В глубинке Французских Альп

      Снег просачивался сквозь штаны Драко. Униформа мракоборцев явно не была предназначена для таких погодных условий. Чертов счастливчик. Стоя по колени в снегу посреди зоны, свободной от трансгрессии, они даже не приблизились к поимке Августа Руквуда.       Но и это не самое худшее.       Драко убрал палочку в кобуру, официально бросая попытки вытащить их из этого кошмара.       — Напомни мне, какой толк в твоем присутствии на миссии, если ты не в состоянии отразить заклинание бывшего Невыразимца?       Взгляд Грейнджер в этот момент мог бы воспламенить даже снег.       — Используемая здесь темная магия находится за рамками моей компетенции.       — Вот и я о том же.       Недели поиска местоположения Руквуда привели к провалу. Они надеялись, что неожиданное нападение в канун Рождества застанет Пожирателя смерти врасплох, но волшебник ловко увернулся от их атак, попутно подорвав горную лавину. В возникшем хаосе они потеряли свои порталы, в очередной раз позволив Руквуду сбежать от них.       И теперь они застряли. Во Французских Альпах. И все, что у них осталось, — это их смекалка и палочки.       — Я видела хижину по пути сюда, — произнесла Грейнджер. — Мы остановимся там, пока не придумаем, как попасть домой.       Она зашагала вниз к подножию горы, не дожидаясь ворчливого согласия со стороны Драко. Чем быстрее они окажутся подальше друг от друга, тем лучше.       Их дорогу сопровождали хруст снега под их проваливающимися ботинками и голос Гермионы, вслух рассуждающей об их дальнейшем плане. Драко не перебивал, а она не останавливалась, чтобы услышать его мнение. Месяцы совместной работы научили его, что, как бы раздражающе это ни было, Гермиона всегда излагает свои мысли устно, а она поняла, что если Драко найдет, чему возразить, то не замедлит выразить свою точку зрения.       Когда на горизонте появилась слабо освещенная изнутри хижина, Драко было наплевать, что она принадлежала магглам. Внутри было тепло, сухо, а вместе с этим прилагалась и надежда, что вскоре он выберется отсюда.       Его ноги заныли от облегчения, стоило им ступить на переднее крыльцо. Облегчение тут же испарилось, когда ее прохладные пальцы переплелись с его.       — Какого черта ты твори…       — Возьми меня за руку, — зашипела Грейнджер.       Он вырвал ладонь.       — У меня и без твоей помощи скоро все тело окоченеет.       — Двух незнакомцев на пороге в канун Рождества…       — Ни за что.       — …примут более сердечно…       — Даже не надейся.       — …если они окажутся парой.       Драко издевательски засмеялся.       — И ты не сочла уместным упомянуть об этом заранее?       Ее замерзшее лицо покраснело еще больше.       — Вся твоя помощь состояла в жалобах на мокрые носки!       — Проблема, которой можно было избежать, если бы…       Дверь распахнулась, и Грейнджер вновь взяла Драко за руку, прежде чем он смог возразить. Перед ними стояла пожилая женщина с белоснежными волосами и распахнутыми от удивления глазами.       — Oh mon Dieu! Entrez. Vous devez avoir froid, mes chéris!       Драко выпустил руку Гермионы в ту же секунду, как они переступили порог. Тепло распространилось по его пальцам, в то время как женщина продолжала разглагольствовать:       — Êtes-vous perdus? Je ne pensais pas que quelqu'un d'autre se trouvait dans ces parties des montagnes. Oh, cette terreur d'avalanche! Il n'y en a pas eu depuis vingt ans!       Грейнджер так и осталась стоять у входа, и Драко внутренне застонал.       — Merci pour votre hospitalité, mais vous devrez pardonner à ma... petite amie, — выдавил он, слегка нахмурившись, несмотря на то, что только что назвал Грейнджер своей чертовой «девушкой». — Elle ne parle pas francais.       Бывшая гриффиндорка в удивлении повернулась к нему. Насколько невероятным было то, что Драко свободно разговаривал по-французски?       — Ааа, британцы? — женщина обвела взглядом их довольно необычные наряды, но никак не прокомментировала. — Я найду что-нибудь, во что вы сможете переодеться. Вы наверняка продрогли до костей.       — Нам очень жаль, что мы вот так ворвались в ваш дом накануне Рождества. Нам бы только воспользоваться телефоном, — произнесла Грейнджер, заметно дрожа под мокрой одеждой Невыразимца, — и мы тут же уйдем.       — В такой снегопад? — ошеломленно спросила женщина. — Нет, нет. Останетесь в комнате для гостей.       С этими словами она направилась вверх по ступенькам, а Драко недовольно зыркнул в сторону Гермионы.       — Я не собираюсь проводить здесь ночь!       — Не ты один, — огрызнулась девушка. — Завтрак в Норе начинается сразу же, как все проснутся, и мне бы хотелось попробовать рождественский пирог Молли до того, как Рон съест все до последнего кусочка.       Гермиона прошла мимо, оставив Драко наблюдать за тем, как она исчезает на лестнице. Рождество в компании Уизли? Он едва ли мог представить менее приятный способ провести этот праздник — за исключением текущей ситуации, разумеется. Но Грейнджер сама выбрала такую жизнь, когда начала встречаться с одним из этих дурачков Уизли.       Восстановив свое самообладание, Драко отправился на поиски гостевой комнаты, но замер, так и не переступив порог.       — Исключено.       Грейнджер стояла у одинокой двуспальной кровати.       — Мы не будем на ней спать.       — Если до этого момента ты все еще этого не поняла, то вот тебе подтверждение.       — Ну да, как будто односпальная кровать что-нибудь бы поменяла, — с сарказмом выплюнула она. — Не переживай, кисейная барышня. Как только я дозвонюсь до Гарри, он тут же достанет нам портал.       — Святой Поттер всегда готов прийти на по…       — У тебя есть другие предложения?       Если бы у него была идея получше, то Драко бы уже ее озвучил. Но во Франции у него не осталось никаких связей, Патронус не долетит до Англии, ближайший пункт трансгрессии за много миль отсюда, и он определенно не имел понятия, как обучить дикую сову доставке писем.       Спор был прерван стуком в дверь, и хозяйка вернулась со стопкой одежды.       — Ну вот, милые. Можете переодеться во что-нибудь сухое.       Гермиона улыбнулась.       — Спасибо, Мэри.       Ну разумеется, Грейнджер не забыла узнать ее имя. Если бы его мать все еще была жива, то непременно побранила бы за плохие манеры.       — Если вам что-нибудь понадобится, мы с мужем будем дальше по коридору, — с искренней заботой в голосе произнесла Мэри. — Отдыхайте. Вам очень повезло, что вы пережили такую лавину.       — Благодарим, — Драко выдавил из себя улыбку, и добродушная хозяйка оставила их наедине.       Его угрюмость тут же вернулась на место. Сухая одежда состояла из отвратительной клетчатой пижамы и ночной рубашки с цветочным орнаментом. Вращая палочкой, Драко наложил на свою униформу Чары горячего воздуха. Он был не намерен надевать что-либо настолько плебейское.       Пока Грейнджер набирала цифры на маггловском телефоне, Драко осмотрел комнату: письменный стол, которому на вид уже несколько сотен лет, на стене в рамке картина с изображением заснеженных гор, книжная полка, заполненная вышивкой. Возможно, он даже посчитал бы это место по-своему уютным, если бы не застрял здесь с Гермионой, мать твою, Грейнджер.       — Нет, нет, нет!       Возглас Гермионы заполнил комнату, выводя его из транса.       — Что там опять?       — Телефонные линии не работают.       — Значит, ты не смогла…       — Дозвониться до Гарри.       — Из-за…       — Лавины.       — Тогда мы попросим Мэри отвезти нас…       — Дороги явно перекрыты.       — А если мы…       — Пойдем пешком?       — Я могу хоть слово вставить? — рассерженно спросил Драко, не выдержав. По щекам Гермионы разлился багряный румянец.       — Извини, я… нервничаю, — запнулась девушка, уставившись на свои промокшие от снега ботинки. — Особенно когда рассуждаю.       Еще никогда Драко не слышал, чтобы Грейнджер открыто признавалась в своих недостатках — немалый список которых он был готов перечислить, — но впервые решил оставить их при себе. Как бы ему ни хотелось продолжать этот спор, он понимал, что у них не осталось другого варианта: в такое время и при такой низкой температуре они не продержались бы на улице и десяти минут, прежде чем вернуться обратно.       — Смирись, Малфой. Мы застряли.       К черту Азкабан. В следующий раз Драко собственноручно убьет Руквуда.       