Доверие

— Такасуги-доно. Добрый вечер. Он всегда появляется из ниоткуда, как будто для него не существуют такие вещи, как запертые на кодовый замок двери или закрытые окна. Отличная способность, если вы друзья, дурная — если враги. Такасуги и Уцуро сложно назвать друзьями: друзья обычно не трахаются при каждом удобном случае. А в остальном их связывают исключительно деловые отношения. Фирма Уцуро «Нараку» (символичное название!) предлагает услуги по устранению, они лучшие в Японии: трупы даже не всплывают. Только великий Эмма знает, в какой Ад проваливаются люди, убитые «Нараку». Обычно люди Такасуги сами справляются с рутинными делами, но бывает и так, что приходится нанимать кого-то со стороны. Проблема в том, что Такасуги не любит оставаться в долгу, а с Уцуро почему-то выходит именно так. Уцуро до сих пор не взял за свою работу ни йены. — Я перевел обратно на ваш счет всю сумму, Такасуги-доно, — говорит Уцуро. Он устраивается в удобном кресле и с улыбкой кивает на соседнее застывшему у окна Такасуги. Немного неловко чувствовать себя гостем в собственном доме, думает Такасуги. Но старается ничем не показывать своего неудовольствия. — Стало быть, вы опять не нуждаетесь в оплате? — Этого я не говорил. Я пришел по другому поводу, но, если хотите, давайте обсудим мое вознаграждение. Такасуги разливает виски, протягивает стакан Уцуро, но тот, как всегда, вежливо отказывается. Такасуги пьет из своего стакана долго, изучающее разглядывает гостя: все в нем так обманчиво просто, он выглядит как представитель старого, давно исчезнувшего мира. Никаких костюмов европейского кроя, только простая черная юката. Никаких дорогих часов, но всегда приходит вовремя. У его фирмы нет офиса, он сам находит себе клиентов. Такасуги чтит традиции, он всегда носит кимоно с гербом своего рода. Но современный мир требует современных решений, и из загородного дома ему пришлось переехать в этот европейский особняк с кодовым замком и пуленепробиваемыми стеклами. Но запертые двери и окна нужны для того, что снаружи. Такасуги допивает виски, медленно набивает табаком кисэру и какое-то время молча курит. Уцуро не торопит его, а от предложенной кисэру отказывается. — Знаете что, Уцуро-доно. Я всегда проверяю всех, с кем веду дела. И я проверил вашу организацию. У вас есть счета, однако вы не получаете вознаграждение за работу в денежном эквиваленте. При этом ваши агенты подготовлены по высшему разряду. Что касается вас, то я никогда не видел, чтобы вы что-то ели или пили. Сначала я думал, что вы опасаетесь яда, но вы не стали есть со мной даже после того, как мой консильери попробовал на ваших глазах всю еду. Вы не из семьи, но, мне показалось, у нас с вами сложились близкие отношения. Доверие — на этом строится бизнес, а вы мне не доверяете… — И вы мне не доверяете, — как эхо отзывается Уцуро. — Вы первый, кто сумел что-то раскопать, я впечатлен. Как поживает ваш консильери… Хиджиката-сан, кажется? Вы ему поручили эту проверку? Похоже, я ему не нравлюсь, — на этих словах он улыбнулся так, словно ему это льстило. Проверку Такасуги поручил капореджиме Бансаю, но инициатором был Хиджиката. Его в последнее время все бесило, в том числе и дела с «Нараку». Особенно его нервировало, что Такасуги снисходительно относится ко всем причудам Уцуро. Его можно было понять. — Что вы, вы очень ему нравитесь, — говорит Такасуги. — Он был огорчен, что ему тогда пришлось все перепробовать без добавления майонеза, а вы не притронулись к пище. И только. Он выдерживает изучающий взгляд Уцуро и откладывает кисэру в сторону. Уцуро пришел для постельных утех, самое время ими заняться. <div align="center">***</div> Длинные волосы Уцуро щекочут бедра. Он насаживается ртом на член Такасуги и берет глубоко в горло, слегка задевая зубами, но осторожно. Без доверия нельзя и в таких делах. Такасуги может доверить Уцуро как смерть своих врагов, недосягаемых для обычных убийц, так и свое удовольствие. Такасуги откидывается назад и подчиняется медленному тягучему ритму. Бансай бы назвал эту музыку индийской рагой, Такасуги не называет никак. Он