night view

Кихёну определенно все надоело. Непрекращающиеся разборки на работе, вечный недосып, невкусное кофе по утрам и холод, что окружает его в последнее время, обволакивая все тело. Музыка продолжает давить на уши, но это легче, чем терпеть бесконечный поток мыслей. Рука привычно покоится на стакане с чем-то не особо понятным. Всё настолько привычно, но в то же время кажется таким незнакомым и чужим. — Я думал, что ты уже ушёл, — сказал Кихён, даже не поворачиваясь, когда рядом с ним сел Вонхо. — Твоё выступление было несколько часов назад. Из его рук выхватили напиток, и Вонхо, делая глоток, ответил: — Я заметил тебя. Не смог уйти. — Мы даже не друзья, чтобы ты из-за меня оставался. Кихён услышал рядом с собой достаточно громкий выдох. На улице июнь, а холод пробирает его до мурашек, захватывая все внутри. — Давай уйдем? — Вонхо заметно снизил голос, но его все равно было слышно, несмотря на громкий шум вокруг. — Ты же тоже этого хочешь. Кихён повернулся к нему, пытаясь понять по глазам, но Вонхо лишь смотрел на него в ответ, без тени сомнения или шутки на лице. Вонхо встал с дивана, засовывая руки в карманы и дожидаясь Кихёна, который неуверенно поднялся следом. На улице было прохладно и давно перевалило за полночь. Дорогу освещал лишь резкий свет фонарей, который неприятно рябил в глазах. — Как тебя зовут? — вновь задал вопрос Вонхо, на что Кихён лишь пнул очередной камушек на корявом асфальте. — Кихён. Теперь твоя очередь, — парень поднял голову, запуская ладонь в розовые волосы. — Скажи свое настоящее имя. Они остановилось у лавочки перед чьим-то подъездом, усаживаясь на нее. Кихён снова достал из кармана пачку сигарет, вытягивая одну и предлагая Вонхо, который не отказывается. Окна во всех квартирах темные, вокруг почти никого, и лишь мигающая лампочка у подъезда напоминает, что время не стоит на месте. — Шин Хосок, — выдыхает парень, откидываясь на спинку лавочки. Кихён поднимает взгляд вверх к небу. — Сегодня такие яркие звёзды, — говорит он почти шепотом, но в этой тишине, что их окружает Хосок все равно улавливает его слова. — Да, красиво, — подтверждает Хосок, и Кихён поворачивается к нему, ловля взгляд парня на себе. Лампочка продолжает надоедливо мигать, холод всё также наровится заменить все живое в его организме, а мимо проезжает машина. Но Кихён замирает, уставившись в глаза напротив. Звёзды на небе уже не кажутся такими ярким, по сравнению с тем, что он видит сейчас. Он отводит взгляд, прочищая горло, и резко делая затяжку сигареты, которая все ещё была в его руке. — Почему я тебя так часто вижу в клубе? — начинает разговор Хосок. — На студента вроде не похож. — Просто там… — Кихён делает паузу, пытаясь подобрать нужные слова, но в голове совершенно пусто. — Там довольно весело. Хожу туда в свободное от работы время. Вонхо переводит на него заинтересованный взгляд, немного прищуривая глаза. — Когда люди веселятся, они обычно приходят с друзьями и танцуют, а не сидят где-то в углу и пялятся в одну точку. Кихён ничего не отвечает, бросая окурок на асфальт, и засовывает руки в карманы. Хосок подвигается ближе, обхватывая своими пальцами подбородок Кихёна и заставляя его смотреть на себя. — Кихён, — выдыхает он, впервые называя его по имени. — А ты довольно странный, знаешь? Руки Хосока такие теплые, что Кихён невольно вздрагивает, но не смеет пошевелиться, снова растворяясь в его глазах. — К каждому с таким заявлением подходишь? Хосок усмехается, но руку не опускает, сообщая почти различимым шепотом: — Только к тебе. Проблема — восемь букв. Шин Хосок — тоже. Кихён отодвигает его руку, провожая взглядом очередную проезжающую мимо машину. — Завтра я исполняю новую песню, — сообщает Хосок, а Кихён замечает, как тот слегка нервно перебирает пальцы. — Придёшь? Кихён фыркает на это предложение, не понимая, зачем ему тащиться в клуб ради какого-то Вонхо, с которым они знакомы от силы три дня. Тепло ладоней Хосока все ещё крепко держится в памяти Кихёна, и он невольно вздыхает, отвечая лишь короткое: — Приду.

