Как приручить преподавателя

Каникулы прошли весело и даже почти беспроблемно. Вэй Усянь каждое утро наводил хаос и беспорядок, строил планы и вытаскивал всех гулять. Цзян Ваньинь привычно ругался на него, но как-то лениво. Вэй Усянь заметил, что брат постоянно сидит в телефоне и с кем-то переписывается, имея вид такой хмурый, что хоть под рёбра пальцами тыкай. На все расспросы Цзян Ваньинь огрызался, и Вэй Усянь переключал внимание на сестру или гостей, но для себя решил: когда останутся одни, он вытянет из брата всю правду. В последний день перед отъездом Вэй Усянь всё-таки уломал всех попробовать покататься на коньках. Как выяснилось, Не Хуайсан совершенно этого не умеет, а вот Лань Ванцзи коротко сказал, что сможет быстро научиться, потому что катался в детстве. И теперь Вэй Усянь горел желанием посмотреть на Лань Чжаня, рассекающего по льду. Несколько несмелых шагов явно дались учителю непросто, но он смог оторваться от бортика и заскользил по льду вполне уверенно. Тогда Вэй Усянь подъехал к нему, резко затормозил и похлопал в ладоши. — А ты молодец, уверенно стоишь. Поехали вместе? — И, не дожидаясь ответа, схватил его за руку и потащил за собой. От неожиданности Лань Ванцзи взмахнул свободной рукой, но удержался. Выхватив из захвата собственную конечность и одарив холодным взглядом, он заскользил в сторону, тем более что на их пути упал Не Хуайсан. — Эх ты, — помог другу подняться Вэй Усянь и начал его отряхивать. — Хочешь помогу? — Хочу конечно. Я же не как вы с учителем, у меня блок прокачки навыков не такой быстрый. Вэй Усянь рассмеялся и, отряхнув другу пятую точку, взял его за руку. — Главное, не спеши и соблюдай баланс тела и ног. Тут всё просто на самом деле. Раз, два. Раз, два. С другой стороны к ним пристроился Цзян Ваньинь и, взяв Хуайсана за другую руку, заскользил рядом с ним и братом. — Не думай о балансе, просто перебирай ногами и доверься себе самому. Ты довольно ловкий, я видел, как ты уклонялся от мяча, когда мы играли в университете, — внёс свои коррективы Цзян Ваньинь. Хуайсан кивнул и поехал увереннее, но вскоре снова запнулся, засмотревшись на скользящего впереди Лань Ванцзи. — По-моему, в этом мире нет никого прекраснее и изящнее господина Ланя, катающегося на коньках, — восхищённо сообщил он друзьям. — Слюни подбери, а то его личная головная боль тебя сейчас побьёт, — рассмеялся Цзян Ваньинь, наслаждаясь ошарашенным лицом Вэй Усяня. — Он правда красиво катается, словно занимался этим всю жизнь. Вот бы мне легко всё давалось, как ему и Вэй Усяню. А то брат вечно всем недоволен. Уверен, что он меня на каникулы только из-за Мэн Яо отпустил. Его помощник имеет над ним какую-то власть, давно это замечаю. Но он умный, мне нравится, — болтал Не Хуайсан о своём и понемногу стал более уверенно передвигаться на коньках. Через некоторое время он смог самостоятельно проехать несколько метров, но споткнулся и снова упал. Братья со смехом пришли к нему на помощь, а к Лань Ванцзи подъехала Цзян Яньли, и они оба остановились. Троица наблюдала за их общением, не забывая отряхивать Не Хуайсана от снега. — Сестре он определённо понравился. Она говорит, что учитель хорошо на тебя влияет. — Да, мне она сказала то же самое. — Может, хоть он на тебя, оболтуса, повлияет! — Эй! Вовсе я не оболтус. Как думаешь, а сестрица ему тоже понравилась? Вот было