Весна... Прекрасное время года.

Когда вы просыпаетесь, что вы чувствуете? Наслаждение? Бодрость? Одиночество? Антон чувствует, что кто-то сидит у него на бёдрах и нагло трётся о его пах своим. Конечно он резко на это отреагировал. Схватил омегу за талию и скинул с себя, прибивая руками к кровати. Конечно же, у Арсения потекли слёзы. Когда твой любимый на тебя рычит, это страшно. Да ещё и омеги крайне чувствительны в период течки, так что контролировать свои слёзы, да и любые свои эмоции, сейчас - это что-то из разряда фантастики. Антон приходит в себя и смотрит на омегу сначала непонимающими, а потом виноватыми глазами. Антон наклоняется и, нежно придерживая за талию, целует омегу. Сначала Шаст целует совсем нежно, практически невесомо касаясь любимых губ, но вскоре сдерживать себя становится слишком уж сложно. Антон напирает, сминая губы Арса своими и нагло запуская в чужой рот собственный язык. Он проводит им по нёбу омеги и, не сдержавшись, тихонько стонет. Арсений, мягко говоря, шокирован такой выходкой своего альфы. Но ему безумно нравится то, что вытворяет Антон. Внизу живота уже давно завязался тугой узел возбуждения, а всё эти действия только лишь подливают масло в огонь. И Попов даже начинает пытаться перенять инициативу, неуверенно сплетая их языки и пытаясь показать, что он тоже многое умеет. Но альфа оказывается гораздо настырнее и опытные в этом плане. Шаст лишь усмехается и начинает напирать только сильнее, плотно прижимаясь всем телом к омеге, весь пыл которого после таких действий быстро пропадает. Он полностью отдаётся своему альфе, сильно жмуря глаза и легонько толкаясь бёдрами вверх, показывая, что хочет большего. Пока Арсений отдавался поцелую, Антон успел стянуть с него штаны. Течка очень "опасна". В первый день запах не намного сильнее, чем в обычные дни. Но на второй и третий день он усиливается и затуманивает разум любого альфы. Вот и Антон потерял связь с реальным миром. Теперь его цель - это защитить и удовлетворить Арсения любыми способами. Он переворачивает Арса на живот, подкладывая под него подушку. —Арсюш, подними попку, - просит Шаст, закусывая нижнюю губу. —Мнм... мм, - поднимая попку, промычал Арсений. Антон наклоняется и раздвигает половинки. Смазки выделилось много, Арсений готов принять альфу. Но Антон - доминантный, и его размер "немного" больше стандартного. Язык Антона проникает внутрь, тщательно вылизывая бархатные стенки. Сейчас омега особенно горячий внутри, и это просто не может не возбуждать ещё сильнее. А ещё крайне чувствительный, особенно в области ануса, так что Арс даже и не пытается сдерживать стоны, раздвигая ноги ещё шире и демонстрируя альфе свою покорность и готовность его принять. Когда к языку добавляется два пальца, Арсений начинает стонать громче. Он не испытывал такого с другими... Сейчас от каждого движения альфы у Арсения по телу приносится волна тока. Когда Антон убирает язык и добавляет ещё один палец, попадая по простате, Арсений выгибается чуть ли не до хруста костей. Ему хорошо, но всё равно хочется альфу... Его, а не его пальцы. Хочется глубже... Ближе... Омега виляет бёдрами и толкается ими назад, показывая, что он готов к большему. Антон правда боролся со своим внутренним альфой, но не смог. Да и кто тут вообще устоит? Он резко переворачивает Арсения на спину и, приставив головку к судорожно сжимающемуся колечку мышц, из которого обильно сочится смазка, одним резким движением входит до упора. У Арсения тут же потекли слёзы - больно! Антона наклоняется к пухлым губам, завлекая омежку в поцелуй. Обоим хочется больше и ближе. Арсений скулит от жуткого желания и практически не чувствует из-за этого боли, уже самостоятельно насаживаясь на член своего альфы. А у Антона просто сносит крышу от подобного поведения. Ему нравится эта податливость своего омеги, нравится его покорность и настолько сильное желание в глазах. А ещё эти слёзы... С ними Арсений выглядит ещё милее и невиннее. Шаст начинает плавно двигать бёдрами, практически сразу задавая бешенный темп