холод моей спальни

на часах было пол третьего ночи, за окном лил стеной сильный осенний дождь, а на дороге изредка появлялись и тут же исчезли одна или две машины. в холодной комнате парня был кромешный мрак. тело, словно безжизненное, лежало на заправленной холодной большой двухместной кровати. пустые и безжизненные глаза были устремлены в большие панорамные окна, которые находились рядом с кроватью. капли быстро стекали по прозрачному стеклу, отдавая тенью на лицо парня. вторая неделя. вторая неделя без него. без его объятий, без его поцелуев, без его тепла… каждую ебаную минуту акума включал телефон, заходил в телеграмм, сидел и ждал. ждал звонка, сообщения от него. он обновлял его страницу во вконтакте, в телеграмме, надеясь увидеть там изменения. надеялся, что ему уже ненавистное «был в сети две недели назад» наконец-то пропадёт. всё это очень сильно давило на акуму. он ничего не ел и почти вообще не вставал с кровати. с той самой кровати, где они вместе лежали, смотрели фильмы, обнимались… на подушке, на его подушке все ещё остался его запах. — прошу, зайди хотя бы в сеть, ебанат… — пронеслось у парня в голове, но его поток мыслей прервало достаточно громкое урчание его желудка. за эти две ужасные недели, серёжа почти не ел. встать с кровати было практически невозможно, его ноги и руки просто не могли осилить столь сложную задачу. он был истощён в моральном и физическом плане, но переборов себя, ему всё же удалось это сделать. дойдя до кухни, акума открыл холодильник. там лежало одно яблоко, пакет молока и шоколад… тот самый шоколад, который серёжа обожал больше всего. он обыскал пол города, чтобы найти то, что хотел акума. трясущимися руками серёжа берёт в руки плитку ещё даже не раскрытого шоколада, а по его щеке уже стекает горячая солёная слеза. волны воспоминаний и ностальгии накрыли его с головой, все те моменты с ним, когда они были счастливы. по-настоящему счастливы. акуму охватила резкая тревога, а та боль в груди, в самом сердце, которая стала потихоньку утихать, но оставляя после себя огромную дыру в душе, резко вернулась. она накрыла его с головой и с такой силой, что у акумы подкосились ноги, и, прислонившись спиной к холодному холодильнику, он спустился вниз, усевшись на холодную плитку на полу кухни, поджав ноги под себя. слёзы лились ручьём, а руки тряслись. он просто не мог принять тот факт, что он просто пропал из его жизни, что он больше не услышит его голоса, его смеха, не увидит тех прекрасных, подобно шоколаду или тёмной карамели, карих глаз… но тут раздался звонок. парень потянулся за телефоном, но тот просто выпал из его рук. это был он. — а-ало…? — дрожащим голосом сказал акума, пытаясь подавить слёзы. — я напротив твоего подъезда. спускайся. — и сбросил. просто сбросил! курсед пропал на две недели, просто не звонил, не писал, даже в сети не появлялся. акума не мог понять, что с ним, жив ли он вообще! а тут он просто внезапно появляется под его окном и говорит такое. акуму окутала злость, обида и ненависть, ему просто хотелось выйти и разбить ебало курседу. выйдя из подъезда, он сразу знал где искать парня. чёрный мустанг стоял прямо напротив подъезда, как и говорил курсед. акума быстрыми и уверенными шагами шёл к машине, попутно наступая на лужи. расстояние от машины до подъезда было небольшое, но из-за сильного дождя, акума, когда дошёл до машины, уже был насквозь мокрый. сев, он посмотрел на курседа, а тот даже глазом не повёл, даже не посмотрел в сторону парня. акума перевёл свой взгляд на лобовое стекло машины и посмотрел на подъезд, с крыши которого быстро капали капли холодного дождя. тёмные волосы акумы из-за дождя были мокрые, а с их кончиков, подобно каплям с козырька подъезда, капали капли на чёрную толстовку парня. машина тронулась. серёжа отвернулся от курседа и, облокотившись о дверь, смотрел на промелькающие фонари, дома, деревья, люди, которые почему-то не спят в такое позднее время. в машине было тепло, даже очень. толи это от печки, которая греет пространство в котором сидят парни, толи от нарастающего с каждой секунды напряжения между ними. они оба молчали, даже не смотрели друг на друга. — может скажешь хоть что-то?.. — смог выдавить из себя акума, проглотив огромный ком в горле. но тот молчал, не отводя взгляда от дороги, он сжимал руль машины всё сильнее и сильнее, пока косточки на руках не побелели. они выехали из города и едут по трассе в пригороде. стрелка на спидометре уже стала заходить за 110 км/ч. хрупкое тело акумы стало немного вжиматься в кожаное кресло, мотор становился громче, а капли дождя, из-за нарастающей скорости, просто слетали со стёкол. резко