***
Тихая приятная мелодия какой-то незатейливой песни англоязычного исполнителя разбавляет собой гнетущую тишину в некогда холостяцкой квартире. Настроение поднялось, настраиваясь на определённый лад, поэтому с раннего утра, как только проводила на работу Максимова, а сама по состоянию здоровья осталась дома, принялась за уборку, решив вытереть пыль, где достаю, протереть пол и всё остальное вытекающее. Не замечая ничего вокруг, в том числе и прошедшее время, я остановилась, решив закончить и на этом; посуда, вымытая чуть ли не до блеска, стояла на своей полке, которую я перед этим несколько раз вытерла; полы надраены так, что некогда темный коричневый линолеум посветлел. Мне стало даже стыдно, раз я хозяйка данного жилища, за творившийся тут беспорядок. Но гордость взяла верх. Глаз радовался, когда я смотрела на собственные старания. Умоталась, конечно. Да и желудок начал давать о себе знать, привлекая внимание громким протяжным воем и урчанием. Поэтому было принято решение приготовить что-нибудь. Только начала готовить, как вдруг дверь в квартиру открывается, и ко мне является взбудораженный пёс, следом мужчина в белом, в котором я узнала Гнездилова, позже Макс. — Можно ли поинтересоваться, что происходит? — оглядываю вошедшую компанию в удивительном составе, ведь Максимов не переносит Игоря, хотя в последнее время я заметила, что он перестал так резко триггериться на его присутствие. — Привет, Анька, — поприветствовал меня Игорь, одетый… не по-гнездиловски. В белом, даже парик напялил. — Ага. Макс не объяснишь? — встретившись взглядом с ним, выгнула бровь. Не то чтобы я волновалась насчёт происходящего, просто интересно. — На Гнездилова было совершено покушение, вот мы с коллегами решили выяснить методом вытягивания спички, у кого это чудо останется, — коротко объяснил мужчина. В это время я с подозрением наблюдала, стоя за деревянной стойкой, за Игорем, тот оглядывался, не зная, куда себя деть. — Так понимаю, ты вытянул короткую. Нужно приглядеть за ним? — Если не трудно, — Максимов подошёл и выразительно посмотрел мне в глаза. Каждый раз, встречаясь с его глазами небесного оттенка, я утопаю в их омуте и любви, которую они излучают. — Справишься? Я киваю. — Так, голубцы*, давайте без ваших розовых соплей, — вклинился Игореша. Мне тут же захотелось кинуть в него что-то, желательно тяжёлое. — Остаёшься за старшего… — Я понял, — откликается Гнездилов, нагло залезший в холодильник. Максимов тяжело вздохнул, а я хихикнула. — Нет, ты за младшего, они за тобой присмотрят, чтоб ты тут не нагадил в квартире. — Тем более, что я тут прибралась, если хоть мусоринку увижу, отдраишь каждый угол этого места, — и конечно же, сделал вид, будто меня не услышал. Ну ничего, разберемся. — А ты Игорь. — Да-да, я знаю, расслабься, чувствуй себя как дома, — уж больно расслаблено и бесстрашно договорил Игорь. Я выгнула бровь, наблюдая за «жертвой» сегодняшнего дня. — Нет, ни разу не угадал, ты не дома, и расслабляться тут не надо, — Максимов двинулся к Гнезидлову, последний же отскочил в сторону. Ха. Трухло. Хотя кто в здравом уме, зная своенравного и гордого Максимова, будет ему перечить, тем более на его территории? Правильно, только конченный идиот. — Слушаешься Аню и Пса, звонишь только мне или Леонидову, — я покачала головой. Кому мог насолить Гнездилов, что его хотят убить? Не берем в счёт мужей, с чьими женами развлекался Игореша. Клавки на него нет, на её месте давно бы развелась с этим… Этим. Но я не на её месте. И слава Богу. — Так, я поехал, надеюсь на ваше благоразумие, — посмотрел Макс на нас с Псом, я кивнула, а пёс два раза громко гавкнул. — Ну всё, давай вали уже, — мой мужчина смерил его тяжёлым взглядом. Я снова покачала