и через пару секунд уже буквально втрахивая Арсения в кровать. Тот лишь выгибается, сжимая свои изящные пальцы на крепких плечах Шастуна, и смотрит в зелёные глаза на против, кусая и без того истерзанные губы. - Ах, Ант... Антон! - сладко стонет парень, притягивая альфу ближе к себе и впиваясь в его губы чувственным поцелуем. - Ещё. Пожалуйста... Ах... Только не останавливайся. - Как скажешь, малыш, - шепчет в самые губы Шаст, делая особенно резкий и грубый толчок, после которого по всей комнате разносится сладкий стон наслаждения. - Ты прекрасен, Арсюш. Просто прекрасен. Антон никогда не чувствовал себя настолько хорошо. Впрочем, как и Арсений. Он вытирает со щёк парня мокрые дорожки от слёз, и весь этот контраст нежности и грубости просто сводит Попова с ума. Шастун вбивается в парнишку до тех пор, пока не настаёт момент сцепки. Арс содрагается от бурного оргазма, пачкая живот собственной спермой и практически сразу обмякая в крепких объятиях своего альфы, который кончает следом за Поповым. Антон медлит и узел набухает внутри мальчишки, он переворачивается на бок для большего удобства. Шастун нащупывает руку мальчишки и переплетает их пальцы, устало улыбаясь. Шастун жмётся грудью к спине Арсения всё ближе, пытаясь отдышаться. Когда сцепка закончится, комната вновь заполнится феромонами, которые выделяются вместе со смазкой, и Шаст опять перестанет себя контролировать. Впрочем, так оно и происходит. Арсений практически не помнит, как проходит его течка. Помнит только урывками: как выгибался, как стонал под своим альфой, прося большего. Иногда в памяти всплывают все те пошлости, что он говорил в порыве страсти, и щёки тут же становятся краснее светофора. Антон тоже не особо хорошо помнит период течки. Они ведь практически не вылезли из постели, за исключением пары моментов, когда он приносил Арсу поесть. Или же они ходили помыться. Всё остальное время был либо секс, либо сцепка. В общем и целом, ничего удивительного, ведь течка иначе проходить и не может. *** Антон встает и подходит к тумбочке, вынимая оттуда полотенце, которым вытирает уставшего омегу. После того, как у Арса закончилась течка, он практически не открывал глаз. Пару раз Шаст будил его затем, чтобы дать немного еды и воды, а после уставший и измученный омега тут же проваливался в сон. Ещё один раз Антон разбудил Попова лишь потому, что сходил в аптеку и накупил там различных тестов на беременность (чтобы уж наверняка). Парнишка, мало что соображая, просто сделал то, что от него требовалось, и тут же завалился обратно спать. Он ведь даже и не понял, что теперь носит в себе их с Антоном ребёнка. А вот Шастун был просто на седьмом небе от счастья. Он бы затискал Арса, если бы тот не нуждался сейчас в хорошем отдыхе. Ведь Антон ему за такой подарок безумно благодарен. Теперь их будут связывать не только истинность и отношения. Теперь у них есть нечто большее. Наверное, Арсений тоже обязательно порадуется, когда его состояние придёт в норму, а пока... Пока что Шастун будет заботиться о своём омеге должным образом, ведь сам тот всё ещё не в состоянии сделать это самостоятельно. *Бля... Я теперь папа, получается. Круто. Ему нет восемнадцати, а я педофил. Всё таки я люблю его, и этого достаточно. - С этими мыслями Антон дошёл до ванной комнаты и включил воду. - Надо помыться. Бля, он даст мне пиздюлей, он теперь "мама". Или не даст. Кто ж его знает?* *** Когда они были уже чистыми, а постельное - свежим, Антон нежно поглаживал тёплый живот омеги, в котором был его ребёнок. ИХ с Арсением ребёнок. Шаст спустился чуть ниже и аккуратно положил голову на ещё плоский животик своего омеги, счастливо улыбаясь. Сейчас там, внутри, растёт и развивается их малыш. Маленький человечек, который будет похож на них обоих. И у него обязательно будут глаза Арса, ведь... Они просто прекрасны. Антон очень хотел бы, чтобы именно так и было. Он будет счастливым, несмотря ни на что он будет счастливым. Шаст не позволит никому обидеть его семью. Арсений и малыш - это теперь его семья.