бы здорово, он отличный парень. И смотри, как они красиво вместе смотрятся. Цзян Ваньинь посмотрел на него как на идиота и даже пальцем у виска покрутил. — Ты вообще, что ли, ничего не понимаешь? Какая ему сестра? А ты тогда на что? — А я на что? При чём здесь я вообще? Цзян Ваньинь только привычно закатил глаза и ничего не ответил. Если своих мозгов нет, то ничего не сделаешь. Объяснять было не в его правилах. Вэй Усянь крепко задумался, причём настолько, что перестал поддерживать Хуайсана, и тот снова упал. — Мне надоело, пойдёмте в кафе посидим, — начал ныть пострадавший, и Вэй Усянь рассеянно кивнул в знак согласия. Мозг пытался сложить пазл, но тот упорно не собирался, как он ни крутил в голове слова брата. В конечном итоге он махнул на это рукой и выбросил из головы. Тут и Лань Ванцзи с сестрой подъехали. — Мы идём в кафе. — Отлично, — улыбнулась Цзян Яньли и взяла Вэй Усяня под руку. — Мы то же самое хотели предложить. Помогая Не Хуйсану доехать до выхода, они ещё пару раз его уронили, но в итоге без проблем вышли с катка. В кафе было многолюдно, но они смогли найти столик на большую компанию, и все принялись ухаживать за единственной девушкой, помогая ей снять куртку и занять самое удобное кресло. Все, кроме Лань Ванцзи, который просто не лез в общую кучу ухажёров и привычно равнодушно взирал на эту возню, где больше всех голосил Вэй Усянь. И как ни призывал его к порядку Цзян Ваньинь, всё было бесполезно. Только перед сном Вэй Усянь снова вернулся к разговору на катке и понял, что ничего не понял. Это мешало ему спать, и он пошёл в спальню к брату. — А-Чэн, а А-Чэн? Ты спишь, что ли? — растолкал он парня и получил кулаком в бок. — Ну чего ты дерешься? — Спать иди. Совсем сдурел? — А-Чэн, а что ты такое сказал на катке про Лань Чжаня? — Господи, послал же бог тугодума. А ты сам ещё не понял? — Чего не понял? — Вот подрастешь и поймёшь. Уйди. — А-Чэ-э-эн, — заныл Вэй Усянь и лёг прямо на брата. — Ну скажи-и-и! — Отстань. — Ну Чэн-Чэн, я не могу понять, что ты имел в виду, а без этого не могу спать! — Да хватит уже! Цзян Ваньинь резко встал, скидывая с себя Вэй Усяня, а тот, с грохотом свалившись на пол, встретился взглядом с Лань Ванцзи, шокированно замершим у распахнутой двери. — А-а-а, Лань Чжань, а мы тут о тебе и сестрице! Лань Ванцзи ещё пару секунд молча смотрел на Вэй Усяня, а после развернулся и молча ушёл. Выражение его лица показалось Вэй Усяню странным, как будто он был разгневан. — Ну что, доволен? Будешь знать, как ко всем в постель лезть. Взрослый уже, а мозгов с зёрнышко. — Снова обзываешься, вместо того чтобы нормально сказать, — надулся Вэй Усянь, потирая ушибленную пятую точку. — Нормальный у меня мозг, просто понять не могу, что не так. А ты, вместо того чтобы постоянно со своей девушкой переписываться, лучше бы помог брату. Цзян Ваньинь закатил глаза, скинул с себя одеяло и встал. — Ты абсолютный тупица, Вэй Усянь. И я не собираюсь ничего тебе рассказывать. Учебники за одну ночь можешь выучить, а всё равно идиот. — С девушкой поссорился, а я виноват, — пробурчал Вэй Усянь, вставая и обиженно уходя в свою комнату. — Брат ещё называется! Я бы вот тебя никогда на девушку не променял. Цзян Ваньинь не стал сообщать этому умнику, что он уже променял его на парня. Либо сам додумается, либо реально дурачок, но облегчать брату жизнь он не