Этот дневник принадлежит Драко Малфою

1 июля Дорогой дневник! Вот я и дома. К моему удивлению, отец едва взглянул на результаты моих экзаменов, даже не обратив внимания, что я в кои-то веки обошёл зубрилу Грейнджер по Защите от Тёмных Искусств. Отец вообще ведёт себя в высшей степени странно: выглядит то чем-то встревоженным, то воодушевлённым, словно узнал какую-то новость и пока не решил, как к ней относиться. Ещё более странным кажется то, что он отправляет нас с мамой во Францию к своим родственникам, а сам планирует остаться дома, ссылаясь на некое не терпящее отлагательств дело. Домовуха Кэнди не отходит от меня, то причитая, как «исхудать и осунуться на дрянных школьных харчах» молодой хозяин, то восхищаясь, как этот же самый молодой хозяин «возмужать и вырасти стройным белокурым красавцем». Ты не находишь, дорогой дневник, что эти два утверждения несколько противоречат друг другу? Мне так неловко находиться рядом со своей старой нянькой! Так и кажется, что сейчас она примется чихвостить меня за то, что я обижаю злобных кур и надоедливых зубастых заучек. Хотя я прекрасно понимаю, что это вовсе не Кэнди в тот раз отчитывала меня, сверкая полными укоризны глазами из пыльного шкафа. — Кэнди, — попросил я вчера вечером, когда домовуха перед сном принесла мне, как в детстве, печенье с молоком, — можешь посидеть со мной, пока я не усну? Я бы, честно говоря, и от сказки не отказался. Надо было видеть, дорогой дневник, каким счастьем засияли выпуклые глаза-мячики моей старушки! Хорошо, что я храню тебя в особой шкатулке. Не переживу, если кто-то из моих друзей найдёт тебя и прочитает о том, как я весь вечер, точно сопливый трёхлетка, слушал истории про Зайчиху Шутиху, Фонтан феи Фортуны и трёх братьев, пытавшихся обмануть смерть. Вот только «Мохнатое сердце чародея» мне вспоминать совсем не захотелось. ***** Сегодня я попросил разрешения посмотреть домовую книгу Малфой-Мэнора, чтобы наконец-то узнать настоящее имя нашей Кэнди. (Не может быть и речи о том, чтобы спросить это у неё самой, дорогой дневник: бедная старушка оторвёт свои уши, если уступит моим просьбам и назовёт его мне). Родители обрадованно переглянулись, видимо, решив, что я настолько вырос, что готов заинтересоваться делами поместья. Я не стал разочаровывать их и объяснять, что всё это меня пока ни капельки не волнует. Пролистав добрую сотню страниц толстенной, полной скучных цифр и непонятных таблиц книженции, я наконец наткнулся на внушительный список всех домовых эльфов, когда-либо прислуживавших в Малфой-Мэноре. Мерлин великий, этот список занимал аж десять страниц! Каких причудливых имён в нём только не было: и Obedience (Послушание), и Purity (Чистота), и Quickness (Проворство), и Honesty (Честность)… Я словно учебник по этикету открыл, дорогой дневник! Неудивительно, что для удобства хозяев все эти пафосные имена испокон веков заменяют на «Пинки», «Тинки» и «Винки». Быстро пробежав глазами истинные имена наших кухонных эльфов, садовников и тех, кто ухаживает за папиными павлинами и охотничьими собаками (Мерлин всеблагой, сколько же, оказывается, у нас неустанных, невидимых помощников!), я наконец наткнулся на мою Кэнди. «Conscience» — гласила надпись напротив имени, данного мною моей любимой няньке. Совесть. Так вот что имела в виду Кэнди-боггарт, когда велела узнать её настоящее имя! Я должен всегда прислушиваться к своей совести. Что ж, дорогой дневник, это не будет такой уж сложной задачей, верно? Чистая кровь и чистая совесть — прекрасное сочетание. Я никогда не подведу свою семью и свой факультет, обещаю. 