Лишь потеряв человека, мы понимаем, как сильно он был нам дорог.
Сильный порывистый ветер пробирался сквозь тонкий свитер, лето близилось к концу: та теплота, что грела всё это время растворилась, будто её и не было, оставляя за собой лишь медленно потухающую искру, солнце всё чаще скрывалось за пористыми облаками, что сгущались всё больше, образуя скопления серого цвета. Сейчас этого всего не было заметно. Была глубокая ночь. Было лишь тёмное, бездонное небо, еле-видимые точки-звёзды, и огромная луна. Казалось, самая яркая вещь в жизни человека, сидящего на колышущейся от ветра траве и смотрящего прямо в этот безликий, далёкий круг. «Я слышу твой голос... — думал парень, смотря вдаль, — Это было так давно, а я до сих пор вижу тебя во всём. Кажется, холодный ветер, обдувающий моё лицо, доносит до меня твой прекрасный смех, словно звон колокольчиков, твоё нежное лицо отражается в этой грустной луне — я чётко вижу в ней твои добрые глаза, наполненные любовью и состраданием». Молодой человек вёл монолог, забывая о существовании в этом мире. Он нырял по воспоминанием, воссоздавая из всего вокруг образ той девушки, что покинула его жизнь. Она мерещилась ему всюду. «А может, это была лишь жалость? Нет, ты не могла быть столь жестокой. Ты всегда говорила, жалость — последнее чувство на земле. Так почему же сейчас я ведаю в этих светлых глазах столь низкое чувство? А может, это просто я стараюсь очернить тебя в своей памяти, дабы больше не испытывать жалость к самому себе, что происходит по сей день. Скорее, так оно и есть. Я жалок». Говоря с очертаниями женского лица, что чуть проявлялись в луне, по щеке парня пробежала скупая слеза, а потом вторая и третья. Вскоре он и вовсе заплакал. Тогда жалость к себе охватила его ещё больше. «Мне и правда плохо без тебя. Чувствую, что не живу более». «Сходит ли он с ума или это она является к нему постоянно, мучая своими присутствием?» — вот, что терзало его. Знал ли он, что жить дальше будет так тяжело? Готов ли был к этому? Нет. Он был бессилен перед волей судьбы. Он был бессилен перед горем, охватившим его душу и сердце. Прокравшиеся боль и отчаяние поселились туда без его согласия, всё произошло слишком быстро. Кто же мог подумать, что горе, забравшее одного человека, невольно заберёт и душу другого. «Прошу, прости меня. Прости за всё, что я не успел сказать тебе, прости за всё, что сказал». Нежные черты улыбки начали растворяться в лунной белизне. «Я был не прав, что не слушал тебя должным образом, был не прав, что говорил не подумав. Я виноват в том, что причинял тебе боль и до сих пор наношу увечия. Я любил тебя и до сих пор люблю. Прости, что не мог отпустить». Рассеянный свет, от теперь уже одинокой луны, освещал покрасневшие глаза всё ещё сидящего на траве человека. Он смотрел на ясный круг и больше не видел в нём знакомых черт. Луна стала обычным космическим телом, без той выразительности, коей обладала ранее, ветер больше не издавал некой мелодии, разнося её по свету. Всё в раз омертвело. Жизнь вокруг окрасилась в синий цвет, а человек, переходя на синюю сторону — отпустил. Разорвав нить меж настоящим и прошлым, отпустив родную руку, что уже и вовсе не казалось знакомой, он понял, что означает «тоска под лазурным светом луны».LILAC