Он не знал, что заставило его сделать это, но следующие слова сорвались с его языка прежде, чем он смог остановить себя:       — Ты попадешь завтра в обитель рыжиков, пусть даже пропустишь тот рождественский пирог на завтрак, — произнес Драко без намека на сарказм или неприязнь. — Завтрашний день ты проведешь в компании своего драгоценного Уизела. Я обещаю.       Гермиона растерянно моргнула, но он не стал задерживаться, чтобы выслушивать ее недоумение касательно того, что Драко Малфой способен пошевелить пальцем не только ради себя. Несмотря на то, что о семейке Уизелов он был невысокого мнения, их рождественские планы определенно опережали его. И если он сделает для нее одну хорошую вещь, возможно, тогда сможет находиться с ней в одном комнате, не вспоминая о том зле, которое причинил ей в прошлом.       Стоя в одиночестве в прилегающей к комнате ванной, Драко уставился в зеркало.       Одна ночь. Ему придется пережить всего одну ночь. А затем он потащится сквозь снег и вернет их обратно в Англию, чего бы ему это ни стоило.       К тому времени, как он вернулся в комнату, Грейнджер уже высушила свою униформу и теперь сидела на кровати по-турецки, окруженная бумагами. Драко взял в руки одну из них: это оказалась карта Западной Европы с известными им местами встреч Пожирателей смерти.       — Ты сохранила копии нашего расследования, но не смогла спасти портал?       Гермиона подняла взгляд, наклонив голову набок.       — Напомни-ка мне: а где находится твой портал?       Проклятье. Сам напросился.       Наверное, ему стоит быть благодарным. По крайней мере, теперь им есть чем заняться.       Драко подвинул бумаги и сел напротив Гермионы.       — Показывай, что там у тебя.       Минуты быстро проходили одна за другой, луна поднималась все выше, а напарники продолжали обмениваться теориями о том, куда мог скрыться Руквуд.       — В Париже остались какие-то члены семьи Лестрейндж, которые могли бы ему помочь?       — Розье из Франции клянутся, что разорвали отношения со всеми приспешниками Волдеморта, но это не значит, что он не попытается связаться с ними.       — А если Руквуд направляется в Швейцарию?       Идеи протекали между ними, а все неопределенные теории, которые могли стать зацепками, так и оставались простыми догадками. Они продолжали строить предположения, не обращая внимания на время, пока не раздался стук в дверь.       — Гермиона? Драко?       Драко был так удивлен, услышав голос Мэри, — Грейнджер что, на самом деле назвала ей их настоящие имена? — что и не сообразил наложить на дверь запирающее заклинание. Его опередила Гермиона.       — Минутку! — закричала девушка, а затем прошептала: — Быстрее, переоденься в пижаму. Она ни за что не поверит, что наша одежда так быстро высохла сама по себе.       На препирательства времени не оставалось.       Стоя спиной к Грейнджер, Драко натянул на себя ужасную клетчатую пижаму. В довершение всего муж Мэри оказался ниже ростом, так что штаны заканчивались приблизительно в десяти сантиметрах над его щиколотками. Еще один пункт в список радостей в этот волшебный канун праздника.       Грейнджер в суматохе переложила пергамент на стол, прежде чем распахнуть дверь.       — Простите, мы не ожидали, что вы еще зайдете сегодня, — поприветствовала она хозяйку. — Мы здесь просто…       — Не волнуйся, дорогая. Я помню, каково это, быть молодой и влюбленной, — женщина заговорщически подмигнула, явно намекая на другую причину, почему Гермионе и Драко понадобилась дополнительная минута уединения.       Драко не хотел даже думать об этом. Избави Мерлин.       — Я подумала, вы не откажетесь от чего-нибудь горяченького, — произнесла Мэри, указывая на поднос с двумя кружками горячего шоколада и карамельными тросточками, перекинутыми за края. Она протянула одну Гермионе, а вторую Драко. — Как долго вы уже вместе?       — Два года.       — Четыре месяца.       Черт.       Его мозг второпях соображал.       — Встречаемся уже два года, но обручены четыре месяца, — он невербально наколдовал кольцо на левой руке Грейнджер. — Покажи ей, милая.       Мэри просияла при виде сверкающего бриллианта, который, к счастью, отвлек ее от пораженного лица Гермионы.       — Красота! Ты настоящая счастливица.       — Еще какая, — согласилась гриффиндорка, поворачиваясь к Драко с приподнятой бровью.       Что ж, если ей что-то не нравится, это ее проблема. Весь этот спектакль произошел с ее подачи.       Когда хозяйка прекратила свою болтовню, Драко ожидал, что на этом она уйдет, но взгляд женщины переместился на письменный стол.       — А это что?       В мгновение ока Грейнджер незаметно превратила пергамент в журналы.       — Просто подготовка к свадьбе.       — Сегодня? — Мэри подхватила журналы. — Вы должны наслаждаться своим первым Рождеством как обрученная пара, мои юные голубки! Я верну их завтра.       С этими словами она вышла за дверь, прежде чем хоть один из них смог возразить.       Прекрасно. Как теперь прикажете им проводить время наедине?       Стоило Мэри уйти, как Грейнджер тут же избавилась от кольца, даже не взглянув на него опять. Если уж на то пошло, она могла бы быть благодарна за то, что ей выпал шанс примерить бриллиант такого размера, пусть даже на краткий миг. Видит Мерлин, Уизли не смогут позволить себе ничего даже наполовину похожего на это. Меньшее, что она могла сделать, так это похвалить умение Малфоя сотворить такой предмет без палочки.       — Четыре месяца совместной работы, и, как мне кажется, это наш самый длинный разговор, не касающийся работы.       Это замечание застало его врасплох.       — Хочешь еще что-то обсудить?       Она пожала плечами, лениво помешивая шоколад леденцом.       — Мы знаем друг друга почти всю свою жизнь.       — И что с того? Предлагаешь всю ночь пить горячий шоколад и вспоминать старые добрые дни? — усмехнулся Драко.       — Да брось, Малфой, — она села на угол кровати. — Все было не так уж плохо.       Он окинул ее испепеляющим взглядом.       — Все наше детство было продиктовано войной.       — Не совсем.       Драко не удостоил этот комментарий ответом.       Она поставила кружку на прикроватный столик и вздохнула.       — Тогда обсудим работу. Почему ты решил стать мракоборцем?       Чертов Салазар, а она настойчива. Несмотря на свое желание проигнорировать этот вопрос, Малфой знал, что Грейнджер не угомонится, пока не получит свое.       Он со стоном плюхнулся на стул.       — Мне нужна была работа после того, как Министерство изъяло у нас поместье и мы пожертвовали последний кнат в оплату нашего бесконечного морального долга перед обществом.       — Я в курсе, что произошло с твоей семьей, но почему Мракоборчество? — настаивала Гермиона. — Ты мог стать кем угодно.       От его удивленного выражения лица она покраснела.       — Кем угодно? — Малфой вскинул бровь. — С чего это?       Щеки стали горячее.       — Не заставляй меня это произносить.       — Ты сама настояла на этой теме разговора.       — Ладно! Ты умный и одаренный волшебник. Доволен?       Он ухмыльнулся.       — Не совсем. Можно в письменном виде?       — Ах, замолчи! — воскликнула Грейнджер, и Драко впервые в жизни услышал, как она захихикала от его слов.       Это был не совсем противный звук.       Девушка придвинулась ближе.       — Теперь твоя очередь.       — Для чего?       — Ты не спросишь, почему я стала Невыразимцем?       Драко фыркнул.       — Правда хочешь, чтобы я задал такой глупый вопрос?       — Ну, это не…       — Ты предсказуема, Грейнджер.       Недовольство сменило смятение.       — Прошу прощения?       — Ты предсказуема, — повторил Драко. — Ты устала повторять то, что читала в книгах, и захотела чего-то нового. Все ожидали, что ты продолжишь бороться за права домашних эльфов, станешь мракоборцем, как Поттер, или учителем в Хогвартсе. Но ничто из этого тебя не привлекало. Тем не менее, после стольких лет в качестве Невыразимца, твое неуемное гриффиндорское стремление к добру все еще не было удовлетворено, так что, когда Робардс предложил тебе возможность посотрудничать с мракоборцами, ты воспользовалась этим шансом, пусть это и означало работать со мной.       Гермиона в шоке уставилась на Малфоя, пока тот невозмутимо отхлебнул горячего шоколада.       — Мы не друзья, но это не значит, что я ничего о тебе не знаю.       