Когда они не ожидали

      Габи ни за что не смогла бы точно сказать, когда это началось. Он был просто её другом. С детства. Том уже снимался в своих первых фильмах, когда они познакомились. Габриэль училась с ним в одном классе начальной школы, потом Том стал пропадать на съёмках всё чаще и встречался с друзьями редко, но зато очень весело.       Вокруг него всегда собиралось много народа. Он был классный, весёлый — душа компании. Когда Том, с крашеными светлыми волосами, пусть уже и выйдя из образа Драко Малфоя, брался за гитару, все девчонки вздыхали, не сводя с него глаз, и Габи не была исключением. Её единственная мысль была — он мой лучший друг. Казалось, так и было. Том жаловался ей на усталость, чего вообще никогда не делал. Ни с кем. Он мог наконец спрятать улыбку и свободно вздохнуть, зная, что Габриэль никому, ничего, ни за что не расскажет — не выдаст его «страшных преступных» тайн, и девушка считала честью эту дружбу.       Никто и представить не мог, что между Томом и Габи может быть хоть что-то, кроме болтовни. Девушка не отличалась красотой и по сравнению с подружками выглядела немного бледновато. Светлые прямые волосы соломенного цвета и серые глаза, казалось, делали её совсем незаметной — серой мышкой. Подружки щедро делились с ней косметикой и даже предлагали свои вещи, но Габи это не нравилось. Она хотела быть «индивидуальностью». Девчонки посмеивались над ней за глаза, но всегда говорили в лоб, что так она никогда не заарканит такого красавчика, как Том. Габриэль с достоинством вздёргивала подбородок и говорила:       — А кто решил, что он мне нужен? Мы просто друзья.       С годами все привыкли к тому, что Габи всё время где-то с ним рядом, словно младшая сестра. Том брал её с собой в кино, в боулинг, играть в гольф и выгуливать собаку. У неё были ключи от его квартиры, загородного коттеджа и от машины. Он доверял ей как родному человеку, и для неё со временем это стало просто жизнью.       Том возвращается со съёмок — Габи мчится в его дом — наводит лоск, готовит вкусный обед, рассчитывая на появление гостей. Она встречает его самой первой, наравне с собакой, но это так дорого — видеть его усталый, но довольный взгляд, когда он вваливается во входную дверь, роняя на пол чемодан или дорожную сумку, первым делом треплет своего хвостатого любимца, который сбивает хозяина с ног от радости, и лишь потом с нежностью обнимает её.       — Привет, солнышко! — шепчет он в её плечо. — Спасибо тебе!       Она знает, что по-настоящему нужна. Пусть в этот вечер он больше ни разу её не заметит. Пусть все его улыбки подарены другим, но только она останется в этом доме, когда всё утихнет. Когда его постель опустеет, и очередная поклонница «забудет» в его комнате свои трусики. Габи лично выкинет их в мусорное ведро и будет благодарна Тому за то, что он не вспомнит и не заговорит об этом. Он расскажет ей о съёмках утром за чашкой горячего кофе или чая, может, и за бутылкой пива, всякое бывает. Но он будет с ней, такой простой и растрёпанный, с синими тенями под глазами и двухдневной щетиной, в растянутой футболке и сланцах. Том снова скажет:       — Что бы я делал без тебя, солнышко. Я бы уже умер…       Габи всегда смеётся, отшучивается, но в глубине души соглашается, потому что этот парень настолько занят творчеством, что умудряется потерять свои вещи и напялить на себя первое, что под руку попадётся.       Пока он рядом, Габи бросает все свои дела, её собственное творчество отходит на второй план — арты подождут, а Том — нет. Он важнее. Он важен. Да. Он важнее всего.       — Том, ты просил разбудить к вечеру.       — Ой, точно, — заспано хрипит он, приоткрывая один глаз и чуть приподнимаясь. — Который час?       — Восемь.       — Ещё посплю.       Он падает на кровать, накрываясь одеялом.       — Том! Ты сказал разбудить! Подъём!       Габи возмущённо стягивает с него одеяло, и он устало стонет.       — Ну чего ты? — вздыхает она. — У тебя же встреча с продюсером!       — Да, да. Я помню. Я спал всего пять часов за прошлые сутки.       — Ну, отмени. Позвони.       — Нельзя, — шепчет он и заставляет себя подняться.       