилась в свои волосы, которые теперь стали длиннее. И снова заплакала невидимыми слезами. Но она всё равно продолжала выдавать ошибки. *** Тот случай запомнился ей надолго, так надолго, что теперь, возможно, никогда не выкинется из головы. В этот день она впервые почувствовала, что является нормальным человеком, а не машиной. В этот день она впервые почувствовала, что тоже может смеяться, плакать или радоваться тогда, когда захочет она сама, а не её заранее внесённые эмоции в её системном блоке. Тогда она впервые почувствовала себя до ужаса глупо и непривычно. Её губы сами поднимались наверх, а глаза сужались, когда ей было радостно. Её рот сам открывался, а голосовые связки издавали нечленораздельные звуки, когда ей было смешно. Её сломанное и ненастоящее сердце само отстукивало бум-бум, когда она чувствовала себя слишком прекрасно. Быть может, если бы не эта шахта, то ничего бы и не произошло. Если бы не эта шахта, то она бы и не почувствовала ничего необычного по отношению к обычному инженеру, которого дядя привёл в гости лишь из благодарности в спасённой жизни. Тогда бы её системный блок не сломался и не начал дымиться. Её стальное сердце не начинало бы стучать и заливаться кровью при виде одного единственного человека из тысячи. Её маска не улыбалась бы сама по себе глупо и по-девичьи не краснела, когда его прекрасные губы складывались в улыбку или произносили три коротких звука:"Асу". Если бы не эта шахта, то быть может, всегда исправно работающая машина бы не сломалась. *** Кто они? Кто она? Кем она является? Она не знала. Она сидела на кровати и абсолютно без эмоций смотрела в потолок. Зачем она здесь? Какой её смысл жизни? Асу не моргала и даже, кажется не дышала. Ощущение опустошённости заполняло её тело, лишая желания жить. Весь смысл её жизни погиб в один день. В одну секунду. Одна бомба лишила её всего. Любимый брат, - ведь у неё за это появился настоящий старший брат!.. - и любимый мужчина умерли, и их даже нельзя было спасти. Люди, которых она обожала всем сердцем, и в которых заключалась её жизнь, умерли. Превратились в пепел, как-будто их никогда не было. И вдруг она засмеялась. Истерично и безбашенно, как смеются настоящие сумасшедшие. В её безжизненной стали накапливалась боль. Боль от потери, боль от собственной бесполезности. Её детская цель, ради которой она прожила всю свою жизнь, пошла прахом. Компания Козджоаглу до сих пор продолжает существовать. И самим Козджоаглу отомстила даже совсем не она. Её цель и смысл жизни выполнил кто-то другой. Кто-то, кто даже и не знал, чем была эта операция для Асу и кто вообще такая Асу. Больше маленькая Асу не дёргала саму себя за волосы. Больше маленькая Асу не плакала невидимыми слезами. Больше маленькой удобной машины для достижения целей не было. Она сломалась так же, как и тогда, много лет назад, но теперь её уже нельзя починить. Больше этой машиной никто не воспользуется. Теперь она лишь ненужная груда хлама, хозяин которой давно погиб. Больше Асу не машина со стальным сердцем. Больше у неё нет сердца.