собирался. Перед тем как уйти к себе, Вэй Усянь решил заглянуть к Лань Ванцзи, но тот выключил свет и запер дверь. Как он ни скрёбся к нему, но Лань Чжань ни звука не подал и внутрь не пустил. Удручённый подобным отношением, Вэй Усянь тоже заперся у себя и уставился на небо, сев у окна. Внутри было весьма странное ощущение, что он реально упускает какую-то суть. Мысль никак не хотела оформиться, и это раздражало. Впрочем, долго грустить Вэй Усянь не умел. Решив, что со всем разберётся в дороге, он улёгся в постель и смотрел на небо, пока не уснул. На следующее утро, перед самым отъездом, Лань Ванцзи почему-то снова перестал разговаривать. Вэй Усянь ходил вокруг него и канючил, пытаясь понять, в чём дело, пока окончательно не вывел из себя Цзян Ваньиня. — Если ты сейчас же не закроешь рот, я тебе его скотчем заклею, несносный! А вам, господин Лань, лучше вспомнить, что я его брат, и даже если мы дурачимся, в этом нет ничего дурного. Лань Ванцзи слегка повернул голову к Цзян Ваньиню и секунду спустя коротко кивнул. — Это вы о чём, а? Хуайсан стыдливо прикрылся веером и шепнул: — Я тебе потом расскажу, братец Вэй, и даже книжку дам интересную полистать. Цзян Ваньинь на это посмеялся и убрал сумку под сиденье. Дорога назад после месяца каникул, проведённого дома, вызывала в нём смешанные чувства. Он уже отчаянно скучал по сестре и маме, но сердце рвалось в Пекин. Он тут же одёрнул себя и украдкой посмотрел на брата, словно тот научился читать мысли и узнал его тайну. Но Вэй Усянь сидел надув губы и, кажется, устроил всем бойкот. Это не могло не радовать, и фильм на вечер Цзян Ваньинь выбрал сам. — Дагэ сказал, что пришлёт за нами машину, — известил всех Не Хуайсан, прочитав эсэмэску. — А за Лань Ванцзи приедет брат. Лань Чжань согласно кивнул и взял в руки книгу. Он и не думал смотреть фильм, но тот ему не мешал. Мерное движение поезда убаюкивало, и Вэй Усянь и сам не понял, как уснул, привалившись сначала к стенке, а затем упав на плечо учителю. Тот со вздохом дал ему сползти к себе на колени, и ни один мускул не дрогнул на его лице, даже когда Цзян Ваньинь и Не Хуайсан понимающе переглянулись.

***

— Мэн Яо! Юноша вздрогнул, выронив из рук сумку с вещами, и замер у двери в гостиную. — Тебя кто-то просил это делать?! — Но… я подумал, что раз Хуайсан возвращается, мне нужно убрать всё, что может навести его на дурные мысли. — И что тебе мешает убрать всё это к себе в комнату? Или ты считаешь, что мой брат будет лазать в твоих вещах? Мэн Яо густо покраснел. — Просто… это очень личные вещи, то есть интимные… — И ты решил, что А-Сан будет шокирован, если вдруг поймёт, что ты можешь использовать игрушки в постели или позволять надевать на себя наручники? Ты и белье собираешься дома не хранить, а под замком держать? — Наверное, я зря принял такое решение. Просто… это как бы не совсем мой дом. — Что ты сказал? Не Минцзюэ нехорошо прищурился, но промолчал, почувствовав ладонь Лань Сичэня на плече. Мэн Яо сжался и понял, что снова допустил ошибку. В попытке защитить и не опорочить имя возлюбленного, он, судя по всему, оскорбил его. Хотелось постучать себя по голове, но он сдержался. — Прости, я снова разозлил тебя. — Это ещё мягко сказано, — согласился Не Минцзюэ, всё ещё чувствуя крепкую руку Лань Сичэня. — Мне кажется, что тебе стоит преподать урок, на котором ты