головой, улыбнувшись. Спустя пару минут Максимов покинул квартиру, отправляясь обратно на работу. — Анька, а Анька, — я взглянула на коллегу, — как ты живёшь с этим аборигеном? Не могла найти себе более красивого и привлекательного? —Игорь Николаевич, как бы культурнее вам сказать?.. Вас это не касается, — пёс вскакивает с дивана и приближается ко мне, радостно виляя хвостом. Я с удовольствием одариваю его лаской и любовью, глажу по макушке и чешу за ушками, как он любит. — Я просто не понимаю. Маскимов* просто не достоин такой дедушки*, как ты. Вот я, например, красив, молод, и фигура у меня, как у греческого Амболона*, — я с удивлением смотрю на Гнездилова, приближающегося ко мне с очень странным выражением лица. Ах ты, старый развратник. — Ну, это не вам решать, Игорь Николаевич, — усмехаюсь, а тот останавливается напротив меня, только через стойку. — Анька, ты многое теряешь, — говорит он философским тоном и гордой походкой направляется к дивану. Пёс тут же срывается и быстрей ложится на своё место. — И слава Богу, — тихо смеюсь и решаю наконец заняться приготовлением обеда, хотя для обеда уже поздновато. — А ну-ка, тварь блохастая, брысь оттуда нахрен, — слышу за спиной голос Гнездилова, безуспешно пытающегося согнать собаку на пол. — Я — каптан* полиции, а ты тварь четвероногая, бессловесная, поэтому я буду сидеть на диване, а ты вон там, под столом, — овчарка рычит, показывая свой характер, и не двигается с места. Такой же как и его хозяин. Их спор не быстро разрешился, я за это время решила, что же приготовлю и даже подготовила все ингредиенты. Мой выбор остановился на спегетти «Карбонара», хотя стоило бы приготовить что-то мясное. Гнездилов разлёгся на полу, а вот пёс остался на своём месте. На диване. Я улыбнулась. В кипящую воду добавляю спагетти и принимаюсь за грудку, иногда подкидывая кусочки собаке. Гнездилов отходит в туалет, пропадая на добрые пол часа. Что он там делал, я не знаю и не хочу знать. За это время я почти доделываю свой поздний обед, как вдруг на всю квартиру раздаётся трель от звонка. Кого это занесло? У Макса ключи. Никого другого я не жду, если только… Я на всякий беру один из припрятанных пистолетов хозяина квартиры и потихоньку двигаюсь к входной двери. — О, пицца, наверное, приехала, — какая пицца? Гнездилов, ты идиот. — Чувак какой-то. Открывает дверь. Пес вместе со мной двигается к выходу, идя чуть впереди. Защитник. — Ты кто? — и после звук удара и громкий грохот. Да что б тебя! Даже в свой больничный не могу нормально отдохнуть, что-то да случается. — Ну что Максимов, — чего? — Нравится, как моя жена готовит? Какая жена? Что происходит? Я ничего не понимаю. И нет, я не ревную, что какая-то замужняя женщина, готовит моему мужчине обеды, просто не понимаю ситуации. И пока я не поговорю об этом с самим Максимовым, не хочу делать поспешных выводов. — Здрасте, — выглядываю из-за угла с пистолетом в руках, направляя его на крупного мужчину, стоящего над лежачим Гнездиловым. Пёс рядом начинает рычать, настораживаясь. — Я не Максимов, — стонет Игорь на полу, я же не отвожу взгляда от внезапного гостя. — Вы кто, и что вам нужно? — спокойно спрашиваю, хотя внутри растёт чувство тревоги. Мне становится немного страшно, но руки с пистолетом не опускаю. Пёс надвигается на мужчину и угрожающе лает, чем пугает незнакомца, и тот прячется у нас в ванной, закрываясь на замок. Я шокировано смотрю на закрытую дверь. — Уберите собаку, — раздается из ванной. — Спасибо, Анька, — продолжает стонать от боли Гнездилов. Я смотрю на него. — Игорь! — А что Игорь? Спрашивай со своего Маскимова*, — он продолжает лежать, не предпринимая попыток даже встать, и держится за челюсть, по которой, похоже, и пришёлся удар незнакомца. — О, пицца