Некоторые вещи предопределены (Some things are certain)

Слэш
Перевод
NC-17
Завершён
218
переводчик
Автор оригинала: Оригинал:
Размер:
13 страниц, 1 часть
Метки:
AU
Описание:
Примечания:
Публикация на других ресурсах:
Уточнять у автора/переводчика
Награды от читателей:
218 Нравится 9 Отзывы 37 В сборник Скачать

Часть 1

Настройки текста
      Глубоко в механическом нутре истребителя что-то стукнуло – плохой знак. Корабль вышел из гиперпространства, и Оби-Ван понял, что оказался совсем не там, где хотел. Ну, хоть не посреди Солнца. Он разразился бранью.       Связь по-прежнему работала, и Оби-Ван немедленно соединился с Залом собраний в Храме джедаев. Когда он объяснил, что случилось, диспетчер тоже выругался.       – Я уже сказал тебе, – возразил Оби-Ван.       – Сможешь выбраться?       – Нечего и пытаться.       – Хотя бы скажи, где ты.       – Будь я проклят, если знаю. Это вы мне скажите. Проверьте координаты.       Затяжное молчание. Оби-Ван пробежал глазами ворох бессмысленных показаний диагностики. В конце концов, диспетчер спросил:       – А что ты вообще там забыл?       – Это была не моя идея, – напомнил ему Оби-Ван.       – Так… ближайшая обитаемая планета – Татуин. Могло быть и хуже. Это тебе не Республика, но, по крайней мере, у них есть приличные механики. Я вышлю тебе подробности. Не привлекай внимания, подлатаешься – и сразу назад. Как можно скорее. Ты нужен на Белдероне.       – А то я не знаю, – пробормотал Оби-Ван, прерывая передачу.

***

      Насколько он мог судить, «середина ничего» – вполне подходящее описание для бескрайних просторов Татуина. Поверхность планеты задрожала под проносящимся над ней кораблем, непредсказуемые порывы ветра со свистом швыряли песок о корпус. К счастью, какой-то кусочек этого «ничего» оказался небольшим поселением – посреди него Оби-Ван присмотрел подходящий для стыковки ангар.       Не привлекать внимания. Не кичиться статусом джедая – вполне разумная идея для систем Внешнего Кольца. Оби-Ван вздохнул, накинул капюшон, защищаясь от солнца и песка, и побрел в поиске любой доступной помощи.       Час в кантине – и Оби-Ван получил нужные наводки и имена компетентных механиков, а также агента-хатта, который помог обменять деньги на местную валюту. А в придачу неслабую головную боль – он подозревал, что местный ликер превышает все республиканские стандарты токсичности.       «Уотто» оказался тойдарианцем в годах, старьевщиком и, по совместительству, механиком. Он не внушал доверия, но у него была большая, хоть и захламленная, мастерская, и полдюжины более-менее компетентных работников, которые чем-то занимались, производя ужасный шум. Оби-Ван решил, что им нужно выйти поговорить. Получив возможность слышать хотя бы самого себя, Оби-Ван, как мог, объяснил проблему, подчеркнув, что основная суть состоит во времени.       – Серьезно? – проскрипел Уотто.       Оби-Ван смирился с грабительским ценником. Уотто кинул взгляд на улицу, где кучка молодежи бездельничала в тени возле стены. «Энакин!» – крикнул он, и один из них обернулся. Его взгляд был вальяжным и заносчивым, граничащим с наглостью. Сила в нем была так сильна, что Оби-Ван почти физически ощутил ее удар.       – Я думал, у меня перерыв, – сказал молодой человек, и Оби-Ван отступил, сжав предплечья в рукавах мантии.       – Да-да, а теперь бегом за работу, – позвал его Уотто.       Юноша повернулся к друзьям и оттолкнулся от стены. Он что-то бурчал, уходя, в спешке спускаясь вниз по улице. К тому времени, как он вприпрыжку пересек улицу, щурясь от солнца, Оби-Ван практически восстановил равновесие Силы.       Когда он подошел ближе, Оби-Ван отметил, что юноша старше, чем он предполагал – наверное, сама пустыня прибавляла ему годов. От постоянного прищура в углах глаз залегли морщинки, лицо загорелое, волосы светлые, местами совсем выгоревшие. Он был высок, широк в плечах, и держался с каким-то неуловимым достоинством. Оби-Ван знал джедаев, которые тренировались годами, но так и не смогли приблизиться к этой небрежной легкости.       Он поприветствовал Оби-Вана, дернув подбородком.       – Энакин Скайуокер.       Глаза голубые и пронзительные.       – Бен Кеноби.       – В чем проблема?       – Я надеялся, что это ты мне скажешь.