Габи с сочувствием гладит его по голове, пытаясь хоть как-то справиться с растрёпанными прядями друга. И он вдруг ловит и целует её руку. Габи замирает от неожиданности, а Том прислоняется к её запястью лбом да так и замирает.       — Сил нет, — шепчет он. Габи садится рядом, осторожно сжимая его пальцы в своих.       — Ничего. Посиди. Просто не торопись, хорошо?       И он устраивает голову на её плече, повергая подругу в ещё больший шок. Габи понимает, что не дышит лишь секунд через десять и тут слышит его тихое сопение. Он просто спит у неё на плече.       Ну что ты тут сделаешь?       Она терпеливо сидит на одном месте без движения, пока он вдруг не срывается с места совершенно внезапно.       — Я же опаздываю!       Том несётся в душ, одевается в то, что она ему предлагает, пара взмахов расчёской и он бросает ей в руки ключи от машины, даже не спрашивая, были ли у неё планы на вечер. Можно не спрашивать, он знает, что их нет, когда он дома. И она знает, что трезвым он из клуба не выйдет. Это была её идея — возить его домой после подобных мероприятий. И она знает, что он давно всё это принимает как должное.       Габи в простом, но приличном платье, почти телохранитель звезды, и её это ужасно смешит. Её светлые волосы собраны в хвост на затылке, на ногах мягкие туфли без каблуков — так удобнее за рулём. Том всю дорогу рассказывает о съёмках, об интересных случаях, и Габи чувствует себя огромной частью его жизни — это так волнующе приятно.       Она заходит в клуб вместе с ним, но потом остаётся одна, почти на полночи, пока Том общается с продюсером, с его друзьями, танцует и выпивает с девушками, роящимися вокруг него. И Габи везёт его домой, полыхая от смущения, потому что с заднего сидения доносятся неприличные звуки то поцелуев, то вздохи и повизгивания какой-то девицы. Том смеётся, но Габи с досадой понимает, что раньше всё это смущало гораздо меньше. Но чем старше они становятся, тем болезненнее ноет её сердце.       «Он красивый, известный мужчина. Это нормально. Нормально. Всё нормально. Почему он не наймёт себе водителя? Я просто друг и не должна испытывать подобных чувств».       Габи старается не смотреть в зеркало на лобовом стекле. Это так трудно.       Он прощается с подругой у машины, чмокая её в щёку и шепча:       — Спокойной ночи, солнышко, — как обычно.       Что же не так?       Габи стоит у машины, наблюдая, как парочка в обнимку входит в его дом. Эта незнакомая загорелая красивая брюнетка смеётся. Она похожа на Джейд, девушку, с которой Том долго встречался, и Габи уверена, что он предпочитает брюнеток — ярких, привлекательных. Куда ей…       Что? Нет. Она просто друг.       Габи заставляет себя уйти. Почему-то долго не может уснуть представляя, как он ласкает ту девушку, как целует её… Она зажмуривается, обрывая глупые мысли. Нужно просто спать. Утром всё встанет на свои места. Она выкинет очередные трусики, сменит постельное бельё, и Том не вспомнит больше ту девицу. Это не её дело! Что же за наказание?!       Габи долго не могла заснуть, а потому утром пришла довольно поздно. Тома не было, он ушёл гулять с собакой, но дома оказалась та девушка.       — Привет! — загадочно улыбнулась незнакомка, теребя на груди пуговичку его рубашки.       Габи приветливо улыбнулась, в принципе, не привыкать.       — Доброе утро.       — Ты Габриэль? Том говорил, что ты придёшь. Ты домработница?       Резануло. Разве она…       — Вообще-то мы друзья.       — М-м-м… — многозначительно протянула брюнетка. — Понятно!       И загадочно улыбнувшись, проследовала в сторону его спальни.       Уже через мгновение Том практически влетел в кухню, еле успевая за хвостатым другом.       — Солнышко, я уже волновался. Ты в порядке? — с участием спросил он, и Габи простила ему и брюнетку, и бессонную ночь, и всё то, чего он не успел ещё сделать.       — Всё в порядке, — улыбнулась она, замирая от блаженства прикосновения его губ к щеке.       Это неправильно. Она чувствует еле заметное касание его ладони, обнявшей тонкую талию. Габи вспыхивает, смущённо опускает глаза, стараясь избежать его взгляда. Том с улыбкой спрашивает:       — Хочешь кофе? Сам сварю!       