To the dark I said pour and forgot to say when

Цири изменила его. Когда он только спас ребенка-неожиданность, он понятия не имел, как вообще заботиться о такой маленькой девочке, поэтому принял решение найти Йеннифер, чтобы попросить о помощи. Ну, по его словам. Сама Йеннифер, Эскель, Весемир и даже Ламберт сказали бы, что он заявился на порог Йеннифер в настоящей панике. Как настоящий идиот. Как бы там ни было, с того дня он обнаружил, что действительно меняется. Отчаянно стараясь стать для Цири хорошим отцом, таким, какого она заслуживала, а заслуживала она гораздо большего, чем тот бардак, в который превратилась её жизнь, но всё, что он мог сделать для нее, он непременно делал. И у него даже получилось стать хорошим отцом. Настолько, насколько он и не представлял себе. Он открылся, заставил себя говорить больше и позволил ей показать ему, как стать еще лучше. Всё это проносилось в его голове, когда он целовал девочку в лоб, отправляя из Каэр Морхена вместе с Ламбертом. Он бы предпочёл воспользоваться порталом в любом другом месте, но лаборатория Йеннифер была здесь, она отследила Риенса именно отсюда, и это давало бы ей больше сил, если бы… Если бы что-то пошло не так. Итак, Ламберт увёз Цири, дав обещание не привозить её обратно, пока не убедится, что это безопасно. Весемир и Эскель стояли наготове вместе с Йеннифер на случай, если Риенс одолеет его. Вряд ли, конечно, но всё же… — Тебе не обязательно идти одному, я ведь тоже могу сразиться с ним, — предложил Эскель, но Геральт покачал головой. — Он подобрался так близко, ища Цири, но он не знает о вас. Если он победит меня и не вернется, он так ничего и не узнает. Я должен быть тем, кто пойдет. Эскель кивнул, сжимая его плечо. Он вздохнул и дал сигнал Йеннифер. Шагнув через портал, Геральт поборол волну головокружения и тошноты, быстро отреагировав с помощью квена, когда Риенс выстрелил в него струей огня. Маг нахмурился. — Эта ведьма отследила меня, не так ли? — прорычал он. Геральт не ответил, вместо этого сосредоточившись на окружении и схватке. Он находился в комнате без окон, с единственной дверью. Риенс сидел на единственном в комнате стуле, но вскочил на ноги при появлении ведьмака. Чародей снова попытался выстрелить, но Геральт уже оправился от приступа тошноты, легко уклонился и пересек комнату, устремившись к Риенсу. Тот отпрыгнул назад, потянувшись за своим мечом, и едва успел выхватить его, чтобы отразить атаку. Он увернулся и тогда, когда Геральт снова занес свой меч, отбивая удары в меру своих возможностей, но он терял позиции и знал это. В последний момент он отчаянно заблокировал удар одной рукой и попытался снова выстрелить в Геральта другой, но ведьмак оказался сильнее, чем ожидал маг. Вынудив его выйти из блока, он увернулся от удара и пронзил мечом шею Риенса. Чародей упал, и из его раны хлынула кровь, а Геральт воспользовался моментом, чтобы сосредоточиться, прислушиваясь к любым признакам того, что Риенс на самом деле не мертв, и это какая-то очередная подлянка. Его медальон оставался в покое, это давало достаточно уверенности, что всё закончилось, но было… что-то еще. За дверью кто-то был, он слышал биение их сердец. Ведьмак нахмурился. Риенс должен был быть один. Он толкнул дверь, входя внутрь, и в ноздри ударил едкий запах испуганного Омеги. Геральт дрогнул, заметив молодого человека, который уже рухнул на колени и прежде чем ведьмак успел что-либо сказать, глаза Омеги закатились, и он рухнул на землю полностью. Зараза… Он понятия не имел, что Риенс был женат, что ему оставалось делать? Блядь. Он подошел к Омеге, проверил его пульс и замер, когда, наконец, смог