В поместье господина Дилюка

Дилюк поставил бокал на стол, слегка повернулся и заключил Кэйю в объятия. Тот пьяно улыбнулся. Сразу же обвил его шею руками и потянулся к губам. Поцелуй получился рваный и короткий. Дилюк внезапно отстранился. Свой бокал вина Кэйа тоже поставил на стол и оседлал его колени. — Ты пьян, – сказал мягко. — Заткнись. Ты тоже, – Кэйа хрипло засмеялся. Губы его сводного брата сейчас привлекали особенно сильно. Мягкие, приоткрытые и со сладким привкусом вина. Дрожащими от нахлынувшего возбуждения пальцами он стянул с него шейный платок, скреплённый булавкой с красным камнем, и небрежно бросил куда-то на пол. Его чёрный сюртук, украшенный золотой вышивкой и ажурной пелериной на плечах, уже давно лежал где-то на спинке дивана. Он потянулся к мелким пуговкам на рубашке и восхищенно вздохнул, когда его взору открылась крепкая грудь. — Сука… – Кэйа уткнулся в горячую шею Рагнвиндра, тяжело и часто дыша. Жадно втянул запах уже родной кожи и, поддавшись соблазну, грубо укусил его. Дилюк зашипел. Звонко шлепнул его по ягодице, довольствуясь возмущённым стоном. — Может, займешься чем-нибудь полезным? Альберих ожидал, что его пошлют. Ну, или нахамят. В крайнем случае покажут средний палец. Так и вставая с его колен, засранец, намеренно потрётся ягодицами об каменный стояк. Но Дилюк сегодня был на удивление податливый и покорный. — Если обещаешь щеголять дома без проклятой рубашки. Без нее тебе лучше. Пытаясь подняться, Кэйа едва не свалился на пол. Чмокнув красноволосого в губы последний раз, он сполз с его колен и сел между широко разведенных ног. Потянулся к ремню, ловко расстегивая его и вытаскивая из брюк. Ширинка была расстегнута следом. Дилюк жалел о том, что в зале слишком тусклое освещение. И никогда бы он не подумал, что Кэйа будет смотреться настолько эротично, стоя на коленях и дрожа от возбуждения. Вино или истинные чувства, хорошо маскируемые трезвым Альберихом? Но все мысли вылетели из головы, когда горячая ладонь проникла под нижнее белье и обхватила член пальцами у самого основания, сорвав с губ Дилюка удивленный вздох. — Признай, ты давно хотел это сделать. Он поднял на Рагнвиндра затуманенные похотью глаза и, соблазнительно ухмыльнувшись, облизал нижнюю губу. — Возможно… – ответил он, медленно водя ладонью верх-вниз и ни на секунду не прерывая зрительного контакта. – Возможно, я даже хотел, чтобы ты воспользовался моим проигрышем в пари и заставил тебе отсосать. Или ты мог бы просто взять меня на этом диване... Или в твоей спальне, или… Дилюк глухо зарычал, грубо хватая брата за волосы. — Так отсоси сейчас, – сказал он, зло щуря глаза. Дважды повторять не пришлось. Он покорно открыл рот, искусанными губами обхватывая головку, а влажные ладони переместил на бедра Дилюка. И чем больше он за ним наблюдал, тем больше в груди разрасталось глупое чувство ревности к самому же себе. Кэйа был прекрасен, сводил с ума. Особенно когда поднимал глаза, всасывая его член с пошлым причмокиванием. И с тем он был невообразимо мил, когда хмурился и забавно сводил брови. Особенно когда пытался доставить удовольствие ему, забыв о собственном стояке. Рагнвиндр усмехнулся, вытянул ногу и несильно надавил на пах, чем вызвал у того жалобный, глухой стон. Кэйа с характерным звуком выпустил член изо рта, жадно облизал ствол по всей длине, надавил языком на головку, задыхаясь от слабых движений ноги брата. — Мне прекратить? – спросил он, заранее зная ответ. Альберих опустил глаза, глубже вбирая плоть и заглатывая почти полностью. Дилюк хрипло простонал. Пальцы, мягко перебирающие его волосы, надавили на голову, заставляя взять член у самого основания, что тот послушно и сделал, пропуская головку в горло. Глаза от непривычки заслезились, но в области живота все скручивало тугим узлом от почти болезненного возбуждения. Колени от долгого пребывания в неудобной позе ныли, и кожа уже наверняка натерлась. Словно почувствовав его дискомфорт, Дилюк мягко отстранил его и откинулся на диван, утягивая Кэйю за собой. — Слишком умело для новичка, братец, – сказал Дилюк, испытывая при этом странные двоякие чувства. Колкий комментарий Кэйа проигнорировал. Обхватил пальцами основание члена и головой задвигал активнее, вылизывая текущую смазкой головку. Долго это продолжаться не могло. Едва сдерживая стоны, Рагнвиндр схватил брата за волосы и несколько раз глубоко толкнулся в горячий, податливый