Два человека и одна шоколадка

Родни хлопнул ладонями по столу, кружка с кофе задрожала. Все взгляды устремились на него, лаборатория замолчала. — Хорошо, — сплюнул он. — Кто из вас это сделал? — он прищурил глаза, проведя ими по напряжённым лицам в комнате, прежде чем медленно встать. — Я знаю, что это был один из вас, — фыркнул он, — это должен был быть один из вас, — его голос неуклонно повышался. — И когда я найду виновного… — он начал ходить взад-вперёд, расправив плечи, дико размахивая руками, — ...о-го, подожди и увидишь! — он покачал головой, скрежеща зубами, — ты пожалеешь, что никогда не связывался со мной. Ты думаешь, что видел меня раньше злым? — он потёр руки. — У меня опасно низкий уровень сахара в крови, и я не спал уже два дня, — он натянуто поднял два пальца. Он внезапно остановился, повернувшись ко всем лицом, прежде чем указать на комнату. — Вы, идиоты, лучше начните говорить, или вам всем мало не покажется, — завопил он, трясясь от ярости, щёки раскраснелись, глаза сверкали. Внезапно доктор Коулман встала: — Мышь выглядела такой грустной, что мне просто пришлось её отпустить. — Я забыл вчера откалибровать измерительные приборы, — пробормотал доктор Симпсон, — я сделаю это сейчас же. Доктор Линдстром потёр шею: — Я не хотел оставлять ящик с инструментами на западном пирсе, я действительно не хотел, откуда я знал, что волна смоет его? — Это только одна фотография, я сразу удалю, — сказала доктор Мика Кусанаги, густо краснея. Глаза доктора Абрамса расширились: — Я верну компьютер, обещаю, я просто одолжил его. — Я понятия не имел, что доктор Брайс женат, клянусь, — пробормотал доктор Джеймс Ватсон, его лицо было бледным. Все повернулись и уставились на Ватсона, как на бабника. Родни громко откашлялся, они испуганно оглянулись на него, и Маккей сказал: — Ладно… Но, меня не волнует кто-то из вас, — он махнул рукой, — эти ваши проблемы, меня тоже не интересуют! — он бросил убийственный взгляд, — я хочу знать… Кто взял мою плитку шоколада? — он указал на ящик стола. — Сегодня утром я оставил его здесь, — он оскалил зубы, — я знаю, что один из вас пробрался сюда и взял его, я просто знаю это. Все учёные оглядели комнату, моргая друг на друга. Родни покачал головой: — Не делай вид, что не понимаешь, о чём я говорю! — он повернулся к доктору Зеленке. — Это ты, Зеленка? — Родни скрестил руки на груди, — ты был подозрительно тихим. Радек поправил очки на носу и откинулся на спинку стула: — Ну, я не сделал ничего плохого, так что мне нечего сказать. Родни шагнул к нему с сумасшедшим взглядом: — Нет, это был точно ты! — крикнул он, качая головой, — я должен был догадаться. — Родни, успокойся, — Радек поднял ладони вверх, — никто из нас не брал твою шоколадку, — он пытался успокоить его. — Успокойся?! Нет, я знаю, что ты что-то сделал, — он погрозил пальцем, — если ты в чём-то не признаешься, то, я буду думать, что это ты украл мою шоколадку. — Родни, это не имеет смысла, — Радек нахмурился, наморщив лоб. — Либо ты в чём-то признаешься, либо ты виновен! — закричал Родни. Радек громко вздохнул: — Ладно, если ты, действительно, хочешь это знать, — задумчиво постучал пальцами Радек, по столу, — то, на днях, я обругал тебя по-чешски, во время нашего шахматного матча, — он покрутил рукой, — счастлив? Родни снова прищурился, открывая рот, чтобы возразить, но тут доктор Каванах вошёл в лабораторию. Он жевал початую плитку шоколада, уголок которой всё ещё был завёрнут в фольгу. Родни указал на него пальцем, безумно ухмыляясь: — А-га! Я поймал тебя! Каванах остановился на середине жевания, широко раскрыв глаза: — Что? — спросил он, с набитым шоколадом ртом. — Ты украл мою плитку шоколада, — прорычал Родни, поворачивая свой стул к мужчине. Кавана сглотнул, защищаясь, приложив руку к груди: — Я ничего подобного не делал. Родни поднял глаза прямо ему в лицо, махнув рукой на плитку шоколада: — Доказательства прямо на лицо. Каванах оглядел комнату: — Клянусь, я нашёл этот шоколад в кармане, в куртке, в своей части лаборатории. В любом случае, большая часть от шоколадки была отломана. Родни отступил, морщась: — Вы нашли плитку шоколада, — сказал он, используя вербальное выделение слов, — которую кто-то начал есть. И решили что? Просто закончить начатое? — он сжал губы, — эта ложь совершенно нелепа! Каванах нахмурился: — Это правда, — сказал он сквозь стиснутые зубы. Родни махнул рукой: — Кто в здравом уме глотает, почти съеденную, плитку шоколада, которую только что нашёл в кармане? — он скрестил руки на груди, — это абсолютно бессмысленно. — Эй, здесь нет магазинов с тоннами шоколада, поэтому я подумал, почему бы и нет, — Каванах пожал плечами. Родни ткнул в грудь Питера Каванаха пальцем: — Ты подлец и лжец, — он откинулся назад, — и теперь ты отвечаешь за утечку нечистот вместо Зеленки. Рот Каванаха опустился, в унынии  — Ты это сказал не серьёзно. — Как сердечный приступ, Каванах, — он выпятил грудь, — и это ещё не всё! Ты поговоришь с морскими пехотинцами об их проблемах с душем, затем уберёшь дрянь с устройства Х-02, а потом проверишь все наши уравнения, в конце дня. Каванах замахал руками: — Маккей, да ладно, я говорю тебе правду, клянусь. — Я никогда не поверю твоей лжи! — крикнул Родни. Радек Зеленка выскользнул из лаборатории, его губы скривились в ухмылке, когда голоса стали отдаляться. И он радостно замычал, засовывая в рот кусочек украденной шоколадной сладости, у Родни Маккея, той самой части, которую оставил себе. Ведь вторую часть отломанной шоколадки он положил в карман куртки Каванаха, чтобы избавить себя от подозрений. Всё вышло даже лучше, чем он надеялся.