Твои глаза есть свет, что освещают тьму моей души.

—Минхо, прием, ты с нами?—обеспокоенно спросил Фрайпан, тряся друга за плечо. —Не я с вами, вы со мной, — быстро натянул привычную ухмылку куратор бегунов, сморозив первое, что пришло в голову. —Может отойдем поговорить? —повара не отпускало беспокойство за друга. —Что планируете обсудить? Планы на грядущую совместную жизнь в браке? —поддел друзей Томас. Минхо еле удержался от колкости о нем и Ньюте: его имя все ещё причиняло сильную боль, но это ранило едва меньше, чем факт того, что будучи живым, Ньют проводил с Томасом времени больше, чем с ним, нередко задвигая старого друга на задний план. —Не скучай, красавчик! Обещаю пригласить на свадьбу в роли подружки невесты, —хмыкнул азиат, жеманно махая рукой другу. —Надену лучшее платье! —пообещал Томас. Отойдя на безлюдное место, Фрайпан заговорил: —Что с тобой происходит? —Со мной? —бывший куратор бегунов деланно удивился, —Дружище, я, как всегда прекраснее и здоровее всех! —И по этой причине ты ночами напролёт сидишь у камня? —Во мне развито чувство прекрасного, а этот камень неимоверно прекрасен! И вообще, какая разница, Фрай? —Я понимаю, что ты чувствуешь, Мин. Мне было также плохо после смерти Уинстона. —Прекрасно, мне-то что? —азиат медленно терял самообладание. Фрайпан глубоко выдохнул и улыбнулся. —Просто знай, что ты всегда можешь прийти и поговорить со мной. Я пойму и помогу. —Спасибо, конечно, Фрай, но я не интервьюер, не математика и не беременная девушка, я в этом не нуждаюсь. Если у тебя все, то я, пожалуй, пойду. Взглянув в глаза друга, Фрайпан не на шутку испугался. Последний раз он видел этот чужой, бездушный взгляд после смерти Бена, когда Минхо хотел избежать расспросов и порицаний в духе "как так, он был твоим другом, тварь ты бездушная". И в тот вечер куратор бегунов едва не покончил с собой. Напившись «бурды» Галли, он уже поднёс лезвие к венам, как вдруг в комнату влетел Алби. —Какого черта, шанк?! —разгневанно прокричал он, схватив лезвие. —Примеряю на себя роль Санты, дарю людям то, о чем они мечтают. —Что за бред? Ты пьян? —Да. За сегодняшний день мне пожелали смерти 19 человек. Желание массы — закон, — Минхо всячески старался взять мозг под контроль и прекратить откровенничать, отшутиться и выдворить вожака, но, то ли количество выпитого, то ли что-то ещё, возможно, все вместе, сыграло свое, и оставшийся вечер ребята провеили разговаривая друг с другом. —Ты не убийца, —терпиливо объяснял лидер Глейда, —Если так подумать, лучше считай убийцей меня. Я отдал приказ о изгнании. Ты лишь помог его выполнить. Зараженную ногу надо ампутировать, чтобы не заразить все тело. Минхо молча обнял новообретенного друга. —Ты такой же убийца, как новичок Томас шутник. Или как я поклонник Галли, —прошептал он. Улыбнувшись и взяв с куратора бегунов слово, что он не покончит с собой, Алби вышел из комнаты, бросив на прощание: —Завтра у тебя выходной. Это не обсуждается. Возможно именно это и положило начало сегодняшнему состоянию Минхо. Нет, ни в коем случае не спасение, а та связь, что образовалась между ребятами. Они были удивительно похожи : сложный характер, минимальный круг общения, состоящий буквально из пары человек, но, вместе с этим безграничное уважение, что им удавалось внушать взглядом, вместе с этим, они имели достаточную склонность к самопожертвованию, что ни раз подтверждали поступки. У них были общие потери, общая боль, общая радость и они все это делили между собой. Один факт того, что такая гордая и свирепая машина смерти, как Алби, позволяла собой командовать одному куратору бегунов, заставляла чувствовать гордость, радость и делала их отношения крепче. А мысль о том, что он спас Минхо от самоубийства и был первым человеком, которому тот открылся, грела душу Алби. «Спаси их всех, Томас!» В эту фразу была вложена тревога и чувство ответственности не столько за глейдеров, сколько за Минхо. Поначалу ему вообще хотелось сказать : «Спаси его. Любой ценой. Просто дай ему шанс жить нормальной жизнью. Подари ему жизнь, как когда-то это сделал я». Алби понимал, что лишившись за короткий промежуток времени двух друзей, его друг вряд-ли останется прежним, весёлым, чуть эгоистичным юношей, с самооценкой выше стен Лабиринта. Так и вышло. Вместе с Алби азиат утратил те минимальные остатки души, сердца и надежды, что оставил в нем Бен своим уходом. Он перестал искренне улыбаться, перестал жить. Лишь существовал, чтобы держать обещание. Со временем тоска по другу стала такой сильной, что он даже надеялся, что умрёт в ПОРОКе, но исключительно своей смертью. Он испытывал непомерное чувство вины за смерть Алби, от чего, находясь в ПОРОК он намеренно лишал себя сна и еды, совмещая в этом и акцию протеста и ненависть к каждому сотруднику и страсть к своему рода селфхарму, позже перетекшая в более стандартное русло : причинение себе физической боли. Он отпустил Уинстона, Ньюта и даже Бена. «Если это произошло, значит так надо было» — убеждал он себя. Но Алби он видел во снах, слышал его приятный хриплый голос. Каждая встреча с ним оканчивалась новыми шрамами. —Зачем ты так с ним? — прозвучал хриплый голос. Он увидел сероватую, до боли знакомую фигуру. —Алби, —все, что смог выдавить Минхо. —Дай шанс Фрайю он хороший человек и друг. Уинстон не даст солгать. —А ты? —А я единственный, неповторимый и незаменимый, но это не значит, что ты должен провести остаток жизни один. Ты замкнулся в своём горе, и, несмотря на то, что мне приятно, что ты меня ценишь, мне горько. Мне горько видеть твои руки, твои страдания. Дай шанс Фрайпану, признайся Гарриет в чувствах, они взаимны. Начни, наконец жить! Удачи, шанк! —одарив друга улыбкой, вожак растворился в воздухе. «Сукин сын!» — отнюдь не зло резюмировал Минхо с улыбкой на лице. Он забежал к себе в дом, схватил лист бумаги, ручку и быстро накропал на нем пару слов. Затем отыскал темно-коричневый гамак, аккуратно положил листок туда и убежал в противоположную сторону. —Привет, шанки! — впервые искренне радостно произнёс он. Галли, Фрайпан и Томас переглянулись. —Что с тобой, кумир всех медуз, случилось? —удивлённо поинтересовался строитель. —Неужели кто-то сказал, что сделает глейдерский сленг официальным языком и каждому, кто в совершенстве им владеет, выдадут по миллиону долларов? — спросил Томас. И только Фрай просиял, глядя на него. Минхо молча улыбался, отвечая ему ответным взглядом. Вскоре он уже гулял по набережной в компании любимой девушки, что счастливо смеялась, и трех воодушевленных возвращением старого Минхо друзей. По-отечески гордо, Алби взирал на все это с небес, искренне надеясь, что эти три друга долго не оставят его товарища.