10 июля Дорогой дневник! Мы с мамой уже несколько дней гостим у родственников во Франции. Карапуз кузины Люсиль, благополучно пройдя стадии вопящей мандрагоры и бормочущего садового гнома, теперь больше всего напоминает вырвавшегося на свободу из клетки корнуэлльского пикси. Он без умолку верещит, мельтешит перед глазами и швыряется своими игрушками. Поразительное сходство довершает небесно-голубой костюмчик, в который кузина ежеутренне наряжает своё исчадие ада. Какого-то боггарта это зловещее создание вообразило, что я замечательно подхожу на роль товарища по играм, и я вынужден терпеть его изощрённые издевательства, пока чёртова Люсиль воркует с моей матерью о новых тенденциях в магической моде. Сегодня племянник-пикси впился в меня зубами, стоило мне отвлечься и перестать поддерживать его игрушечных драконов заклятием левитации. Я чуть не взвыл от боли, дорогой дневник! Этот Лорентин-Амбруаз, мантикора его унеси, мог бы вполне составить конкуренцию кусачим хагридовым тварям! И как же отреагировала его непутёвая мать, дорогой дневник? О, эта утончённая француженка, потомственная аристократка, чистокровная волшебница хохотала так, что вино полилось у неё из носа. И это мои родственники, дорогой дневник! Мерлин и Моргана! 12 июля Дорогой дневник! Сегодня я узнал нечто потрясающее. Целую неделю кузины Софи и Жюстин ходили с таинственными лицами. Казалось, ещё немного — и их просто разорвёт от сдерживаемого желания поделиться со мной ошеломляющей новостью. Первой не выдержала Жюстин. — Драко, — хитро прищурилась сестрица, — вам в вашей школе не говорили о чём-нибудь необычном, что ожидает вас в этом году? — Необычном? — задумался я. — Если быть совсем уж честным — каждый учебный год приносит нам, студентам Хогвартса, нечто в высшей степени необычное. Взять хотя бы явление народу шрамоголового героя на первом курсе, милейшего и дружелюбнейшего Василиска на втором, охранников из Преисподней и учителя-оборотня на третьем… Мне продолжать? — Ва-ау, — восхищённо вздохнули близняшки, — вам, похоже, и впрямь скучать не приходится! — Да не то слово, — проворчал я. — Так что такого нам должны были сообщить насчёт этого года? — Турнир Трёх Волшебников! — хором выпалили кузины и уставились на меня в ожидании реакции. Сказать, что я был впечатлён их новостью — это ничего не сказать, дорогой дневник! Я был ошеломлён, потрясён, огорошен! Подумать только: легендарный Турнир Трёх Волшебников состоится в этом году, и не где-нибудь, а у нас, в Хогвартсе. Интересно, почему Дамблдор скрыл от нас такую важную информацию? Возможно, именно этим и занимается мой отец — подготовкой к Турниру? В конце концов, он же по-прежнему входит в Попечительский Совет, хоть больше и не возглавляет его после той истории с отстранением Дамблдора. Отец тогда, к слову, был абсолютно прав, дорогой дневник! Значит, нас всех ожидает большой сюрприз. Вот только как-то несправедливо, что шармбатонцы уже вовсю готовятся к предстоящим испытаниям. Ну, по крайней мере, морально. — Из нашей школы на Турнир едут почти все семикурсники, — сообщила Жюстин. — Даже эта воображала Флёр Делакур. — Пф! — фыркнула Софи. — Вот уж её-то точно не выберет Кубок Огня. Она только и умеет, что хлопать глазами и очаровывать парней. — Что ещё за Кубок Огня? — удивился я. — Мадам Максим, наша директриса, рассказала нам, что каждый желающий участвовать в Турнире Трёх Волшебников должен будет бросить своё имя в Кубок, а уж он сам сделает выбор. Когда настанет момент — Кубок Огня выплюнет бумажки с именами тех, кто наиболее достоин представлять свою школу на Турнире. — И это точно будет не Делакур, — убеждённо заявила Софи. — Надеюсь, Кубок выберет нашего друга Антуана, — сказала Жюстин. — Он такой классный! Возможно, ты даже забудешь своего любимого врага, когда увидишь его, Драко. — Как… какого ещё любимого врага? — я аж задохнулся от возмущения. — Ну, того самого, со шрамом, — хихикнули сестрицы. Вот же болтрушайки безмозглые! Мелют всякую чушь. «Любимый враг» — это ж надо такое придумать! Радует одно, дорогой дневник: по словам мадам Максим, директрисы школы Шармбатон, Кубок не допускает к участию волшебников, которым ещё не исполнилось семнадцать лет, и этот мощный артефакт никак нельзя обмануть. А значит, в этот раз Поттеру не удастся выпендриться и сунуть свой нос в то, до чего он не дорос. Хотелось бы мне взглянуть на его вытянувшуюся очкастую физиономию, когда он поймёт, что ему не светит стать участником Турнира Трёх Волшебников. Не всё в Магическом Мире вращается вокруг тебя, Потти! 