***

      Увидев истребитель, Энакин довольно присвистнул.       – Вот это красотища. Никогда не видел таких кораблей. Небось на ментальном управлении, а? – он провел рукой по корпусу.       – Мне лишь бы работал, – ответил Оби-Ван.       – Очень требовательный…       Он понял, что Энакин вообще-то обращался к кораблю.       – Ладно, давай посмотрим.       Он постучал по кабине (скорее из любопытства, подумал Оби-Ван). Затем развалился под кораблем, и, вскрыв обшивку, по плечи исчез внутри. Его голос металлически звенел, когда он спрашивал: «Что говорит диагностика?» и «Нет, ну ты серьезно?».       – Сможешь починить? – крикнул Оби-Ван нетерпеливо.       Время было на исходе, и кроме того, само нахождение в ангаре с этим юношей раздражало. Казалось, будто Энакин был раскален добела – но он выглядел точно так же, как и остальные рабочие на этой выжженной солнцем планете. Исходя из своих знаний о Татуине, Оби-Ван предположил, что он раб. Это казалось сущей нелепицей.       – Накинь рубашку, – бросил Энакин, выскользнув из-под корабля. – Не знаю, что ты с ним делал, но он местами в хлам убитый. Тут нужна серьезная починка.       Оби-Ван стиснул зубы, чтобы не выругаться.       – Мне нужно на Белдерон. Потом чини хоть три недели, но мне нужно туда и нужно быстро.       Энакин скривил лицо, вытирая перепачканные смазкой руки о тунику.       – Ладно, уж для этого смогу залатать. На это уйдет, примерно… – он прикинул в уме, – Неделя.       – Неделя! Что в слове «быстро» тебе непонятно? Мне надо на Белдерон.       – А мне надо запчасти из Мос-Арду, – тут же выпалил Энакин. – А еще надо перекалибровать твою хренову потоковую систему. А еще надо выяснить, что там с…       – Понял, – прервал его Оби-Ван. – Я заплачу сверху.       Энакин рассмеялся, поднимаясь.       – Уотто бы оценил. Но по-прежнему – неделя.       С огромным усилием Оби-Ван удержался от желания пнуть корабль, поймав равновесие Силы, что окружала его.       – Тебе нужен ночлег? – спросил Энакин. – В кантине есть комнаты. Моя мать работает там.       – Знаю, – ответил Оби-Ван. – Это она отправила меня к Уотто.

***

      В ту ночь, впервые за долгое время Оби-Ван плохо спал. Наутро он не мог вспомнить деталей сна, но эта тяжесть в голове и на сердце была не привычной старой болью после смерти Квай-Гона. Это что-то иное – и все-таки, как будто знакомое.       Он продолжал размышлять над этим, спускаясь к завтраку. Шми протирала столики у дальней стены, и кроме нее, он был единственным человеком в кантине. Странно. Вроде, время уже не раннее.       Шми поймала его блуждающий взгляд и, улыбаясь, подошла с полными руками тарелок. Казалось странным, что она – мать Энакина. Такая спокойная… как скала, которую ветры пустыни не могут сдвинуть с места.       – Все на гонках, – сказала она.       – На гонках?       – Вы и вправду никогда здесь не бывали? – улыбнулась Шми. – Гонки на подах.       Оби-Ван удивленно захлопал глазами.       – Я думал, они запрещены.       – На Татуине мало что «запрещено», – отметила она, с лязгом поставив свою ношу и вытирая руки о передник. – По крайней мере, до тех пор, пока хатты получают с этого прибыль. Гонки на подах – это даже не спорт, скорее… профессия? Сегодня будет крупная гонка, вот только не помню, как называется.       Она виновато улыбнулась, подавая кружку с чем-то горячим. Клубы пара немного прочистили голову Оби-Вана.       – Я, конечно, не фанатка, но тоже пойду, как закончу. – Она вернулась к протиранию столов, пока Оби-Ван допивал из кружки. – Энакин хотел, чтобы Вы пошли со мной, если интересно. Прямо настаивал. Ах да, он сказал, запчасти с Мос-Арду придут не раньше, чем завтра утром.       Она улыбнулась, и Оби-Ван все понял. Энакин ловко пресекает любые возражения – как будто заранее знает, что ему скажут.       Эта мысль снова встревожила его. Откуда он может знать характер Скайуокера?       Сделав еще глоток, он спросил:       – Энакин тоже там будет?       – О, да. Он участвует.       – Серьезно?       «В гонке на подах невозможно участвовать, если у тебя меньше четырех рук». Оби-Ван не помнил, где слышал это – наверное, где-то во Внешнем Кольце, где запрет на этот спорт соблюдался не так рьяно. И все-таки Энакин участвует. Оби-Ван ничуть не удивился.       Когда они подошли к трибуне, шум заполнил все вокруг, словно рев прибоя или яростной битвы. Сюда точно стекся народ со всей Мос-Эспы. Все вокруг было таким цветным, ярким и громким в свете двух солнц.       Кто-то в центре кричал и махал Шми. Они пробрались вдоль рядов сидений, извиняясь и наступая на ноги. Оби-Ван подумал, что это кто-то из товарищей Энакина, которых он видел вчера. Парень обнял Шми и кивнул Оби-Вану.       – Вы вовремя, – проорал он сквозь шум толпы. – Они как раз подготовили трассу.       Внизу на песке команды суетились вокруг машин. Прямо как в мастерской у Уотто – только более упорядоченно. Солнечный свет отражался от металла, играя на нетерпеливо подрагивающих подах.       Шми повернулась к нему, и Оби-Вану пришлось наклониться, чтобы услышать ее.       – Энакин – третий справа!       – Да? – спросил Оби-Ван, как будто он не понял этого, едва пробежав взглядом по подам.       Он чувствовал, как потоки Силы туго оборачиваются вокруг трассы, закручиваясь у гладкого пода, на который указывала Шми. Разительный контраст с тем вялым, едва мерцающим излучением, что исходило от Скайуокера вчера. Интересно, он сам знает, что делает? Или думает, что это просто шалят нервы или адреналин в крови, что обостряет чувства?       Какой джедай из него бы вышел.       – Погнали! – проорал товарищ Энакина, но его слова утонули в реве толпы. Неважно – Оби-Ван и так почувствовал, словно пружина распрямилась под давлением. Все вокруг было таким цветным, движущимся и шумным – шум, шум в голове и в ушах, и свет ослепительно отражался от песка…

