Когда боится львица

Война. Такое странное слово. Не страшное, а холодное и бездушное. Йоруичи всегда говорит, что слов нельзя бояться, но что делать, если оно приносит боль, страдание и смерть? Смерть, которая сегодня преследует их на каждом шагу, дышит в затылок и заставляет чуть ли не плакать по ночам в подушку. Война. Первый слог – это волчий вой. Или не волчий? Может, это вой душ, которые заламывают руки от бессилия и отчаянья? Их вой? Иногда Йоруичи кажется, что она его слышит: открывает ночью окно, впускает ветер, позволяя ему залезать под кожу и хлестать по щекам, и слышит где-то вдалеке этот самый волчий вой. И ее выворачивает наизнанку. Второй слог – язык касается неба, словно пробует на вкус этот длинный и тягучий звук “на”. А что бывает тягучим? Смола. Вязкая смола, которая прилипает к пальцам, как прилипает кровь к запачканным убийствами рукам. - Йоруичи-сан? Шихоин смотрит на Сой Фонг, и у нее начинают дрожать губы. Говорит, что от холода, и Сой верит. Уже такая взрослая, но еще такая наивная. Она ведет себя слишком самоуверенно и утверждает, что Шихоин сильная. А ей надоело быть сильной, Йоруичи устала и больше не хочет притворяться. Ямаджи убит, Сэйрэйтэй захвачен, Готей-13 распадается, а сопротивление сведено к нулю. А еще Йоруичи боится, боится до истошных криков за неопытных юных офицеров. За Чада и Орихиме, от которых не было даже весточки с тех пор, как они исчезли; за юных глупцов, таких как Кучики и Абарай, которые ведут открытую борьбу, рискуя своими жизнями каждый день; за Бьякую, ее долговязого, серьезного и смелого Бьякую; за Ичиго, на чьи хрупкие плечи возложено спасение мира. Она боится, что больше никогда их не увидит и они никогда не узнают, как сильно... как сильно бесстрашная кошка Йоруичи боится. Но иногда ей кажется, что они их бросили, что Ичиго их бросил. Так думать неправильно, однако, она ничего не может с собой поделать. Он бросил их. Оставил гнить в этом месте и корчиться от безысходности. В глубине души она знает, что это не так. Знает, что у Ичиго не было выбора, знает, что он пытается их спасти, знает, что ему сейчас ничуть не легче, чем им... Но это противное ощущение, что он забыл их, преследует ее каждый день. С тех пор, как появился этот негодный мальчишка, она стала рассчитывать на свои собственные силы куда меньше. По руке Йоруичи ползет назойливая муха, но она не обращает на это внимания, лишь находит глазами Урахару и на мгновение позволяет себе улыбнуться. Все тот же уверенный в себе мальчишка, с озорным отблеском в глазах. Урахара улыбается ей уголком губ и подмигивает – им никогда не нужно было лишних слов, чтобы понять друг друга. Свои жесты, свой язык общения. Кажется, когда они были совсем детьми, у них были свои фразочки, которые они придумывали на ходу, но все равно умудрялись понимать друг друга. При этом Урахара не устает твердить, что противостоять приказам Готея полезно, ведь это во всех вселяет надежду. Хотя глубокий порез на левой щеке Урахары и лилово-желтый синяк под глазом ей внушают лишь страх и, может быть, уважение. Урахара – сильный, в отличие от нее. Сам Киске считает, что Йоруичи просто слишком много думает. Поэтому у нее так некрасиво торчат лопатки и она похожа на куклу: кожа у нее побледнела, будто сделана из фарфора, а губы покрыты маленькими трещинками. А еще у нее огромные желтые глаза, которое придают ей еще большее сходство с дикой кошкой. Только вот сама Йоруичи больше напоминает маленькую, загнанную в клетку птичку, испуганного пятилетнего ребенка, но никак не свирепую хищницу. - Выпей, Йоруичи-сан, согреешься, - произносит он, ставя перед ней чашку ароматного зеленого чая. В кружке плавают чаинки и ее отражение. Поникшее, уставшее. Она никогда так не боялась. - Тебе не стоит бояться, - Урахара сдержанно улыбается ей, и Йоруичи отвечает тем же. - Знаешь, когда ты боишься, Йоруичи-сан, я тоже боюсь. Шихоин прикрывает глаза и смотрит на свое отражение в чашке чая. Когда Урахара рядом, страх уходит и в желтых глазах вновь загорается искра. Львица вновь выпускает когти и готовится к бою. Теперь она не боится, ведь то, что отгоняет ее страх, скрывается в тенях, шагает легкой поступью следом, всегда с ней.