рот. Разрядка наступила всего через несколько секунд. Дилюк прикрыл глаза, издавая полу-стон, полу-хрип, изливаясь брату в рот. Тот на секунду замер и все послушно проглотил, скорее случайно, чем от желания это сделать. — Какая гадость… Красноволосый слабо засмеялся. Потянул Альбериха за руку, подминая под себя, а сам навис сверху. Диван жалобно заскрипел под их весом. Ястреб, внимательно наблюдавший за ними со стеклянного столика, прыгнул на подоконник и улетел через открытое окно. Дилюк повернул тогда голову на шуршание. Они оба затаили дыхание. После того, как птица улетала, старший пошёл закрыть окно и завесить шторы. Кэйа под ним был уже никакой. В его глазах плескалась одна лишь похоть и желание. Желание, чтобы Дилюк наконец обратил на него внимание и что-нибудь сделал с пылающим жаром чуть ниже живота. И он, заметив это, улыбнулся, стягивая с него только мешающую рубашку, ремень и штаны следом полетели на пол. Альберих тут же обвил его шею руками и, отбросив всякий стыд, обхватил ногами талию. — Итак… Люк чертовски не устойчив к алкоголю. — Просто ты достал с погреба вино не очень хорошей выдержки, – сказал он, прикрыв веки и кусая губы, когда чужая рука оттянула резинку на черных боксерах и обхватила пальцами влажную головку, размазывая липкую смазку по всему члену. Кэйа чувствовал себя жидкой массой, пластилином, из которого Дилюк мог лепить все, что ему заблагорассудится. Он снова с жаром впился в его губы, облизывая их, кусая, плавно опускаясь чуть ниже к шее, прикусывая кадык и тонкую кожу на плечах. Для обоих все казалось слишком странным, необычным. Не было привычной мягкости женского тела, не было пышной груди, а упирающийся в живот стояк подгонял кровь в жилах. Кэйа просунул руку между их телами и коснулся кончиками пальцев пресса брата. Там определенно было, что оценить. Мышцы перекатывались под бледной кожей, покрытой испариной, крепкие жилистые руки были расставлены поперек его головы, с крупными, выпирающими от напряжения венами. — Ты хоть знаешь, что делать? – внезапно спросил Кэйа, когда рука Рагнвиндра легла на его бедро. Тот ухмыльнулся. Кэйа сощурил глаза. — Расслабься и просто доверься, – ответил Дилюк и продолжил целовать Кэйю. Оказывается когда он уходил закрыть окно, то вытащил из стола тюбик лубриканта. Кэйа лежал все в той же позе, сокрушенно возведя глаза к потолку, а ноги расставляя всё шире. — Милый и возбужденный ты мне нравился больше, – сказал он, кряхтя. Но мысленно подумал, что злой, растрепанный и стервозный Дилюк еще более привлекателен. Тихо засмеявшись, Рагнвиндр снова навалился на него всем весом и стройные длинные ноги высоко задрал, вырывая удивленный вздох, полу-стон. — Возбуждаешься, когда тебя пристально разглядывают? — Пошел к черту… Красноволосый открыл крышку и вылил жидкость себе на пальцы. Комната заполнилась сладким запахом в смеси с клубничным. Кэйа истерично засмеялся. — Я думал, Полуночный герой любит экзотические фрукты. Ничего не ответив, Дилюк звонко шлепнул его по ягодице и, пока тот не успел среагировать, развернул его животом вниз. Альберих грязно выругался, а затем густо покраснел, когда сильные руки надавили на поясницу, заставляя сильнее прогнуться. Это поза казалась ему слишком открытой и унизительной. Дико смущающей и возбуждающей одновременно. Он никогда и не задумывался, что чувствовали девушки, которых он сам брал в этой позе. Горячие шершавые руки, блуждающие по внутренней стороне бедра, заставляли крупно вздрогнуть, вынырнуть из посторонних мыслей и целиком сосредоточиться на собственных ощущениях. Рагнвиндр покрывал влажную спину россыпью поцелуев, гладил подтянутый плоский живот, слегка царапал, сжимал пальцами твердые соски, вырывая хриплые, едва слышные стоны. Почти пропавшее возбуждение накатило новой волной. Сгорая от стыда, Кэйа уткнулся красным лицом в подушку, крепко обхватив ее обеими руками. Но когда скользкие от смазки пальцы коснулись ложбинки между ягодиц, он испуганно замер. Сердце забилось как бешеное, в лицо ударил жар. — Все в порядке, Кэйа… расслабься, – тихо прошептал Дилюк. Альберих тихо заскулил и зубами вцепился в подушку. Дилюк был терпелив, внимательно следил за его реакцией, аккуратно надавливая на стенки мышц кончиком большого пальца. Он боялся быть грубым или резким, боялся причинить ему боль и навсегда отбить желание когда-либо подобное повторить. Кэйа в его руках задрожал, явно