***

Кихёну всегда казалось, что детали не могут иметь такого сильного значения, и нужно смотреть лишь на полную картинку. Но сейчас он начинает замечать обратное. Хосок одет примерно также, как и в предыдущие дни: кожаная куртка, черная футболка и порванные на коленях джинсы. Сейчас Кихён начинает замечать каждую мелочь, сидя на все том же диване на следующий день, когда Хосок с широкой улыбкой исполняет свою новую песню. Кихён никогда не замечал, что у парня такой приятный голос. Он не замечал, как ему идут его светлые волосы. Он никогда не замечал, с каким удовольствием тот стоит на сцене в каком-то маленьком клубе Сеула. Кихён мысленно отвешивает себе пощечину, пробираясь к барной стойке и заказывая первый за эту ночь напиток. Что-нибудь покрепче, чтобы такие мысли больше не посещали его. Чтобы никакие мысли не посещали его. Он смутно помнит, как берет ещё один, а потом сбивается со счету. Ему смешно с самого себя. Кихён проводит ладонью по волосам, вытаясь сдержать пьяную улыбку. Потом он находит себя на диване, а перед ним лицо Хосока и его глаза. Все тот же взгляд, в котором слишком много звёзд. — Кихён, какого хрена? — голос у Хосока почему-то слишком серьезный. Кихён лишь опускает взгляд вниз, пытаясь понять, как пришел к этому, но абсолютная пустота в голове снова не позволяет ему это сделать. Хосок тащит его за руку в коридор перед черным входом, а Кихён не сопротивляется. Здесь безлюдно, а музыка кажется очень приглушённой и звучащей где-то в далеке. Не здесь. Кихён облокачивается на стенку, позади него, чтобы хотя бы устоять на ногах. В глазах все немного плывет, но он отчётливо видит Хосока перед собой, который смотрит на него так, будто ждёт объяснений. Но Кихён не собирается ничего говорить, и не обязан. Кто такой Хосок? Он ничего не знает про него, не считая того, что он тут местный певец и довольно странный парень. Хосок — совершенно незнакомый ему человек, чьи глаза все продолжают завлекать внимание Кихёна. Парень уверен, что это последствия алкоголя. Временное явление, что поскорее нужно забыть, стереть и превратить в ничто, затаптывая глубоко внутри. Ладонь Хосока казалась ему вчера такой теплой, оставляя это воспоминание отпечатком в голове Кихёна, а его губы сейчас кажутся ещё горячее. Кихён не отдавал себе отчет, кладя ладонь ему на затылок и прижимая ещё сильнее. Хосок отвечает на поцелуй, и теперь Кихёну кажется всё происходящее огромной проблемой. Завтра он оставит все эти мгновения за дверьми клуба, больше никогда не посещая его, но сегодня он наконец-то чувствует себя живым, пытаясь как можно больше впитать это чувство в себя. Целоваться с Хосоком довольно странно. Разумная часть Кихёна все ещё настойчиво твердит ему остановиться, прекратить это и уйти, но алкоголь и желания все же побеждают в этой неравной борьбе. За столь долгое время он наконец-то смог найти то, что не находил, проводя ночи с девушками в ближайшем отеле. Все они казались ему одинаковым. Одинаковые, холодные и незапоминающиеся. Кихёну хочется вбить в себе в память все, что он сейчас чувствует, когда Хосок, не отрывая поцелуя, сажает его на какую-то ровную поверхность, похожую на стол, потому что Кихён больше не может стоять на ногах. И это не от алкоголя. — Кихён, — низким голосом привлекает его внимание Хосок, прекращая поцелуй. — Ты пьян. Скажи адрес, я вызову тебе такси. Кихён не отводит взгляда, пытаясь сфокусироваться, но морщится, когда попытки отзываются глухой болью в висках. Ему мало. Ему чертовски мало, и он не намерен оставлять это так. У него есть одна ночь, которая будет последней, и больше он не будет знаком с Хосоком. — Почему ты ответил на поцелуй? — Кихён задаёт прямой вопрос, игнорируя всё сказанное раннее Хосоком. Хосок замирает, и Кихён почти уверен, что видит, как тот перебирает все возможные ответы. — Я не мог тебе отказать, — наконец отвечает тот, снова приближаясь к Кихёну, беря его подбородок в свои пальцы. Кихёна пробирает до мурашек от знакомых ощущений. Все те девушки раньше были таким одинаковым, холодными и без этих ярких звёзд в глазах. — Поцелуй меня снова, — рвано просит Кихён, и он замечает, как Хосок улыбается лишь на мгновение, потому что в следующее Шин его целует. Так медленно и осторожно. Чувственно. Кихён хватается руками за его футболку, пытаясь притянуть ближе, проводя кончиком языка по его нижней губе и слегка кусая. Они оба жадно хватают воздух, которого, кажется, стало значительно меньше в последние мгновения. Кихёна обволакивает жаром, а Хосок в это время подходит ближе к сидящему Кихёну, оставляя влажный поцелуй на его шее. Кихёну хочется кричать от того, как ему мало и не хватает. Он хочет потеряться в глазах Хосока. Забыться в них. Лишь в эту ночь. Все эти касания и возбуждение сводят с ума. Кихён пускает руки под футболку парня, когда тот оставляет очередной поцелуй на его шее, зарываясь пальцами в розовые волосы. Глухой стон становится переломным моментом, и Хосок резко остраняется, делая шаг назад. — Кихён, хватит, — резко отрезает он. — Ты пожалеешь об этом. Тебе пора домой. В коридоре все так же безлюдно. Приглушённый свет падает на Кихёна, что все ещё сидит на столе с покрасневшими губами и расстёгнутыми верхними пуговицами лёгкой рубашки. — Ты же сам это хочешь, — отвечает Кихён, наклоняя голову в бок. — Сделай это, Хосок. В клубе царит привычная атмосфера: пьяные тела двигаются под громкую музыку, бармен разливает напитки, а где-то за углом захлопывается на замок дверь, ведущая в коридор, и они оба уверены, что их все равно никто не услышит.