Блины на завтрак.

      Это случилось в ноябре, во вторник вечером, когда, в отличие от многих других вечеров, Баки и Наташа только что закончили с заданием. Сэм попросил их помочь разобраться с группой торговцев оружием, имевших базу в городе, и, проследив за их следами в течение нескольких часов, они нашли их местонахождение на тупиковой улице в Восточном Гарлеме.       Как бы ей ни нравилось выбивать дерьмо из плохишей, она предпочитала улаживать дела по-другому. В конце концов, она была шпионкой. Но Баки, всегда такой нетерпеливый, сделал шпионаж невозможным, когда взорвал дверь гаража, где прятались преступники.       В мгновение ока комната превратилась в месиво из ударов, выстрелов и трескающихся костей. Двое из парней пустились в погоню, и Сэм последовал за ними, оставив Наташу и Баки разбираться с остальными.       Банда была умелой, но нескоординированной. Несмотря на их самоуверенность, у них не было синхронности, и они и близко не могли сравниться с ней и Баки, которые предсказывали движения друг друга даже в самой тёмной комнате.       Эти подонки так же раздражали её и очень сильно. Один из них даже насмехался над ней, уверенный, что сможет победить её в одиночку. Ну, а Нат было особенно приятно выбивать его тощую усатую задницу.       — Никак не могу получить выходной, чтобы отдохнуть, — услышала она слова Баки, когда они вышли из пыльного, тусклого гаража. Это заставило ее улыбнуться, хотя она едва могла разобрать слова среди шума сирен поздней ночи. Его голос стал её любимым звуком в мире, даже если половину времени он открывал рот, только чтобы ныть или жаловаться.       Он убирал своё оружие, его лицо слегка покраснело и блестело от пота. Наташа выдохнула, её сердце все ещё колотилось.       — Сэм, — сказала она по связи, неглубоко дыша, — каков твой статус?       — Они у меня. А ещё я знаю, кто за этим стоит, — Сэм кричал, стараясь, чтобы его услышали среди фонового шума. — Встретимся в вашей квартире.       — Конечно, — ответила она, пока они с Баки шли к его мотоциклу.       Он выглядел беспокойным. Даже нервным. Баки возился со своими жетонами, поглядывал на неё, когда думал, что она не замечает. Если бы она сняла с него перчатку, его правая рука вспотела бы, несмотря на семиградусную температуру воздуха.       В его взгляде не было ни капли ярости, которую он демонстрировал всего несколько минут назад, когда схватил одного из мужчин за горло и прижал того к стене.       Он был так же опасен, как и тогда, когда они впервые встретились. Тогда он обучал ее насилию и обману. Но в его пронзительных глазах она увидела то, что хотела. Не успела она опомниться, как Барнс очаровал её без всяких усилий. Как долго он был у неё? Несколько недель, в лучшем случае месяц. Но когда его забрали, она оплакивала это так, словно прошла целая жизнь.       Они подошли к его мотоциклу. Баки остановился и посмотрел на неё. Даже в плохо освещённом переулке она могла видеть его необычно серьёзное выражение лица.       — Наталья, — он произнес её имя и сделал паузу, как будто это было законченным предложением. Её глаза проследили за движением его руки, когда он потянулся к её руке и слегка сжал её. Она почти произнесла его имя в ответ, когда он наконец сказал: — А что, если мы поженимся?       Она рассмеялась, в основном над собой. Её нелегко было застать врасплох. Но предложение в тёмном переулке, после того, как она вырубила около десяти парней, явно не входило в её сегодняшние планы.       — Думаю, я действительно произвела на тебя впечатление сегодня вечером, не так ли? — сказала она; довольная улыбка проскользнула по её лицу. Баки хихикнул. Его глаза задержались на её глазах, как будто пытаясь прочесть её. И ему всегда это удавалось, хотя Наташа до сих пор хранила некоторые свои секреты. Он сократил расстояние между ними и обнял её за талию.       — Ты всегда производишь впечатление, — ответил он, его голос был низким, торжественным, как у набожного человека, делающего признание. — Но всё же…       Еë мысли неслись со скоростью тысячи миль в час. Нат знала, что он чувствует, как участился её пульс. — Ты говоришь так, потому что ты взбудоражен после боя, — сказала она, наклонившись, чтобы прижаться губами к его губам.       — Может быть, — ответил он. Он поцеловал её в ответ, мягко и нежно, а затем немного дико, его щетина царапала её лицо. Возможно, это была сила привычки — он целовал её так, словно больше никогда не будет возможности сделать это снова. Его губы провели по линии её челюсти, затем по шее, руки блуждали по всему телу.       — Мы должны идти, — сказала Наташа почти шёпотом, понимая, что вовсе не имела в виду это. — Сэм будет ждать.       Он пожал плечами.       — Кошки могут составить ему компанию, — Нат сжала кулаки на его куртке, притягивая того ближе. Сэм действительно любил кошек.       Они вернулись домой, Сэм лежал на диване, почëсывая подбородок Альпины. — Почему вы так долго? — поинтересовался он, прежде чем откусить последний кусочек пирожного, о котором Баки думал весь день.       — Пробки, — сказал Баки, подмигнув Сэму.       Сэм закатил глаза.       — Господи. Я не выдерживаю со всеми вами.       Позже вечером, лёжа в постели, Наташа думала о вопросе Баки. Она не думала о браке с тех пор, как вышла замуж за другого солдата. Не того, кого она выбрала, но того, кого она любила. У неё был дар находить способ любить в самых суровых местах. Но несмотря на это, она никогда не придерживалась детских представлений о романтике или иллюзий о вечности.       Баки был совсем другим. Он прожил столько же лет, сколько и она, его вера была разрушена, а детские мечты разбиты. Но под Зимним солдатом всегда скрывался романтик, который мог бы посоревноваться с Шекспиром. Её губы скривились в мягкой улыбке, когда она вспомнила, как легко слетел вопрос с его языка, так же легко, как фразы «у нас закончился кошачий корм» или «у тебя что-то в глазу».       Маленькие лапки на животе слегка напугали её. Лихо только что запрыгнула на кровать и прошлась через неё, чтобы свернуться калачиком рядом с Альпиной, которая уже спала. Наташа вдруг почувствовала смертельную усталость и закрыла глаза, медленно погружаясь в сон.