схватившись за сиденье и сжав его, дыхание акумы стало чаще, он испуганно посмотрел на курседа, а после на спидометр, стрелка которого уже давно ушла далеко за 150 км/ч. переведя свой взгляд на лобовое стекло, акуму немного трясло. большая скорость безумно пугала его. адреналин в крови зашкаливал, дыхание было беспорядочным, а глаза бегали из стороны в сторону, то на лобовое стекло, то на спидометр, то на него. и всё это происходило в доли секунды, практически незаметно. тревога и страх парня взяли верх над его разумом, он больше не мог держать себя в руках. из-за сильного ливня, на дороге было практически ничего не видно. стена из дождя не позволяла увидеть, что находится в полутора метров от машины. будто едешь в пустоту, в неизвестное. и даже яркий свет фар не мог осветить даль дороги. попытавшись сделать глоток воздуха через рот, и, собрав свои мысли в кучу, выкрикнул: — останови машину блять! вдруг, из ниоткуда появилась какая-то машина, и она мчится навстречу им… сердце акумы пропустило один удар, глаза чуть не выпали из орбит, рот приоткрылся, а в ушах был свист. — это конец? неужели всё закончится именно так?.. по ушам серёжи бьёт громкий и пронзительный свист шин машины, резкий поворот, и машина выезжает на обочину. ещё бы чуть-чуть и они бы вылетели с трассы, перевернувшись. но всё обошлось. курсед выкручивал руль, пытаясь удержать власть над управлением своего автомобиля. вдавливает в пол педаль тормоза, глаза бегают, дыхание сбилось. вдруг акума чувствует какое-то тепло… нет! чьё-то тепло на своей руке. это был он. это была его рука… это тепло, такое родное, такое спокойствие сразу окутало парня. всё было будто в замедленной съёмки. взгляд акумы медленно переходит на курседа. его волосы растрепались, красный и чёрный цвет перемешались. волнистые пряди были беспорядочны, какие-то локоны закинуты назад, какие-то упали на лицо, какие-то были убраны за уши. машина резко останавливается. а он всё держал акуму за руку, сжимая её ещё крепче. тяжело дыша, курсед поворачивает голову в сторону парня, который сидит рядом. он впервые посмотрел на серёжу… впервые за эти две недели… они смотрели друга на друга, прям в глаза, будто пытаясь что-то найти, что-то высмотреть. они смотря друг на друга, попутно пытаясь восстановить своё дыхание. кадык курседа дёрнулся, и акума это заметил. серёжа облизал губы и чуть прикусил нижнюю губу, что заметил курсед. ни секунда раздумий и акума резко сокращает расстояние между ними, прижимаясь своими губами к его губам. как же он скучал по этому вкусу, такой родной, такой сладкий… положив свою ладонь на щёку курседа, серёжа начал чуть поглаживать её. отстраняется и смотрит, немного стыдливо и ожидая чего-то, толи взаимности, толи того, что кир оттолкнёт его, выгонит из машины и уедет раз и навсегда. серёжа уже не знал, что можно ожидать от этого человека, и не знал чего он хочет на самом деле. нужно ли ему всё это, нужен ли ему он. кир, резко заведя свою руку за голову тёмноволосого, впустив свою пятерню в ещё немного влажные тёмный локоны, притянул парня вновь к себе в полную и впился в его губы. акума резко раскрыл глаза, но в ту же секунду медленно прикрыл их, начав окунаться в мир блаженства. ладони курседа почувствовали жар на щеках парня, то же самое он чувствовал, при их первом поцелуе. он поглаживает акуму по голове, попутно зарываясь рукой в его волосах всё сильнее. отстранившись от губ серёжи, курсед облизнул свои губы и посмотрел тому прямо в глаза, не давая ему сбежать от него. издав лёгкий смешок, после увиденных глаз своего… парня?.. его глаза блестели, а сам взгляд напоминал щенка, который выпрашивает что-то со стола хозяина. в глазах было столько желания и просьбы о продолжении. акума нуждался в этом! нуждался в нём… курсед вновь коснулся желанных губ. серёжа почувствовал это вновь, этот узел, который начал завязываться внизу живота и приятно тянул. от его губ у акумы закружилась голова, они крепко ухватили в сладкий плен не только уста, но и разум парня, лишая воли, заставляя отдаться в его власть. немного вздрогнув от горячих лихорадочных и шарящих движений у него во рту языка. от напора курседа, акума разомкнул стиснутые зубы. языком пройдясь по его губам, кир почувствовал их атласную упругость и трепетную отзывчивость. слегка раздвигая их, проник внутрь. своими же, сжимая и нежно охватывая и трепетно сосуще вбирая в свой рот, его становящиеся припухлыми, заполняющими все пространство губы. язык настойчиво скользнул по деснам, жемчужным зубам, которые под напором курседа, приоткрылись, как ворота рая, впуская его грешную, но такую желанную сущность. пересев к