различить запах, в котором смешивалось множество разных ароматов. Боль, да. И страх тоже, всепоглощающий страх. Но был один запах, который заставил Геральта снова выругаться. Простой, чистый аромат, который он чувствовал всего несколько раз до этого, самым запоминающимся из которых была помолвка Паветты. Беременная Омега. Если Геральт уйдет сейчас, то этот Омега и его ребенок скорее всего умрут. У него оставалось всего несколько минут до того, как Йеннифер снова откроет портал, и он оглядел комнату. Как вообще кто-то мог жить… вот так? Еще одна комната без окон, на этот раз с камином и кроватью, но единственной дверью была та, через которую он только что вошел. Там не было никаких личных вещей, ничего, что говорило бы о хоть каком-то мало-мальском уюте. Но если это было временно, если Риенс перевез их сюда, возможно, чтобы спрятаться от Геральта? Ведьмак покачал головой. У него не было на это времени. Встав, он вложил свой меч в ножны, схватил пару одеял с кровати, поднял Омегу и завернул его в них, надеясь, что запах возлюбленного поможет ему пройти через всё это. Он услышал, как открылся портал, и понёс Омегу в главную комнату, бросив последний взгляд вокруг, чтобы убедиться, что он ничего не пропустил. Весемир, Йеннифер и Эскель ждали его, готовые к бою, если потребуется. Когда Геральт шагнул внутрь, Йеннифер закрыла портал, и в залах Каэр Морхена воцарилась тишина. Весемир заговорил первым. — Что случилось? — Риенс мертв, но он был связан с Омегой. — И ты привел его сюда? Геральт почувствовал, как Омега в его руках начал шевелиться, и он помолился всем богам, о которых когда-либо слышал, чтобы юноша не стал свидетелем этого разговора. — Зачем ты привел его в Каэр Морхен? Геральт нахмурился. — Я запаниковал, что я должен был делать? Оставить его там умирать? — Этот Омега связан с Риенсом, он может представлять опасность для всех нас! — Эскель нахмурился, принюхиваясь к воздуху. — Геральт, он… он беременный, не так ли? Йеннифер втянула в себя воздух, и Геральт знал, что она поддержит его решение. Теперь нужно было убедить Весемира, который все еще хмурился. — Он может подвергнуть нас опасности, Геральт. Всех, включая Цири! — Тогда скажи мне, что я должен был делать? Я не смог бы убить беременную Омегу! — И я бы никогда не попросил тебя об этом. — Он не будет представлять угрозы, — вмешался Эскель, — по крайней мере, до тех пор, пока связь не будет разорвана. В западном крыле все еще есть камера… — Тогда поместим его туда и решим, что делать, когда он проснется, — заключил Геральт. Весемир вздохнул, но кивнул. — Йеннифер, как это случилось? Я думал, маги не могут иметь детей. Чародейка нахмурилась. — Таков магический дар. Ради этого мы жертвуем своей способностью рожать детей. Но если Риенс никогда не был в Бан Арде или Аретузе… — Тогда он был необученным магом. Как же тогда он стал таким могущественным? — спросил Эскель, но Геральт не стал задерживаться, чтобы выслушать теорию Йеннифер. Ему нужно было донести Омегу до камеры, и еще ему нужно было время переварить то, что, черт возьми, только что произошло. Что он натворил? Геральт сидел на табурете возле камеры, ожидая, пока Весемир проверит Омегу, у которого последние несколько часов была лихорадка. Одни и те же мысли крутились в его голове снова и снова. Это было… Он только что привел омегу Риенса в Каэр Морхен. Неужели он только что обрек их всех на гибель? Но затем образ того Омеги, рухнувшего на пол от боли, вернулся к нему, и он вспомнил, каким беспомощным он себя чувствовал. Он не мог нести ответственность за еще одну невинную смерть. Не после Блавикена. Геральт поднял