выучишь самые важные детали. Что такое совместное проживание в семье, где люди уважают личное пространство друг друга. И моё отношение к тебе… Он дёрнул плечом, чтобы освободиться от удерживающего его гнев Сичэня, и подошёл к Мэн Яо, которого желал выпороть прямо здесь и сейчас. — Я думал, что все мои предыдущие наставления возымели положительный эффект, но я ошибся. Ты всё ещё глупый мальчишка или расчётливый прохиндей? Я не могу понять. — И на что же я, по-вашему, рассчитывал, господин Не? Продать всё это добро подороже? Мэн Яо вскинул голову и, несмотря на страх, посмотрел Не Минцзюэ в глаза. — Совместное проживание в семье — это прекрасно, только вот я постоянно чувствую, что не являюсь ровней ни тебе, ни Сичэню. И дело вовсе не в моей самооценке, с ней всё в порядке. Дело в отсутствии личного имущества, капитала и уверенности в завтрашнем дне. — То есть в нас ты не уверен? Отлично! Не Минцзюэ шагнул к Мэн Яо, и тот невольно попятился. — Я в вас уверен, но никто из нас не знает будущего. Я не хочу закрыть глаза и открыть их в дешёвом мотеле, а после моргнуть и хоронить близкого человека, оставшись на улице. Тебе просто не понять, зачем мне нужно что-то принадлежащее только мне! — А-Яо, — тихо позвал его Сичэнь и тоже подошёл ближе. — Нам действительно сложно представить, что ты пережил. Но я понимаю, что тебе нужны гарантии. И ни моё слово, ни слово Минцзюэ ничего не значат. Не Минцзюэ гневно сжал кулаки, глядя на зарвавшегося мальчишку, что заставлял сердце Сичэня страдать в эти минуты. — Что тебе на самом деле нужно? Переписать на тебя дом, чтобы это был не дешёвый мотель? Только умирать я не собираюсь, хотя иногда кажется, что ты со дня на день меня в гроб вгонишь. Тебе не приходило в голову, что наш союз не предполагает тех гарантий, что ты так жаждешь? Мэн Яо побледнел, почти с ужасом взглянув на Сичэня, и замотал головой. — Твои слова и слова Минцзюэ многое значат для меня, это не то, о чём ты подумал. Гулко сглотнув и на всякий случай ещё немного отойдя от Не Минцюэ, Мэн Яо попробовал снова донести до любовников свою мысль, на этот раз пытаясь не задеть их чувств. — Мне не нужны от вас дорогие подарки и тем более никакие переписанные дома. Если бы я хотел продавать себя, я бы давно согласился на подобные предложения богатых извращенцев, с которыми мне приходилось общаться. Я… просто я хочу что-то своё, уголок безопасности и стабильности. Мне хорошо в этом доме, хорошо с вами, но я всё равно в любой момент, если сделаю что-то не так, могу оказаться на улице. Возможно, это звучит ужасно, но жизнь научила меня думать о таких вещах слишком часто. — И как мы можем помочь тебе, А-Яо? — Я… никакая особая помощь не нужна, просто посмотрите на всякий случай ипотечные документы и не ругайте меня за принятое решение. Не Минцзюэ сжал переносицу и зажмурился. Мигрень уже давно намекала на свой приход, но сейчас стало понятно, что она неотвратима как стихия. — Разбирайся с ним сам, — бросил он через плечо Сичэню. — Тебе плохо? — тут же обеспокоился возлюбленный. — Таблетки? — Да, в кабинете. Я точно скоро окажусь в могиле из-за него. Я не понимаю, как устроен его мозг, и мне хочется его просто придушить, — он открыл глаза и посмотрел на окончательно приунывшего Мэн Яо. — Неси свои документы и прекрати из всего делать тайну. Любые твои недомолвки ведут к