Вместо того чтобы возразить, Грейнджер решительно выпрямила спину.       — Что ж, раз так: у тебя всегда были проблемы с Гарри. Комплекс превосходства, из которого ты так и не вырос. Тебя взбесило, что Гарри предложили должность мракоборца еще до того, как он окончил Хогвартс, поэтому ты решил доказать, что стоишь того же.       Жар обжег щеки Драко. Больше всего его раздражала ее уверенность.       — Думаешь, что знаешь все на свете?       — Чтобы меня впечатлить, потребуется что-то большее, чем то, что я и так знаю. Особенно когда речь заходит о тебе.       Она фыркнула и сложила руки на груди, явно не ожидая, что он клюнет на приманку, отчего ему стало вдвойне приятней наблюдать, как меняется выражение ее лица.       — Изначально я хотел быть охотником.       Грейнджер поразило это откровение, и ей потребовалось дважды моргнуть, прежде чем реальность настигла ее.       — Неудивительно, ведь ты стал ловцом только ради очередного шанса потягаться с Гарри.       Драко нахмурился.       — Не хочется разрушать твое представление обо мне, но я был ловцом только потому, что это была единственная открытая позиция в команде.       — Не смог выпросить больше папочкиных галлеонов, чтобы купить то место, которое хотел?       Упрек оглушил его, словно бладжер. Эффект, должно быть, был настолько очевиден, что Грейнджер быстро опомнилась:       — Извини, я… я зашла слишком далеко.       Грейнджер извиняется? Перед ним? Мерлин, в каком извращенном мире может показаться, будто у нее есть повод для извинений, когда он сам никогда не говорил ей этих шести букв?       Вина и стыд нахлынули на Драко, и он сложил оружие — стена его защиты была разрушена чувствами, которые она, сама того не зная, всколыхнула. Он глубоко вздохнул.       — Нет, просто… упоминания об отце все еще даются нелегко.       — Я…       — Не утруждай себя рассказом о том, какой он ужасный, — выплюнул Драко. — Он в Азкабане, где ему и место. Где всем Пожирателям место.       — Ты тоже был Пожирателем.       — Я был ребенком.       — Как и мы все.       Тяжелый груз осел в его груди.       — И некоторые из нас проведут остаток жизни, раскаиваясь в этом.       Драко отвернулся к окну, не в силах смотреть на ее лицо, когда произносил эти слова. Это было не извинение, но, возможно, на большее он никогда не решится.       — Ты ошиблась. В том, почему я стал мракоборцем, — он с трудом сглотнул. Груз в его груди уже был размером с квоффл. — Единственный способ, которым я смогу по-настоящему расплатиться со своими долгами — это поймать тех, кого я все свое детство поддерживал.       Последовавшая тишина казалась оглушительной даже по сравнению с тяжестью внутри него. Наконец Гермиона нарушила молчание:       — Я зауважала тебя, когда Гарри сказал, что ты присоединился к мракоборцам, — негромко произнесла она. — Требуется настоящая настойчивость, чтобы окончить программу обучения, не говоря уже о том, сколько трудностей, должно быть, тебе пришлось преодолеть, чтобы тебя приняли.       — Я четыре раза подавал заявку, прежде чем меня приняли, — признался Драко. Одно лишь воспоминание об этом все еще причиняло боль. — Но я был сыт по горло людьми, твердящими, кем мне быть. В этот раз я собирался доказать, что могу быть кем угодно. Даже если обстоятельства против меня.       Лишь тогда Драко посмотрел на Гермиону. В ее глазах мелькнуло вновь обретенное уважение.       — У тебя отлично получается.       Драко скривился.       — Я вновь позволил Руквуду сбежать.       — Мы вновь позволили Рудвуду сбежать.       Как будто от этого стало легче. После войны прошло уже пять лет, но Пожиратель смерти все еще оставался на свободе. Драко сомневался, что его бремя исчезнет, пока преступник не будет привлечен к ответственности.       Тоска сдавила его грудь, в то время как лицо Грейнджер засияло, как случалось в тех случаях, когда у нее, как уже мог различить Драко, появлялась идея.       — Что, если нам не удается его поймать из-за того, что мы не умеем нормально общаться друг с другом? У нас хорошо получается изучать и планировать, но работа в команде нуждается в значительном улучшении.       — И ты думаешь, разговоры помогут в этом?       — С чего-то ведь нужно начинать.       Раньше Драко с насмешкой опровергнул бы эту идею, но сейчас, когда больше ничего не оставалось, решил, что от разговора вреда не будет.       — Ладно. Что ты хочешь знать?       Начали с малого: кем хотели стать, когда вырастут, любимый предмет в школе, подростковые увлечения. Однако постепенно разговор переменился. Бóльшая часть того, чем поделилась Грейнджер, в очередной раз попала в категорию «предсказуемо», но все остальное удивило Драко. Например, как головоломка по Древним рунам в воскресном выпуске «Пророка» была главным событием их выходных, и как они чувствовали схожее стремление добиться успеха, будучи всего лишь детьми.       Несмотря на то, что она была настоящим ботаником, Гермиона Грейнджер оказалась не такой уж несносной. Драко даже осмелился признать, что ему был приятен этот разговор.       — Расскажи свою самую постыдную школьную историю.       Драко сузил глаза.       — Я не намерен добровольно передавать тебе потенциальный компромат на меня.       Она хихикнула.       — И ты ждешь, что я доверюсь тебе на поле боя?       — Это представляет собой совершенно другой…       — На втором курсе я по ошибке использовала кошачью шерсть в Оборотном зелье, из-за чего попала в Больничное крыло на два месяца.       — Мерлин! — недоверчиво воскликнул Драко. — Так вот почему ты… Погоди, а зачем тебе понадобилось Оборотное зелье на втором курсе?       Щеки Гермионы залил румянец.       — Не могу сказать.       — И ты ждешь, что я доверюсь тебе на поле боя?       Она несильно ударила его по плечу, и он засмеялся.       — Не используй мои слова против меня! — возмутилась Гермиона, но уголки ее губ приподнялись в улыбке. — А теперь рассказывай свою историю, пока я не выбила ее из тебя магией!       Драко не хотел рисковать, проверяя, шутит ли она. Он прекрасно знал, на что эта ведьма способна.       На ум пришли разные воспоминания — отвержение Клювокрыла в 1993, Инцидент-с-хорьком-которого-нельзя-называть в 1994 — но Грейнджер и так присутствовала при них. Перебирая память в поисках чего-то забавного, он вспомнил кое-что.       — На четвертом курсе я решил перезнакомиться со всеми студентками Шармбатона, особенно с одной симпатичной семикурсницей, которая, как, при всей моей блестящей славе, я полагал, наслаждалась моей компанией не только из-за моей фамилии, пока за две недели до Рождества…       — Не говори мне, что ты…       — О да, я пригласил ее на Святочный бал, — застонал Драко. — Но хуже всего то, что сделать это я решил во время завтрака, где она отказала мне на глазах у половины моего факультета.       Даже прижатые к губам руки не скрыли смеха Гермионы.       — Вот что случается, когда зовешь на свидание у всех на виду.       — Я думал, она согласится.       — И вот к чему приводит завышенное самомнение.       — В любом случае, Панси была рада пойти со мной на бал вместо нее, — продолжил Драко, не углубляясь в подробности. — Вечер все равно оказался прекрасным.       Гермиона фыркнула.       — Хоть кому-то из нас он понравился.       — Виктор Крам оказался не тем, за кого себя выдавал?       — Нет, скорее Рон оказался придурком.       Воспоминания о той ночи вспыхнули у него перед глазами. Драко попытался вспомнить хоть что-нибудь об Уизли, но все, что крутилось у него в памяти, — Грейнджер, входящая в Большой зал. Как он ни старался, Малфой не смог сформулировать ни одной негативной мысли. На самом деле, единственная резонирующая мысль заключалась в том, что с ним явно что-то не так, раз он считал магглорожденную красивой.       По-видимому, не он один посчитал гриффиндорку привлекательной. Разница была в том, что этот человек позволил своей ревности вырваться наружу.       Уизли.       Это жалкое подобие волшебника.       Нынешний парень Грейнджер.       И тот, к кому Драко пообещал вернуть ее до Рождества.       Внезапно он почувствовал, что больше не в настроении для разговоров.       — Нам стоит лечь спать, — произнес он, преждевременно обрывая их лучший с Грейнджер разговор. — Завтра встаем на рассвете.       