глаза, когда дверь открылась, и Весемир шагнул обратно. — У него… не все хорошо. Я надеюсь, что лихорадка спадет в течение следующего часа или около того, но мы мало что можем сделать. — Я возьму на себя ответственность за него, — сказал Геральт. — Что бы ни случилось. Если он окажется угрозой… Весемир вздохнул. — Я уж думал, что ты научился не искушать судьбу, щенок. Эскель был прав, он не будет представлять угрозы, пока связь не разорвется. А до тех пор у нас будет время определить природу угрозы. Геральт кивнул, уставившись на свои руки. Наставник снова вздохнул. — Ты поступил правильно. К чему бы это ни привело, я знаю, что ты действовал от чистого сердца, — ведьмак похлопал себя по колену, вставая. — Я проверю его, посмотрю, не спала ли температура. Геральт только кивнул, все еще погруженный в свои мысли, и оставался там, пока голос Весемира не прорвался сквозь них. — Геральт, — позвал Весемир, и ведьмак вошел в камеру следом. Омега проснулся и тотчас забился в самый дальний угол, васильковые глаза метались между Геральтом и Весемиром. Юноша издал тихий испуганный стон и обхватил себя руками, запах страха и боли заполнил комнату. Геральт закрыл и запер за собой дверь на случай, если этот Омега попытается сбежать. Затем взгляд Омеги наткнулся на мечи Геральта, и страх усилился, обретая почти физическое воплощение. Слова сорвались с губ Геральта прежде, чем он смог остановить себя: — Я здесь не для того, чтобы навредить тебе, — объяснил он, умиротворяюще поднимая руки. Что ж, помогло это мало. Он взглянул на Весемира, который уже заметил панику Геральта и взял разговор в свои руки. — Мне нужно осмотреть тебя. Твоя лихорадка уже должна была спасть, но мы должны быть уверены. Весемир осторожно приблизился, и Геральт отступил назад, впечатленный тем, что Омега вообще подпустил его к себе, учитывая, какой ужас исходил от юноши. Весемир облегченно вздохнул. — Лихорадка спала, это хорошо. Где-то болит? Омега просто слегка наклонил голову, сбитый с толку, и Весемир испустил еще один вздох, на этот раз раздраженный. — Геральт, ты что, ничего ему не сказал? — Он потерял сознание прежде, чем я смог, — попытался объяснить ведьмак. Весемир снова обратился к Омеге, сохраняя нейтральный тон. — Мне жаль, что я тот, кто говорит тебе это… Твой супруг мертв. Омега замер, эмоции промелькнули на его лице так быстро, что Геральт даже не успел попытаться их истолковать. Омега крепче обхватил руками живот, словно защищая своего ребенка, и Весемир воспользовался моментом, чтобы сменить тему. — Ты знаешь, на каком ты сроке? Ни один из них не ожидал, что запах страха станет еще сильнее, переходя в откровенный ужас. Геральту пришлось прикрыть нос, сжав кулаки, чтобы успокоиться. Как Весемир сохранял спокойствие во время этого, он не знал. — Я не причиню вред твоему ребенку, — заявил Весемир, когда Омега попытался зарычать, прежде чем разразился кашлем. — Мне просто нужно знать, сколько уже ребёнку. — …два месяца, — Омега был едва слышен, но плечи Весемира напряглись, и что-то изменилось в том, как он держался. Омега опустил голову, свернувшись в более плотный клубок, чем Геральт считал возможным, и ведьмак повернулся к своему старому наставнику. — Весемир? Что случилось? Весемир покачал головой, сосредоточив внимание исключительно на Омеге перед ним. — …мне нужно, чтобы ты был честен со мной, Омега. Ты действительно хотел быть связанным с Риенсом? На этом вопросе Омегу начало трясти, его дыхание стало прерывистым, и Геральт, обеспокоенный, шагнул вперед. — Что с ним происходит? Весемир покачал головой, преграждая ведьмаку дорогу. — Отойди, Геральт, дай ему