Кривое зеркало

Герман медленно попивал в баре бренди и монотонно вещал о росте их семейного бизнеса. В последние годы 7GRoup расширила список больших партнеров, в котором, помимо Зималетто, числились известные итальянские и турецкие бренды по пошиву одежды. Оборудование от 7GRoup было надежным и качественным, а условия лизинга вполне адекватными. Герман, вот уже семь лет возглавлявший семейный холдинг, явно гордился своими достижениями. Всё-таки все мужчины в той или иной степени тщеславны, и Полянский сейчас не особо-то отличался от Жданова. Катя пригубила шампанское и усмехнулась.       — Кать, ты меня слушаешь? — тепло улыбнулся Герман.       — Да, конечно, — растерянно кивнула Пушкарёва, стараясь не смотреть в сторону подиума, где Андрей в ожидании начала показа обхаживал Ларису, не снимая с лица лучезарной улыбки.       — Катя, я наверное не должен был приводить с собой Лару. Прости, это было действительно не лучшая идея, — Герман виновато пожал плечами и, поджав губы, отправился было к сестре, но Катерина остановила его, слегка коснувшись руки.       — Гер, не надо. Пожалуйста. Пусть разговаривают. Я не должна. Это… Это бред какой-то. Никогда бы не подумала, что я собственница.       — Бывает, — констатировал Полянский, и вновь устроившись за барной стойкой, заказал у бармена ещё бренди.       — Иногда мне кажется, что я идиотка, — Катя прерывисто выдохнула и, покачав головой, осушила бокал, предназначавшийся Герману. На мгновение скривившись, она отправила в рот дольку лайма и постаралась принять спокойное выражение лица.       — Кать, что происходит? Ты очень бледная, потерянная. И если это не из-за развода со Ждановым, тогда из-за чего? Светло-синие глаза гипнотически смотрели на Катю. От Германа исходило непередаваемое ощущение тепла и покоя. Казалось, этому человеку можно было всё сказать, как есть, выдать всё с потрохами, и он не осудит. Он не будет пичкать советами, не будет укорять и тем более злорадствовать. Он не будет давать оценку ее действиям, не будет сетовать на то, что он предупреждал, потому что он не предупреждал. По щеке вдруг покатилась слеза. Катя поспешила смахнуть её и тут же полезла в сумочку за пудрой.       — Я ненадолго. Мне нужно поправить макияж, — сдавленно сказала она, сдерживая подступивший к горлу ком, но Полянский аккуратно удержал её, положив ладони на её обнаженные плечи.       — Если хочешь, мы можем уехать отсюда. Сейчас же… Одно только твое слово. Скажи… Катя зажмурилась. Она всегда так делала, когда было страшно. И сейчас ей снова было не по себе. Её пугало всё вокруг, а больше всего пугала неизвестность перед будущим. Если поначалу жизнь без Андрея не казалась ей концом вселенной, то сейчас всё было иначе. На апогее боли Воропаев ворвался к ней в сердце, затмив всё разочарование от измены Жданова, словно качественный анестетик, а сейчас, когда анестезия закончилась, Катю объял ужас. Что она будет дальше делать? Что она будет делать со своей жизнью, со своей болью и со своей любовью к Саше?       — Я хочу уехать. Увези меня, пожалуйста, — устало взмолилась она.       — Как скажешь. Я не хочу, чтобы тебе было не комфортно. Они вышли на улицу, совершенно не понимая, куда идти. Герман был уже не трезв, а потому садиться за руль было опрометчиво.       — Предлагаю взять шампанского и гулять, — выдал он с улыбкой, сжимая Катину ладонь, покрывшуюся ледяной испариной. — Это лучшее средство от хандры. Было решено зайти в ближайший супермаркет. Они чувствовали себя подростками, сбежавшими с уроков. Герман купил бутылку «Вдова Клико» и тотчас же откупорил её на пороге магазина.       — Ой, льётся! — взвизгнула Катя после шумного залпа.       — Всё под контролем, — заверил Полянский и первый пригубил из горла. Они брели по ярко освещенному парку, заговорщически пряча шампанское в пёстром пакете, и смеялись. Герман оживился настолько, что даже забыл о своем амплуа скромного душки. Он искрометно шутил, а Катя поддерживала его своей не менее весёлой порцией юмора. Обоим было хорошо и невероятно приятно находиться на одной волне.       — Смотри, снег пошел! Наконец-то! — воскликнула Катерина, запрокинув голову к небу, откуда на землю медленно спускались редкие, одинокие снежинки.       — Выпьем за приход зимы, — предложил Полянский. — Пусть она наметёт такие сугробы, которые, растаяв весной, унесут и смоют всё плохое.       — Выпьем… Отличный тост. Я очень хочу начать жизнь с чистого листа.       — И я! — охотно согласился он.       — О чем ты хотел поговорить со мной в начале вечера? — вдруг вспомнила Катя, когда они устроились на уютной скамейке рядом с киоском, из которого доносились вкусные ароматы кофе и сладостей.       — Я хотел сделать тебе очень серьезное предложение, — Герман вдруг сам посерьёзнел и уставился на Катю совершенно трезвыми глазами.       — Надеюсь, это не предложение руки и сердца, — хохотнула невпопад Пушкарёва и густо покраснела под его пристальным взглядом, но Полянский будто пропустил это мимо ушей.       — Я хочу, чтобы ты возглавила филлиал 7Group в Питере, — проговорил он, ища в её лице хотя бы каплю заинтересованности.       — В Питере? — переспросила Катя, невольно сникнув. Питер вызывал у нее самые странные ассоциации. Однажды она чуть было не уехала туда с Михаилом, в последнее мгновение подарив Жданову еще один шанс. Что было бы прими она тогда другое решение? Была бы она счастлива? Как бы сложилась ее жизнь с Мишей? Этими вопросами она терзалась всё чаще в последнее время, и вот, как призрачный отголосок из прошлого, её настигло предложение Германа.       — Мне надо подумать, — робко проговорила Катя, кутаясь в лёгкое кашемировое пальто.       — Ты дрожишь. Я, пожалуй, отвезу тебя домой. Возьмём такси, — предложил Герман и галантно помог ей подняться со скамьи. — Думай, сколько будет нужно. Я не буду тебя торопить. Дашь ответ, когда будешь готова.       — Спасибо, — кивнула она и смело вложила озябшую руку в его тёплую, мужественную ладонь.