проблемам. Когда до тебя это уже дойдёт? И не дожидаясь ответа, Не Минцзюэ развернулся и пошёл в кабинет. Голова уже была словно стянута стальным обручем, который давил на виски, что грозило довести его до безумия. — А-Яо, — тихо и укоризненно произнёс Сичэнь. — Тебе стоило просто поговорить с нами. Со мной. Он разочарованно покачал головой и пошёл вслед за Минцзюэ, зная, что тому сейчас будет очень непросто. Видеть разочарование во взгляде Сичэня оказалось невыносимо. Простой разговор, начавшийся с желания Мэн Яо припрятать игрушки, завёл в такие дебри, что не продраться. И так было во всём. Желание Минцзюэ контролировать его жизнь и неприятие самостоятельности просто убивало. Их обоих. Но сейчас не время было думать о себе. Минцзюэ снова плохо и снова из-за него, с этим срочно нужно что-то делать. Тихо войдя в кабинет и поставив сумку в углу, Мэн Яо подошёл к Не Минцзюэ и опустился перед креслом, где он сидел, на колени. Уложив голову мужчине на бедро, он замер, предоставив ему самостоятельно принимать решение. Сичэнь заботливо налил стакан воды и подал Минцзюэ таблетки. Тот выпил их и откинулся на спинку кресла, застонав от пронзающей голову боли. — Прости, это всё из-за меня. — Не вини себя во всем, А-Яо. Врач сказал, что это наследственное, — примирительно заметил Сичэнь. — Сделаешь ему массаж? — Конечно, — юноша с готовностью поднял голову. — А я сыграю что-нибудь расслабляющее. Поговорим потом. Мэн Яо согласно кивнул и, подумав несколько секунд, просто оседлал колени Минцзюэ. Тот распахнул глаза, но в них не было гнева, только боль и отчаяние. — Я помогу, — тихо сказал Мэн Яо и дотронулся до висков прохладными пальцами. Минцзюэ снова прикрыл глаза, застонав от лёгкого облегчения. Он не мог нормально думать, но сдерживаться и не навредить всё ещё был в силах. Поэтому он принял помощь от несносного любовника и позволил ему трогать себя дальше. С их первого раза А-Яо научился делать массаж профессионально и учился играть на гуцине. Сожалел он только о том, что не научился понимать Не Минцзюэ и не злить его. Сейчас, когда он многое мог себе позволить, в нём то и дело просыпался подросток, загнанный в угол свалившимися на него несчастьями. Смерть мамы, полнейшее равнодушие отца и стремление вырваться из нищеты. Он добился всего сам, при этом не торгуя своим телом и мечтая быть любимым. И вот у него целых два возлюбленных, а он постоянно делает ошибки. Раз за разом. Он ведь умный, он должен был научиться просчитывать Не Минцзюэ, но тот был для него закрытой книгой. Легонько коснувшись губ Не Минцзюэ, Мэн Яо сосредоточился на массаже и с облегчением наблюдал, как складка на лбу любовника распрямляется и он перестаёт морщиться от звуков гуциня. — Как бы я хотел помочь тебе раз и навсегда... Мэн Яо шепнул это совсем тихо, но Минцзюэ услышал и усмехнулся: — Только голову не отрезай, кажется, это единственный способ. Мэн Яо снова поцеловал Не Минцзюэ и прижался лбом к его лбу, закончив массаж. — Я тебе не наврежу. Просто запомни это так же, как я запомню, что вам нужно верить во всём. — Это не закон и не правило, которое нужно выучить, А-Яо. Это идёт изнутри. Мы не доверяем друг другу, и я это понимаю, но Сичэнь доверяет нам обоим, и мы не можем его подвести, — Минцзюэ сжал пальцы на талии юноши и заставил его сесть повыше. — Просто перестань быть таким самостоятельным