пространство. У него гипервентиляция, это может навредить ребенку… Из Омеги вырвался резкий вой, и теперь Геральт почувствовал исходящий от него запах крови. Он посмотрел на Весемира, прося подтверждения. Весемир кивнул со вздохом. Геральт сложил руку в Знак Аксий, втягивая Омегу обратно в сон, и поймал его, когда он внезапно осел. Мягко отвел его руку от того места, куда она впивалась, раздирая и царапая метку Риенса. Он уложил Омегу обратно на кровать, сильно дрожа. Весемир положил руку ему на плечо. — Как ты можешь быть таким спокойным? — спросил Геральт. — Потому что это то, в чем он нуждается сейчас. В этом был смысл. Весемиру всегда лучше всего удавалось подавлять свой страх, не подавляя другие эмоции. — Геральт, мы должны подготовить для него комнату. Что? — Но разве… Он ведь омега Риенса, это небезопасно. Весемир покачал головой. — Когда ты только привел его сюда, я бы согласился. Это действительно было так. Он прямо сказал это. — Но он не омега Риенса. Не истинный. Он омега, которого Риенс привязал к нему против его воли, он не любит его. Геральту хотелось в это верить, но воспоминания о Блавикене все еще преследовали его. — Откуда ты можешь это знать? — Если это так, то срок еще слишком мал для того, чтобы знать наверняка, убила ли такая боль это дитя. На это Омега заскулил, и оба ведьмака снова обратили на него свое внимание. Ни один из них не заметил, как он очнулся. — Всё будет хорошо, — успокаивал Весемир, присев на кровать рядом с ним, и нежно положил руку ему на лоб. — Ни тебе, ни твоему ребенку здесь не причинят никакого вреда. Голос Омеги был хриплым, и сквозь него Геральт мог слышать слезы. — Я… я не могу потерять его… Пожалуйста, не отнимайте его у меня, — умолял он, и Весемир убрал руку. — Мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь тебе пережить эту беременность. Конечно, они бы так и сделали. Несмотря на то, что мир говорил о них, они не были монстрами. — Сможешь ответить на несколько вопросов? — спросил Весемир по-прежнему спокойным тоном. Омега, должно быть, кивнул, потому что Весемир продолжил. — Как долго ты там пробыл? — Эм… какой сейчас год? Весемир перевел дыхание, и Геральт ответил: — Тысяча двести шестьдесят четвертый. Может быть, он просто запутался?.. не может же всё быть еще хуже, чем уже есть… — Тогда, ах… около 10 лет, — продолжил Омега, все еще обращаясь к Весемиру. 10 лет. Блядь. Геральт даже не осознавал, что рычит, пока Омега снова не заскулил, и Весемир повернулся к нему. — Геральт, либо успокойся, либо выйди из комнаты, — приказал он тоном, который, как знал Геральт, не терпел возражений. Тем не менее, 10 лет… — Успокойся или уходи, — повторил Весемир. Геральт кивнул, сделал глубокий вдох и оттолкнулся от стены, присаживаясь там. Весемир повернулся назад и задал вопрос, который был у них обоих на уме. — Омега, ты согласился на то, чтобы он поставил тебе метку? Голос юноши был таким тихим, но по-настоящему убийственным. — …нет. Геральт затаил дыхание, боясь снова потерять контроль над собственным голосом, и Весемир снова повернулся к нему. — Он нам не угроза. Они все были так неправы. Так ошибались в том, что происходило. Зараза. Геральту нужно было ответить, нужно было что-то сказать. — Я… могу подготовить для него комнату на время, пока он выздоравливает, — все, на что его хватило в данный момент. Просто подтвердить Весемиру, что он все понял. — Подожди, — приказал Весемир. Омега сел, прислонившись к стене камеры, когда Весемир повернулся к нему. — Омега, мы подготовим для тебя комнату, если хочешь. Запах твоего прошлого Альфы не приносит тебе того комфорта, на который мы