***

      Позже. Кантина. Шми сунула стакан в его руки. Оби-Ван поднес его губам – вода, противно-солоноватая, едва глоток выпьешь, но все-таки вода. Он не привык к роскоши. Он кивнул Шми в знак признательности, отхлебнув еще.       – Точно? Все нормально? – тихо спросила она. – Я боялась, что Вы в обморок упадете прямо там.       – Нормально. Все в порядке.       Он и вправду на мгновение встревожился, но в обморок не упал. Он продержался всю гонку, добрался сюда, хотя был даже не в состоянии понять, чем она закончилась.       Дверь распахнулась, и в кантину ввалилась толпа молодежи со знакомой высокой, светлой фигурой посреди, принеся с собой атмосферу всеобщего веселья. Энакина подхватили и усадили на плечи. Он смеялся, широко раскинув руки и что-то энергично выкрикивая.       Он не победил. Оби-Ван понял это из болтовни по дороге. Но он пришел практически вторым, и это, без сомнения, настоящий подвиг в этом сезоне, учитывая, что половина участников вообще не пришла к финишу.       Празднующие окружили их со всех сторон, чуть ли не выплескиваясь из таверны. Изо всех углов раздавались тосты. Оби-Ван заметил Уотто, который вертелся возле каких-то стариков. Должно быть, делали ставки – он прикинул, сколько мог получить Уотто с победы своего раба.       Оглушенный ревом, Энакин спрыгнул с плеч, где он устроился ранее, заключая кого-то в неуклюжие объятия. Наклонившись к соседу в баре, он узнал, что этот тот паренек, который сидел с ними на гонке. Аплодисменты и поздравления раздавались со всех сторон, кто-то затянул вульгарную песню, слов которой Оби-Ван не мог разобрать. Из толпы к Энакину подбежала девушка и, приподнявшись на носочки, чмокнула его. Энакин обнял ее за талию, прижимая к себе, чтобы как следует поцеловать под одобрительный свист толпы. Едва он опустил ее, девушка тут же растворилась в толпе, а он отвернулся, принимая от кого-то полный до краев кубок. Он осушил его одним большим, долгим глотком. Оби-Ван наблюдал за ним – комната разразилась новыми тостами, и он подумал: «Час. Не больше».

***

      Оби-Ван как раз открывал дверь в комнату, когда шаги по лестнице заставили его обернуться. Энакин.       Половину пролета юноша преодолел, перешагивая через две ступеньки за раз. Его улыбка была взволнованной, но уверенной; томной, но какой-то острой.       – Бен. Так быстро уходишь?       – Я здесь просто проходимец, – улыбнулся он. – Подумал, лучше тебе не мешать.       – Ой, да брось.       Энакин подошел ближе, чем ожидал Оби-Ван. Он уперся одной рукой в дверную раму и, наклонившись, почти прошептал:       – Ты весь вечер с меня глаз не сводишь.       Оби-Вану почудилось, что его закрутило в истребителе, как после потери управления. Как объяснить, что это не его вина? Что его глаза сами по себе следили, как Энакин сияет на каком-то… метафизическом уровне?       – Я…       Это было лишним. Энакин прервал его.       – Видишь ли, – промурлыкал он. – Многие тут готовы отвалить приличную сумму, чтобы поразвлечься со звездой гонок. – Он оперся второй рукой о дверной проем, и Оби-Ван почувствовал прикосновение холодной и твердой двери к острым лопаткам. – Раз ты наш гость, для тебя особый тариф.       Насмешливость и пыл в глазах Энакина опьяняли. Оби-Ван чувствовал, что он стоит на краю самообладания. Весь этот день был слишком… проклятье, теперь еще и это.       – Я не думаю, – начал было он. – Я не…       – Только не говори, что тебе это не нравится, – добавил Энакин с нескрываемым самодовольством.       Он прижал его всем телом, нагло вторгаясь в личное пространство, и у Оби-Вана перехватило дыхание. Рука обвилась вокруг его шеи, наклоняя голову, губы встретились с губами Энакина. Губы наглеца, настойчивые, привыкшие получать то, что хочется. Оби-Ван вскинул руку, сам не зная, хочет ли он оттолкнуть Энакина или притянуть его ближе; и никогда уже не узнает, ибо в тот момент, когда его пальцы коснулись плеча Энакина…       Вспышка, словно искрило заземление, далеко за рамками осязания.       Энакин отшатнулся назад, ударившись спиной о противоположную стену. Его взгляд был диким.       – Что за…?       Оби-Ван покачал головой, все еще выставив руку перед собой, дыша быстро и прерывисто. Что-то пылало в его голове. Слишком яркое, слишком быстрое, чтобы увидеть это, но…       – Мне в какой-то момент показалось, – сказал Энакин, – Черт, да я был уверен, что знал тебя раньше.       Оно исчезло. Что бы это ни было, оно исчезло. Исчезло полностью, оставив в коридоре затянувшуюся неловкость. Оби-Ван опустил руку, коснулся холодной и успокаивающей поверхности двери.       – Возвращайся на праздник, – он хлестнул словами с неприкрытым принуждением.       Энакина и не нужно было убеждать. Он пошел вниз по коридору. У начала лестницы Энакин остановился и обернулся, но Оби-Ван смотрел в стену.