***

      Запах кофе был первым, что она почувствовала, когда вышла из душа. У них обоих был выходной, поэтому она проснулась позже обычного. Очевидно, Баки тоже уже не спал, потому что готовил завтрак на кухне. Опять блины. Если бы она не любила его так сильно, она бы уже давно выбросила все ингредиенты для них.       Нат обняла его сзади, обхватив руками его талию и прижавшись щекой к его спине.       — Привет, — поприветствовал он её, его голос был хриплым. Наташа стояла и крепко обнимала его, пока он продолжал готовить. Она не могла видеть его лица, но чувствовала, что он ухмыляется.       — Доброе утро, сержант Барнс, — дразняще сказала она.       Каждый хотел любви, которая подобна буре, опустошающей всё, к чему она прикасается. И она очень хорошо знала такую любовь. Их прежние, короткие отношения были чередой выбросов адреналина. Когда она вернула Баки, после стольких лет, она задалась вопросом, может ли она по-прежнему любить его. Она была достаточно взрослой, чтобы понимать, что опасность делает всё вокруг в разы красочнее.       Но, как оказалось, она все ещё любила его здесь, на кухне, где он готовил завтрак. Люди слишком долго не могли понять, размышляла она, что нет ничего лучше той любви, которая знает, где лежат ножи.       — Ты знаешь, я имел в виду то, что сказал вчера вечером.       Она отпустила его и села на стойку, наблюдая, как он смешивает молоко и яйца.       Наташа на мгновение замолчала. Она знала, что в какой-то момент им придется поговорить об этом, нельзя же менять темы разговора вечно.       — Не слишком ли мы стары для этого? — спросила она. Нат мгновенно поняла, что это неправда, по крайней мере, для него. Он прожил слишком много и в то же время слишком мало.       — Нашему соседу сто лет, а он всё ещё женат, — не растерялся Баки.       — Хм, — она не хотела показаться раздражённой, но он, должно быть, уловил её тон и догадался, что она не хочет больше говорить об этом.       — Мы не обязаны, — сказал он наконец. — Я бы никогда не стал давить на тебя. Я просто хотел, чтобы ты знала, что я имел в виду, когда говорил это, — он отвернулся и начал наливать тесто для блинчиков на сковороду. Баки изо всех сил старался придать своему голосу непринуждённые нотки, но получалось без особого успеха. — Ты можешь забыть о моих словах, — он снова посмотрел на неё и улыбнулся. — Я хочу быть с тобой, в браке или нет.       Несмотря на то, что сказал Баки, она знала, что он немного обижен. Если быть честной, она никогда не позволяла себе представить такое будущее с ним. Не потому, что она не любила его. Просто она никогда не думала об этом. Она пережила почти всех, кого знала, и, вероятно, переживет его. И глупо было обещать вечность, когда всё в её жизни было мимолётным.       Она смотрела, как он переворачивает блинчики, очень осторожно, чтобы не пролить тесто. Баки ненавидел, когда блины получались неровными.       Тихое мяуканье вывело её из задумчивости. Это Лихо, умоляя, пыталась дотянуться до стола двумя передними лапами.       Наташа сузила глаза.       — Юная леди, перестань вести себя так, будто мы тебя не кормим. Иди и ешь сама.        Баки, однако, уже отламывал маленький кусочек блина и кормил её им.       — Тряпка, — безжалостно припечатала Наташа.       — Сильно ревнуешь? — сказал Баки. — Не волнуйся, детка, тебя я тоже накормлю.