курседу на колени, акума зарылся в его волосах, попутно прижимаясь к парню всё плотнее и плотнее. одежда мешала и раздражала. резко сдёрнув толстовку акумы, курседу открылся вид на шикарное худое тело парня. хрупкие и узкие плечи, выступающие хрупкие ключицы, рёбра, белоснежная гладкая кожа… всё это так нравилось курседу. ему так нравился он, весь он… хотелось целовать, прижимать к себе каждый миллиметр его шикарного худого тела. — зачем ты так смотришь на меня постоянно?.. — краснея, причём настолько сильно, что даже в ночном мраке было видно пылающие, словно пламя огня, щёки, вымолвил акума, отворачиваясь и пытаясь будто убежать от карих глаз парня, на котором он сидел. — ты прекрасен… губы парня впились в тонкую шею акумы, оставляя бордовые следы. одна рука курседа поглаживала спину серёжи, пальцами обводя контур выступающего позвоночника, а вторая стягивала с парня штаны вместе с нижним бельём, оставляя парня абсолютно нагим в его руках. акума тихо постанывал, начав немного двигать бёдрами, продвигаясь ближе в сидящему курседу. хрупкие кисти тёмноволосого спустились вниз к штанам парня, руки дрожали, а глаза с трудом сдерживали слёзы, которые, подобно дождю на улице, рвались излиться из глаз парня. как только пряжка звякнула, что явилось знаком того, что ремень расстёгнут, кир в мгновенние ока, слегка отодвинув парня ближе к краю колен и приподняв свои бёдра, приспустил штаны вместе с боксёрами. акума увидел вставший колом член курседа, его глаза на долюсекунды приоткрылся сильнее обычного от удивления, словно в первый раз. облизнув нижнюю губу, кареглазый, крепко взяв серёжу за талию и приподняв его, усадил того прям на свой член, входя в акуму по самое основание.

🎶palina — дёготь🎶

тёмноволосый резко прогнулся в спине до хруста позвонков и громко простонал «а». курсед почувствовал, как тот стал сильно сжимать его, и шумно прошипел, закидывая голову назад. акума слегка всхлипнул, пытаясь успокоить своё дыхание и привести себя в чувства. положив руки на плечи курседа, серёжа смотрел парню в глаза. он пытался найти в них что-то, найти ответы, но там ничего не было, лишь похоть и желание удовлетворения своих пошлых мыслей и фантазий. в них не было того прежнего маленького огонька, который излучал тепло, которое так грело душу серёжи. там был лишь холод. глаза вновь наполнились слезами, и акума, беря лицо курседа в свои ладони, впился в его губы. крепко зажмурив свои глаза, серёжа почувствовал, как по его щеке потелка тёплая слеза, а после и на другой щеке он почувствовал, такую же обжигающую кожу, слезу. через секунду слёзы полились, каждая из которых будто оставляла ожог на мягкой щеке акумы. тёмноволосый отстранился, опустил голову, чтобы не видеть уже ему чужих глаз и начал подниматься и опускаться на член курседа. но вдруг на телефон курседа пришло сообщение, акума перевёл свой взгляд на загоревшийся экран. его душа в туже секунду опустела, глаза потухли, а слёзы новой волной окатили его щёки болезненными ожогами. *** прислал вам новое сообщение: «кир, ты когда домой? я ужин приготовил: 3 не хочешь сегодня фильм посмотреть? напиши как освободишься, хорошо? люблю тебя!» с каждым разом ему было невыносимо больно, с каждым новым толчком он испытывал невыносимую адскую боль внутри, сердце разрывалось на миллион маленьких кусочков. вдруг кир издал негромкий стон и внезапно резко ухватился за его талию, начал интенсивнее насаживать его на свой член. он был уже на пределе, толчки становились быстрее, резче, жёстче, грубее, больнее. курсед начал целовать серёжу. его шею, его щёки, его губы, нос, лоб. но тот пытался отвернуться, спрятаться. ещё толчок и курсед с глухим стоном и громким рыком кончил, изливаясь вовнутрь акумы. выйдя из парня, громко выдохнув и усмехнувшись, кир размяк и, запрокинув голову назад, мгновенно уснул. серёжа был пуст, был убит, был унижен. аккуратно слезая с парня, он быстро оделся и вышел из машины. накинув капюшон на голову и убрав руки в карман, акума отправился домой по пустой трассе. осенний дождь всё лил и лил, заставляя парня съёжиться от холода. но был ли это холод дождя или же это был холод, который исходил от тех некогда родных карих глаз? эта картина будет в памяти парня навечно. эти пустые и холодные, наполненные безразличием, глаза серёжа будет помнить всегда. с каждым разом эта картина будет наносить сердцу акумы новые болезненные порезы, оставляя глубокие шрамы, которые вряд-ли когда-нибудь заживут. он чувствовал себя использованым. он так надеялся, что сейчас всё будет хорошо, что кир вернётся к нему, что он вновь будет рядом с ним. он так надеялся, что вновь будет счастлив.