***

      Сны... Сны, которые он мог практически ухватить, удержать в руке, точно зная, что в них был Энакин – и когда он смотрел на него, в его взгляде были любовь и надежда, радость и гордость – а еще страх, злоба, жестокость и страдания – такие глубокие, казалось, у них нет дна, и прыгнув, можно падать вечно. Будто целое десятилетие жизни пролетело в один миг – и он проснулся, задыхаясь.

***

      Оби-Ван не собирался спрашивать. Он и не спросил. Шми только что накрыла завтрак и указала ему на ангар.       Но даже оказавшись в ангаре, он не ожидал увидеть подобной картины. Энакин лежал под истребителем, запчасти и инструменты были разбросаны вокруг. Оби-Ван вошел внутрь, осторожно закрыл дверь до щелчка.       Энакин дернул ногой.       – Это ты? – позвал он, голос дребезжал металлом.       Оби-Ван призадумался.       – Если это «ты» обо мне, то да.       – Да, о тебе, – подтвердил Энакин.       Что-то звякнуло, и он выругался. Оби-Ван присел на деревянный ящик рядом. Он по-прежнему не видел Энакина выше пояса из-за корпуса корабля. Но все-таки, сам факт его присутствия здесь удивлял.       – Не думал, что ты будешь тут в такую рань.       – А я и не ложился. – Он выбрался из-под корабля, широко улыбаясь и вытирая смазку со лба. – После гонок никогда не могу уснуть. Как раз запчасти пришли, вот и решил поработать.       – Как мило с твоей стороны.       Сегодня рядом с юношей было легче находиться. Он не был таким… ярким, за неимением более подходящего слова. Он был вполне сносным. Вполне, чтобы не натворить глупостей. Он наблюдал, как Энакин наугад схватил какую-то запчасть и забрался внутрь, подпирая панель плечом.       – Помочь?       Энакин с удивлением глянул на него, и Оби-Ван пожал плечами.       – Мне все равно нечем заняться.       Энакин улыбнулся.       – Давай. Там вон гидравлический патрон, – он махнул рукой. – Забирайся вниз и поддерживай мне противодавление для сопряжения потока.       Оби-Ван пошел за деталью.       – Гидравлический патрон я знаю, – он нашел нужную запчасть. – А дальше можешь объяснить для чайников?       – Вот так ассистент! – крикнул Энакин из корабля, но Оби-Ван знал, что это просто шутка.       Как он и думал, все потоки брани, которыми разражался Энакин в процессе починки, были адресованы не ему. Когда он подключился к работе, время полетело быстрее. А может, ему так просто показалось, потому что теперь было чем заняться. Когда они закончили настраивать потоковую систему, предстояло проверить еще несколько стыковок и провести общую диагностику. Понемногу вырисовывалась общая картина.       Оби-Ван настраивал матрицу сенсоров – утомительная работа, как вдруг голова Энакина высунулась из люка, волосы свесились вниз, притянутые силой гравитации.       – Мы так и не будем говорить об этом? – спросил он. – Оставим все как есть?       Оби-Ван поднял глаза – Энакин ухмылялся, но в его глазах была тень чего-то острого. Вообще-то, Оби-Ван только-только начал успешно забывать, каковы на вкус губы юноши.       – Думаю, так будет лучше всего.       – А, видать у тебя это не впервой? – Энакин заулыбался шире, и сложно было не улыбнуться ему в ответ. – Что, и часто тебе предлагают?       – Нет, – признался Оби-Ван. – Не-а…       – Странно, – сказал он и снова исчез.       Оби-Ван слышал, как он копошится в корпусе, его шаги отдавались гулким эхом. Он впился взглядом в матрицу сенсора, пытаясь вспомнить, что же он делал. Это просто нелепо. Ни один чувствительный к Силе не мог заставить рыцаря-джедая чувствовать себя вот так. Усилием воли Оби-Ван восстановил внутреннее спокойствие. «Отвалить приличную сумму» – вспомнил он слова парня. Он гадал, где же Энакин провел бессонную ночь.       – А куда ты деваешь деньги? – спросил он, не совсем уверенный в том, хочет ли знать ответ.       Смех раздался где-то у него над головой.       – Гонки – дорогое удовольствие. Ты думал, эти штуки сами себя конструируют?       Оби-Ван понял, что ему не понравился вопрос. Он не мог понять, почему. Он бывал на планетах, где более предосудительные вещи были в порядке нормы. Такова жизнь.       В полдень, хотя тяжело было определить, сколько времени прошло, они приступили к перекалибровке системы. Энакин уселся на корпусе истребителя, притащив инструменты, а Оби-Ван относительно удобно устроился в кабине, немного непривычно ощупывая провода и датчики на контрольной панели.       – Так ты работаешь на Республику? – с ходу выпалил Энакин.       Другого от него нельзя было ожидать. Когда до Оби-Вана дошла суть вопроса, он вдруг насторожился.       – Почему ты так считаешь?       – Ну, это не грузовой корабль, плюс ты спешишь, а значит либо преступник, либо из правительства. – Он рассеянно улыбнулся, дернув плечами и поворачивая деталь. – Ну, это пока не доказано. Давай на шесть.       – И на том спасибо, – бросил Оби-Ван, занимаясь датчиком. Проскочила искра – Энакин даже не вздрогнул.       – Ладно, мы не об этом. – Он снова подбирался. – Ну так?       – Что?       – Ты работаешь на Республику?       Он и не думал, что парня удастся сбить с толку или отвлечь. Настойчивости ему не занимать.       – В каком-то смысле.       – Не волнуйся, я трепаться не буду. Попробуй на семь.       Оби-Ван передвинул показатель еще на одно деление – долгое время ничего не происходило.       – Отлично, – сказал Энакин, удовлетворенный результатом.       Он шмыгнул к следующему стыку, и Оби-Ван начал подсоединять провода к панели.       – Ну и как оно?       – Работать на Республику? – пальцы Оби-Вана замерли на проводе. – Это… мое призвание. Я всегда это делал.       – Звучит удручающе, – ответил Энакин, подпирая ногой крышку открытого люка. – Какое-то рабство. Только в другой форме. Делай, что говорят. Давай этот на тройку.       Оби-Ван рассеянно настроил следующий датчик, не сводя глаз с Энакина.       – А во снах ты свободный?       – Я не вижу снов.       Энакин нахмурился, сосредоточившись на работе. Но тут же судорожно улыбнулся.        – Когда-то я хотел стать пилотом, но повстречал достаточно, чтобы понять, что им просто говорят, что делать, куда лететь. И в чем смысл? – Он сильнее насупился, глянув на Оби-Вана. – А, зачем я вообще все это говорю?       Прежде чем Оби-Ван сумел найти ответ, снаружи послушались голоса и шаги. Крик, дверь отворилась, и две головы просунулись внутрь. Оби-Ван узнал их со вчерашней гонки и праздника – это были товарищи Энакина.       – Вано! – весело позвал Энакин, выбираясь из корабля.       Он подбежал к двери, одна голова скрылась снаружи, до Оби-Вана долетел обрывок фразы:       – Какого хрена? Как ты такой бодрый после вчерашнего?       Вчера, когда он увидел, как Энакин окутывает себя Силой, он подумал, что из него бы вышел хороший джедай. Конечно, если бы они вовремя им занялись. Какое ужасное упущение. Жаль, что они не взяли его ребенком на обучение.       Упущение ли? Неважно, каким бы юным они его ни нашли – смог бы весь Орден джедаев вылепить из этого – этого, болтающегося с товарищами и пронзительно смеющегося, нужную форму? (Еще одна форма рабства, подумал он).       Его мучило гнетущее чувство, что ответом будет «да». И еще – тяжелое осознание того, что все идет совершенно не так. Снова промелькнула мысль о том, что действительно нужно убираться с Татуина как можно скорее – не только потому, что братья сражаются без него в другой части Галактики.       Энакин бросил взгляд через плечо на истребитель, и Оби-Ван опустил глаза, заметив его отражение в серебристом корпусе.