***

      Баки больше не упоминал об этом. Но она солгала бы, если бы сказала, что не думала об этом всё время.       Она думала об этом, когда они лежали на диване и смотрели фильмы. Сэм всегда пытался уговорить Баки посмотреть какой-нибудь культовый фильм, о котором тот никогда не слышал. Но когда наступала очередь Наташи выбирать, она всегда выбирала то, что видела уже раз десять. И каждый раз она повторяла диалоги персонажей, иногда специально, чтобы позлить Баки (безрезультатно, потому что он, казалось, находил это забавным).       Иногда она ловила себя на том, что он смотрит на неё, вместо того чтобы обратить внимание на экран телевизора. Иногда она делала то же самое. В такие моменты он выглядел безобидно, как человек, который за всю свою жизнь не обидел ни одной мухи. Одна кошка лежала у него на коленях, другая прижималась к его боку. Альпина и Лихо конечно любили её, но Баки был их фаворитом. Порой они не отходили от него ни на шаг.       — Я понимаю, — говорила она им, когда оставалась с ними наедине, — он и мой любимчик тоже.

***

      Однажды в апреле она снова размышляла над этим. Нат вернулась домой в три часа ночи — её руки замёрзли даже в термоперчатках — с задания, которое должно было закончиться за два дня до этого. Она очень медленно открыла дверь, чтобы не разбудить Баки, если он ещё, конечно, спал. Но кого она обманывала? Конечно, он не спал, ждал её, весь тревожный и беспокоящийся.       Наташа видела, что его глаза изучают её лицо и тело, выискивая раны. Ради Бога, она была в порядке.       — Сядь и позволь мне позаботиться о тебе, — сказал он ей.       — Я так и собиралась, — пошутила она, пытаясь разрядить обстановку. У неё было всего несколько порезов и царапин, но он заботился о каждом из них с нежностью и осторожностью человека, держащего фарфор.       Она никогда не считала себя везучей, но под воздействием алкоголя и разговоров о диком приключении, в которое они с Шэрон попали за последние пять дней, она решила, что, возможно, удача, наконец, повернулась к ней лицом.

***

      Она думала об этом на дне рождении Тони. Они оба размышляли о том, чтобы пропустить его, но Сэм практически умолял Баки прийти. Уилсон никогда бы не признался в этом вслух, но присутствие Баки рядом с ним делало все более терпимым (и это чувство было взаимным).       Мэр был там, с женщиной, чьи волосы были цвета вороного крыла, и у которой была улыбка, подходящая для прайм-тайм реалити-шоу.       — Она моя жена, — говорил он с гордой улыбкой на лице.       Она усмехнулась, представив, как Баки произносит те же слова с той же глупой улыбкой на лице. Жена. Муж. В этих словах звучала собственническая нотка. Ты — моя, я — твой. В хорошем смысле, по крайней мере, для нормальных людей, подумала она. Но они не были нормальными. Да и как что-то может быть твоим, если кто-то может вырвать это из твоих рук в мгновение ока?       Наташа почти ничего не боялась. Но потерять то немногое хорошее, что было в ее жизни? Вот это было страшно. А они с Баки уже ни раз теряли друг друга.       Даже когда они нашли друг друга после стольких лет, призраку их прошлого понадобилось совсем немного времени, чтобы заставить её забыть его. Позже к ней вернулись воспоминания, и она узнала, что Баки почему-то был уверен, что без него ей будет лучше. Она злилась, но, вообще-то, недолго. Забывать было грустно, а вспоминать, наверное, чертовски одиноко.       — Эй, детка, хочешь потанцевать? — обернувшись, она увидела Баки, с яркими глазами и с удивительно беззаботным настроением, протягивающего ей руку.       — Ты знаешь, что хочу, — ответила она, взяла его за руку и пошла за ним на танцпол.