и расчётливым. Это было нужно на улице, а сейчас ты живёшь со мной. Он открыл глаза, желая увидеть реакцию Мэн Яо. Тот напрягся, первой попыткой было вырваться, но он взял себя в руки. — Ты понял? Ты живёшь со мной. Не Сичэнь, которого я знаю больше десяти лет, а ты. И если не хочешь ничего терять, то начни усмирять свои подростковые амбиции. — Я постараюсь, правда, — Мэн Яо улыбнулся, а затем прижался губами к губам Минцзюэ, прося о поцелуе. И получил всё, о чём просил, и даже больше. Не Минцзюэ, пользуясь тем, что головная боль немного отступила, впился в губы Мэн Яо жадным поцелуем, выражая все свои чувства и эмоции. А-Яо ахнул и послушно приоткрыл рот, давая любовнику практически трахать себя языком. Лань Сичэнь пока продолжал играть, любуясь на то, как Не Минцзюэ подхватил Мэн Яо под бёдра и крепко прижал к себе. Но выдержки хватило ненадолго — как только Цзюэ начал стаскивать с Мэн Яо одежду, Сичэнь закончил мелодию и поднялся на ноги, подходя к любовникам и прижимаясь к А-Яо сзади. — Минцзюэ-сюн, как думаешь, нам стоит проучить одного непослушного мальчишку каким-то особым способом? — У него в сумке целый арсенал, выбери что-нибудь по своему вкусу, — Минцзюэ продолжил раздевать Мэн Яо, а Сичэнь отошёл к упомянутой сумке и расстегнул её. За месяц отсутствия братьев они втроём предавались разврату, навёрстывая всё то время, что не могли быть вместе. По телу пробежала приятная волна возбуждения, и Сичэнь провёл пальцами по холодным наручникам и силиконовому фаллосу, которым они растягивали А-Яо буквально три дня назад. Юноша купил его сам. Сейчас же рука потянулась к деревянной лопатке с вырезанным посланием о любви и покорности. Его подарок Мэн Яо, именно это сейчас больше всего подходило для урока послушания. Прихватив ещё и наручники, Сичэнь вернулся к любовникам, один из которых уже был полностью обнажён. А-Яо сидел на полу между разведённых ног Не Минцзюэ и расстёгивал ширинку на его брюках. Сичэнь дал ему закончить и, только когда он вынул член старшего любовника, подошёл ближе. — Встань и заведи руки за спину, — велел он твёрдым голосом, видя, как покрылась мурашками нежная кожа. Мэн Яо тяжело сглотнул, но тут же выполнил приказ, привыкший беспрекословно подчиняться любовникам. Сичэнь ловко застегнул на тонких запястьях наручники и слегка упёрся коленом в поясницу Мэн Яо, заставляя его снова опуститься на колени и ткнуться лбом в бедро Не Минцзюэ. — Правда, он прекрасен? Сичэнь улыбнулся Минцзюэ и погладил А-Яо по спине, успокаивая. — Мне кажется, наш мальчик заслужил не только наказания, но и ласки. Не Минцзюэ кивнул и вплёл пальцы в волосы Мэн Яо, довольно грубо и по-собственнически гладя его. Сичэнь же взвесил в руке лопатку и на пробу опустил её на ягодицу А-Яо. Тот вскрикнул, посмотрел снизу на Минцзюэ, пытаясь улыбнуться. Он знал, что нравится ему в таком виде особенно. Минцзюэ усмехнулся и перевёл взгляд на Сичэня. — Думаю, что ты должен наказать его получше, а я посмотрю. Сичэнь согласно кивнул и улыбнулся. Он снова отошёл, на этот раз за стулом, который поставил напротив кресла в центре комнаты, и сел на него. — А-Яо, подойди и ляг мне на колени. Двадцать ударов, и ты должен будешь считать каждый. Внутри плеснуло жаром. Мэн Яо не любил боль, но только она возвращала ему равновесие. Он медленно поднялся, не забыв продемонстрировать Не