***

      На другой день Энакин был каким-то подавленным. Ни болтовни, ни ужимок – он даже более-менее держал свое красноречие при себе. Возможно, последствия бурного празднования настигли его с опозданием.       Оби-Ван никогда не жаловался на одиночество, и монотонное занятие по смене прокладки было как ничто другое похоже на медитацию. Но по какой-то причине сегодня оно не успокаивало.       Наверное, раздражение из-за этой канители. Время утекало, как песок сквозь трещины, заполняя те моменты, когда он должен был заниматься своими делами. Умирают ли джедаи без него на Белдероне? Слишком много уже погибло. Их число стремительно сокращалось.       Он знал, что нельзя позволять нетерпению, не важно, насколько обоснованному, завладеть собой. Но все его попытки успокоиться не имели особого успеха, и Сила приносила удивительно мало помощи. Еще бы – ведь резонанс присутствия Энакина распространялся вокруг с поразительной быстротой. И в то же время он чувствовал какое-то отчуждение. Первая аналогия, которая возникала в мыслях – старые воспоминания о Квай-Гоне, ожидающем с нескончаемым терпением, как его падаван пытается найти ответ в самом себе.       Это раздражало Оби-Вана, хоть он и понимал, что некоторые вещи мы не в силах изменить.       Последняя прокладка заменена. Оби-Ван выскользнул из корабля. Энакин сидел, опершись спиной о подпорку и ожидая, пока из гидравлики вытечет жидкость. Он смотрел в никуда. Казалось, он сдерживает дрожь. Беспокойство. Оби-Ван едва удержался, чтобы не спросить, что случилось.       Но тут Энакин поднял взгляд, его глаза прояснились.       – Помнишь, я говорил, что не вижу снов? – спросил он.       Оби-Ван кивнул.       – Так вот, вчера видел.       Он надолго задержал взгляд на Оби-Ване, казалось, эти голубые глаза знают его слишком хорошо. – И почему мне кажется, что для тебя это не новость?       Оби-Ван слегка улыбнулся.       – Не понимаю, о чем ты. Там был я? – он пытался оставаться безмятежным, но получалось плохо.       – Да, – ответил Энакин. – Ты всегда в них. И какой-то мужчина постарше, очень важный. И девочка. Женщина.       – Красивая?       – Просто ангел.       Он прикрыл глаза, но Оби-Ван по лицу видел, что тот испытывает. Вопросы, недоумение, разочарование. Он умел сопереживать.       – Что происходит?       Оби-Ван покачал головой, хоть Энакин и не видел.       – Если б я знал.       Он знал. Он хотел, чтобы и Энакин понимал, каково это – чувствовать его, как занозу в какой-то фантомной части тела – не больно, но она просто здесь. Они словно двигались в каком-то неслышимом контрапункте*. Детали с резким звуком сами собой вставали на нужное место, после прежних двадцати минут в попытках понять, где они должны находиться. Так что когда рука Энакина соскользнула, и он чуть было не потерял равновесие, Оби-Ван уже был наготове – достаточно едва ощутимого прикосновения к спине, чтобы поддержать его.       Он пытался вспомнить то, что говорил ему Учитель о потенциале – какая-то старая и едва понятная лекция на тему конвергентных реальностей, которую однажды давал Мастер Йода.       Бесполезно.       Он приблизился к Энакину, положил руку ему на плечо, потому что это было правильно. Энакин встретился взглядом с Оби-Ваном.       – Если б я знал.