31 июля Дорогой дневник! Сегодня мы с мамой наконец вернулись домой. Клянусь, если бы я ещё хотя бы один день был вынужден терпеть трескотню Софи и Жюстин или участвовать в играх Лорентина-Амбруаза (ну и имечко, Салазар всемогущий!), мой бедный мозг окончательно превратился бы в слизь флоббер-червя. Отец огорошил меня сногсшибательной новостью: мы с ним и с мамой едем на Чемпионат Мира по Квиддичу в конце августа! У нашей семьи, разумеется, самые лучшие места в министерской ложе, так что я смогу во всех деталях рассмотреть игру знаменитого болгарского ловца Виктора Крама. Жду-не дождусь этого дня, дорогой дневник! 5 августа Дорогой дневник! Мама с отцом какие-то странные в последнее время. С тех пор, как мы вернулись из Франции, отношения между родителями натянутые и неестественно вежливые. Что-то происходит, но я никак не могу узнать, что именно. Вчера вечером я нечаянно подслушал обрывки разговора: — Драко — мой сын, он Малфой, и настанет день, когда он должен будет… — Нет! Я прошу, Люциус, нет, я требую, чтобы ребёнок держался подальше от всего этого. Я не позволю… Отец, видимо, заподозрив, что я стою за дверью кабинета, наложил такое мощное Заглушающее, что у меня зазвенело в ушах. Интересно, дорогой дневник, от чего это я должен держаться подальше? Возможно, отец снова подумывает отправить меня в Дурмстранг? Ох, надеюсь, маме удастся отговорить его — кажется, она настроена весьма решительно. Не хотелось бы мне бросать своих друзей. Хогвартс, конечно, далеко не школа мечты — он битком набит рыжими придурками и надоедливыми грязнокровками, а заправляет всем давно выживший из ума старикан. Да ещё шрамоголовое чучело вечно портит мне жизнь. Но это — моя школа, и я, если честно, не представляю себя ни в какой другой. 14 августа Дорогой дневник! Завтра, уже завтра состоится матч между командами Ирландии и Болгарии! Мы с отцом и мамой прибыли на место немного заранее, и сейчас я пишу, лёжа в своей роскошной комнате в походной палатке. Лагерь для сотен зрителей со всех концов земного шара, пожелавших посетить чемпионат, расположен на магловской территории, поэтому колдовать строжайше запрещено. Но это, разумеется, вряд ли кого-то останавливает. Немного найдётся чудаков, желающих установить свои шатры без помощи палочки. Отец даже пытаться не стал, проворчав что-то о «проклятых маглах, которые скоро получат хороший урок». Министерские работники сбились с ног, бегая туда-сюда и постоянно стирая память маглу мистеру Робертсу — смотрителю лагеря и его семейке. Из моих друзей здесь только Винс и Грег. Мы с ними целый день слонялись по лагерю, пока наши отцы что-то обсуждали в палатке за бутылкой эльфийского коньяка. Накупили разных сувениров: движущиеся фигурки ирландских и болгарских игроков, шляпы с танцующими трилистниками, маленькие летающие модельки мётел. Но самое главное, конечно — омнинокли. Без омнинокля нормально матч не посмотришь. Теперь я смогу разглядеть каждого игрока, повторить любой эпизод игры, даже замедлить ход событий, чтобы, к примеру, досконально изучить знаменитый финт Вронского. Поттер с метлы свалится, когда я воспроизведу этот потрясающий трюк! Кстати, дорогой дневник, несносный шрамоголовый придурок тоже здесь вместе со своей обожаемой рыжей семейкой и грязнокровкой Грейнджер. А эта-то что здесь забыла? Даже на каникулах от неё спасу нет! Заметив их громогласную компанию, я незаметно навёл на них только что купленный омнинокль. Глава семейства — Артур Уизли, светясь энтузиазмом, пытался разжечь костёр магловскими деревянными палочками, Уизел лопал сосиски, не дожидаясь, пока они пожарятся на этом самом костре, а Поттер, размахивая руками и улыбаясь, как идиот, что-то объяснял грязнокровке и мелкой Уизлетте, которая таращилась на него влюблёнными глазами и кивала. Я поставил на повтор и замедлил, пытаясь по губам прочитать, что там вещает наш очкастый герой. Наверное, убеждает этих легковерных куриц, что играет в квиддич не хуже самого Виктора Крама. Выпендрёжник несчастный! У меня резко испортилось настроение, и я