приходит в себя, когда все уже закончилось, а Уцуро сглатывает его семя. Можно пойти на новый круг, а можно все испортить. Пора решить этот надоедливый вопрос. — Давайте вернемся к нашим делам. Я неоднократно говорил вам, что не люблю оставаться в долгу. Уцуро лежит, подперев рукой подбородок, и смотрит на него так, словно он не человек, а прохладный дождь посреди жаркого дня. — Мне приятно, что вы не считаете наши встречи платой за мою работу. Это было бы оскорбительно. Такасуги кивает: ему бы и в голову не пришло считать платой за работу обоюдное удовольствие. — Итак, вам не нужны деньги. Но вам нужно что-то, что у меня есть, иначе вы бы ко мне не пришли. Что же? Уцуро отвечает, тщательно подбирая слова. Заметно, что он готовился к этому разговору давно. — Мне нужно что-то, что есть у всех людей. Вернее, так: я превосходно без этого обхожусь и обходился бы и впредь. Но вы, Такасуги-доно, так настойчиво предлагаете мне оплатить несуществующие расходы по устранению ваших врагов, что я не могу отказать вам. Уцуро протягивает руку к его горлу, проводит двумя пальцами по шее, останавливается на бьющейся жилке, слегка надавливает ногтем. В полумраке ослепительно блеснули его удлинившиеся клыки. Теперь разрозненные факты выстраиваются в один ряд, и вся картина вдруг обретает смысл. Вот почему Уцуро не требовалась человеческая пища. Вот почему у фирмы «Нараку» не было офиса, куда мог бы прийти любой желающий. И вот почему трупы после их рейдов никто не мог найти. Вот почему Уцуро не в состоянии остановить современные средства защиты от вторжения. Вот почему… — А. Вы хотите кровь, — медленно произносит Такасуги. Его не пугает такой поворот, вопрос же в количестве. — Да, если у вас нет возражений. Вампир, которому не требуется кровь. За полгода их знакомства Уцуро ни разу не встречался с ним при свете дня. Ни разу не нападал и никак не показывал, что ему интересует что-то кроме обычного секса. Сколько раз Такасуги засыпал рядом с ним в постели, но ни разу… Ни словом… — Мне набрать кровь в бокал? Уцуро недовольно прищуривается и неохотно одергивает руку. — Я бы предпочел… иначе. Но сделайте так. Такасуги берет нож, которым совсем недавно резал красный апельсин; нож все еще пахнет апельсином. Такасуги режет левую ладонь, как это делают при клятве. Уцуро завороженно смотрит, как кровь заполняет бокал. Пьет он неспешно: так, как Такасуги пил виски. Пока он пьет, Такасуги находит бинты и антисептик. Его немного мутит, хотя крови он потерял немного. Уцуро поглядывает на антисептик с неодобрением. — Будет лучше, если в следующий раз вы позволите сделать это привычным для меня способ, Такасуги-доно. Он менее болезненный и для вас тоже, ранки крошечные, заживет мгновенно. — Да. Пожалуй. — Если хотите, я сделаю так, чтобы она зажила. Только не используйте это. Он не ждет разрешения, его горячий язык впивается в открытую рану как нож, а потом края раны сходятся. Такасуги понимает, что боли больше нет, остается только острое удовольствие. — Обычно мы получаем оплату во время рейдов, — поясняет вслух Уцуро. — Но. Наши благодарные клиенты все равно снабжают нас нужным в их представлении. Для этого пришлось завести счет. А раньше — да, мы брали и деньги. Только не те, которые ценятся сейчас, а бриллианты, рубины, золото. — Серебро. Уцуро слегка улыбается. Слово явно царапает его тонкий слух. — Как вы могли заметить, я весьма уважаю вас, Такасуги-доно, и заинтересован в том, чтобы наше сотрудничество было взаимоприятным. И долгим, разумеется. Теперь вы знаете обо мне больше, чем другие, и, конечно, можете попытаться использовать против меня серебро. Однако смею напомнить о ваших словах. Доверие — на этом строится и мой бизнес тоже. — Да, — говорит Такасуги. — Я не подумал, что серебро… может доставить вам неудобство. И все-таки. Если вы не собирались брать с меня плату, тогда почему?.. Уцуро снова улыбается из сумрака комнаты. Зубы у него стали прежним, но губы красны от крови. — Ну, я живу на Земле давно, и меня мало что может развлечь. А вы… стали дороги мне. Вот так. Не ищите скрытый смысл там, где его нет.