All About Special Gifts

— С Рождеством! — Микейла вбегает в их комнату, сияя не хуже гирлянд, которые Мейсон с подчиненными накануне так старательно развесили по всему замку. Бумер только протестующе мычит в ответ. — Брэди, скажи своей девушке, чтобы не кричала так громко, — бормочет он, натягивая одеяло на голову. Заветное слово тотчас закручивается обжигающей сладостью в венах. Девушка. Его девушка. Кажется, он никогда к этому не привыкнет. Микейла закатывает глаза в ответ на ворчание, но улыбаться не перестает. На ней розовая пижама и такого же цвета тапочки, волосы свободно укрывают плечи. Она выглядит так забавно, так уютно и в то же время так неотразимо очаровательно, что Брэди едва не захлебывается от нахлынувшей нежности. Он протягивает руки — и она влетает в его объятия, обхватывает за шею, прижимаясь к губам головокружительно крепким поцелуем. — У меня для тебя кое-что есть, — шепчет таким откровенно игривым тоном, что по спине бегут мурашки. — Неужели? — шепчет он в ответ. Микейла чуть отстраняется, и только теперь Брэди замечает два свертка в ее руках. Один она кладет на кровать Бумера, другой протягивает ему. Он тут же спешит его развернуть и изумленно застывает, разглядывая подарок. — Тетрадь для песен? Небольшая, тонкая, в темно-синей обложке с выгравированной на ней золотом фразой «Твоя музыка изменит мир» и такой же золотой спиралью — символом Кинкоу. — Я знала, что твоя старая заканчивается, — поясняет она, — и хотела смешать наши традиции с вашими, — щеки ее слегка розовеют. — Поэтому попросила одного знакомого… поработать над ней. Брэди продолжает молча смотреть на обложку. Пораженно дотрагивается до золотых букв, пытаясь вспомнить, когда ему в последний раз дарили что-то настолько красивое и практичное одновременно. черт возьми, она хоть что-нибудь может сделать не так? Ее пальцы нежно касаются щеки, и он тянется за их теплом, поднимая голову. — Ты потрясающе поешь, — говорит она серьезно, глядя ему в глаза. — И пишешь прекрасные песни. У тебя настоящий талант, Брэди, и я хочу, чтобы ты об этом помнил. Ты не неудачник. Никогда им не был. Кровь слегка приливает к щекам. Тот их разговор… Он и не думал, что кому-нибудь сможет так открыться, рассказать о самых глубинных тревогах, о том, что копилось на душе годами. Кажется, тогда они за один вечер узнали друг о друге больше, чем за все время их знакомства. До этого Брэди был так близок только с Бумером, но это… это было нечто совершенно иное. Невероятно завораживающее ощущение. И такое же ощущение он испытывает сейчас, вглядываясь в искрящийся нежностью янтарь ее глаз. Подарок как-то сам собой оказывается где-то в стороне, а она — снова в его объятиях, близко до умопомрачения. — Можешь не сомневаться, — шепчет он ей в губы, — первая песня, которую я сюда запишу, будет посвящена тебе. Микейла улыбается мягко, склоняясь к нему, и какое-то время они горячо и упоенно целуются, забыв обо всем на свете, кроме друг друга. Она теплая в его руках, словно солнцем разогретая; пахнет хвоей, мандаринами и чем-то пьяняще-цветочным — настолько ее запах, что просто сводит с ума. Брэди прижимает ее к себе как можно крепче, медленно пропуская пальцы сквозь шелк ее волос. — Боже, ты такая… — бормочет, отрываясь на мгновение от этих невозможных губ. — Что ты со мной делаешь, Кей? На этот раз ее улыбка лукавая, с нотками упоительного торжества — из-за чего она кажется еще красивее, если только такое возможно. Хочется целовать ее везде, где он только дотянется, и Брэди делает это, зацеловывает подбородок, шею, нежный румянец щек. Расстегивает верхние пуговицы ее пижамной кофты, чуть приспускает ее, добираясь до точеных ключиц и изящных плеч, и Микейла тихонько стонет, цепляясь за него, охотно подставляя свою восхитительную кожу его губам. вот снять бы с нее эту пижаму совсем, затащить под одеяло и… — Эй, голубки, — раздается сзади недовольный и все еще сонный голос Бумера. — Почему