приехала. Холодок пробегает по коже, когда я вижу уж больно смахивающего на бандита ещё одного мужчину с коробкой пиццы в руках. — Опа, не пицца. Я встречаюсь взглядом с опешившим слегка киллером, иначе его никак не назовёшь, ведь он пришёл конкретно по адресу и за Гнездиловым. Поднимаю руки с пистолетом, направляя на убийцу, тот делает также. Щёлкает предохранитель. Медленно отступаю, чтобы я смогла быстрей после укрыться. Не понимаю, кто стреляет первым, но выстрел звучит рядом со мной, заставляя меня внутренне сжаться от страха и отскочить в укрытие. — Пердатель* ты, Анька. Похоже, киллер отвлекается на Гнездилова, потому как он не следует за мной и больше не стреляет. — Тебе привет. — От кого привет-то? — я облегчённо выдыхаю, когда слышу родной голос. Максимов. И после, как всегда, начинается драка, в которой я невероятно сильно переживаю за своего мужчину. Я уверена в способностях и силе Макса, поэтому не трачу свои нервные клетки на переживания. В большинстве случаев, точнее потасовок, он выходит победителем. — Все целы? — я хоть и знаю, что опасность устранена, но боязно выхожу и тут же попадаю в объятия Максимова. Вздрагиваю, куртка у него холодная. — Я в порядке, хотя меня раздражает тот факт, что даже в свой больничный я оказываюсь в гуще событий, — жалуюсь ему куда-то в грудь, но не отстраняюсь. Он аккуратно забирает у меня пистолет, отклыдывая куда-то в сторону. Пёс трется около ног, скуля. — Прости, — слышу тихий и виноватый голос Максима. Знаю, он испугался, когда увидел всю эту картину. Я тоже. Нас прерывает звук, смывшегося унитаза. Ах, да, как я могла забыть об этом. — Кто это? — и смотрит на меня. Да ещё так грозно, будто я в его отсутствие решила развлечься с другими мужиками. Одного он сам привёл, хотя того даже мужиком сложно назвать (не в обиду Гнездилову). — Как раз об этом я и хотела с тобой поговорить, — нехотя отхожу от него, он выгибает бровь. А вот не надо мне тут. Максимов подходит к киллеру и сцепляет сзади его запястья наручниками, уж больно он буйный. — Что за женщина кормит тебя своими обедами? — спокойно спрашиваю, хотя внутри появляется маленькая обида на него. Ведь он предпочел другую мне. Если ему не нравится моя стрепня, да, бывает, я могу накосячить, но он мог сказать мне. А не кормиться с чужих рук. Как бы грубо ни звучало. Фу! Послушав себя, точнее свои мысли, поняла, что звучу, как законченная истеричка. Аж тошно от себя стало. — К слову, это её муж пришёл, похоже, набить тебе морду. По лицу Максимова я заметила промелькнувшее облегчение, но он тут же снова стал хмурым. Я ни в коем случае не ревнивица, но этот случай задел за живое. То есть он может с какими-то женщинами крутится, а как я, так сразу изменщица? Обидно, что Максимов не доверяет мне так, как я ему. — Я позже объясню, хорошо? Он внимательно смотрит на меня, наблюдая за реакцией. Я устало киваю и ухожу на кухню. По звукам клацанья когтей по полу понимаю, что Пёс идёт следом и садится рядом, когда я падаю на диван, положив свою морду мне на бёдра. Прикрываю глаза и медленно поглаживаю собаку по макушке. В который раз убеждаюсь в том, что животные удивительные существа, и мы, люди, их не достойны. Они чувствуют эмоциональное состояние своих хозяев. Как, например, сейчас, на фоне своей простуды, да и к тому же ситуации с Максимовым, грусть и обида медленно съедали меня. Пёс всячески пытался оказать свою немую поддержку. Лизал руки, лицо и тихо скулил. — Пёс, ты идёшь? — крикнул его хозяин. Овчарка даже не подняла головы, продолжая лежать. Не услышав ответа своего четвероногого друга, мужчина появился в проходе, застав нас на диване. — Я так понял, ты остаешься, тогда сторожи её, понял? — пёс положительно гавкнул, провожая удаляющуюся мужскую фигуру преданным взглядом. — Спасибо, мой хороший, ты самый лучший друг, — целую его (брезгливым привет), — кушать будешь? Он гавкнул, радостно виляя хвостом. — Идем, дам тебе вкусного говяжьего мяса.***