напряженный от новых ощущений, которые, кроме дискомфорта, пока ничего не приносили. Выглядел он в данный момент совсем невинным и ранимым. Свой собственный член уже прижался к животу, изнывая от возбуждения и требуя разрядки. Вскоре Кэйа привык к пальцам внутри себя, даже начал слабо подмахивать в такт несильным толчкам. Говорил он что-то несвязное, и его слова было не разобрать из-за подушки, от которой он не отнимал лица. — Я больше не могу, – прошептал капитан Ордо Фавониус, вытирая плечом испарину со лба. Он слегка повернул голову, посмотрел на него расфокусированным взглядом и кивнул. Дилюк прошелся пальцами по спине, узкой талии и бедру, потерся членом между аппетитными ягодицами и сипло выдохнул. Кэйа податливо расставил ноги пошире, всем своим видом умоляя больше не тянуть и трахнуть его скорее. — Будет немного больно, Кэйа… — Льстишь себе? – спросил капитан. Пусть он пытался казаться готовым и собранным, голос его предательски дрожал. Дилюк улыбнулся. Почти нежно коснулся губами его спины и, обхватив свой член у основания, слабо толкнулся. Альберих прогнулся в пояснице, поджав пальцы на ногах. Обоих словно током прошибло. Двигаться дальше было сложно, тяжело и тесно. — Расслабься, – сказал Рагнвиндр бархатистым тоном. Кэйа вскинул вверх глаза и зажмурился. Красноволосый плавно толкнулся и слегка покачал бедрами. Было дико тесно и горячо, невообразимо приятно, что хотелось уже сорваться к чертовой матери, схватить Кэйю за волосы и трахать его, пока искры из глаз не пойдут. Капитан под ним жалобно постанывал, морщился от боли и все сжимал подушку, словно спасательный круг. Секс с мужчиной не представлялся ему настолько болезненным. Однако странное чувство принадлежности и подчинения этому богатому дьяволу заводило ничуть не меньше. Он неловко приподнял бедра, самостоятельно насаживаясь на крупный член, и приглушенно застонал. Дилюк откинул волосы с лица, вновь шлепнул его по ягодице, оставляя красный отпечаток на бледной коже, и грубо толкнулся, входя в узкое тело до конца. Вскинувшись на диване, Кэйа ошарашено распахнул глаза и замер. Все тело словно прошибло электричеством и сладкой волной удовольствия. Дилюк все понял без слов. Повторил то же движение, сильнее возбуждаясь от слишком пошлого голоса Альбериха. — Стонешь как шлюха, – процедил он сквозь зубы и, глухо зарычав, все-таки сорвался. Комната заполнилась громкими стонами-криками, пошлыми шлепками кожа об кожу и мокрыми хлюпающими звуками. Кэйе давно было плевать, в какой позе его берут и что его сводный брат вытворяет с его телом. Пребывая в настоящем экстазе, он громко, беспрерывно стонал, теряя голову от приятного скольжения члена внутри себя. Дилюк хватал его за горло и продолжительно смотрел в глаза, трахал то тягуче медленно, то дико ускоряясь, вызывая у того неподдельный восторг и вырывая стоны, от которых даже служанки через стену слышали, но они всё равно ничего не скажут. Кэйа внезапно оттолкнул его. Тяжело дыша, поднялся на локте, весь красный, горячий, жутко соблазнительный и просто чертовски красивый. — Хочешь попрыгать на мне? — Хочу, – ответил он с трудом, хриплым сорванным голосом. Подмял Дилюка и сам навис над ним. Дрожащими пальцами обхватил его твердый член и направил в себя. Руки красноволосого тут же по-хозяйски обхватили его ягодицы и развели в сторону. Опускался он медленно, закрыв глаза и сжав в себе горячую плоть. Он чувствовал себя странно, голова кружилась, и все перед глазами расплывалось. Как только он поднимался, опираясь на грудь любимого, тот сразу же жадно вгонял в него член, теряя остатки самообладания. Вбивался грубыми, сильными толчками, от которых подкашивались ноги, а с губ беспрерывно срывались пошлые стоны. Первым сдался Кэйа, по телу которого прокатила сильная судорога оргазма. Он тихо всхлипнул и, резко прогнувшись в спине, замер с ошарашенно распахнутыми глазами. Дилюк всегда представлял, какое выражение лица будет у его братика, когда он кончит ему на лицо, но воплотить это желание в жизнь так и не удалось. Отходящий от сильного оргазма Кэйа слишком сильно сжимал его в себе, отчего тот излился секундой позже, крепко впившись короткими ногтями в ягодицы, оставляя на них красные отметины. — Больше никакого вина, – прошептал Дилюк, с трудом переводя дыхание. Кэйа глухо засмеялся, обнимая любимого обеими руками. Поцеловал его влажный висок и вновь откинулся на подушку.