сказал парням, что устал и хочу хорошенько выспаться перед матчем. Спокойной ночи, дорогой дневник! Завтра будет незабываемый день, и никакие шрамоголовые кретины не смогут испортить его. 15 августа Дорогой дневник! Матч был просто великолепным, феерическим, незабываемым! Его не испортило даже то, что прямо перед нами расселся многочисленный рыже-очкасто-зубастый выводок. Как же я мог забыть, что уизлевский папаша тоже работает в Министерстве! Рядом с ними отец узрел министра Магии Корнелиуса Фаджа и поспешил представить ему нас с мамой. — Добрый вечер, добрый вечер, — Фадж поклонился маме, приветливо улыбаясь, и тут же познакомил нас с болгарским министром — обладателем абсолютно непроизносимой фамилии. — Это мистер Обланск… Оболонск… Короче, не волнуйтесь, он не понимает ни слова из того, что я говорю. Так, давайте посмотрим, кто тут у нас ещё! Ну, с Артуром Уизли Вы знакомы, я полагаю? Папа окинул выводок Уизли брезгливым взглядом и негромко, так чтобы не слышал мистер Фадж, любезничающий с мамой, поинтересовался: — Мерлин всеблагой, Артур, я боюсь представить, что же тебе пришлось продать, чтобы достать места в верхней ложе? Уверен, ты за весь свой дом столько бы не выручил! Я не сдержался и прыснул. Умеет же отец указать человеку на его место! Мне ещё учиться и учиться, дорогой дневник! — О, Артур, а ты в курсе, что Люциус сделал щедрое пожертвование больнице святого Мунго? Так что мистер Малфой и его семья находятся здесь в качестве моих почётных гостей! — с восторгом сообщил Фадж уизлевскому папаше. Того аж перекосило, но он быстро взял себя в руки и, натянув на лицо жутковатую улыбочку, промямлил: — Ах вот как? Что ж, это очень мило… Поттер с Грейнджер прекратили болтать и с тревогой на физиономиях обернулись к нам. Отец скользнул по нашей заучке презрительным взглядом, так, словно увидел перед собой соплю тролля. Та, однако, глаз не опустила и дерзко уставилась в ответ. Да уж, а Шляпа-то недаром определила её в Гриффиндор, несмотря на явно рейвенкловские мозги. Я никогда не смог бы выдержать такой уничтожающий на месте взгляд Люциуса Малфоя. Ну, или слухи о выдающемся уме Грейнджер сильно преувеличены, и маленькая грязнокровка просто не понимает, с кем имеет дело. ***** Тем временем Людо Бэгмен занял своё место комментатора — и шоу началось. На поле выбежали талисманы болгарской сборной — сотня девчонок с золотыми волосами и сияющей кожей. Грянула музыка — и девчонки пустились в пляс, а со зрителями начало твориться нечто невообразимое. Парни и мужчины повскакивали со своих мест и принялись выкрикивать всякую чушь о своих воображаемых подвигах, пытаясь перекричать друг друга и впечатлить этих красоток. Краем глаза я заметил, как мама наложила на папу Ослепляющее, а он в ответ с облегчением сжал её ладонь. Не знаю, дорогой дневник, что нашло на всех этих молодых и старых волшебников. Лично на меня чары этих девиц вообще не произвели никакого эффекта. А вот у Уизела аж слюна закапала, точно у буйнопомешанного дромарога. Поттер тоже выглядел, как абсолютный идиот, ну, разве что слюнями не обливался. Представляешь, дорогой дневник, наш герой чуть не выпрыгнул из ложи на арену! Хвала Мерлину, Грейнджер была настороже и вовремя дёрнула его за руку. — Это вейлы, — тихонько объяснила мне мама, испытующе и задумчиво глядя на меня. — Мало кто из магов способен устоять перед их чарами. Ну а я вот смог, дорогой дневник! Наконец-то я хоть в чём-то превзошёл непобедимого Мальчика-Который-Выжил! Как по мне, выступление ирландских талисманов — лепреконов было куда интереснее и красочнее, чем вихляния этих глупых вейл! Они влетели на стадион огромной зелёно-золотой кометой, которая затем распалась на два пылающих шара. Неожиданно над полем аркой встала радуга, связав между собою эти шары. После того, как радуга угасла, шары вновь соединились и образовали в воздухе громадный мерцающий трилистник, из которого на землю хлынул золотой дождь. Я чуть не лопнул со смеху, глядя на то, как резво наш Уизел ползает под креслами, пытаясь нагрести как можно больше