В оставшееся время, пока не приехал мужчина, мы с Псом пытались себя хоть как-то развлечь: смотрели телевизор, поняли, что шоу все неинтересные, невыносимые или же настолько дотошные, что омерзительные — даже смотреть неприятно, главное же теперь — рейтинги поднять на телевидении; гуляли, правда недолго, холодно, да и снег ещё идёт; ходили в магазин за вкусняшками мне и Псу, как же он был рад новой игрушке и лакомствам; даже пытались книжку прочитать, в квартире Макса их полным-полно, оставшихся со времен его отца, но быстро поняли, что уж больно скучно. Ближе к вечеру мужчина вернулся. Уставший и слегка подбитый, но раны несерьёзные. Заживет уже через пару дней. Каждый раз хочется плакать, видя все эти ссадины и бесчисленные синяки, рассыпанные по его телу. Но методы у Максимова хоть и варварские, но, как бы не хотелось признавать, действенные. И пока мужчина ужинал, я отправилась принимать душ. Слабость в теле давала о себе знать из-за этой проклятой простуды. Мне уже поскорей хотелось выздороветь и пойти на работу, дома находиться было скучно. Через сорок минут я закончила принимать водные процедуры. Влажные волосы, которые от природы были кудрявые, смешно закрутились, словно я сделала укладку плойкой. Кудрявая я кажусь себе смешной и менее красивой, поэтому постоянно выпрямляю их. Кожа была приятной на ощупь и вкусно пахла благодаря мылу, которое было со вкусом ириса — конфетки. В гостиной-тире-кухне меня ждал умиротворенный и сытый мужчина, расслабленно сидящий на диване. Рядом с ним тихо сопел пёс. Картина, открывшаяся предо мной, была усладой для счастливой женщины, то есть меня. — Долго ещё там стоять планируешь? — тихий и хриплый голос разрушил приятную тишину в квартире. Босиком пройдясь по прохладному полу, я удовлетворённо присела рядом с мужчиной, пряча открытые ноги под пледом. Но Макс одним движением руки пододвинул меня к своему телу. Его тепло приятно действует на меня. Становится так безопасно и уютно, особенно в его объятиях. — Ты спала ещё, когда мы отправились в магазин, оказывается, его корм закончился, а пожрать он захотел в шесть утра, — тихо начал Макс, я, не перебивая, внимательно слушала, укачиваемая его теплом и запахом, — на кассе мы встретили двух молодых парней, решивших средь бела дня грабануть магазинчик. Охраны там нет, лишь две продавщицы, поэтому я решил им помочь. В благодарность одна из них принесла в отдел в контейнерах еду, позже выяснилось, что она замужняя, ты видела муженька этого. Собственно всё, — я верила каждому слову Максимова, ведь ранее он никогда мне не врал и не давал ни малейшего повода сомневаться в нём. — Хорошо, как Гнездилов? Нашли заказчика? — зевая, спросила и прижалась к мужскому телу, укладывая голову на крепком плече. — Выяснилось, что пятнадцать лет назад Гнездилов, до сих пор не верю, посадил своего первого и последнего преступника. Так вот, он вышел и решил отомстить, — хриплым и бархатным тембром рассказывал Максим. Голос у него приятный, успокивающий и убаюкивающий. — М-да, — снова зеваю. — Устала? — угукаю и утыкаюсь лицом в область шеи мужчины, щекоча своим дыханием. — Ну пойдем тогда баиньки. — Будет нагло попросить тебя отнести меня? Не хочу никуда идти, — мужская грудь вибрирует от тихого смеха. Ответа я так и не дожидаюсь. Охаю, когда он поднимается со мной на руках и идёт в сторону спальни. Нежность и любовь наполняют меня, и я буквально утопаю в своих чувствах к этому человеку. Поэтому, не выдержав, шепчу: — Я люблю тебя, Максим Максимов.