Ее лицо потускнело от разочарования. Она, наверное, подумала, что это был последний раз, когда он отнесся к ней дружелюбно. Драко не был уверен, что она ошибалась.       Он взял подушку и бросил ее на пол под вопросительным взглядом Гермионы.       — Что ты делаешь?       — А на что это похоже? Ложусь спать на полу.       — Не глупи, — тут же возразила она. — Завтра нам предстоит долгая дорога, и больная спина никому из нас не поможет.       Спорить не было смысла.       Именно так Драко оказался в темной комнате, под одеялом и не один.       Он смотрел на потолок, не в состоянии уснуть. К черту эту комнату, к черту эту крошечную кровать, к черту все! Как он мог уснуть, когда Гермиона Грейнджер лежала так близко?       Грудь вновь сковала тяжесть, с каждым вдохом затрудняя дыхание. Вдох, выдох. Вдох, выдох. Он пытался выровнять дыхание, представить, что внутри пустота, но тяжесть никуда не исчезла.       И вот он, лежит рядом с Грейнджер только потому, что она настояла. Да ему на полу было бы удобнее, чем здесь. Чем по необходимости терпеть волшебницу, которую его с детства учили ненавидеть и которая доверяет ему настолько, чтобы лечь спать рядом с ним без палочки. А он за все это время так и не нашел в себе мужества произнести слова, которые должен был сказать много лет назад.       Песочные часы времени избегания иссякли.       Драко откашлялся надломленным голосом.       — Я никогда не говорил, как сожалею обо всем.       Гермиона шевельнулась и повернулась к нему лицом. Ее губы дрогнули.       — Ты не обязан…       — Обязан, — отрезал Драко. — Ты заслуживаешь большего, чем простое извинение. Ты прекрасная волшебница. Мне не стоило даже ставить это под сомнение.       — Спасибо, — прошептала она, когда Драко уже подумал, что ее молчание способно убить его. — Но в извинении нет необходимости. Твои поступки говорят сами за себя. Я бы не работала с тобой, думай я иначе, — лунный свет осветил ее мягкую улыбку. — Да и ты не такой уж невыносимый, когда не прячешься в своей скорлупе.       Драко испытал облегчение каждой клеточкой своего организма.       — Взаимно, Грейнджер.       Они не отводили друг от друга взглядов несколько долгих мгновений, пока секунды отбивали удары в груди Драко. Он смотрел на Гермиону, а ее карие глаза блестели в ответ. В мысли закрался предательский вопрос: каково было бы сократить расстояние между ними и прижаться губами к ее губам?       А потом он вспомнил Уизли.       И повернулся к ней спиной, втыкаясь взглядом в стену.       — Нам надо поспать.       Больше между ними не прозвучало ни слова. Ни возражения, ни согласия. Но шли секунды, и Драко знал, что Грейнджер так же, как и он, не может уснуть.

~*~*~

      Драко издал низкий стон, медленно приходя в сознание. Удобная постель, теплые простыни, мягкая кожа…       Он резко отпрянул от дремлющей Грейнджер, окончательно проснувшись.       В какой-то момент в течение ночи их тела, должно быть, подсознательно притянулись друг к другу. Он тут ни при чем. Это просто маленькая кровать.       Но больше всего его беспокоило не это, а то, как тесно стало у него между ног.       На ходу стягивая пижаму, Драко выскочил из постели.       Блять, блять, блять. У него не может быть стояка из-за Грейнджер.       Он поспешил в ванную комнату и включил душ, подставляя тело под холодные струи воды. Пять, десять, пятнадцать минут. Драко потерял счет времени. Он понимал лишь то, что его член был возбужден, и он не мог дрочить на волшебницу, которая стала причиной этого.        На ее месте могла быть любая. Это всего лишь утренняя эрекция. Обычная утренняя эрекция, которая сегодня необычайно долго не проходила.       Сегодня.       Рождество.       При мысли об этом его стояк опал сам собой.       Напряжение наконец ослабло, и Драко вылез из душа. Он был обязан доставить Грейнджер в Нору, как и обещал. А затем он сможет продолжить свой день, делая вид, что последних двенадцати часов не существовало.       Драко переоделся обратно в униформу мракоборца и вернулся в комнату, где Гермиона уже сидела на постели, светясь от радости. На какое-то мимолетное мгновение у него в груди потеплело от мысли, что Грейнджер рада его видеть, но эта фантазия разрушилась, стоило ему заметить разорванный теннисный мяч.       — Смотри! В Министерстве заметили, что мы не воспользовались нашими порталами, и связались с Гарри. Он послал нам сову вот с этим, — Гермиона сияла. — Он активируется через двадцать минут и перенесет нас в Нору.       Это ведь к лучшему. Они возвращались в Англию, и для этого Драко не придется тащиться сквозь снег. И все же он не смог скрыть разочарования, зародившегося внутри. Какая-то часть его уже не считала идею провести рождественское утро с Грейнджер такой уж отвратительной — хоть и на недолгое мгновение.       Они попрощались с Мэри и отошли достаточно далеко от хижины, чтобы не быть замеченными, когда портал сработает. Когда они приземлились, земля под их ногами была твердой, без намека на снег.       Грейнджер не стала тратить время впустую и сразу направилась к шаткому на вид дому.       — Сюда. Мы войдем через сад, и ты сможешь воспользоваться каминной сетью, чтобы отправиться туда, где будешь праздновать.       Драко не сказал, что его план на день состоял в том, чтобы вернуться в свою квартиру, где единственным подарком, вероятно, окажется письмо от отца, и Драко будет весь день сомневаться, стоит ли его открывать.       У Грейнджер, напротив, были счастливые планы на этот день, и Драко не хотел лишать ее праздника.       Он остановился перед дверью.       — Вообще-то я трансгрессирую отсюда, — произнес он, стараясь не обращать внимания на то, как что-то сжалось в его грудной клетке. — Хорошо тебе отпраздновать Рождество с твоим парнем.       Он не успел и шагу ступить, как рука Гермионы сжала его ладонь.       — С моим… Малфой, мы с Роном расстались три месяца назад, — ее глаза исследовали его лицо со смесью растерянности и желания убедить. — Но они все равно пригласили меня отпраздновать, так как знают, что сейчас они самые близкие мне люди после того, как я стерла память своим родителям во время войны.       Драко вытаращил глаза.       — Но ты никогда не…       — Я стараюсь не обсуждать свою личную жизнь на работе.       — Тогда что, по-твоему, было вчера?       — Разговор двух друзей.       — Друзей?       Она покраснела.       — Если ты не против.       Драко попытался представить мир, в котором был бы против, но не смог.       — Извини, Грейнджер, но нам с тобой никогда не стать друзьями.       — О! — удрученно протянула Гермиона, и ее лицо поблекло. — Что ж, тогда увидимся на работе. — На мгновение она заколебалась, а затем чмокнула его в щеку. — Счастливого Рождества, Драко.       Она отвернулась быстрее, чем длился поцелуй, но Драко притянул ее обратно, в этот раз накрывая ее губы своими губами.       Их близость согревала сильнее, чем десяток кружек горячего шоколада Мэри. Теперь, когда он знал, что поцелуй с Гермионой может быть большим, чем мимолетной фантазией, Драко не хотел ее отпускать. К его огромному облегчению, Грейнджер растворилась в нем, обвивая руками его плечи и прижимаясь ближе, пока их поцелуй не оборвался слишком быстро.       — Но ты сказал…       — Я сказал, что мы не можем быть друзьями, — ухмыльнулся Драко. — Но если мы собираемся улучшить нашу командную работу, нам придется проводить больше времени вместе.       Гермиона прикусила нижнюю губу.       — Не как друзья?       — Посмотрим, как пойдет.       Его насмешка лишь заставила ее лицо расцвести, и Драко не смог сдержать широкой улыбки.       Она обернулась через плечо на застывшую в ожидании Нору.       — Хочешь войти внутрь? Я уверена, Молли не будет против еще одного гостя.       На мгновение Драко задумался, но в конечном счете решил отказаться от приглашения.       — Наслаждайся Рождеством со своими Уизли. Но, возможно, мы сможем провести вместе другой праздник. Скажем, Новый год?       Гермиона расплылась в улыбке.       — Звучит прекрасно.       И когда Драко трансгрессировал, он сделал это с улыбкой и уже зарождающимся планом. Ему всегда говорили, что Французские Альпы незабываемы во время Нового года. Фейерверки над горными вершинами, беспрепятственный доступ к лучшему шампанскому в мире. Даже снег не помешает, если быть к нему готовым. И на этот раз Драко позаботится о том, чтобы хижина была лишь для них двоих.