монеток. Этот недоумок даже не догадывается, что набил карманы фальшивым лепреконским золотом! Хотел бы я посмотреть на его ошарашенную рожу, когда утром он обнаружит, что свалившееся на него с неба богатство бесследно исчезло! Между тем матч начался, и я только успевал нажимать многочисленные кнопки своего омнинокля, пытаясь уследить за всеми игроками разом. Игра была просто потрясающей, дорогой дневник! Такой бойни у нас в Хогвартсе даже между Слизерином и Гриффиндором не бывает! Пару раз я думал, что ирландского ловца Линча унесут со стадиона сразу на кладбище! Виктору Краму разбили нос бладжером, но это отнюдь не остановило сурового болгарского ловца. Ринувшись к самой земле, оставляя в воздухе шлейф из капель крови, он заманил за собой бедолагу Линча, который в очередной раз со всей дури грохнулся оземь. Крам же неторопливо взмыл в воздух с зажатым в руке снитчем. Итак, Ирландия одержала победу, но Крам не позволил ловцу противника обойти его, закончив матч на своих условиях. Надеюсь, дорогой дневник, целители вернули носу болгарского ловца первоначальный вид. Эх, вот бы мне научиться играть, как этот Крам! Что, Поттер, есть и получше тебя ловцы, а? Небось мечтаешь, чтобы фигурки, изображающие тебя, продавали в сувенирных лавках? Мечтать не вредно, Потти. Кстати, я бы ни за что не купил такую уродливую фигурку, дорогой дневник! Пока я писал, фигурки ирландских и болгарских игроков устроили у меня на подушке безобразную драку. Придётся рассовать их на ночь по двум разным шкатулкам. 16 августа Дорогой дневник! Сегодня ночью мне удалось поспать не больше двух часов. С чемпионата мы аппарировали так быстро, словно за нами гналось целое стадо разъярённых мантикор. Я даже толком не понял, что произошло. Часа в три ночи я проснулся от странного шума, доносящегося снаружи. Выглянув в окно палатки, я увидел группу людей, одетых в мантии с капюшонами, напоминающие те, в которых мы с ребятами изображали дементоров. Лица мужчин были скрыты масками. Сердце заколотилось от дурного предчувствия. Казалось, они задумали что-то гораздо опаснее, чем наша невинная шутка. Я приоткрыл окно и прислушался. Судя по несдержанным хриплым выкрикам, вся эта компания явно переборщила с огневиски. — Да начнётся веселье! — Покажем этим недочеловекам их место! — Лорд был бы доволен нами! — Давай, Люц! Вперёд, покажем этим маглам! — Или что, Малфой, кишка тонка? Боишься потерять тёпленькое местечко в Министерстве? Обещал, так веди нас! — я узнал голос папаши Винса. Я весь покрылся мурашками, дорогой дневник! Значит, среди этих фигур в капюшонах и мой собственный отец? Я жутко испугался, что его заставят участвовать в убийстве маглов, а за это — прямая дорога в Азкабан! Интересно, как мама допустила подобное? Может, отец наложил на неё Усыпляющее? Весь дрожа, я оделся и тихонько выскользнул из палатки, чтобы незамеченным проследовать за подвыпившей компанией. Я вспомнил, что отец накануне говорил что-то об уроке, который он собирается преподать маглам. Мерлин, во что он ввязался? Пьяно гогоча и горланя песни, мстители в масках добрались до домика смотрителя Робертса и запустили в окно красный луч. Посыпались осколки. Перепуганные маглы в пижамах и ночных сорочках выскочили на улицу. — Левикорпус! Вся семья — отец, мать и двое мелких взлетели в воздух и повисли вверх тормашками. Дети кинулись в рёв, мамаша заверещала, тщетно пытаясь натянуть сорочку на свои необъятные панталоны. Магл-отец разразился отборной руганью. Волшебники в масках глумливо захохотали. Зловещая процессия двинулась вперёд. Маглы корчились в воздухе в невероятных позах, точно марионетки, управляемые кукловодами. Меня затошнило. — Надо бы добавить кукол в наш театр! Эй, а тут ведь полно грязнокровок! Держу пари, им тоже должно понравиться висеть между небом и землёй! «Грейнджер!» — вот что мелькнуло в моей голове, как только я услышал это. Эх, видел ли ты такого идиота, как я, дорогой дневник? Почему, спрашивается, меня вообще должно волновать, что наша грязнокровка продемонстрирует всему лагерю свои кружевные