бы вам не пойти миловаться куда-нибудь в другое место? Приходится — пусть и с неохотой — прервать свое чертовски приятное занятие. Микейла тоже не выглядит довольной и уже поворачивается, чтобы достойно ответить, но Брэди тут же находит способ отвлечь ее от очередной вспышки гнева в сторону его брата. — У меня тоже кое-что есть для тебя, — он берет ее за руку, тесно сплетая их пальцы. — Пойдем. Явно заинтригованная, Микейла идет за ним, свободной рукой поправляя пижаму. Подведя ее к столу, Брэди глубоко вдыхает и выдыхает, прежде чем открыть один из ящиков. Никогда еще он не готовил подарок так тщательно. Даже с Мейсоном советовался — и тот на удивление одобрил его выбор. И не меньше усилий понадобилось, чтобы как следует сберечь эту небольшую коробочку. Одно время Брэди повсюду носил ее с собой, но потом ему надоели постоянные подколы Бумера, и он все же спрятал ее в ящик стола. И все равно открывал и проверял при любой подвернувшейся возможности. Подколы, разумеется, так и не прекратились. И вот теперь он вынимает эту коробочку — дрожь в пальцах при этом унять удается с большим трудом — и осторожно протягивает Микейле. Она берет — и достает из нее необыкновенной красоты серебряный медальон на тонкой цепочке. — Открой его, — говорит Брэди тихо. Сердце начинает биться сильнее, пульсация в ушах почти оглушает. Микейла слушается — и замирает. — Ты… говорила о своей матери, — продолжает он. — О том, что едва ее помнишь. И о том, как тебе ее не хватает. Теперь память о ней всегда будет с тобой. Она молча смотрит на фотографию в медальоне, и Брэди почти завороженно следит, как сменяются эмоции в ее прекрасных глазах — их столько, что он даже не может толком определить их все. Ее губы подрагивают — улыбается или вот-вот заплачет? — Микейла, — он сглатывает. — Что-то не так? Она поднимает взгляд — и мгновение спустя его будто цунами сносит, сшибает ураганным ветром. Ее объятие такое отчаянно крепкое, что хрустят кости, а дышать крайне затруднительно, если вовсе не невозможно; несомненное последствие той силы, которую она унаследовала от отца вместе с кровью сасквача. — Эй, эй, полегче, — выдавливает Брэди с подобием усмешки, мягко похлопывая ее по спине. — Ты же хочешь, чтобы твой прекрасный бойфренд остался в живых? Микейла ослабляет хватку и отстраняется, после чего так же крепко целует его в обе щеки. — Спасибо… — шепчет, поглаживая сразу же вспыхнувшую под ее губами кожу. — Ты… ты не представляешь, что это для меня значит… Ей понравилось. Ей правда понравилось. Даже больше, чем он ожидал. Брэди таращится на нее, пытаясь осознать этот факт до конца, а она тем временем вдруг разворачивается к нему спиной. — Поможешь? — спрашивает, убирая волосы с шеи. Все еще оглоушенный ее реакцией, Брэди застегивает цепочку, и Микейла поправляет свой новый медальон на груди, снова повернувшись к нему. Ее сияющее лицо оказывается так близко, что устоять, естественно, уже в который раз не получается. — Эй, я же сказал, — голос Бумера опять бесцеремонно вырывает из очередного захватывающего дух поцелуя. — Идите воркуйте где-нибудь в другом месте. — Да брось, Бум, — говорит Брэди, все еще обнимая Микейлу за талию. — Сегодня же праздник. — И между прочим, — подхватывает она, — для тебя тоже есть подарок. Только теперь Бумер замечает сверток, лежащий на его кровати, и сразу же хватает его. — Другое дело, — уже более довольным тоном произносит он, расправляясь с упаковкой и доставая пару разноцветных носков. — О, спасибо. Они как раз отлично подойдут к моим новым праздничным штанам. Брэди усмехается, вспомнив судьбу прошлых, и снова поворачивается к Микейле, обмениваясь с ней очередными пронзительно нежными взглядами. — Идем, мой король, — говорит она, вновь переплетая их пальцы. — Народ ждет. Ее глаза сияют ярче, чем все звезды, которые он когда-либо видел. Сейчас он готов пойти за ней хоть на край света. Ему кажется, это лучшее Рождество в его жизни.