***

      Это было солнечное июньское утро. В холле отеля было светло, с потолка свисали люстры. Через огромные стеклянные окна был виден прекрасный сад, с видом на гортензии.       — Знаешь, — сказал Баки. — Я был в восторге, когда Стив пригласил нас, но теперь я вроде как хочу домой.       Она разразилась смехом.       — Ты буквально шафер.       — Я знаю, — сказал Баки. — И я не имел в виду это. Я просто не хочу быть рядом со всеми этими людьми.       — Я знаю, малыш, но все будет не так уж плохо, — сказала она, поправляя ему галстук. — Капитан Америка сегодня женится, никто не будет обращать на тебя внимания, — Баки поднял брови, — Ну, кроме меня, конечно.       — Хм. Мне нравится эта мысль.       Она встала на носочки и поспешно поцеловала его в губы.       — Увидимся позже, мой дорогой.       Она поднялась на лифте на восемнадцатый этаж и нашла комнату, где Шэрон готовилась к церемонии. За последние пару лет они с ней очень сблизились. Ну, относительно сблизились, потому что ни к одной из них не было так легко найти подход.       Там, где её друзья-супергерои считали Наташу холодной и расчётливой, Шэрон просто понимала. А иногда подруга даже находила её сентиментальной и импульсивной.       Она постучала в дверь, и ей открыла какая-то женщина. Парикмахер, судя по щипцам для завивки, которые она держала в руках. Наташа вошла в комнату и увидела Шэрон, сидящую на кровати в белом халате и с наполовину уложенными волосами.       — Не думала, что доживу до этого дня.       — И тебе привет, Нат.       — Я хотела спросить, не нужна ли тебе моя помощь в чëм-нибудь, но, похоже, ты и сама неплохо справляешься, — сказала Наташа, угощаясь шоколадным печеньем с кофейного столика.       — Ну, мне бы не помешала компания, здесь скучновато. Ты знаешь, что в Geometry Dash всего двадцать один уровень? Они должны сделать больше, — сказала она, бросая телефон на кровать.       — Если так, то, может, тебе и правда нужна моя помощь.

***

      Шэрон и Наташа стояли за дверью, ведущей в сад. По другую сторону ждали гости, и воздух наполняла тихая мелодия.       Наташа смотрела на Шэрон — светлые волосы, потрясающие голубые глаза и шикарное белое платье. Она почти забыла, что это та самая упрямая агентка, которая, как она ни раз видела, без колебаний убивала других людей. На мгновение Наташе показалось, что она смотрит на них обеих издалека. Возможно, в другой вселенной они были бы лучшими друзьями детства, у которых не было никаких секретов, кроме событий нескольких пьяных ночей.       — Ты боишься? — спросила Наташа.       — Знаешь, если я передумаю, я скажу Стиву, что это была твоя вина, — пригрозила Шэрон.       — Ты знаешь, что я убью тебя, прежде чем ты позволишь себе отказаться от этой свадьбы, — сказала Наташа, только наполовину шутя. — Стив и Джеймс никогда не дадут мне жить нормально.       Шэрон рассмеялась.       — Нет, конечно, я не боюсь, — сказала она, как будто это была самая нелепая мысль в мире. — Чего тут бояться? Это просто Стив.       Наташа закатила глаза, но не смогла скрыть лёгкую улыбку, которая появилась на ее губах.       — Знаешь, что говорят люди, когда женятся? В своих клятвах, я имею в виду, — Шэрон продолжила, — пока смерть не разлучит нас и все такое? Ну, Стив и я, мы уже прошли через это. Так что, думаю, у нас всё будет хорошо.       — С этим не поспоришь, — хмыкнула Нат.       Настала очередь Наташи идти к алтарю. Она уже собиралась войти в дверь, когда Шэрон схватила ее за запястье.       — Наташа, — сказала она, глядя на неё с пониманием в глазах. — У тебя тоже всё будет хорошо.       Неужели Нат была настолько очевидной? Она решила, что подумает об этом позже.       Через несколько мгновений после этого они все стояли перед алтарём. Наташа опустила свой взгляд на Баки, который стоял рядом со Стивом. Внезапно ей почудилось, что она видит его впервые. В своём тёмно-синем костюме он выглядел ужасно элегантно, прядь волос падала ему на лоб, а ленивая улыбка украшала его губы.       Он точно знал, что Наташа смотрит на него, но не смотрел в ответ. В его глазах светилась искорка, Баки завороженно смотрел на то, как его лучший друг читает клятву. Было удивительным, как он мог сохранить это детское удивление, несмотря на всё, что он видел и делал.       Она услышала голос Шэрон и посмотрела в её сторону. Та произнесла свои клятвы с уверенностью человека, который видел будущее и просто ждал, когда всё это произойдет. Это была авантюра, сказала она, ответить кому-то «да» и пообещать любить каждое воплощение, которое Стив когда-либо примет. Это была игра, на которую стоило пойти.       Наташа подумала о себе и Баки. Они брали на себя столько личностей за свою долгую и короткую жизнь. И Баки любил каждую её версию, даже те, которые никогда не встречал. И она тоже любила его, Зимнего солдата или Капитана Америку. Для неё он был просто Джеймс. Она могла это сделать. Она делала это все время.       — Вы можете поцеловать невесту.       Она снова посмотрела на Баки, и на этот раз он смотрел на неё. Он подмигнул, озорно улыбаясь, и ей вдруг захотелось, чтобы они были единственными двумя людьми в помещении.