трусики? Меньше гонору будет. Может и вообще не выдержит позора и уйдёт из Хогвартса, вернётся в свой вонючий магловский мир, где ей самое место! И кто мне объяснит, дорогой дневник, почему я, наследник чистокровного рода Малфоев сломя голову кинулся искать трёх поганых гриффиндурков, которые меня на дух не выносят, как, впрочем, и я их! Отыскать их в кромешной тьме, посреди царящих в лагере хаоса и паники, оказалось той ещё задачкой. Совсем уже было отчаявшись, я, на своё счастье, услышал визгливое: — Рон, где ты там? Люмос! В свете чужой волшебной палочки я узрел распластавшегося в грязи Уизела, сердито бурчащего: — Споткнулся об корень! — Ну, с ногами такого размера это немудрено, — лениво протянул я, сделав вид, будто неспешно прогуливаюсь среди этого безобразия и вовсю наслаждаюсь происходящим. Все трое мгновенно повернули ко мне головы. Уизел продемонстрировал благородное воспитание, обрушив на меня поток таких словечек, которые ни при каких обстоятельствах не должны достигать дамских ушей. Грязнокровку, конечно, даже с натяжкой не назовёшь «леди», но, какая-никакая, она всё же девчонка. — Выбирай выражения, Уизли, — холодно сказал я. — Не лучше ли вам поскорее убраться отсюда? Тебе не понравится, если её заметят, верно? — И что это должно означать? — тявкнула Грейнджер, с вызовом сверкнув на меня глазами. — Грейнджер, они ищут маглов. Хочешь похвалиться своими панталонами между небом и землёй? Если не против, составь компанию вон тем, они как раз движутся сюда, а мы все дружно повеселимся. — Гермиона — волшебница! — огрызнулся Поттер. — Думай себе что хочешь, Шрамоголовый, — ухмыльнулся я, закипая от досады. Это ж надо быть настолько тупыми! — Если полагаешь, что они не отличат грязнокровок от настоящих магов — оставайся стоять, где стоишь. А что, разве папочка Уизела не велел вам хорошенько спрятаться, малыши? Где он, кстати, Уизли? Побежал спасать маглов? — А твои родители где, Малфой? — рявкнул Поттер, буравя меня ненавидящим взглядом. — Там, в масках, не так ли? Я с силой стиснул зубы. Вот урод! Не хватало ещё мою мать сюда впутать! Да она никогда бы… Она никогда в своей жизни никому не причинила зла, даже самому распоследнему домовому эльфу! Я призвал на помощь всё фирменное малфоевское самообладание и надменно процедил: — Ну… если бы они там и были, вряд ли бы я тебе сказал, согласись, Поттер. — Ох, да бросьте, — Грейнджер схватила своих бешеных бабуинов за руки, — не связывайтесь с ним, пойдёмте лучше отыщем остальных. — Не высовывай свою лохматую голову, Грейнджер, — напутствовал я, переводя дух, в надежде, что не зря потратил своё красноречие. Посчитав свой долг выполненным, я поспешил к палатке и потихоньку прокрался к себе в комнату. Я весь кипел от злости. Грёбаные гриффиндурки! Да чтоб я ещё хоть раз кинулся выручать кого-то из вас! Да хоть всем своим грязнокровным факультетом вверх тормашками тут болтайтесь — мне-то что за дело? Едва я успел нырнуть в постель, как за окном внезапно стало светло, словно днём. В первый момент мне показалось, что лепреконы снова устроили представление, но, приглядевшись, я похолодел от липкого ужаса: в небе над лагерем завис колоссальных размеров изумрудный череп. Из его рта, точно гигантский язык, выползала змея. Череп, плотоядно скалясь, поднимался всё выше и выше, выделяясь на чёрном небе, будто новое зловещее созвездие. Вскоре ко мне в комнату с безумным видом ворвался отец и, не дав мне опомниться, схватил за руку и аппарировал нас в Малфой-Мэнор. Мама прибыла следом. Эльфу Тобби было приказано забрать из лагеря нашу палатку со всеми вещами. Я так до сих пор и не знаю, что произошло прошлой ночью, дорогой дневник. Чем закончилась история с издевательствами над семьёй маглов, удалось ли отцу скрыться с места преступления незамеченным и, самое главное: что это за хрень висела в небе над лагерем? Мама с отцом ничего не объясняют. Да я и не могу задать интересующие меня вопросы: ведь предполагается, что всё то время, пока отец развлекался с приятелями в масках, я тихо и мирно спал в своей постели.