***

      Оби-Ван проснулся поздно утром, пытаясь ухватить остатки сна, который все еще тянулся наяву, пока он лежал в кровати, щурясь от ярких полос света, падающих сквозь неплотно прикрытые занавески.       Когда он зашел в ангар, Энакин одарил его самой ослепительной улыбкой, словно отражение солнца от песка.       – Я уж начал думать, что ты не покажешься сегодня.       – А что мне еще делать? – улыбнулся Оби-Ван в ответ.       Энакин пожал плечами.       – Вдруг есть идеи получше.       – Вряд ли.       Он протянул руку, и Энакин наклонился, подхватив его. Он не дернул руку на себя, и Оби-Ван не опирался на него, движение получилось легким и изящным.       Никакого повода для беспокойства.       Работа продвигалась хорошо. Иногда были моменты, когда для Оби-Вана не находилось занятия, и ему оставалось просто найти комфортное место, чтобы сесть и смотреть, как уверенно работают руки Энакина, покрытые масляными разводами. Высочайший профессионализм, с которым Энакин обращался с механикой, не нарушался даже тогда, когда что-нибудь падало, и механик сплевывал крепкое словцо.       Работа продвигалась очень даже хорошо. Оби-Ван знал это еще до того, как Энакин подошел к нему в конце дня, вытирая руки о ветошь и задумчиво щурясь.        – Продвигаемся на удивление хорошо, – сказал он.       Оби-Ван кивнул.       Энакин бросил ветошь мимо ящика с инструментами, в который он целился, и даже не обратил внимания.       – Считай, завтра после обеда уже можешь лететь, – сказал он холодно.       Он знал это, и все же слова стали для него потрясением. Неделя, ты обещал мне неделю. Оби-Ван вовремя сглотнул слова, едва не сорвавшиеся с кончика языка. Я могу остаться еще на одну ночь.       Джедаи, достойные мужчины и женщины, сражались и умирали где-то далеко-далеко отсюда. А Энакин был здесь, и его глаза делали бессмысленным любое рациональное объяснение. Каким-то образом весь этот окольный путь потерялся во времени и пространстве. Но это не так, он знал это. Он не мог более здесь задерживаться.       Он не мог выдавить из себя ни слова. В конце концов, он просто кивнул. Энакин кивнул в ответ, словно эхо, глядя куда-то в сторону.

***

      Оби Ван по-прежнему не спал, ждал когда придет сон (сказал бы он), как вдруг дверь в его комнату с тихим скрипом отворилась. Он перевернулся, инстинктивно ища в темноте выключатель лампы. Он сидел в кровати, укрытый до пояса одеялами, пытаясь привыкнуть к тепловатому свету, пока вдруг не понял, кто это. Кто это должен быть.       Энакин ухмыльнулся, закрывая дверь.       – Нервишки, Бен?       Да, это была порочная мысль.       – Что ты тут делаешь?       Как будто он сам знал.       Халат Энакина был распахнут на груди, ключицы отбрасывали тени. Он развязал пояс, дав халату свободно соскользнуть с плеч, и остался в одних брюках. Босые ноги ступали беззвучно. Он пересек комнату в несколько шагов, и вот его колено уже на краю кровати, рука легла на плечо. Он оседлал его одним плавным движением, и Оби-Ван почувствовал прикосновение холодной простыни к спине.       – Энакин, – сказал он, кладя руки на бедра юноши. Оба вздрогнули, встретившись глазами, но в этот раз ничего не заискрило, только сам воздух, жар, который хлынул в низ живота, когда Оби-Ван провел пальцами по коже.       – Он самый, – прошептал Энакин, наклоняясь над Оби-Ваном и улыбаясь, его улыбка была необузданной, полной шалости, чистой радости. – Считай, что это подарок.       Оби-Ван обвил рукой шею Энакина, запуская пальцы в волосы юноши. Их дыхание смешалось, обнаженная грудь Энакина была так близко к его собственной, но они не касались друг друга нигде – только рука Энакина по-прежнему покоилась на плече Оби-Вана. Он будет настаивать, Оби-Ван знал его, знал, каким он может быть, но сейчас его тело оставалось неподвижным, мышцы трепетали под руками. Он мог бы приказать ему уйти – и Энакин бы подчинился, хотя у него не было здесь никакой власти.       «Это не страсть, это безмятежность» – подумал Оби Ван. И притянул Энакина ближе. Он чувствовал, он знал, что они уже были однажды вместе в каком-то ином времени, ином месте. Знал, что это кажется невозможным. Не понимал, что он чувствует насчет этого всего: насчет Энакина, его потенциала и последствий. Это было так трудно – и вместе с тем легко, это было правильно – положить руку ему на затылок, накрыть его губы своими, такие жадные и одновременно щедрые.       Потому что, в конце концов, это была чистая Сила, и он чувствовал ее сейчас, опутывающую их. А может, это все Энакин? Может быть.       Энакин совсем близко – обжигающее прикосновение кожи, языки сплелись. Оби-Ван задохнулся. Энакин слегка двинул бедрами в нетерпении. Слишком быстро. Этого недостаточно. Он сильно сжал шею юноши, другой рукой спускаясь вниз по спине, туда, где брюки приоткрывали полоску голой горячей кожи.       Энакин со вздохом разорвал поцелуй, этот звук врезался Оби-Вану в память. Он откинул голову назад, выгнувшись навстречу прикосновению. Оби-Ван прильнул ближе, захватив губами место, где соединяются шея и плечо, где пальцы сдавливали сухожилие. Энакин опустил голову, вцепившись в него пальцами. Его рука скользнула по боку вниз, оставляя дрожь от прикосновения. Пальцы забрались под простынь, дразня чувствительную внутреннюю часть бедра.       Оби Ван надавил – Энакин неохотно, но все же поддался, встал на колени, простыня соскользнула, ночная прохлада коснулась кожи. Оби-Ван прижался к нему всем телом, стон потонул в поцелуе, едва его губы коснулись губ Оби-Вана. Они целовались снова и снова, пока рот не наполнился привкусом крови на губах и зубах. Руки на коже, переплетения шершавых пальцев, рука скользит между ними. Оби-Ван сдвинул пояс брюк Энакина, судорожный вздох сорвался с губ юноши, едва он качнулся на нем.       Когда он надавил на этот раз, Энакин откинулся назад, утянув Оби-Вана за собой. Оби-Ван прильнул к его телу, окончательно срывая брюки. Руки снова поползли наверх, к подрагивающим бедрам. Он был бледным там, где его не коснулось солнце, но сейчас мог касаться Оби-Ван, изучая пальцами – не чтобы полностью обладать, а чтобы узнать. Он мог бы касаться его вечно, смотреть на него вечно – и все еще не знать его, не до конца. Оби-Ван прикусил бледную кожу с внутренней части бедра, тут же зализав укус языком. Напряженный член Энакина подрагивал у его плеча. Оби-Ван поднял взгляд – Энакин запрокину голову назад, выгнув шею, широко раскинув руки и цепляясь пальцами за простыни. Он двинулся выше, полностью накрыв его телом, прижав руками побелевшие костяшки пальцев, его губы накрыли губы Энакина, и бессвязные звуки, которые он издавал, когда их бедра сплетались вместе, Оби-Ван отнимал у него своим языком. Энакин повернул руки, подставив ему ладонь – теперь они могли сцепить пальцы. Оби-Ван прижал его руки к матрацу. Полностью прижать Энакина к матрацу.       Энакин двигался под ним, дразня и почти не чувствуя дискомфорта. Он что-то стонал в губы Оби-Вана, и когда тот отпустил его, юноша повторил:       – Там, в моей робе.       Оби-Ван, не желая никуда идти, наклонился в сторону, к краю кровати, все еще наполовину лежа на Энакине (и юноша воспользовался этим, чтобы оставить парочку укусов на линии челюсти), ища робу на полу. Он нащупал что-то под тканью. В кармане; небольшой флакон.       Оби-Ван наклонился обратно, целуя Энакина глубоко и крепко, согревая флакон в руке. Он позволил ему повернуться. Встать на колени. Энакин содрогнулся, когда Оби-Ван снова накрыл его телом, прильнув губами к лопатке, гладя пальцами по груди. Он выгнулся навстречу, изгиб его тела был гладким и красивым, как корпус космического корабля, но этот теплый, из плоти и крови.       Когда Оби-Ван толкнулся внутрь, его дыхание остановилось и навернулось вновь, когда мышцы Энакина напряглись под его руками. Кожа Энакина была горячей, Оби-Ван чувствовал губами капли пота между лопаток. Энакин дернулся навстречу толчку, и Оби-Ван почувствовал, как Вселенная ускользает от него, как неистовый вихрь, но Сила билась стабильным пульсом. Он обвил рукой талию Энакина – его собственная была уже на нужном месте, и двойным движением рук они достигли дрожащего освобождения. Оби-Ван, напрягшись всем телом, кончил, прижимаясь губами к спине Энакина, потрясенный, счастливый, переполненный всеми этими чувствами и Энакином, свободный от сожалений. Они полностью сгорели, здесь и сейчас.       Запутавшись в сплетениях рук и ног, Оби-Ван крутился в попытке достать губы Энакина. Припухшие и искусанные – еще один поцелуй им вряд ли повредит.       Они доползли до подушки и сбросили грязную простыню на пол. Точнее, Оби-Ван – Энакин уже обмяк и стал сонным, обнимая Оби-Вана со спины и что-то мурлыча в ухо. Еще не погас свет, как он уже заснул.