Минцзюэ своё возбуждение, и тихо подошёл к Лань Сичэню. Тот был невозмутим и, кажется, безучастен, но Мэн Яо знал, что это не так. Мужчина умел держать себя в руках в любой ситуации. И А-Яо восхищался им. Улёгшись поперёк коленей Сичэня так, чтобы видеть выражение лица Минцзюэ, А-Яо пару раз глубоко вздохнул. Нежное прикосновение к спине стало ответом на его беспокойство, а после, почти без паузы, ягодицы обожгла резкая боль. Лопатка была тяжёлая, как и рука Сичэня, но Мэн Яо обещал вытерпеть наказание с достоинством. — Один. Сичэнь снова погладил его и продолжил, каждый раз усиливая замах. Не Минцзюэ смотрел жадно, но когда на двенадцатом ударе А-Яо вскрикнул, даже подался вперёд, словно хотел прекратить это. — Сичэнь, тебе не кажется, что уже хватит? — Нет, Минцзюэ-сюн, я уверен, что А-Яо выдержит всё до конца. Мэн Яо коротко кивнул и оставшиеся восемь ударов выдержал молча, на последнем крепко зажмурившись. Облегчение пришло вместе с дуновением воздуха и нежными пальцами. Сичэнь гладил его, обдувая горячие от порки ягодицы, и удерживал А-Яо на месте. — Вот и всё, ты всё выдержал и запомнил урок. Его голос был таким мягким и заботливым, что Мэн Яо устыдился своих подозрений, что время от времени терзали душу. Став третьим, он постоянно думал о том, кем является. И хотя любил обоих мужчин, боялся, что им он нужен в гораздо меньшей степени. И прекрасно зная, как нелегко даются подобные меры воспитания Сичэню, он всё равно словно нарывался на них. — Да, Сичэнь, прости, я всё понял. Сичэнь зашевелился, и Мэн Яо сполз на пол, усаживаясь на колени. Минцзюэ был уже в крайней степени возбуждения, рассматривая порку и обнажённое тело юноши. Встав со стула, Сичэнь начал раздеваться, глядя в глаза Минцзюэ. Тот ждал его, всё так же полностью одетый и с крепко стоящим членом. Раздевшись, Сичэнь подошёл к нему и оседлал колени, как недавно делал это Мэн Яо. — Сичэнь! — воскликнул юноша, и Лань Сичэнь обернулся. — Тебе нужно прийти в себя, — с улыбкой ответил он и вернулся к Минцзюэ, трогающему его самым неприличным образом. — Тебе понравилось? — Как и всё, что ты делаешь, — прошептал Минцзюэ, притягивая его для поцелуя. Смотреть на Сичэня в объятиях Не Минцзюэ было сладко и странно одновременно. Но А-Яо знал — сейчас он должен быть послушным и делать всё, что скажут любовники. Не Минцзюэ провёл пальцами между ягодиц Сичэня, а после сжал нежную кожу пальцами, оставляя яркие следы. — Предлагаю перейти в спальню и показать Мэн Яо, в чём именно он был не прав. — Цзюэ, ты уверен, что он выдержит? — Конечно, обернись на него и посмотри на этот похотливый взгляд. Мэн Яо залился краской и поднялся на ноги, подходя к любовникам. — Я сделаю всё, что прикажете. Я помню, что виноват. — Но любить мы тебя будем не по этой причине, А-Яо, — Сичэнь подошёл к юноше и взял его за руки. — Ты уверен, что готов принять нас обоих? Мэн Яо согласно кивнул и робко улыбнулся. — Ты ведь мне поможешь? — Конечно. — Сичэнь провёл пальцами по ямочкам на щеках. Это было именно так, как ему когда-то грезилось. Невероятно. Он привлёк А-Яо к себе и нежно поцеловал. Тот сразу же откликнулся на ласку, прильнул и вложил все свои сожаления и надежды в поцелуй. Сичэнь огладил его по плечам и развернул к себе спиной, чтобы снять наручники. Он сам растёр следы на запястьях, поцеловав их несколько раз. Не Минцзюэ раздевался по дороге в спальню, проклиная себя за ревность, что всё равно скреблась где-то кошкой и отравляла их тройственный союз. Но вот оба любовника последовали за ним и залезли на постель, начиная ласкать. Сичэнь отвлёкся, чтобы достать смазку, и пока Мэн Яо занялся вылизыванием члена Минцзюэ, он начал разрабатывать его. Когда три пальца стали входить довольно свободно, Сичэнь похлопал А-Яо по бедру, принуждая подняться. Быстро смазав член Не Минцзюэ, он помог Мэн Яо медленно опуститься на него и поцеловал между лопаток. — Мой умница, видишь, как хорошо ты принимаешь Цзюэ. А-Яо тихонько всхлипнул и начал медленно двигаться, упершись ладонями в грудь Не Минцзюэ. Тот вцепился пальцами в бёдра любовника и тяжело дышал, стараясь не сорваться и не выебать его так жёстко, как хотелось. Выдавив ещё смазки на пальцы, Сичэнь приставил один к растянутой дырочке А-Яо и с трудом протолкнул внутрь, заставив его вздрогнуть. — Я буду аккуратен, — пообещал он и вынул палец, чтобы через несколько секунд попробовать снова. Минцзюэ наблюдал за сменой эмоций на лице Мэн Яо, двигаясь в нём неспешно. Так они его ни разу не брали, поэтому было интересно, справится ли А-Яо. И где-то в глубине души он был уверен, что да. Мэн Яо при всём своём дурном бунтарстве был весьма покладистый, когда дело доходило до секса, и принимал все их предложения, дрожа каждый раз от возбуждения. — Ты уверен, что хочешь этого? — спросил Не Минцзюэ, осенённый догадкой. — Если нет, если ты считаешь, что должен из-за наказания… Но А-Яо просто заткнул его поцелуем, сильно впившись ногтями в грудь. Сичэнь на это усмехнулся и продолжил растягивать края ануса. Не Минцзюэ начал задумываться о причинах и следствиях, это был добрый знак. Пристроившись сзади, Сичэнь дождался, когда двое замрут, и попробовал войти. А-Яо задрожал, но не издал ни звука, прижимаясь к Минцзюэ и ища у него поддержки. Мужчина гладил его по спине, шептал слова одобрения и ждал Сичэня. Когда ему удалось протолкнуть внутрь головку, Мэн Яо ткнулся Минцзюэ носом в шею и часто задышал. Это вышло настолько трогательно-беззащитным, что Не Минцзюэ принялся гладить А-Яо по волосам, пытаясь подбодрить и утешить. — Ты молодец. Просто глубоко дыши и доверься нам. Мэн Яо ещё сильнее вцепился в Цзюэ и последовал его совету — задышал чаще и спокойнее, постепенно впуская внутрь Сичэня и перестав сопротивляться. Войдя наполовину, Сичэнь замер и принялся успокаивающе гладить А-Яо по бокам. — Ты удивительный, А-Яо, я никогда и мечтать не смел о том, чтобы встретить такого как ты. От этих слов внутри разлилось такое счастье, что выступили слёзы. Не от секса, не от желания услужить через него и чего-то добиться, а от знания, что он действительно нужен. — Люблю вас, — прошептал Мэн Яо, отдавая всего себя без остатка. Сичэнь двигался медленно, продолжая гладить и целовать спину юноше, но долго сдерживаться он уже просто не мог. Страсть кипела у него в венах, перетекала в Минцзюэ и грозилась уничтожить их в своём пламени. Мэн Яо сам начал двигаться, давая понять, что ему хорошо, и он полностью готов. Больше они не сдерживались. Чувствовать любимых в едином движении, так близко, так уязвимо. Сичэнь не переставал восхищаться А-Яо. У них впереди была вся ночь для любви и признаний, и совершенно неважно, что будет после. Они жили здесь и сейчас, одним моментом.