рассчитывали, верно? Омега покачал головой, и Геральта затошнило. Конечно, запах собственного насильника не успокоил бы его. Блядство. — Мы найдем несколько новых одеял. Уход партнера, даже невольного, может быть довольно болезненным. Тебе еще что-нибудь нужно? В очередной раз Геральт подивился самообладанию Весемира и попытался мысленно вернуться в ту комнату. Неудивительно, что в ней не было никаких личных вещей юноши, это был не дом, а клетка. И теперь Омега попросту проснулся в другой клетке… «Сосредоточься», сказал он себе. Омега в замешательстве переводил взгляд с одного на другого, прежде чем снова заговорил с Весемиром. — Почему вы… Я не понимаю. — Я знаю, сейчас тебе трудно все это понять. Но мы не причиним вам вреда. Здесь ты и твое дитя в безопасности. Теперь Омега посмотрел на Геральта и обратился уже к нему. Геральт с содроганием осознал, что это был первый раз, когда Омега заговорил с ним, поскольку слова, которые он чувствовал вдоль спины, исходили из уст Омеги. — А как насчет тебя? Я слышал, что ты говорил до этого, ты думаешь, что я представляю угрозу, ты собираешься убить меня, когда он отвернется? Геральт сглотнул. Это… этого не могло быть… о, черт, как сильно он только что все испортил… его… нет, нет, о боги, как… Все, что он мог сделать, это повторить первые слова, которые он сказал. — …я бы никогда не причинил тебе боль. Весемир понимал, что сейчас чувствует Геральт. Он знал Геральта так же хорошо, как знал Эскеля и самого себя. — Иди, — приказал он. — Подготовь комнату. И поближе, чтобы кто-нибудь мог услышать, если он позовет нас. Геральт кивнул, благодарный за возможность сбежать из комнаты, пока он еще мог контролировать свои противоречивые эмоции. Этот Омега… Боже, ему срочно нужен был Эскель, чтобы помочь успокоиться, он чувствовал, будто самого воздуха было слишком много, что он даже не мог дышать, и все вокруг него звенело, а мысли путались. Как, черт возьми… Весемир вышел из комнаты, закрыв за собой дверь, и оценил состояние Геральта. Ведьмак знал, что выглядит ужасно. — Что мне делать? — спросил он. — Геральт… — Его слова. Я почувствовал их. Ты знаешь… Он… Это же не… Тон Весемира был нежным и одновременно печальным. — Сейчас ты не можешь ничего сделать с этим. — Ничего не могу сделать? Это мой соулмейт! — И он носит ребенка своего насильника, у него сейчас есть другие причины для беспокойства. Боже, Весемир был прав. Все это так спонтанно и ужасно… Сплошной бардак. — Но он же никак не отреагировал, когда я заговорил с ним! Разве мои слова не действуют на его кожу так же сильно, как его на мою? Разве можно не понять, что перед тобой твоя родственная душа? Весемир протянул руку и положил ее на плечо Геральта, помогая ему успокоиться. — Возможно, все это слишком часто использовалось против него. При этих словах Геральт не смог сдержать вырвавшегося у него стона. Сколько людей солгали его второй половинке? Сколько людей навредили ему? — Я знаю, что тебе не все равно. Но прямо сейчас последнее, что нужно этому омеге — это еще одна проблема. Пусть он выздоравливает. Как только он будет в лучшем состоянии, поговори с ним. Но на данный момент просто оставь все как есть. Сейчас он в безопасности, и мы защитим его. Конечно, они защитят его. Геральт скорее умрет, чем увидит, как с ним что-то случится. О, как быстро изменились его приоритеты. Весемир бросил на него понимающий взгляд, прежде чем уйти. У него была работа, которую нужно было сделать. А единственное, что Геральт мог сделать прямо сейчас: подготовить комнату для своей второй половинки и надеяться, что каким-то образом, каким-то образом ему дадут шанс проявить себя.