Заложник своих мыслей

Константин проснулся в холодном поту, сегодня ему снова снился сон, в котором он признался в чувствах своему лучшему другу Игорю. Всё, как обычно, оборвалось на первом слове друга: "извини", и вроде бы в этом ничего такого не было, но Костю этот кошмар мучил уже который месяц, из-за чего он не высыпался. Скинув с себя толстый пушистый черный плед, он встал с кровати и тут же сел назад из-за того, что у него потемнело в глазах. - Якская старость... - прохрипел он и закрыл руками глаза. Через мгновение он снова встал, засунул в карман штанов телефон, который стоял на зарядке возле подушки и, схватив полотенце с чугунной белой батареи, направился в душ. Открыв дверь, включил свет и замер. - Хватит! Хватит думать о нем, у него уже есть девушка! А если он узнает? Что ты тогда ему скажешь? Что это шутка? - произнес он, смотря в зеркало. Он всхлипнул и по щекам потекли горячие слезы, что окрашивали глаза в красный. Константин никогда не боялся пауков, мышей, высоты или чего-то подобного, только мысль о том, что он может быть отвергнут тем, кого любит пугала его до мурашек и до боли в животе. Константин дал себе пощёчину и тут же опёрся о края белой эмалированной раковины. Слезы не переставая стекали по подбородку Кости и падали в раковину, дыхание стало неровным и он снова взглянул на себя. - Ну посмотри на себя! Эти ятские волосы! Когда ты ходил к парикмахеру? Аааа! Точно! Когда его не было! Да? Ты ничего не знал о нем... лучше было бы, если было как в том ятском яойе! Лучше бы тебя избили и выкинули! - выкрикнул он. Руки потянулись к пуговицам рубашки, и с дрожью Костя начал медленно расстёгивать их. - Он бы не был счастлив. Он никогда бы меня не полюбил. Он не любил меня. Нет, никогда... - прошептал Константин и снял рубашку. А после также не спеша стащил с себя штаны вместе с нижним бельем, перед этим вытащив из кармана телефон. Разблокировал его, но когда открыл контакты, снова замер. - Нет. Так не должно быть. Я лишь обуза, я буду ему не нужен... - но, набрав номер своего друга, он вытер слезы и собрался с духом. Тяжёлые долгие гудки давили на нервы, причиняя боль больше, чем игла, что вонзается под кожу при сборе анализов. - Алло, да? Кость, прости, но я сейчас с Аней, и... я конечно тебя выслушаю, но если это что-то важное... - произнёс сухо Игорь. - Почему так трудно отпускать людей, даже если знаешь, что им с тобой неинтересно? У тебя когда-нибудь было такое? И вот вроде всë, стоит отступить, но сердцу больно. Чувствую, будто всë внутри умирает. Мне так одиноко. Я ненавижу всë это. Я хочу убежать. Мне снится страшное. Каждый день. Одно и тоже. Это так больно. Мне становится только хуже. Но сейчас не об этом, я снова написал стих... да, спустя столько времени, я снова пишу эту никому не нужную фигню... вот, послушай: Комната гордо пустует без стен и ламп, Она помнит былые мгновенья, Она помнит, как поставил ты штамп, На моем сердце в часы единения. Она помнит, как я был не один, Как мы мило с тобой говорили, А теперь что? Я тобою гоним! Мы с тобою все чашки разбили... И чувства остались лишь у меня... Ты счастлив, о милый друг? Кто она для тебя? Неужто семья? Ты стал моим идолом мук. Комната гордо пустует без стен и ламп, Я полюбил тебя безответно, Ты, мой милый, на сердце обычный штамп, Любви моей ты б не признал, верно? - Кость, всё хорошо? Мне сейчас некогда. Мы с Анной гуляем в саду. - нервно произнес Игорь. - Но я ведь люблю тебя! Любил и буду любить! - прокричал Костя в телефон, но в ответ он услышал лишь длинные гудки.