И её восторгу просто нет предела. Но вновь появившаяся брюнетка совершенно портит настроение. Она бесцеремонно целует его в губы. Том тушуется, что странно. Габи не по себе и она отворачивается, ощущая нестерпимую боль.       Как это случилось? Почему? В какой момент что-то изменилось? Почему эта брюнетка стала чем-то обидным и лишним?       Для Габи такое счастье, что незнакомка наконец уходит, и знать её имя совершенно не хочется. И Том не говорит о ней, не вспоминает. Душа успокаивается. Кажется, всё возвращается на круги своя.       Том уезжает, и жизнь течёт однообразно. Габи не помнит этой тоски. Этого ожидания. Ей тревожно. Что-то ёкает внутри при мысли о нём. Это так ужасно, что становится страшно. Нет. Она никогда себе не признается. Ни за что!       Но проходит пара недель. Да, он пишет ей каждый день, уточняя, как там его хвостатый друг, спрашивает, как она сама поживает. Это приятно. Но сообщение о его возвращении заставляет сердце забиться чаще. Габи выполняет свои обычные дела, всё то же самое. Но эта безумная радость даже пугает. Ожидание чего-то… неизвестно чего. Волнение смешивается со страхом.       И когда их взгляды встречаются, Габи тает, словно воск на солнце. И прикосновение его рук — это нечто большее, его дружеский поцелуй кажется мягче, он замирает на щеке долгим сладким отпечатком, и она втягивает носом его аромат глубоко, до головокружения. Том улыбается ей, вроде, как всегда, но почему-то кажется, будто что-то изменилось. Словно он… Нет-нет! Ей просто кажется. Он не может быть нежнее. Вовсе нет. И он не смотрит иначе. Габи словно робеет в его руках и это так удивительно… приятно.       Отбросив все размышления, она, как всегда, встречается с их общими друзьями, приходят новые люди, Том весел и общителен, как всегда. Она наблюдает за ним, словно одержимая, всё больше пугаясь своих чувств. Особенно, когда та самая брюнетка появляется в поле зрения. У Габи возникает желание выставить её вон. Любыми путями. Или просто взять Тома за руку, засунуть за какую-нибудь дверь и держать там, пока опасность не миновала.       Это ужасно. Так унизительно. И девушка уходит на задний двор к бассейну. Хорошо, что сейчас февраль, и гости не стремятся покинуть тёплое помещение. Она сидит одна, медленно замерзая, понимая, что ей никуда не деться. Нужно вернуться, помочь ему. Да. Она должна быть там. И входя в дом, она сталкивается с ним на пороге. Том держит в руках тёплый плед. Веселье в его глазах как будто стихает, улыбка становится мягче.       — Замёрзла? — с участием спрашивает он, заворачивая её в мягкую пушистую материю. Его объятия словно сказка. Ком встаёт поперёк горла.       — Чуть-чуть, — немного хрипло отвечает Габи.       — Том, куда же ты пропал?! — навязчивая брюнетка снова рядом с ним. Она бросает на Габи высокомерный взгляд и утаскивает Тома вглубь гостиной.       Габи поёжилась, заворачиваясь в плед. Хочется скрыться, да только некуда. Она выпивает немного пива и просто ждёт, когда всё это закончится.       Домработница. Да. Ей нашлось настоящее звание. Она убирает пустые бутылки, посуду и мусор, воткнув наушники, чтобы не слышать того, что происходит в его спальне. Она думает лишь о том, что всё это неправильно. Ей не место рядом с ним. Она была его другом, пока он нуждался, пока она готова была… просто быть рядом. Безответно. Как глупо.       В три часа ночи, когда Габи уже стояла в дверях, собираясь домой, тихий вкрадчивый голос пропел за её спиной:       — Не приходи завтра. Ты ему не нужна.       — Не тебе решать, — тихо ответила Габи.       Как трудно было. Трудно было просто остаться дома тогда, когда он здесь, совсем рядом. Хотелось выть от бессилия. Но ведь… всё решилось. Та девица, очевидно, нравится ему, раз она ночует в его доме не первый раз. Почему так больно?       Он написал лишь к обеду. Но это не принесло облегчения. Том спрашивал, что случилось, почему она не пришла, что он беспокоится, а ей было так горько. Это не может продолжаться вечно. Джейд с трудом выносила Габи, только из уважения к Тому терпела её появления в его жизни. А эта… Нет, она терпеть не станет. Да это и не нужно.       Габриэль выкладывала из сумочки связки ключей. От его квартиры и коттеджа, от его машины. По дому в одном нижнем белье курсировала великолепная брюнетка. Том вернулся с прогулки нервный и замотанный.       — Солнышко, что случилось? — начал он и тут же бросил взгляд на связки ключей. — Как это понимать?       — Том, я… — дыхание перехватило. Его пронзительный удивлённый взгляд ранил душу.       — Габи! Ты чего?! — выдохнул он. — Ты не можешь так со мной поступить, мы же друзья!       — Дружба со мной не должна портить твою личную жизнь, — с трудом улыбнулась она. — Я мешаю…       — Да что ты такое говоришь?! — возмутился Том, бросая недовольный взгляд на брюнетку, которая тут же скрылась за углом. — Габи!       Он вдруг подошёл ближе, почти вплотную. Его тёплые ладони легли на её плечи, и девушка почувствовала, как томление разливается по всему телу. Это настолько неправильно, что хочется плакать. Она не может поднять глаз, вся напрягается от этой несправедливости, и слова подруг, чётко отпечатавшиеся в памяти, звенят в ушах, противной насмешкой: «Тебе никогда его не заарканить!»       — Я навсегда останусь твоим другом, — тихо произнесла Габи. — Ты всегда можешь позвонить, прийти. Я никуда не денусь.       Она осторожно отстранилась, ускользая из его рук, отвернулась, пряча слёзы, перебирая ключи, скреплённые ярко-розовым кольцом. И лёгкое касание его губ к самой макушке вызывает дрожь в теле. Его прерывистое дыхание озадачивает. Почему Том так волнуется? О чём?       — Не уходи, — шепчет он, запуская мороз по коже. — Я не знаю, к чему всё это, но чувствую, что не хочу тебя терять. Ты… не просто мой друг…       — Ну, я пошла! — внезапно прозвучавший голос показался таким лишним и ненужным. — Пока, Том! Позвонишь?       — Да, пока! — небрежно отвечает он. — Конечно.       Он не двигается с места, не спешит проводить гостью, а Габи с замиранием сердца почти не дышит. И когда захлопывается входная дверь, их окружает тишина и лишь его прерывистое дыхание за спиной. Она чувствует это еле уловимое движение, когда Том приближается, и его ладони мягко, робко скользят по её талии, он прижимается грудью к её спине, она теряет волю, растворяясь в нежности, руки слабеют, тихо опуская ключи на стол. Том обнимает её так, как не обнимал никогда в жизни.       — Пожалуйста, не уходи, — шепчет он, и его тёплое дыхание заставляет тело обмякнуть. Габи расслабленно прислоняется головой к его плечу, и мягкие губы касаются её щеки, а руки смыкаются крепче. Девушка безвольно, словно под гипнозом, нежно поглаживает его руки, понимая, что никогда в жизни ей не было так хорошо.       — Том, — вздыхает она, и он дарит ещё поцелуй и ещё. Это полёт.       — Ты нужна мне. Габи… Я ведь понял это так давно, только боялся всё испортить. И чуть не потерял мою маленькую Габриэль.       — Что ты такое говоришь? — с трепетом шепчет она. — Друга нельзя просто потерять. Ты ведь… мой лучший друг.       — Любимый друг… — выдыхает он. Его руки на мгновение разжимаются, и Том осторожно поворачивает девушку к себе, его ладонь ласково скользит по её спине, и Габи боится поднять глаза. Тёплая ладонь касается её щеки, чуть приподнимая подбородок большим пальцем. Взгляда не избежать, озёра их глаз встречаются и это впервые в жизни так невероятно нежно, интимно. Его растерянная улыбка покоряет, расплавляя сердце. — Впервые не знаю, что сказать, — шепчет он. — Это за пределами чувств.       Их взгляды ласкают друг друга, Габи робко обнимает его в ответ, прижимаясь всё теснее. Их лица так близко.       — Друзья не обнимаются… так, — почти беззвучно шепчет она.       — Ну и пусть…       Том приближается, и Габи запрокидывает голову. Их губы соприкасаются, дыхания сливаются в одно, его первый поцелуй уносит сознание прочь, оставляя лишь головокружение. Сладкое томление разливается в теле, и это словно десятки фейерверков перед глазами. Габи тихо стонет, отвечая его движениям. Он шепчет, целуя её губы, лицо, подбородок:       — Ты ведь никогда не уйдёшь, правда? Ты останешься со мной? Мне никто больше не нужен, никто, слышишь?       И она целует его в ответ — в колючую щёку, подбородок, прикрытые в блаженстве веки, снова губы.       — Том… Как это случилось? Что с нами?       — Теперь не имеет значения, — улыбается он, даря девушке самый нежный взгляд в её жизни. — Главное, что мы вместе.