***

      Оби-Ван спал без снов.       Проснувшись и лежа в кровати, даже не открывая глаз, он чувствовал в комнате присутствие Энакина, его теплое удовлетворение и любопытство, почти детское в своей непосредственности. Улыбаясь, он открыл глаза…       Энакин, сидя на полу, рылся в вещах, которые Оби-Ван прятал под креслом. Он вывернул всю джедайскую накидку, в которую Оби-Ван завернул вещи, которые никто на Татуине не должен был видеть. Не привлекай внимания. Его первым порывом было забрать все вещи, вторым – что-нибудь сказать. Но вместо этого он просто лежал, наблюдая, как Энакин берет световой меч. Он сбалансировал его в руке, попробовал хват, чуть нахмурившись, с тем видом, с каким он обычно осматривал машины, пытаясь выяснить проблему.       Он нашел кнопку и меч со звуком ожил. Энакин резко дернулся, отшатнувшись на шаг. В тусклом голубом свете его лицо выглядело опустошенным. Его взгляд встретился с Оби-Ваном.       – Так ты джедай. – В его словах был и шок, и какая-то боль.       – Или я убил одного, – с горечью заметил Оби-Ван. Энакин медленно покачал головой.       – Нет. Ты – джедай, – повторил он, теперь уже уверенно. – И я, я…       Он умолк. Световой меч пронзал воздух в комнате с низким угрожающим звуком. Оби-Ван медленно сел на кровати, затем встал, сделал шаг к Энакину, обхватил его руку. Юноша, не задумываясь, держал световой меч в боевом положении. Пальцы Оби-Вана накрыли его руку, нашли нужную кнопку. Комната снова погрузилась в молчание.       – А ты – Энакин Скайуокер, – сказал он.       Неконтролируемый. Никем не порабощенный. Каким бы то ни казалось на первый взгляд.

***

      Когда Энакин вышел, Оби-Ван не спеша привел себя в порядок, оделся спокойно, с самообладанием.       Он долго сидел на кровати, блуждая в мыслях. Задаваясь вопросами, на которые не могло быть ответа.       Он спустился вниз, рассчитался с абсолютно равнодушным владельцем. Шми работала за барной стойкой. Она прервалась на секунду, улыбнувшись ему. Оби-Ван, помедлив, улыбнулся в ответ.       – Спасибо, – сказал он. – За все.       – Всегда пожалуйста, – ответила она. – Как будете рядом, заходите. – В ее глазах был легкий оттенок усмешки. Как у Энакина.       Оби-Ван отвернулся, но тут его внезапно посетила одна мысль.       – Вас в последнее время не беспокоили странные сны?       – Да, – ответила она так спокойно, как будто они говорили о погоде.       – Обо… мне?       Она кивнула, возвращаясь к протиранию стойки.       – Вы, только намного моложе, и еще один мужчина, иногда еще девочка, но… я не понимаю. Вы куда-то забираете Энакина, – ее подбородок задрожал. – И Вселенная вокруг погружается в темноту.       По спине Оби-Вана пробежал холодок. Надежда и гордость, страх и отчаяние. Но не здесь, не сейчас. Этого не было. Было что-то другое. Вселенная снаружи ждет его… Джедаи сражаются и умирают. Война и мрак.       – Они будут какое-то время, – сказал он.       Она склонила голову с грустной улыбкой.       – Быть может, некоторые вещи предопределены.

***

      В ангаре оставалась доделать кое-какие мелочи. Повторно подключить малые системы. Провести финальную диагностику. Вернуть обшивку корпуса на место. Всего ничего – и вот уже Оби-Ван пожимает плечами в плаще, прикрепляя к поясу световой меч.       Он посмотрел наверх – Энакин сидел на цилиндре, нагло вздернув подбородок и смотря в глаза самой судьбе, как тогда, когда Оби-Ван впервые встретил его. На его шее остался небольшой темный след в память о губах Оби-Вана.       – Как тебя зовут по-настоящему? – спросил Энакин. Вальяжный и заносчивый, на грани с наглостью.       – Оби-Ван, – ответил он. – Оби-Ван Кеноби.       – Энакин Скайуокер, – сказал юноша, протягивая руку.       Оби-Ван пожал ее, сделав шаг ближе, и Энакин встал. Объятие было таким крепким, словно они знали друг друга всю жизнь, а не пять дней. Оби-Ван прикрыл глаза, сжимая плечи Энакина, чувствуя его руки на своей спине.       – Да пребудет с тобой Сила, – сказал он, вкладывая в эти слова больше смысла, чем за все годы, что он их произносил.       – И с Вами, мастер, – ответил Энакин.       Оби-Ван забрался в истребитель, завел двигатели. Поднимаясь в космос, он не смотрел вниз.       Они вряд ли снова встретятся.       Это были неспокойные времена. Каждый день в Галактике умирали джедаи. Он подумал, что скоро, наверное, станет одним из них. Скоро. Но не Энакин. Только не Энакин.       Покинув атмосферу Татуина, он соединился с Залом Собрания. Сегодня кто-то другой принимал сообщения – женский бодрый голос был рад его слышать.       – Генерал Кеноби! Ну как там на Татуине?       – Жарко, – признался он. – И песок везде.       Она засмеялась.       – Да, я тоже слышала такое. Я сообщу расчетное время Вашего прибытия на Белдерон. Они будут рады видеть Вас.       Космос в молчании проносился мимо.
Отношение автора к критике
Приветствую критику только в мягкой форме, вы можете указывать на недостатки, но повежливее.
Права на все произведения, опубликованные на сайте, принадлежат авторам произведений. Администрация не несет ответственности за содержание работ.