***

      Наташа проверила свой телефон, пока ждала звона кофеварки. Был почти полдень, но Баки все ещё спал в их комнате. На кухонном островке она заметила маленький сувенир со свадьбы Стива и Шэрон — ледяной цветок из голубого хрусталя с серебряным стеблем.       На её лице появилась небольшая ухмылка, а в голове пронеслись сцены прошедшей ночи. Баки смотрел на неё с желанием весь вечер. Они танцевали и между ними не было пространства, а она закрывала глаза, погружаясь в ритм. Прикосновение его рук, одной холодной, другой теплой и мозолистой, а затем — то, как он с нетерпением занимался с ней любовью, едва успев зайти за двери квартиры. Её голубое платье, уже измятое, свисало с дивана на пол, а части костюма Баки были разбросаны по посещению.       — Доброе утро, детка, — Баки выглядел так, будто ему нужно ещё как минимум пять часов сна, его волосы были взъерошены, а круги под глазами были темнее, чем она видела их за последнее время.       — Привет, шафер.       Наташа смотрела на него, пока он шёл на кухню и наливал себе кофе. Она сделала последний глоток из своей чашки, наблюдая за тем, как он сидит на своей любимой стороне дивана, вытянув ноги.       — Ты слишком далеко, — заныл Баки.       — Ты такой приставучий, — игриво ответила она, ставя свою кружку на стойку. Он улыбнулся, тепло и широко, когда она подошла к нему и села на его колени.       — Ну и беспорядок мы тут устроили, — сказал Баки, заметив хаос, который их окружал.       Она хмыкнула, обхватила его руками и положила голову ему на грудь. Нат чувствовала биение его сердца, медленное и ровное. Он гладил её волосы медленным, казалось, бездумным движением.       Наташа вдруг почувствовала тяжесть момента, и поняла, что должна заговорить, иначе никогда этого не сделает.       — Джеймс, — она подняла глаза, чтобы посмотреть на него. Баки лениво открыл глаза при звуке своего имени. — Я думаю, мы должны пожениться, — выдохнула она.       Она уловила то, как он чуть не подавился вдохом. Баки смотрел на нее и его взгляд был переполнен чистым обожанием. Затем он улыбнулся. Сначала глазами, как он всегда делал.       — Чертовски верно, мы должны, — сказал он.       Она снова положила голову ему на грудь. Его сердце теперь билось быстрее, а ее попытка бороться с улыбкой, которая появилась на её губах, была тщетной. Некоторое время они молчали, и впервые за несколько месяцев её мысли были спокойны, и казалось, что всё встало на свои места.       — Я должен приготовить нам завтрак, — услышала Наташа его слова. Она отстранилась и позволила ему пройти на кухню.       — Блинчики? — спросил он, как будто не готовил их каждый день в течение последней недели.       Да, с ними всё будет хорошо.